Как правильно называть грехи на исповеди. Значение исповеди для православного человека и как правильно называть свои грехи. Я знаю, что только от православных можно услышать такую фразу: «Я же на исповеди покаялась, что я тебя, сволочь, ненавижу». И получ
Мы один раз в жизни принимаем Крещение и миропомазываемся. В идеале один раз венчаемся. Таинство Священства не носит всеобъемлющего характера, оно совершается лишь над тем, кому Господь судил быть принятым в клир. В Таинстве Соборования наше участие очень невелико. А вот Таинства Исповеди и Причащения ведут нас через всю жизнь к вечности, без них немыслимо бытие христианина. К ним мы приступаем раз за разом. Так что рано или поздно имеем все же возможность задуматься: а правильно ли мы к ним готовимся? И понять: нет, скорее всего, не совсем. Поэтому разговор об этих Таинствах представляется нам очень важным. В настоящем номере, в беседе с главным редактором журнала игуменом Нектарием (Морозовым), мы решили коснуться (потому что охватить все — задача непосильная, слишком «безбрежная» тема) исповеди, а в следующий раз — поговорить о Причащении Святых Таин.
— Предполагаю, точней, догадываюсь: девять из десяти приходящих на исповедь исповедоваться не умеют…
— Действительно, это так. Даже регулярно ходящие в храм люди многих вещей в нем делать не умеют, но хуже всего дело обстоит именно с исповедью. Очень редко прихожанин исповедуется правильно. Исповедоваться надо учиться. Конечно, было бы лучше, если бы о Таинстве Исповеди, о покаянии говорил опытный духовник, человек высокой духовной жизни. Если я решаюсь здесь об этом говорить, то просто как человек исповедующийся — с одной стороны, и с другой — как священник, которому довольно часто приходится исповедь принимать. Я постараюсь обобщить свои наблюдения за собственной душой и за тем, как другие участвуют в Таинстве Покаяния. Но ни в коем случае не считаю свои наблюдения достаточными.
— Поговорим о наиболее распространенных недоумениях, заблуждениях и ошибках. Человек идет на исповедь впервые; он слышал, что прежде, чем причащаться, надо исповедоваться. И что на исповеди надо говорить свои грехи. У него сразу возникает вопрос: а за какой период «отчитываться»? За всю жизнь, начиная с детства? Но разве это все перескажешь? Или не надо все пересказывать, а надо просто сказать: «В детстве и в юности много раз проявлял эгоизм» или «В молодости был очень горд и тщеславен, да и сейчас, по сути, остаюсь таким же»?
— Если человек пришел на исповедь впервые — совершенно очевидно, что ему надо исповедаться за всю прошедшую жизнь. Начиная с того возраста, когда он уже мог отличать добро от зла — и до того момента, как он решил, наконец, исповедаться.
Как можно рассказать всю свою жизнь за короткое время? На исповеди мы рассказываем все же не всю свою жизнь, а то, что является грехом. Грехи — это конкретные события. Однако нет необходимости пересказывать все случаи, когда вы согрешили гневом, например, или ложью. Надлежит сказать, что вы совершали этот грех, и привести какие-то наиболее яркие, наиболее страшные проявления этого греха — те, от которых болит по-настоящему душа. Есть еще один указатель: что вам меньше всего хочется о себе рассказывать? Вот именно это и надо рассказать в первую очередь. Если вы идете на исповедь в первый раз, вам лучше всего поставить перед собой задачу: исповедаться в самых тяжелых, самых мучительных грехах. Потом уже исповедь станет более полной, более глубокой. Первая исповедь такой быть не может — по нескольким причинам: это и психологический барьер (впервые прийти и при священнике, то есть при свидетеле, сказать Богу о своих грехах — это нелегко) и другие препятствия. Человек ведь не всегда понимает, что есть грех. К сожалению, даже и не все люди, живущие церковной жизнью, знают и хорошо понимают Евангелие. А кроме как в Евангелии, ответа на вопрос, что есть грех, а что есть добродетель, нигде, пожалуй, не найдешь. В окружающей нас жизни многие грехи стали привычным явлением… Но даже и при чтении Евангелия человеку его грехи открываются не сразу, их открывает постепенно благодать Божия. Преподобный Петр Дамаскин говорит, что начало здравия души есть видение своих грехов бесчисленными, как песок морской. Если бы Господь сразу открыл человеку его греховность во всем ее ужасе — ни один человек этого вынести не смог бы. Вот почему Господь открывает человеку его грехи постепенно. Это можно сравнить с чисткой луковицы — сначала одну шкурку сняли, потом вторую — и, наконец, до самой луковицы добрались. Вот почему очень часто бывает так: человек ходит в храм, регулярно исповедуется, причащается — и осознает, наконец, необходимость так называемой генеральной исповеди. Очень редко бывает, что человек готов к ней сразу.
— Что это такое? Чем генеральная исповедь отличается от обычной?
— Генеральной исповедью, как правило, называют исповедь за всю прожитую жизнь, и в определенном смысле это верно. Но генеральной можно назвать исповедь и не столь всеобъемлющую. Мы каемся в своих грехах из недели в неделю, из месяца в месяц, это — простая исповедь. Но время от времени нужно устраивать себе генеральную исповедь — пересмотр всей своей жизни. Не той, что прожита, а той, что сейчас. Мы видим, что одни и те же грехи у нас повторяются, избавиться от них не получается — вот поэтому надо разобраться в себе. Всю свою жизнь, как она есть сейчас, пересмотреть.
— Как относиться к так называемым вопросникам для генеральной исповеди? Их можно видеть в церковных лавках.
— Если под генеральной исповедью понимать именно исповедь за всю прожитую жизнь, то здесь действительно возникает необходимость в каких-то внешних пособиях. Лучшее пособие для исповедников — это книга архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди», она о духе, правильном настрое кающегося человека, о том, в чем именно надо каяться. Есть книга «Грех и покаяние последних времен. О тайных недугах души» архимандрита Лазаря (Абашидзе). Полезны выдержки из святителя Игнатия (Брянчанинова) — «В помощь кающемуся». Что касается вопросников — да, есть духовники, есть священники, которые этих вопросников не одобряют. Говорят, что в них можно вычитать такие грехи, о которых читающий и слыхом не слыхал, а прочитает — и повредится... Но, к сожалению, почти не осталось таких грехов, о которых современный человек не знал бы. Да, там есть вопросы неумные, грубые, есть вопросы, грешащие явно излишним физиологизмом… Но если относиться к вопроснику как к рабочему инструменту, как к плугу, которым один раз нужно всего себя перепахать, то, я думаю, использовать его можно. В старину подобные вопросники называли таким чудным для современного уха словом «поновление». Действительно, человек с их помощью поновлял себя как образ Божий, как поновляют старую, обветшавшую и закопченную икону. Думать о том, в хорошей или плохой литературной форме составлены эти вопросники, совершенно необязательно. К серьезным недостаткам некоторых вопросников нужно отнести вот что: составители включают в них то, что, в сущности, грехом не является. Не мыл ли руки душистым мылом, например, или не стирал ли в воскресенье… Если стирал во время воскресной службы — это грех, а если стирал после службы, потому что другого времени не было,— лично я в этом греха не вижу.
— К сожалению, в наших церковных лавках можно подчас такое купить…
— Вот почему необходимо посоветоваться со священником прежде, чем использовать вопросник. Могу порекомендовать книгу иерея Алексия Мороза «Исповедую грех, батюшка» — это разумный и очень подробный вопросник.
— Здесь же необходимо уточнить: что мы подразумеваем под словом «грех»? Большинство исповедующихся, произнося это слово, имеют в виду именно греховный поступок. То есть, по сути, проявление греха. Например: «Вчера был резок и жесток с мамой». Но ведь это не отдельный, не случайный какой-то эпизод, это проявление греха нелюбви, нетерпимости, непрощения, эгоизма. Значит, нужно не так говорить, не «вчера был жесток», а просто «я жесток, во мне мало любви». Или как нужно говорить?
— Грех — это проявление страсти на деле. Надо каяться в конкретных грехах. Не в страстях как таковых, потому что страсти — они всегда одни и те же, можно на всю жизнь одну исповедь себе написать, а в тех грехах, которые от исповеди до исповеди были совершены. Исповедь — это то Таинство, которое дает нам возможность положить начало новой жизни. Мы покаялись в совершенных грехах, и с этого момента наша жизнь началась заново. Это и есть то чудо, которое в Таинстве Исповеди совершается. Вот почему каяться нужно всегда — в прошедшем времени. Не надо говорить: «Я обижаю ближних», надо сказать: «Я обижал ближних». Потому что у меня есть намерение, сказав это, впредь людей не обижать.Каждый грех на исповеди должен быть назван так, чтоб было понятно, в чем именно он заключается. Если мы каемся в празднословии, не надо все эпизоды нашего празднословия пересказывать и все наши праздные слова повторять. Но если в каком-то случае празднословия было столько, что мы кого-то этим утомили или наговорили чего-то совсем уж лишнего — наверное, надо об этом на исповеди сказать чуть подробней, определенней. Есть ведь такие слова евангельские: За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). Надо и на исповедь свою заранее с этой точки зрения посмотреть — не будет ли в ней празднословия.
— И все же о страстях. Если я испытываю раздражение от просьбы моего ближнего, но ничем этого раздражения не выдаю и необходимую помощь ему оказываю — должна ли я каяться в испытанном мною раздражении как в грехе?
— Если Вы, чувствуя в себе это раздражение, сознательно боролись с ним — это одна ситуация. Если же Вы это свое раздражение приняли, развивали его в себе, упивались им — это ситуация другая. Все зависит от направления воли человека. Если человек, испытывая греховную страсть, обращается к Богу и говорит: «Господи, я этого не хочу и не желаю, помоги мне от этого избавиться» — греха на человеке практически нет. Грех есть — настолько, насколько в этих искусительных желаниях участвовало наше сердце. И насколько мы позволяли ему в этом участвовать.
— Видимо, надо остановиться на «болезни рассказывания», проистекающей от определенного малодушия при исповеди. К примеру, вместо того, чтобы сказать «я вела себя эгоистично», я начинаю рассказывать: «На работе… мой коллега говорит… а я в ответ говорю…» и т. д. О грехе своем я в конечном итоге сообщаю, но — именно вот так, в обрамлении рассказа. Это даже не обрамление, эти рассказывания играют, если разобраться, роль одежды — мы одеваемся в слова, в сюжет, чтоб не чувствовать себя голыми на исповеди.
— Действительно, так легче. Но не нужно облегчать себе задачу исповеди. На исповеди не должно быть ненужных подробностей. Не должно быть каких-то других людей с их поступками. Потому что когда мы говорим о других людях, мы чаще всего оправдываем себя за счет этих людей. Также мы оправдываемся за счет каких-то наших обстоятельств. С другой стороны, иногда мера прегрешения зависит от обстоятельств совершения греха. Избить человека по пьяной злобе — это одно, остановить преступника, защищая жертву,— совсем другое. Отказать в помощи ближнему из-за лени и эгоизма — одно, отказать потому, что температура в тот день была сорок,— другое. Если человек, умеющий исповедоваться, исповедуется подробно — священнику легче увидеть, что и почему с этим человеком происходит. Таким образом, обстоятельства совершения греха нужно сообщать только в том случае, если без этих обстоятельств не понятен совершенный вами грех. Этому тоже учатся на опыте.
Лишнее рассказывание на исповеди может иметь еще и другую причину: потребность человека в участии, в душевной помощи и тепле. Здесь, может быть, уместна беседа со священником, но она должна быть в другое время, никак уж не в момент исповеди. Исповедь — это Таинство, а не беседа.
— Священник Александр Ельчанинов в одной из своих записей благодарит Бога за то, что Он помогает ему всякий раз переживать исповедь как катастрофу. Что мы должны делать для того, чтоб наша исповедь, по крайней мере, не была сухой, холодной, формальной?
— Надо помнить, что исповедь, которую мы произносим в храме,— это верхушка айсберга. Если вот эта исповедь — это все, и ею все ограничивается — можно сказать, что у нас ничего нет. Не было исповеди на самом деле. Есть только благодать Божия, которая вопреки нашему неразумию и безрассудству действует все-таки. У нас есть намерение каяться, но оно формально, оно сухо и безжизненно. Это как та смоковница, которая если и принесет какие-то плоды, то с великим трудом.Наша исповедь в другое время совершается и в другое время готовится. Когда мы, зная, что завтра пойдем в храм, будем исповедоваться, садимся и разбираемся в своей жизни. Когда я задумываюсь: почему за это время столько раз осуждал людей? А потому, что, осуждая их, я сам в своих глазах выгляжу лучше. Я, вместо того, чтоб заниматься собственными грехами, осуждаю других и оправдываю себя. Или нахожу для себя в осуждении какое-то удовольствие. Когда я понимаю, что, пока я осуждаю других, я не буду иметь благодати Божией. И когда я говорю: «Господи, помоги мне, иначе — сколько я буду убивать этим свою душу?». После этого я приду на исповедь и скажу: «Я без числа осуждал людей, я превозносился над ними, я находил для себя в этом сладость». Мое покаяние заключается не только в том, что я это произнес, но в том, что я решил больше этого не делать. Когда человек кается именно так, он от исповеди получает очень большое благодатное утешение и совсем по-другому исповедуется. Покаяние — это изменение человека. Если изменения не произошло, исповедь осталась до известной степени формальностью. «Исполнением христианского долга», как почему-то принято было выражаться до революции.
Есть примеры святых, которые приносили покаяние Богу в сердце своем, изменяли свою жизнь, и Господь это покаяние принимал, хотя не было над ними епитрахили, и молитва об оставлении грехов не была прочитана. Но покаяние-то было! А у нас по-другому — и молитва прочитана, и причастился человек, а покаяния как такового не произошло, разрыва в цепи греховной жизни нет.
Есть люди, которые приходят на исповедь и, встав уже перед аналоем с крестом и Евангелием, начинают вспоминать, чем они согрешили. Это всегда сущее мучение — и для священника, и для тех, кто ждет своей очереди, и для самого человека, конечно. Как к исповеди готовиться? Во-первых — внимательной трезвой жизнью. Во-вторых — есть хорошее правило, взамен которого ничего не придумаешь: каждый день вечером уделять пять-десять минут даже не размышлению о том, что произошло в течение дня, а покаянию перед Богом в том, в чем человек считает себя согрешившим. Сесть и мысленно пройти день — от утренних часов до вечерних. И каждый грех для себя осознать. Большой грех или малый — его надо понять, прочувствовать и, как говорит Антоний Великий,— поставить меж собой и Богом. Увидеть в нем препятствие между собой и Творцом. Почувствовать эту страшную метафизическую сущность греха. И за каждый грех попросить у Бога прощения. И в сердце своем положить желание оставить эти грехи в дне минувшем. Желательно эти грехи в какой-то блокнот записывать. Это помогает полагать греху предел. Не записали мы этот грех, чисто механического такого действия не сделали, и он «перешел» в следующий день. Да и готовиться к исповеди тогда будет проще. Не надо все «вдруг» припоминать.
— Некоторые прихожане предпочитают исповедь в такой форме: «Согрешил против такой-то заповеди». Это удобно: «Согрешил против седьмой» — и больше ничего рассказывать не надо.
— Я полагаю, что это совершенно неприемлемо. Любая формализация духовной жизни эту жизнь убивает. Грех — это боль человеческой души. Если этой боли нет, то нет и покаяния. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что о прощении наших грехов нам свидетельствует та боль, которую мы чувствуем, каясь в них. Если мы не испытываем боли, у нас есть все основания сомневаться, что грехи нам прощены. А преподобный Варсонофий Великий, отвечая на вопросы различных людей, неоднократно говорил, что признак прощения — это потеря сочувствия к прежде совершенным грехам. Вот это и есть то изменение, которое с человеком должно произойти, внутренний поворот.
— Еще одно распространенное мнение: зачем я буду каяться, если я знаю, что все равно не изменюсь — это будет с моей стороны лицемерием и ханжеством.
 |
А вот известная лично мне ситуация: в один из московских храмов регулярно приходила девушка и исповедовалась в том, что зарабатывает себе на жизнь древнейшей, как говорится, профессией. Никто не допускал ее до Причастия, конечно, но она продолжала ходить, молилась, пыталась как-то участвовать в жизни прихода. Не знаю, удалось ли ей оставить это ремесло, но точно знаю, что Господь ее хранит и не оставляет, ожидая необходимой перемены.
Очень важно верить в прощение грехов, в силу Таинства. Те, кто не верит, жалуются, что после исповеди не наступает облегчения, что они уходят из храма с тяжелой душой. Это от маловерия, даже от неверия в прощение. Вера должна давать человеку радость, а если веры нет, не нужно надеяться на какие-то душевные переживания и эмоции.
— Иногда бывает так, что некий давний (как правило) наш поступок вызывает у нас реакцию скорее юмористическую, чем покаянную, и нам представляется, что говорить об этом поступке на исповеди — это излишнее усердие, граничащее с ханжеством либо с кокетством. Пример: я вдруг вспоминаю, что когда-то в юности украла книгу в библиотеке дома отдыха. Думаю, что надо сказать об этом на исповеди: как ни крути, восьмая заповедь нарушена. И тут же самой становится смешно...
— Я бы не относился к этому столь несерьезно. Есть поступки, которые нельзя даже формально совершать, потому что они нас разрушают — даже не как людей веры, а просто как людей совестливых. Есть определенные барьеры, которые мы должны себе установить. Это святые могли иметь духовную свободу, которая позволяет совершать вещи, формально осуждаемые, но они совершали их только тогда, когда эти поступки были во благо.
— Верно ли, что не нужно каяться в грехах, совершенных до Крещения, если крестился в зрелом возрасте?
 |
— Мы достаточно много говорили здесь о том, как готовиться к исповеди, но что мы должны читать или, как говорят, вычитывать накануне дома, какие молитвы? В молитвослове есть Последование ко Святому Причащению. Нужно ли вычитывать его целиком и достаточно ли этого? Кроме того, Причастия за исповедью может ведь и не следовать. Что читать перед исповедью?
— Очень хорошо, если человек перед исповедью прочитает Покаянный канон Спасителю. Есть также очень хороший Покаянный канон Божией Матери. Это может быть просто молитва с покаянным чувством «Боже, буди милостив ко мне грешному». И очень важно, вспоминая каждый совершенный грех, доводя до сердца сознание его гибельности для нас, от души, своими словами попросить за него прощения у Бога, просто стоя перед иконами или полагая поклоны. Прийти к тому, что преподобный Никодим Святогорец называет ощущением себя «виновномилуемым». То есть почувствовать: я погибаю, и это сознаю, и не оправдываю себя. Я признаю себя достойным этой гибели. Но я с этим иду к Богу, повергаюсь перед Его любовью и надеюсь на Его милость, веря в нее.
У игумена Никона (Воробьева) есть замечательное письмо некоей женщине, уже немолодой, которая из-за возраста и болезни должна была приготовиться к переходу в Вечность. Он пишет ей: «Вспоминай все свои грехи и в каждом — даже и в том, который исповедала — кайся перед Богом, пока не почувствуешь, что Господь тебя прощает. Это не прелесть — почувствовать, что Господь прощает, это то, что святые отцы называли радостнотворным плачем — покаянием, приносящим радость». Это самое необходимое — почувствовать мир с Богом.
Беседовала Марина Бирюкова
1. Какой опыт исповеди у вас был?
Андрей Десницкий, библеист, переводчик, доктор филологических наук:
– У меня были опыты разной исповеди, от сугубо формальной, от которой мне просто потом нехорошо делалось, и я думал, зачем это все было: меня накрыли, пропустили, и всё. А что там было – не было… Я вообще не уверен, что мне что-то простилось, потому что я ничего не назвал.
Но были опыты исповеди крайне глубокой и сильной. Я прекрасно помню, когда исповедовался по-русски священнику, который практически не знал русского языка. Я мог ему исповедоваться по-английски, но понял, что с Богом я по-английски говорить не хочу, это не мой родной язык, хотя я свободно говорю по-английски. Но это не язык моего разговора с Богом. Подумал, что лучше Богу скажу так, я до последнего слова был честен и не подыскивал правильную глагольную форму. Прошло очень хорошо, при том, что священник большую часть этого не понял, но он был там, он присутствовал в этом разговоре. Это один опыт.
Другой опыт, с очень хорошим священником, которого люблю и за многое благодарен. Он сначала мне всегда говорил на исповеди какие-то вещи, иногда поругивал, иногда советовал, а потом перестал. Осталось только – давай будем молиться. Мне сначала ужасно этого не хватало, пусть он поругает или резкое что-то скажет, я же правда плохо себя вел.
Потом я понял, что он, наверное, решил, что я взрослый. Не по паспорту, конечно. Что не нужно мне это: «Ой, батюшка, поругайся, такой я плохенький, но вы меня все равно любите». Мне в тот момент это перестало быть нужно, и потом я с этим согласился, больше этого не жду.
Андрей Десницкий
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков), врач-реаниматолог:
– У меня был разный опыт в жизни. В частности, был опыт очень редкой исповеди, два промежутка жизни, по молодости. Я пришел к вере таким рассудочным путем, когда-то еще в детстве, будучи некрещеным, я приходил в храмы и смотрел. А будучи ребенком начитанным и, надеюсь, не глупым, пришел к выводу, что Бог есть. И осознал, что православное христианство – это правильно, пришел к вере, не встретив на том этапе ни какого-то особого духовника, не бывая ни в каких кружках тайных христиан.
Я воцерковлялся очень постепенно, и когда-то исповедь для меня была достаточно редким явлением. Я знал, что надо исповедоваться, я осознавал свои грехи, я шел, исповедовался, причащался. Позже я понимал, что грех – не только то, что ты кого-то ограбил и убил, а гораздо более простые вещи, обыденные.
А потом я стал монахом, иноком, стал священнослужителем и служил в маленьком селе на Луганщине. Там дьякон приход содержать не мог, я продолжал работать в Москве и каждую неделю катался туда служить. А потом я стал часто болеть и какие-то недели пропускал. А еще духовник мой тогдашний, когда меня постригал, сказал: теперь ты исповедуешься только мне.
И вот я оставался без исповеди, не только неделю, а 2-3, больше. И я стал понимать, что мне очень тяжело, что я начинаю захлебываться этими грехами. Мало того, я их начинаю забывать, я же не убивал никого, действительно, не убивал, не воровал, ничего, каких-то таких великих грехов я не совершал.
А вот этой мелочью начинаешь захлебываться, она тебя начинает давить, давить, давить. Я просто понял, что не могу жить без исповеди.
Потом жизнь изменилась, я сейчас, слава Богу, в монастыре, имею возможность исповедоваться столько, сколько хочу. Установилась такая частота – где-то раз в неделю. Стараюсь каких-то тяжких грехов не совершать, но обыденных грехов за неделю накапливается как раз столько, что их терпеть дальше уже не стоит.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков)
2. В каких случаях исповедь не становится покаянием?
Андрей Десницкий: К чему приводит эта практика массовой исповеди? И то, через что я сам многократно проходил. 50 человек причастников, идет литургия, епитрахиль хлоп-хлоп, хорошо еще, если священник перед этим произнес хорошую покаянную молитву. И люди хотя бы 90 процентов того, что у них на сердце, в этой молитве услышали, и внутри них что-то сдвинулось. Очень часто ведь это все не то что формально, а привычно.
Я прекрасно помню слова покойного отца Георгия Чистякова, он был абсолютно пламенный человек, без малейшей тени лукавства говорил то, что думал, и, может, потому не очень долго, к сожалению, прожил. Он вышел вдруг во время проповеди покаянной и сказал: вот мы приходим ко Христу, здесь Херувимы невидимые предстоят, а мы идем толпой и говорим – я раздражителен, я обидчив, я ленив, я не обязателен, бу-бу-бу. И вот мы отходим, мы всё такие же: в этом я раздражителен, в этом ленив, я не обязателен – мы в этом живем.
Он в какой-то момент сказал, что после «двери, двери, премудростию вонмем» никакой исповеди вообще не будет. Хотите, причащайтесь без исповеди, хотите, ждите следующую литургию, но давайте вы будете участвовать.
Я понимаю, что это все технически решаемо, что исповедь можно проводить накануне или перед службой, или, допустим, в отдельном приделе, как это часто бывает. Правда, тогда получается, что человек стоит во время литургии в очереди на исповедь, думает о своих грехах, потом сходил, причастился, потом ушел.
Но я немножко даже о другом. Меня некоторое время назад стала удивлять одна мысль. Я ее сначала от себя гнал, как искушение, потом я с ней согласился.
Если у меня есть деловые отношения с человеком и я знаю, что он православный, то ожидаю, что он будет гораздо менее обязательным, исполнительным и честным в делах, чем не православный. Меня это очень удивило сначала – как, он же в Бога верит. Потом я понял. Он приходит раз в неделю или месяц и бубнит: «Я необязательный, я неисполнительный, я ленивый», ему говорят: «Господь прощает, иди».
Я знаю, что только от православных можно услышать такую фразу: «Я же на исповеди покаялась, что я тебя, сволочь, ненавижу». И получила индульгенцию, чтобы ненавидеть дальше.
Какое мне дело, покаялась ты на исповеди или нет, если ты считаешь, что ты меня обидела, то извинись передо мной. Если у тебя с Богом в отношениях что-то неверно, то зачем мне об этом знать, это не мое дело.
Я, действительно, очень часто в себе и окружающих видел, когда старался обязательно причаститься с исповедью накануне, что эта исповедь очень редко покаянная. Она – всегда таинство, я не отрицаю, всегда некая встреча человека с Богом, но покаяния как перемены… Наверное, у многих людей был в жизни опыт исповеди, которую можно назвать покаянием, которая меняет жизнь, после которой ты действительно с ненавистью смотришь на тот грех, который ты принес. У меня такой опыт был 2-3 раза в жизни.
Наверное, как и в семейных отношениях, это не всегда медовый месяц, не всегда безумная страстная любовь, иногда просто ровная, доброжелательная жизнь. Но когда это только привычка, когда это всего лишь ритуал, который надо проскочить, чтобы жить дальше, мне кажется, лучше бы его не было.
Потому что человек сам себя обманывает, а может быть, и Бога пытается обмануть, когда он это называет покаянием. Может быть, я не прав, я еще раз говорю, я не знаю, как надо.
Я тут как раз хочу возразить.
Если человек говорит: я на исповеди покаялся, но я тебя ненавижу, то это не покаяние, это отчет о проделанных грехах, он никакого отношения к покаянию не имеет.
Человек просто отчитался: я согрешил. Покаяние предполагает, как минимум, попытку исправления содеянного. Не просто сказать: Боже, я согрешил, но еще и попытку исправления.
Даже не то, что «я больше так не буду», это одна сторона медали, но вторая – если ты кого-то оскорбил и обидел, тогда пойди и примирись с братом своим, так сказано, если ты украл – верни. Если не можешь вернуть конкретному человеку, значит, делай что-то другое, сделай какое-то добро для окружающих. Тогда это будет покаяние, а не просто отчет.
Важно, когда у человека есть искреннее желание прийти к Богу, когда он искренне желает победить в себе грех, пусть он бубнит, что он раздражительный или что он чревоугодник, у него блудные помыслы. Да, скорее всего, он сорвется. Вот я человек толстый, склонен, наверное, к чревоугодию. И каждый раз каюсь в чревоугодии, и я, наверное, в какой-то момент сорвусь и съем что-то лишнее. Но это значит, что я пытаюсь хоть как-то в себе это изжить. Может быть, в следующий раз буду более осмотрителен, понимая, что согрешаю. Я пытаюсь от греха избавиться, прошу помощи в этом таинстве, помощи Божьей.
Это я говорю о чревоугодии, которое, в общем, грех, но связано с физиологией, а ведь есть грехи, которые с физиологией напрямую не связаны. И если человек говорит: «Я раздражительный, ругаюсь на ближних» и пытается это в себе изжить, просит Бога простить ему этот грех, то по шажочку он будет избавляться от этого греха.
Как сказано, Царство Небесное трудом берется. Понимаете, может быть, для кого-то, что он перешел от матерщины на своего ребенка на просто бубнение – уже плюс. Потому что он себя сдерживает, пытается каким-то образом исправить.
Понимаете, дело не в том, чтобы исповедоваться прямо перед службой. Конечно, это безумно, когда человек стоит на литургии и, вместо того чтобы молиться, исповедуется. Конечно, исповедоваться надо накануне. Более того, было бы прекрасно, если бы исповедь вообще была не связана напрямую с данным конкретным причастием, но это не значит, что исповедоваться надо редко. Исповедоваться надо, опять же, мое мнение – как можно чаще.
Очень редко у кого из мирян такие отношения с духовным отцом, чтобы он мог ему каждый день исповедовать свои помыслы. При всем при этом за неделю у тебя точно накопилось грехов не только в помыслах, точно ты кого-то оскорбил, обидел, сам обиделся, посмотрел на женщину с вожделением, не важно, объелся, обпился, без ума смеялся. Это у тебя все равно есть – как минимум, за неделю ты набрал.
3. Нужно ли исповедоваться как можно чаще?
Андрей Десницкий: Приходят русские в сербский храм, обычный храм канонической Сербской Патриархии, и хотят причаститься. Подходят к священнику, представляются, спрашивают, можно ли причаститься? – ответ: «Да, можно». Следующий вопрос: «А исповедоваться надо?» Он говорит: «Откуда я знаю, надо ли вам исповедоваться. Если вам нужно, то приходите в пятницу. Или, если вам очень нужно, можно сейчас задержать службу». То есть он не предполагает исповеди перед причастием.
Русских это обычно очень пугает, именно пугает, потом они привыкают. Когда этим летом я столкнулся со священником, который меня впервые видит, ладно, перед тем-то я все-таки представился как-то, он меня уже знал. А тут я просто пришел в храм, кто-то заменял. Я подошел к Чаше – никаких вопросов, вообще никаких. Оказывается, так тоже можно, и это для меня стало не то чтобы открытием. Я прекрасно знаю, что и в России есть храмы, хотя их немного, где человек исповедуется по мере необходимости.
Когда у него есть представление о том, что он совершил некий серьезный грех, не стакан кефира в пост, не с соседкой поругался, не на ногу в метро наступил, а действительно человек совершил не повседневное что-то или у него накопилось, он, действительно, приходит к священнику. С какой регулярностью? Это бессмысленно обсуждать. С какой регулярностью вы ходите к врачу? Кто раз-два в неделю, а кто раз в год.
Я далек от мысли, что знаю, как надо. И вообще, чем старше я становлюсь, а мне 49, я тем меньше понимаю, как надо. Когда мне было 18, я крестился, это было 31 год назад, я был почти уверен, что знаю, как надо.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Вы абсолютно правы, никто не знает, как надо. Есть определенный обычай той или иной церкви, а есть то, что называется практикой необходимости, если можно так сказать. Корявая фраза, но это так. Конечно, нигде никакой церковный канон не предусматривает частоту исповеди. Есть Иоакимовский типикон, который говорит о необходимости семидневного поста, об обязательной исповеди.
Но надо помнить о том, что Иоакимовский типикон – это достаточно поздняя редакция типикона. В типиконе святого Саввы, который был взят за основу в современной Церкви, этого нет.
Дело в том, что связка «исповедь-причастие» появилась в Русской Церкви не от большой радости.
Это было тогда, когда люди стали редко причащаться и приходили к причастию, накопив огромное количество грехов. Естественно, была необходимость эти грехи исповедовать и покаяться. Мы помним, что Давид каялся, Лот каялся. То есть покаяние – это необходимость, это таинство, установленное Богом.
А вот частота покаяния, безусловно, у каждого человека индивидуальна. Но, когда мы говорим о Сербской Церкви, о Греческой, мы должны помнить о том, что там немножечко другие условия.
Допустим, в Греческой Церкви не исповедуются перед каждым причастием. Греки причащаются достаточно часто, а исповедуются редко, но в Греции и другая система принятия исповеди. Не каждый священник, кроме ситуации страха ради смертного, принимает покаяние у обычного мирянина. Есть епархиальный духовник. Который объезжает епархию, по графику приезжает в каждый храм, там каждый может покаяться. У многих греков есть свои духовники, к которым они ездят. Поэтому, естественно, здесь никакой связи между исповедью и причастием быть не может.
Поэтому, конечно, нет непосредственной связки, это разные таинства. Но стоит ли идти причащаться, если ты копишь грехи. Можно ли идти к Богу с грехами нераскаянными?
4. А если за неделю грехов не находится?
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Не находится грехов за неделю? Не находится? Сейчас найду! Понимаете, если у человека не находится грехов за неделю, значит, мы имеем дело с великим святым, у нас только Богородица греха не имела. Я, наверное, такого святого не найду, чтобы у человека за неделю не было грехов. Или второй вариант: человек, может быть, не осознает своих грехов, тогда он и на исповедь не пойдет.
Андрей Десницкий: Пойдет, если он хочет причаститься и знает, что это должно быть.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): А вот если пойдет, значит, он знает о своих грехах, значит, что-то он скажет на исповеди. Он же не придет и не скажет: а у меня грехов нет, батюшка, я безгрешен.
Андрей Десницкий: Он скажет: «Грешен всем».
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Грешен всем? А это уже вопрос к батюшке, будешь ли человека отпускать, который грешен всем. Я обычно задаю этот сакраментальный вопрос: сколько самолетов угнал. Сколько самолетов угнал за неделю? И начинает выясняться, что грехов-то много.
Андрей Десницкий: Я не спорю с этим, просто последний пример приведу из практики своей исповеди, хорошей исповеди, когда я рассказываю о разных грехах и слышу от священника вопрос: а как ты думаешь, какой из них самый главный? Я называю. Нет, говорит он, не это – отсутствие любви. То, что я вообще не называл и не собирался называть. Это была одна из тех исповедей, которые меня перевернули.
И я подумал, что очень долго копался в том, что сделал за неделю, месяц или отчетный период.
Я совершенно не задумывался, какая разница между моим образом в глазах Божьих и мной реальным, что грех – это именно недостача.
Бывает недостача в кассе, денег меньше, чем должно быть, а не то, что на некоторых монетках пятнышки маленькие, купюра надорвана. Хотя – это тоже плохо, с этим никто не спорит – это тоже грех.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Получается, что исповедь была полезной?
Андрей Десницкий: Я никоим образом не говорю, что исповедь бесполезна, что надо ее отменить и вообще жить без нее.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): В том-то и дело, что исповедь полезна в любом случае. Если ты просто пришел с искренним чувством покаяния, с чувством желания избавиться от своих грехов, даже если ты перечислил привычные, но ты хочешь от них избавиться – это полезное.
Если тебе Господь указал на такой грех, как отсутствие любви, – это еще полезнее. Даже самый маленький шажок в сторону обожения – это уже хорошо, это уже необходимо, а уж насколько существует привязка к конкретному причащению – это не важно.
Важно то, что просто это два таинства, которые идут параллельно, они не зависят одно от другого, но они идут вот так. И человек, который демонстративно причащается каждую неделю, а исповедуется раз в полгода, на мой взгляд, поступает не совсем верно.
Андрей Десницкий: А на мой взгляд – это один из возможных вариантов, каждый человек должен решать сам. Кто сам, а кто по согласованию с духовным отцом. Хотя тема духовничества отдельная, большая, я бы сказал, больная тема, потому что зачастую это реконструкторство и игра, но у кого-то есть настоящие духовные отцы. Еще раз говорю, я не знаю, как надо, я знаю, как это было у меня.
В какой-то момент жизни я понял, что исповедь перед каждым причастием мне не необходима, и есть храмы, которые вполне позволяют в таком режиме жить. А человек грешен по определению, даже святой. Человек не перестает грешить в течение всей своей человеческой жизни.
Да, совершенно верно отец Феодорит об этом говорит – Богу важно не принимать наши грехи, а принимать хотя бы намерение от них избавиться. Потому что задача эта очень сложная и решается на протяжении всей жизни лишь отчасти.
Но мне кажется очень наивным представление, что грехи - это что-то вроде штрафов в ГИБДД. Вот у меня за месяц набралась парочка штрафов, я их оплатил через портал «Госуслуги», всё, я чист. Или у меня 50 грехов за неделю скопилось, я их принес, выложил, всё, я чист. Ох, нет, мешок этот есть, и мы его тащим по жизни, и мы пересматриваем свою жизнь постоянно. Как раз я и боюсь, что унылое перечисление съеденного в среду, сказанного соседке, подсмотренного по телевизору чего-то не того – может заменять человеку мощную работу над собой.
Я все-таки много читаю Библию, так получилось. Если посмотреть туда, что там называется грехом, мы увидим, что это прежде всего отношения с Богом и с ближним. Практически мы не встречаем там то, кто, как и на кого посмотрел, если из этого не вышло, как у Давида с Вирсавией. Или кто-то там что-то не то съел в тот или иной момент.
И вот как раз я боюсь, что копание в этом мешке абсолютно одинаковых, стереотипных грехов из недели в неделю в огромном количестве случаев для человека заменяет очень серьезную работу над собой, переосмысление того, что было.
Например, у меня трое детей, они все выросли. Им от 30 до 18 лет, и сейчас, оглядываясь, каким я был отцом по молодости, а у нас очень рано пошли дети, я понимаю, что в огромной степени мне мешало мое представление о правильной православной семье, что я загонял своих детей.
Я был иногда не безумно, но жестким, я загонял их в какие-то представления о том, как все это надо делать, и чего-то от них добивался.
Мне казалось, что, если мы не сходили на литургию, это грех. А сейчас я думаю, что как раз грех был в том, что я тащил этого ребенка на литургию, когда он совершенно этого не хотел.
5. Нужно ли рассматривать каждый грех под микроскопом?
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Хорошо ли копаться в грехах? Копаться ради того, чтобы себя потеребонькать еще раз, наверное, плохо. А осознавать свои грехи, понимать, что содеянное тобой – это все-таки грех, хорошо.
Понимаете, стакан кефира можно выпить в среду по разным причинам. Можно выпить, потому что ах как жрать хотел, и тебе пришлось. Это одно дело. А другое, когда намеренно выпиваешь его, чтобы показать, что ты выше Церкви, когда в тебе говорит такая гордыня: я выше, я могу это сделать.
В первом случае так сложилось, да, может быть, не удержался, может быть, не хватило сил, да, наверное, грех, но не великий. А во втором случае – это грех гордыни, который исповедовать надо сразу бежать. И вот здесь ты должен понять, почему ты это сделал, почему ты вдруг для себя счел возможным не соблюдать посты.
Ко мне приходят периодически люди и говорят: «Батюшка, я нарушил пост». Я всегда спрашиваю: «Почему? Почему ты нарушаешь пост?» Если ко мне подходит какая-то старушка: «Батюшка, у меня, кроме как на молоко и хлеб, денег нет», ну что с тобой сделаешь, милая, нет у тебя денег, значит, ешь ты свое молоко. Понятно, что она не тирамису питается в кафе.
А если это идет – «а зачем посты нужны», тогда давай поговорим, для чего посты нужны. Может, ты этого правда не понимаешь, а может быть, ты такой гордец. Тогда тебе надо каяться не в том, что ты посты нарушаешь, а в том, что ты против Бога идешь.
6. Выпить кефир в пост – это все-таки грех или нет?
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): А что с кефиром? Почему кефир? Откуда взялся этот кефир?
Андрей Десницкий: Из магазина.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): А зачем он в среду оказался на твоем столе? Зачем?
Андрей Десницкий: Тут мы можем очень долго и интересно говорить о том, как питаются люди, которые работают, у которых дети.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Я работаю. Я продолжаю работать на скорой помощи, я врач-реаниматолог, посты не нарушаю. Вопрос не в этом. Я прекрасно понимаю, что, если это мама с детьми и она доедает за ребенком, конечно, кто ей это в грех поставит, это одна история.
Другое дело, если я сейчас скажу: я весь такой вот замечательный святой отец Феодорит, я могу наплевать на все установки Церкви. Потому что я работаю врачом-реаниматологом, у меня тяжелая работа, поэтому я буду сейчас вот хлебать кефир демонстративно в среду. Это будет разный грех, маме никто этого греха не вменит, вырастут дети, и перестанет она за ними доедать, и не будет грешить.
Андрей Десницкий: Вот, отец Феодорит, я насчет этого кефира. Меня всегда очень удивляет, когда начинается Великий пост и, допустим, в кафе, в центре города появляется вариант: скоромное меню – 300 рублей, и постный бизнес-ланч – 400. Потому что сложнее приготовить, потому что авокадо вместо куриной грудки. Я не уверен, что это про пост, это про что-то другое, мне кажется.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Вы понимаете, человек может для себя выбрать, он может съесть куриную грудку, если для него это возможно. Я как-то раз съел в самолете куриную грудку в пост. Меня чуть не вывернуло потом, простите, нехорошо на камеру такие вещи говорить. Просто я летел в самолете, там была грудка, ну что, я путешествующий, вообще курица – не птица, съем. Как же мне было потом плохо. Не от курицы плохо, от нарушения поста.
Просто нутром почувствовал, что нельзя нарушать посты. Но для кого-то, может быть, можно, для кого-то это действительно вопрос. Опять же, 300-400 рублей, наверное, разница не настолько велика. Наверное, это не смертельно. Если ты хочешь соблюдать пост, можно тот же бутерброд с авокадо сделать дома, это будет дешевле, а в кафе попить чаю. Можно ведь и так, можно найти варианты, если ты хочешь это сделать.
7. Почему священники настаивают на обязательной исповеди перед причастием?
Андрей Десницкий: Представьте себе типичного священника, который родился, скорее всего, в атеистической семье. Сейчас есть и молодые, родившиеся в семьях, воцерковленных в ранние 90-е. Однако в подавляющем большинстве случаев – это бывший пионер, комсомолец, который принял веру, который свою традицию вычитал из книг, который либо за типикон брался, либо за Шмелева «Лето Господне», либо за что-то еще.
И вот его традиционность – это традиционность реконструктора. Извините, что я употребляю такое резкое слово. Кто реконструирует средневековые баталии, кто эльфов и гномов, а кто святую православную Русь образца XIX века. Степень достоверности одна и та же. Это наши представления, вычитанные из книг, чисто умозрительные, как нам надо быть хоббитом, как нам надо быть английским лучником Робин Гудом или православным XIX века.
И вот они очень серьезно подходят к своим реконструкциям, они за них готовы драться. Мне кажется, что эта история про обязательность исповеди, как раз из серии «Давайте реконструируем Россию XIX века, давайте введем строгие правила». Похоже на стрельбище Робин Гуда, где на входе стоит человек и не пускает людей в современной одежде, только в английской средневековой.
Вот так у нас люди, очень серьезно относящиеся к этой вымышленной традиционности, начинают придумывать что-то свое. Я не имею в виду никого лично.
И у нас, у русских, есть еще национальная черта, что если коммунизм, то у нас такой коммунизм, от которого бы Маркс зарыдал. А если у нас православие, то такое православие, что Серафим Роуз отдыхает.
Я помню, как, история тоже реальная, выходит священник с Чашей и кто-то хочет причаститься, с его точки зрения недостойный. И священник кричит: «Мою плоть ешьте, меня грызите, Тело Господа моего не дам!» Вроде пламенная вера, а у меня возникает вопрос: «Дорогой, а кто тебе сказал, что ты даешь им это Тело, что от тебя зависит, дать или не дать?»
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Я чуть постарше вас, на 5 лет, а воцерковлялись мы с вами приблизительно в одно и то же время. Я с самого первого дня прихожанин Иерусалимского подворья храма Воскресения Словущего на Арбате, Филипповского, который никогда не закрывался и стоит с XVII века. А до этого там был другой храм, который поставил митрополит Филипп, наш святой.
Там не было обновленцев и служили старые священники: отец Василий Серебрянников, московский старец отец Владимир Фролов, тоже старенький священник, бывший моим первым духовным отцом. И как-то я усвоил эту традицию – что исповедоваться надо. Хотя там не было никаких реконструкторов, ни исторических, ни внеисторических, это был нормальный, традиционный московский храм.
Потом, когда там восстановилось Иерусалимское подворье, был совершенно чудесный настоятель отец Феофилакт, он сейчас архиепископ Иорданский в Вифлееме. Он был греком, хорошо говорил по-русски, сам исповедовал. Поэтому к исповеди у меня отношение сформировалось уважительное, скажем так.
Вопрос не в том, что священник является стражем при Чаше. Вопрос в том, насколько человек сам готов причащаться без исповеди, насколько человек понимает вот это «страшных Христовых тайн». Почему они страшные? Потому что страшно прикоснуться к Богу Живому. Вот Бог – и ты, человек, ты к Нему прикасаешься, ты с Ним соединяешься, так как же ты можешь идти к Богу, не попытавшись хотя бы очиститься.
Андрей Десницкий: Иногда, действительно, совет священника – это хорошо и полезно, но нет у него часа из недели в неделю, чтобы выслушивать весь тот бред, который ты ему несешь. Чтобы с тобой ругаться и мириться, чтобы тебе давать какие-то советы совершенно внешние, у него нет и не может быть этого времени.
А человек приходит и ждет, что за 20-30 секунд, хорошо, за 5 минут он получит некий совет. Я про мирян говорю, про всех, кто приходит на исповедь. Мы потому так держимся за эту форму, что хоть священник нас любит, хоть он, по крайней мере по должности, проявляет какое-то сочувствие, внимание, хоть ему мы можем рассказать. Никому не можем, а ему можем. А это не то, что должно быть на исповеди, на мой взгляд.
Конечно, хорошо, когда это есть, но это отношения крайне-крайне редкие, не знаю, у монахов – не у монахов. Это не норма, и не нужно ее искать. Если есть потребность найти человека, который вас слушает, не осуждает и помогает вам с этим разобраться, извините, это психотерапевт. Его тоже найти очень сложно, кстати.
Уинстон Черчилль, мне кажется, что это был он, сказал, что Россия удивительная страна, в которой все, что не запрещено, то обязательно.
Мне кажется, нам пора отходить от этого: либо так, либо никак. Есть разные люди, разные потребности, разные ритмы жизни, в том числе духовной. Мне кажется, что надо просто нам принять, что единых рецептов здесь нет и быть не может.
9. Как готовиться к исповеди?
Андрей Десницкий : Я согласен с тем, кто говорит, что наилучшая подготовка к исповеди – это жизнь христианина. В эту жизнь, естественно, входят и должны входить пост, и молитва, и все остальное.
Но когда причастие становится каким-то особым событием, к которому готовятся путем определенных процедур, очень легко упустить эту простую мысль: если ты живешь, как христианин, то ты причащаешься. Если ты не живешь, то любые способы что-то сделать и стать достойным причастия – они просто не работают.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Здесь я согласен, что, конечно, главное – это христианская жизнь. А христианская жизнь включает в себя, в частности, и покаяние. А специально готовиться к исповеди… ну как можно готовиться специально. У каждого человека есть свои способы. Кому-то, может быть, полезно записывать свои грехи. Кому-то, наоборот, неполезно. Кому-то, может быть, полезно читать перед исповедью, именно перед исповедью, три канона. Кому-то, может быть, это и не надо, потому что у него настолько сильное покаянное чувство, что ему не нужны никакие каноны, ему не нужны никакие формальности, он просто приходит и исповедует.
Важно, чтобы человек хотел встретиться с Богом, чтобы человек шел к Богу, а как он это технически делает… Церковь установила таинства именно для того, чтобы человек мог обожиться, а у каждого техника своя.
Был опубликован проект документа «О подготовке ко Святому Причащению» , подготовленный комиссией Межсоборного присутствия по вопросам приходской жизни и приходской практики. В настоящее время этот проект активно обсуждается в церковной прессе и на сайтах, мирянами и церковнослужителями.
В этом документе поднимаются крайне важные вопросы, касающиеся подготовки ко Святому Причащению, в частности, связь Исповеди и Святого Причастия, частота приобщения ко Святым Таинам, продолжительность и строгость поста (говения) перед Святым Причастием, Причастие на Светлой Седмице, а также особенности евхаристического поста.
Особое место в проекте документа уделено вопросу необходимости исповедоваться каждый раз перед принятием Святым Причащением. Так, в частности, предложено такое послабление: «В отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели - в первую очередь, на Страстной и Светлой седмицах, - могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением». («Проект документа «О подготовке ко Святому Причащению»).
Обсуждая этот проект в своих статьях, беседах, комментариях и церковнослужители, и миряне останавливались на нескольких основных вопросах. Можно ли не исповедоваться перед каждым принятием Святого Причастия? Как долго поститься (говеть) перед Причастием? И не скажется ли частая исповедь на ее духовности ?
Итак, попробуем осветить настрой церковнослужителей к этим главным вопросам.
Вопрос 1. Надо ли исповедоваться перед каждым Святым причастием?
Необходимо отметить, что некоторое послабление в вопросе исповеди, прописанное в проекте документа «О подготовке ко Святому Причащению», многими священнослужителями было оценено достаточно высоко. К примеру, настоятель храма Святой мученицы Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова, протоиерей Максим Козлов в своем интервью , опубликованном на портале богослов.ru , признается: «Мне кажется, в иных случаях нужно больше доверять священнику. Конечно, в современной церковной действительности с преобладанием в нашей пастве новообращенных, недавно пришедших и не вполне воцерковленных людей разрешение мирянам совершенно самостоятельно определять, когда они будут исповедоваться перед причастием, повлечет, на мой взгляд, только отрицательные последствия. <…> Однако разрешение священнику давать известным ему духовным чадам благословение причащаться на протяжении какого-то периода в том случае, если они тщательно исповедовались и не знают за собой смертных грехов после последней исповеди, будет полезным, поскольку позволит нам избежать профанации Таинства исповеди. Ведь порой человек с трудом придумывает, что бы ему такое сказать, исповедуясь, или начинает рассказ о повседневных бытовых проступках, в которых он, конечно, раскаивается, по жизни сознавая себя греховным пред Богом, но в данном случае говорит о них только для того, чтобы на исповеди было сказано хоть что-то. В иных случаях я благословлял известных мне людей, живущих церковной жизнью, подойти к Чаше не только наутро после вечерней исповеди, но и, предположим, в ближайший праздник через несколько дней. Если такое положение будет утверждено, это можно будет только приветствовать».
Правда, протоиерей Максим Козлов тут же оговаривается, что такое послабление должно обязательно контролироваться священником: «Контроль со стороны священства, безусловно, должен быть сохранен. Но это можно было бы сделать, например, в форме благословения. Скажем, мирянин подходит, получает благословение и на этой литургии причащается, не профанируя при этом Таинство исповеди ».
С ним, похоже, категорически не согласен священник Николай Булгаков , он утверждает: «Оговорка о том, что «в отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели - в первую очередь, на Страстной и Светлой седмицах, - могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением», выглядит нарушением важнейшего традиционного принципа, уступкой противникам непременной исповеди перед причащением в день Литургии или накануне вечером. Стоит только сделать одну такую уступку, предоставить решение вопроса «на усмотрение духовника» (уже и звучит предложение прибавить сюда Святки), – и пошло-поехало. <…> Часто исповедуешься? Даже, бывает, каждый день? Ведешь такую серьезную духовную жизнь? И при этом считаешь, что можешь прожить хотя бы сутки без греха? Только в одном случае такое возможно: если ты их не видишь, не замечаешь.<…> Нежелание мирянина приступать к исповеди каждый день, каждый раз перед причащением говорит, скорее всего, о его недостаточно развитой, глубокой, внимательной духовной жизни, о недостатке покаянного чувства ».
Еще более резко о необходимости исповеди перед каждым Святым Причастием пишет настоятель Успенского храма с. Алешково Ступинского района Московской области, протоиерей Михаил Редкин в своей статье «Об исповеди и Причастии» : «Если христианин не испытывает потребности в постоянной исповеди (не только перед Причастием, а перед Причастием в особенности), то он находится в опасном духовном состоянии. Это относится и к священникам, и к мирянам. <…> Причастие без исповеди – очень опасная тенденция. Во-первых, как уже говорилось, если христианин не испытывает потребности в исповеди каждый день, особенно перед Причастием (ибо добрый хозяин сначала наведет порядок в своем доме, а затем приглашает дорогого Гостя), значит душа его пребывает в духовном сне. Во-вторых, это может привести к ложному пониманию Причастия как автоматического привлечения благодати Божией».
Их позицию разделяет и мирянка Елене Кравец. В своей статье , анализируя вопрос Причастия без исповеди, она делает неожиданный вывод: «Я не знаю мирян (включая себя), которые хотели бы обойтись без исповеди перед причащением (вне зависимости от частоты участия в таинстве), но я встречала священнослужителей, по разным причинам ратовавших за сокращение подготовки к причастию за счет исповеди. Это объяснимо. Верующий всегда рад поговорить о себе со священником, в то время как регулярно повторяющиеся списки одних и тех же «обыденных», мелких грехов вызывают у исповедующих священнослужителей чувство замкнутого круга и «дурной бесконечности» (такие высказывания я почерпнула из отзывов священнослужителей)».
И после такого вывода, обращаясь к тем священнослужителям, которые ратуют за послабления при подготовке ко Святому Причастию, Елена Кравец замечает: «Позвольте не поверить вам в том, что частое причащение без предварительной работы над собой механически изменяет и исцеляет душу, что Бог, ценящий человеческую свободу, в духовной жизни действует помимо человеческой воли. Боюсь, что предлагаемые изменения практики подготовки к причащению имеют в виду не духовную пользу прихожан, но решение некоторых проблем приходского служения духовенства. Не отрицая наличия этих проблем, я думаю, что такое решение неудачно. Оно предлагает бедному «постоянному прихожанину» в важнейших моментах его духовной жизни закрывать глаза на собственное внутреннее состояние при условии соблюдения им определенных форм религиозной жизни. Полагаю, что постоянный прихожанин, верный член Церкви заслужил большее внимание к своему внутреннему миру».
И тут же добавляет: «Я предлагаю не лишать Господа Бога возможности изменить, исправить, утешить или просветить человеческую душу в таинстве исповеди, в обязательной молитве перед причащением при условии, что и прихожанин и его духовник считают это нужным и важным.<…> Я предлагаю священнослужителям делать то, что делалось раньше, в недавнее время, и не менять эту практику» («Мнение немолодой прихожанки о подготовке к причастию»).
А вот священник Петр (Прутяну) , который служит в португальском городе Кашкайш, Корсунская Епархия РПЦ, напротив, предлагает сделать еще большое послабление в отношении исповеди. В своей статье « он даже вводит некий математический подход в этом вопросе: «Для тех, кто приходит причаститься один или три-четыре раза в год, исповедь перед каждым причащением обязательна, особенно если священник не знает жизни этого человека. Фактически, исповедь перед каждым причащением появилась именно тогда, когда люди стали причащаться только несколько раз в год. Возникает вопрос, следует ли причащать тех, кто уже на протяжении многих лет подряд причащается раз в год, «по традиции», не имея при этом искреннего желания быть живыми членами Церкви. Зачем нам обманывать этих людей и себя самих? Евхаристический минимум, установленный Церковью, предполагает причастие раз в три воскресенья (80-е правило Трулльского собора), а не раз в год. Тем, кто причащался один раз в год, я разрешил причащаться только при условии (на мой взгляд, оправданном), что они придут, по меньшей мере, два-три воскресенья подряд на причастие. Так, некоторые впервые в своей жизни причащались несколько воскресений подряд и даже держали весь Великий пост. Некоторые из тех людей продолжают причащаться и сейчас, а других я больше не видел. Несмотря на это, по крайней мере, я попытался вывести их из ложного понимания о том, что если ты причащаешься раз в год, то все в порядке, и тот, кто делает это, является православным по всем правилам. <…> Те христиане, которые являются живыми членами Церкви, читают Священное Писание и другие духовные книги, совершают утреннее и вечернее правило, соблюдают четыре многодневных поста, а также среды и пятницы, находятся в мире со всеми и исповедуются раз в три-четыре недели, могут, на мой взгляд, причащаться на каждой литургии без особых дополнительных условий».
Вопрос 2. Частая исповедь: благо или формальность?
Священник Николай Булгаков крайне отрицательно относится к мысли, что частая исповедь может стать формальной: «Противники правила исповеди перед причащением говорят о том, что прихожане, которые часто причащаются, высказывают недоумение: мол, на исповеди приходится говорить об одном и том же. Ну, так что? Мы и молитвы читаем одни и те же, и службы у нас повторяются, и умываемся одинаково много раз в день, - так что же, не молиться, не умываться? Мы каемся не в новых только, а во всех совершённых нами к моменту исповеди грехах, до конца – тогда это будет чистая исповедь: Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши. <…> Нет, не отменять нужно исповедь, если приходится каяться в одних и тех же грехах, но, напротив, тут-то и нужна более глубокая исповедь, в том числе и в том, что человек духовно не совершенствуется, не избавляется от грехов, с выяснением причин, которые ведут к такому печальному топтанию на месте. Надо от повторяющихся грехов отставать, а не от исповеди» («Исповедь перед причащением - всегда»).
А чтобы не было у мирян ощущения привыкания к исповеди, формального подхода, священник Николай Булгаков советует: «Призывать наших прихожан на исповеди действительно просить у Бога прощения за свои грехи, учиться видеть их, учиться ни в чем себя не оправдывать, но быть построже к себе. <…> Учиться на исповеди не многословить, не рассказывать историй со многими подробностями, не впутывать в свои грехи других людей, тем самым стараясь себя оправдать. Не осуждать других, прибавляя себе на исповеди новых грехов. Не путать исповедь с приемом у врача (болезни – не грехи, но следствие грехов). Не хвалиться на исповеди в том, что ты выполняешь, но просить у Бога прощения за содеянное, действительно обличая себя» («Исповедь перед причащением - всегда»).
Иное видение неформального подхода к исповеди и Святому Причастию предлагает священник Андрей Кордочкин . В своей статье, которая так и называется «Комментарий к проекту Межсоборного присутствия “О подготовке ко Святому Причащение”» , он говорит: «Нельзя освободить человека от исповеди. Освободить можно от физкультуры, от прививок, от налогов, от иной повинности. От исповеди нельзя освободить, как и нельзя к исповеди принудить. Исповедь есть прежде всего свободное проявление человеческого духа, совершаемое при нужде и необходимости. <…> Чтобы избежать профанации таинства, можно идти по другому пути – созидать.
Церковь как общину, в которой пастырь знает своих овец, и при отсутствии тяжелых грехов не заставляет их дышать друг другу в затылок перед аналоем за полчаса до начала Литургии. Так он сможет уделять больше времени для исповеди тех людей, кто в ней реально нуждается, делая в Церкви первые шаги, или освобождаясь от тяжелых грехов и пороков.
В этом смысле, в документе следует отметить, что практика принудительной исповеди для мирян, имея свои преимущества и достоинства, никогда и нигде не являлась общепринятой, и священник может сам, согласно своему пастырскому рассуждению, допускать или не допускать человека ко Святой Чаше, не превращая исповедь в формальность ».
Против частого, но формального подхода к Причащению выступает и упоминаемый выше протоиерей Михаил Редкин. В своей статье он сначала приводит следующие слова Феофана Затворника «Исповедь и Святое Причастие – неизбежно необходимы: одна возочищает, другая – баня, пластырь и пища. Надо причащаться все четыре поста. Можно прибавить, причащаясь в Великий и Предрождественский по два раза… Можно и еще прибавить, но не слишком, чтобы не оравнодушиться» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем, т. 1».
А потом развивает их: «Современная тенденция частого Причащения без рассуждения (в отличие от древней) весьма опасна. Если для первых христиан частое Причащение венчало их постоянную подвижническую жизнь, то сегодня наблюдается попытка заменить подвиг Причастием, которому придается чуть ли не магический смысл. То есть причастился и тем самым автоматически освятился. Но думать так, как уже было сказано, неверно и опасно.
В итоге частое Причащение без напряжения всех духовных сил может дать противоположный результат. Поэтому ни частое Причащение не спасет, ни редкое не погубит. Причащаться можно и часто, и редко, в зависимости от обстоятельств. Ценность Причастия зависит не от частоты или редкости, а от благоговения пред Святыней и от сознания своего недостоинства». («Об исповеди и Причастии» )
Достаточно парадоксальные мысли высказывает уже упоминаемый нами служащий в Португалии священник Петр (Прутяну). Он пишет: «Священное Писание и святоотеческое предание нашей Церкви уделяют большое внимание духовному росту, который возможен только через созревание духовного сознания. Разумеется, более частая исповедь помогает в этом, но только тем, кто из «среднего класса». Те, кто приходит в церковь от случая к случаю, не понимают, почему им следовало бы чаще исповедоваться. Это может их даже пугать. А тех, кто обладает каким-то духовным опытом, это утомляет или замедляет их естественный духовный подъем. Исповедь не следует рассматривать как возможность получить прощение за грехи, которые человек не понимает или с которыми никак не борется. Такая исповедь вскоре становится формализмом, вводящим в заблуждение!
Духовная практика показывает, что человек, который причащается несколько недель подряд, исповедовавшись при этом всего один раз, более внимателен к своей духовной жизни, нежели тот, кого призывают исповедоваться перед каждым причастием. Люди из первой категории будет духовно возрастать, правильно понимая смысл причастия и исповеди, в то время как люди из второй категории будут воспринимать исповедь как своего рода «окошко», в котором выдаются (или даже продаются!) «билеты» на причастие. Так происходит чаще всего, хотя может быть и целый ряд исключений. <…> Для причащения Святым Тайнам нам надо постоянно пребывать в состоянии покаяния и сокрушения сердца, без которых мы не можем приступать к евхаристической Чаше. Но это не означает, что каждый раз мы должны идти на исповедь, если наша совесть нас к этому не побуждает. <…>
Есть люди (особенно женщины), которые, если бы это было возможно, исповедовались бы каждый день по целому часу, впадая в опасные заблуждения. Но такой подход является не духовным, но сентиментальным, а порой даже бесовским. По всей видимости, лукавому интереснее создавать у тебя впечатление, будто ты делаешь что-то хорошее, нежели тогда, когда он ничего не дает тебе сделать.
Поэтому священники, особенно молодые, должны быть внимательны к длительным и подробным исповедям, в то же время не впадая в формализм исповедей «на конвейере», которые, по сути, исповедями и не являются» («Снова о главном, или пятому пункту посвящается»).
Вопрос 3. Как долго следует поститься (говеть) перед Святым Причастием?
Дискуссионным стал и вопрос поста (говения) перед исповедью и принятием Святых Таин. Так, в своем уже упоминаемом интервью «Важно указать пределы, дальше которых требовать от мирян невозможно» протоиерей Максим Козлов замечает: «Мне, в частности, кажется вполне разумным, что длительность подготовки к причастию напрямую должна быть связана с регулярностью приобщения человека Святым Таинам, регулярностью его участия в таинственной жизни Церкви. <…> Стоит ли прописывать длительность говения в документе? Наверное, да. Полагаю, если кто-то причащается один-два раза в месяц, два-три дня поста для него вполне вместимы, требование же воздержания от скоромной пищи в течение недели было бы странным, ведь, учитывая четыре многодневных поста в течение года, жизнь этого человека превратилась бы тогда в сплошной пост. Если же человек причащается раз или дважды в год, поговеть можно и побольше, хотя и здесь нужно смотреть на конкретного человека».
А священник Николай Булгаков предлагает в вопросе поста не вносить каких-либо кардинальных изменений. В своей статье он отмечает: «Миряне хорошо знают, что поститься перед причащением обычно полагается три дня. Поскольку они, как показывает опыт, сами «успешно» сокращают это правило, то лучше их в этом не расхолаживать. Если «официально» разрешить говеть в течение года один день, то может получиться, что и от этого дня ничего не останется». («Исповедь перед причащением - всегда»).
У упоминаемого протоиерея Михаила Редкина по поводу говения перед исповедью свой взгляд на вещи: «На одном и том же приходе одному прихожанину духовник может благословить говеть (в том числе и поститься) 7 дней, другому 3 дня, третьему 1 день, а кого-то допустить к Причастию по соблюдении только евхаристического поста. Все зависит от духовного и физического состояния говеющего, что и прописано в документе: принимать во внимание душевное и телесное состояние говеющего» («Об исповеди и Причастии»).
Вот с такими разными точками зрения приходится встречаться. И, судя по бурному и противоречивому обсуждению проекта документа «О подготовке ко Святому Причащению» , можно сделать вывод, что этот документ сегодня крайне актуален для нашей Церкви. И его скорейшее принятие поможет внести ясность в ряд важнейших вопросов.
Исповедь. У нас, к сожалению, действительно в голове очень много всего перемешано, и нам кажется, что, если человек не может не грешить, он должен исповедоваться чуть ли не каждый день.
Частая исповедь бывает очень полезной на определенном этапе нашей жизни, особенно, когда человек только-только делает первые шаги в вере, только-только начинает переступать порог храма, и для него открывается пространство новой жизни, почти неизвестное. Он не знает, как ему правильно молиться, как ему выстроить свои отношения с ближними, как ему вообще ориентироваться в этой своей новой жизни, поэтому он все время ошибается, все время, кажется ему (и не только ему), делает что-то не то.
Так, частая исповедь для тех людей, которых мы называем неофиты, - очень важный и серьезный этап их узнавания Церкви, понимания всех основ духовной жизни. Такие люди входят в жизнь Церкви в том числе через исповедь, через разговор со священником. Где еще так близко поговоришь со священником, как не на исповеди? Главное, они получают здесь свой основной первый христианский опыт понимания своих ошибок, понимания, как строить отношения с другими людьми, с самим собой. Такая исповедь очень часто бывает духовническим, исповедальным разговором больше, чем покаянием в грехах. Можно сказать - катехизаторской исповедью.
Но со временем, когда человек уже понимает многое, знает многое, приобрел некий опыт через пробы и ошибки, для него очень частая и подробная исповедь может стать препятствием. Не обязательно для всех: кто-то вполне нормально себя чувствует при частой исповеди. Но для кого-то может стать именно барьером, потому что человек вдруг приучается думать примерно так: «Если я все время живу, значит, я все время грешу. Если я все время грешу, значит, я все время должен исповедоваться. Если я не буду исповедоваться, как же я с грехами подойду к причастию?» Здесь существует такой, я бы сказал, синдром недоверия Богу, когда человек думает, что за исповеданные грехи он удостоился чести получить Таинство Тела и Крови Христовой.
Конечно же, это не так. Сокрушенный дух, с которым мы приходим к причащению Святых Христовых Тайн, не отменяет нашей исповеди. А исповедь не отменяет сокрушенного духа.
Дело в том, что человек не может на исповеди так поисповедоваться, чтобы все-все свои грехи взять и изложить. Невозможно. Даже если он возьмет и просто перепишет книгу с перечислением всех всевозможных грехов и извращений, которые только существуют на Земле. Это не будет исповедью. Это не будет ровно ничем, кроме формального акта недоверия Богу, что само по себе, конечно, не очень хорошо.
Самая страшная духовная болезнь
Люди, бывает, придут вечером на исповедь, потом с утра идут в храм, и тут - ах! - у самой Чаши вспоминают: «Забыл этот грех исповедовать!», - и чуть ли не из очереди к причастию убегают к священнику, который продолжает исповедь, с тем, чтобы сказать то, что он забыл сказать на исповеди. Это, конечно, беда.
Или начинают вдруг у Чаши лепетать: «Батюшка, я забыл сказать на исповеди то-то и то-то». С чем человек приходит к причастию? С любовью или с недоверием? Если человек знает и доверяет Богу, то он знает, что Бог пришел в этот мир грешников спасти. «От них же первый есмь аз», - эти слова говорит священник, и говорит каждый из нас, когда приходит к исповеди. Не праведные причащаются Святых Христовых Таин, а грешные, из которых каждый, приходящий к Чаше, первый, потому что он грешный. Значит, он даже с грехами причащаться идет.
Он кается в этих грехах, сокрушается о них; это сокрушение - самое главное, что дает человеку возможность причаститься Святых Христовых Таин. Иначе, если человек исповедался перед причастием и почувствовал себя уверенным в том, что теперь-то он достойно причастится, теперь у него есть право принятия Святых Христовых Таин, то, думаю, что хуже и страшнее этого ничего быть не может.
Как только человек почувствует себя достойным, как только человек почувствует себя вправе причащаться, - наступит самая страшная духовная болезнь, которая только может постигнуть христианина. Посему во многих странах причастие и исповедь не являются обязательной сцепкой. Исповедь совершается в свое время и в своем месте, причастие совершается во время Божественной литургии.
Поэтому те, кто исповедовались, скажем, неделю назад, две недели назад, а совесть их мирна, отношения с ближними у них хорошие, и совесть не обличает человека в каких-то таких грехах, которые бы как страшное и неприятное пятно тяготели на его душе, он может, сокрушаясь, подходить к Чаше… Понятно, каждый из нас во многом грешен, каждый - несовершенен. Мы осознаем, что без помощи Божией, без милости Божией не станем другими.
Перечислять те грехи, которые Бог знает о нас, - для чего делать то, что и так ясно? Я каюсь в том, что я гордый человек, но я не могу в этом каяться каждые 15 минут, хотя каждую минуту я остаюсь таким же гордецом. Когда я прихожу на исповедь каяться в грехе гордости, я искренне в этом грехе каюсь, но понимаю, что, отойдя от исповеди, я не стал смиренным, не исчерпал этот грех до конца. Поэтому было бы бессмысленно мне каждые 5 минут приходить и снова говорить: «Грешен, грешен, грешен».
Мой грех - это мой труд, мой грех - это моя работа над этим грехом. Мой грех - это всегдашнее самоукорение, ежедневное внимание к тому, что я принес Богу на исповедь. Но я не могу об этом говорить Богу каждый раз, Он и так это знает. Я скажу это в следующий раз, когда этот грех снова сделает мне подножку и снова покажет мне всю мою ничтожность и всю мою оторванность от Бога. Я еще раз несу искреннее покаяние в этом грехе, но пока знаю, что я этим грехом заражен, пока этот грех не принудил меня отвернуться от Бога настолько, что я почувствовал, насколько сильно это отдаление, этот грех может не быть предметом моей всегдашней исповеди, но должен быть предметом моей всегдашней борьбы.
То же самое касается и повседневных грехов. Скажем, очень трудно человеку бывает прожить целый день, никого не осудив. Или прожить целый день, не сказав ни одного лишнего, праздного слова. От того, что мы эти грехи будем постоянно называть на исповеди, ровным счетом ничего не поменяется. Если каждый день вечером, отходя ко сну, мы будем проверять свою совесть, не просто читать вот эту заученную молитву, последнюю в вечернем правиле, где там мшелоимство, лихоимство и всякое другое непонятное «-имство» вменяется нам в грех, а просто по-настоящему проверим свою совесть и поймём, что сегодня опять было подножкой в нашей жизни, что сегодня опять мы не удержали на высоте нашего христианского призвания, тогда мы принесем покаяние к Богу, это будет наш духовный труд, это будет именно то делание, которого от нас ожидает Господь.
Но, если мы будем этот грех перечислять каждый раз, когда приходим на исповедь, но при этом ровно ничего не делать, то эта исповедь оказывается очень даже сомнительной.
Небесной бухгалтерии не существует
К частоте исповеди каждый христианин может относиться, исходя из реалий своей духовной жизни. Но странно думать о Боге как о прокуроре, считать, что есть некая небесная бухгалтерия, которая зачетом принимает все наши исповеданные грехи и ластиком стирает их из какого-то гроссбуха, когда мы пришли на исповедь. Поэтому мы боимся, а вдруг что забыли, вдруг не сказали, и ластиком не сотрется?
Ну, забыли и забыли. Ничего страшного. Мы вообще своих грехов почти не знаем. Всякий раз, когда мы духовно оживаем, мы вдруг видим себя такими, какими мы не видели себя раньше. Иногда человек, прожив много лет в Церкви, говорит священнику: «Батюшка, мне кажется, что раньше я был лучше, я никогда таких грехов, как сейчас, не совершал».
Значит ли это, что он был лучше? Нет, конечно. Просто тогда, много лет назад он себя совсем не видел, не знал, кто он такой. А со временем Господь человеку открыл его сущность, и то не до конца, а только в той самой степени, в которой человек к этому способен. Потому что, если бы в начале нашей духовной жизни Господь нам показал всю нашу неспособность к этой жизни, всю нашу немощь, всю нашу внутреннюю некрасивость, то, может быть, мы так бы отчаялись от этого, что и не захотели бы никуда дальше идти. Поэтому Господь по милости Своей даже грехи наши открывает постепенно, зная, какие мы грешные. Но при этом допускает нас до причастия.
Исповедь - не тренировка
Я не думаю, что исповедь - это то, в чем человек себя тренирует. У нас есть духовные упражнения, в которых мы в некотором смысле себя тренируем, настраиваем - это, например, пост. Регулярность его утверждается в том, что человек во время поста старается упорядочить свою жизнь. Еще к духовным «тренировкам» можно отнести молитвенное правило, которое тоже действительно помогает человеку упорядочить его жизнь.
Но если причастие рассматривать с этой точки зрения, то это - катастрофа. Нельзя причащаться регулярно ради регулярности причастия. Регулярное причастие - это не зарядка, не физкультура. Это не значит, что раз я не причастился, то чего-то я утерял и должен причащаться, для того чтобы накапливать какой-то духовный потенциал. Все совсем не так.
Человек причащается, потому что он без этого не может жить. У него есть жажда причащаться, у него есть стремление быть с Богом, у него истинное и искренне желание открывать себя для Бога и становиться иным, соединяясь с Богом… И таинства Церкви не могут стать для нас какой-то такой физкультурой. Они не для этого даны, они все-таки не упражнения, а - жизнь.
Встреча друзей и близких происходит не потому, что друзья должны встречаться регулярно, иначе они не будут дружить. Друзья встречаются, потому что их очень тянет друг к другу. Вряд ли будет полезно дружбе, если скажем, люди поставят себе задачу: «Мы друзья, поэтому для того, чтобы наша дружба крепла, мы должны встречаться каждое воскресенье». Это абсурд.
То же самое можно сказать и о таинствах. «Если я хочу правильно исповедоваться и выработать в себе настоящее покаянное чувство, я должен исповедоваться каждую неделю», - звучит абсурдно. Как и вот это: «Если я хочу стать святым и быть с Богом всегда, я должен причащаться каждое воскресенье». Просто нелепость.
Более того, мне кажется, есть в этом некая подмена, потому что все стоит не на своих местах. Человек исповедуется, потому что у него сердце болит, потому что душа у него страдает от боли, потому что он нагрешил, и ему стыдно, ему хочется очистить свое сердце. Человек причащается не потому, что регулярность причастия делает его христианином, а потому что он стремится быть с Богом, потому что он не может не причащаться.
Качество и частота исповеди
Качество исповеди не зависит от частоты исповеди. Конечно, есть люди, которые раз в год исповедуются, раз в год причащаются - и делают это, сами не понимая, для чего. Потому что так положено и уж как-то надо бы, время подошло. Поэтому у них, конечно, нет некоторого навыка к исповеди, понимания ее сути. Поэтому, как я уже сказал, для того чтобы войти в церковную жизнь, научиться чему-то, конечно, на первых порах нужна регулярная исповедь.
Но регулярность - это не значит раз в неделю. Регулярность исповеди может быть разной: 10 раз в год, раз в месяц… Когда человек свою жизнь духовно выстраивает, он чувствует, что ему надо исповедоваться.
Вот как священники: они же каждый для себя ставят определенную регулярность своей исповеди. Я даже думаю, что тут даже нет какой-то регулярности, кроме того, что сам священник чувствует момент, когда ему необходимо уже исповедоваться. Есть некое внутренне препятствие к причастию, есть внутреннее препятствие к молитве, приходит понимание, что жизнь начинает рассыпаться, и нужно идти на исповедь.
Вообще, человек должен так жить, чтобы чувствовать это. Когда у человека нет чувства жизни, когда человек все измеряет определенным внешним элементом, внешними действиями, тогда, конечно, он будет удивляться: «Как же так можно причащаться без исповеди? Как это? Это какой-то ужас!»
о. Алексий Умнинский
Каждый верующий человек должен понимать, что в исповеди он признается о своих деяниях Господу. Каждый его грех должен быть перекрыт желанием искупить свою вину перед Господом, только так можно добиться его прощения.
Если человек чувствует, что ему тяжело на душе, то необходимо пойти в церковь и пройти таинство исповеди. После покаяния вы почувствуете себя намного лучше, а тяжелая ноша упадет с ваших плеч. Душа станет свободной и совесть больше не будет вас мучить.
Что нужно для исповеди
Перед тем как правильно исповедаться в церкви, нужно понять, что там говорить. Перед исповедью нужно сделать такие приготовления:
- осознать свои грехи, искренно в них раскаяться;
- иметь искреннее желание того, чтобы грех остался позади, с верой в Господа;
- искренне верить в тот факт, что исповедь поможет очиститься духовно при помощи молитв и чистосердечного покаяния.
Исповедь поможет снять грехи с души только в том случае, если покаяние будет искренним, а вера человека прочной. Если вы сказали себе «Хочу исповедаться», то с чего начать вам должна подсказать ваша совесть и вера в Господа.
Как проходит исповедь
Если вы думаете, как правильно исповедаться в церкви, то прежде должны понимать, что все действия должны быть максимально искренними
. В ее процессе необходимо раскрыть свое сердце и свою душу, полностью раскаиваясь в содеянном. И если существуют люди, которые не понимают ее значения, которые не чувствуют после нее облегчения, то это просто неверующие люди, которые на самом деле не осознали своих грехов и уж точно не покаялись в них.
Важно понимать, что исповедь это не простое перечисление всех своих грехов. Многие думают, что Господь и без того все о них знает. Но ведь Он ждет от вас совсем не этого. Чтобы Господь простил вас, следует желать избавиться от грехов, раскаяться в них. Только после этого можно ожидать облегчения после исповеди.
Что нужно делать при исповеди
Люди, которые ни разу не делали таинство исповеди, не имеют ни малейшего понятия, как правильно исповедаться батюшке. В храмах рады всем людям, которые готовы исповедаться. Даже для самых больших грешников путь туда никогда не закрыт. Притом, священники часто помогают своим прихожанам в процессе исповеди, подталкивая к верным действиям. Поэтому не нужно бояться исповеди, даже если не знаете, как правильно исповедаться в первый раз.
Во время индивидуальной исповеди не нужно забывать и о тех грехах, которые назывались при общем таинстве. Делать это можно любыми словами, так как форма покаяния не имеет никакого значения. Можно выразить свой грех одним словом, например «украл», или же рассказать об этом подробнее. Нужно говорить от души, теми словами, которые подсказывает вам ваше сердце. Ведь вы изливаете свои мысли перед Богом, а ему неважно то, что в это время может думать священник. Поэтому совсем не нужно стыдиться своих слов.
Что делать, если какой-то грех забыл назвать?
Каждый человек может разволноваться. Можно потом просто подойти к священнику и обо всем рассказать. В этом нет ничего преступного.
Много прихожан записывают свои грехи на бумажке и так приходят исповедаться. В этом есть свои преимущества. Во-первых, так вы не забудете о главном, а во-вторых, записывая, вы обдумаете свои действия и поймете, что поступили неверно.
Но и здесь не стоит перебарщивать, так как этот процесс может сделать исповедь простой формальностью.
На первой исповеди человек должен вспоминать все свои проступки, начиная с шести лет. После этого уже не нужно вспоминать тех грехов, которые уже были названы прежде . Если они, конечно, больше этого греха не совершали.
Если названные проступки не считаются грехом, то священник должен рассказать об этом человеку, и они вместе должны подумать о том, почему этот поступок так беспокоит прихожанина.
Как правильно исповедаться
Приняв решение исповедаться, следует узнать о том, как происходит такая процедура. Ведь для этого существует целый православный ритуал, который происходит в специально отведенном месте под названием аналой. Он представляет собой столик с четырьмя кутами, на котором можно увидеть Священное Евангелие и крест.
Перед тем, как каяться в грехах, необходимо подойти к нему и положить на Евангелие два пальца. После этого священник уже может положить на голову епитрахиль. Внешним видом он несколько напоминает шарф.
Но сделать это священник может и уже после того, как выслушал грехи человека. После этого священнослужитель прочитает молитву об отпущении грехов. Священник крестит прихожанина.
По окончанию молитвы епитрахиль снимается с головы. Уже тогда нужно и самому перекреститься, поцеловать святой крест. Только после этого можно получить благословление от священника.
Священник после исповеди может назначить человеку епитимью. В последнее время это происходит достаточно редко, но и такого шага не нужно пугаться – это просто действия, предназначение которых в быстрейшем искоренении грехов с жизни человека.
Но священник может смягчить или даже отменить епитимью, если человек попросит об этом. Конечно, для такого шага нужно иметь вескую причину. Очень часто в качестве епитимьи назначают молитвы, поклоны или другие действия, которые должны стать актом милосердия со стороны исповедовавшегося человека. Но в последнее время священники чаще всего назначают епитимью только в случае того, если человек сам о ней попросил.
Как правильно исповедоваться - советы священника
Нередко случается и такое, что во время исповеди у человека текут слезы. Этого не нужно стыдиться, но и не стоит превращать слезы покаяния в истерику.
В чем лучше приходить на исповедь
Перед тем как идти на исповедь, стоит пересмотреть свой гардероб. Мужчины должны приходить в длинных штанах, в рубашках или футболках с длинными рукавами
. Очень важно, чтобы на одежде не было изображено различных мифических персонажей, женщин без одежды или сценки с элементами курения или употребления алкоголя. В теплое время года мужчины должны пребывать в церкви без головных уборов.
Женщины должны одеваться на исповедь очень скромно. Верхняя одежда должна обязательно прикрывать плечи, зону декольте. Юбка не должна быть слишком короткой, максимум до колен. Также должен присутствовать платок на голове. Очень важно не краситься и, тем более, не использовать губную помаду , так как нужно целовать крест и Евангелие. Не стоит надевать обувь на длинных каблуках, так как служба может идти достаточно долго и ноги устанут.
Подготовка к исповеди и причастию
Исповедь и причастие могут происходить в один день, но это необязательно. Исповедаться можно во время любого Богослужения, а вот ко второму таинству нужно подготавливаться намного серьезнее, так как правильно принять причастие очень важно.
Перед таинством причастие должны идти хотя бы три дня строго поста. Неделю перед этим необходимо читать акафисты Богородице и Святым. В день перед причастием стоит посетить вечернюю Службу. Не стоит забывать и о вычитке трех канонов:
- Спасителю;
- Матери Божьей;
- Ангелу Хранителю.
Перед причастием нельзя ничего есть и пить. Также необходимо прочитать после сна утренние молитвы. На исповеди священник обязательно задаст вопрос о том, соблюдал ли человек пост перед причастием и прочитал ли все молитвы.
Подготовка к причастию включает в себя и отказ от супружеских обязательств, курения и употребления алкоголя. Не стоит в период подготовки к этому таинству сквернословить, сплетничать о других людях. Это очень важно, ведь идет подготовка к тому, чтобы принять Кровь и Тело Христа.
Перед Чашей Христовой нужно стоять со скрещенными руками на груди и перед употреблением вина и хлеба назвать свое имя.
Как правильно исповедаться в первый раз
Если человек хочет исповедаться в первый раз, то ему нужно понимать, что его ожидает не простое покаяние. Такую исповедь принято называть генеральной. К ней нужно подходить осознанно и очень тщательно. Человеку важно сосредоточиться и вспомнить все свои грехи с шестилетнего возраста (в последующие разы этого делать уже не придется).
Служители церкви рекомендуют в период подготовки соблюдать пост и отказаться от отношений с представителями противоположного пола. Сколько времени соблюдать пост зависит от самого человека. Нужно прислушаться к потребностям своей души и следовать им.
Не стоит забывать в эти дни о прочтении молитв и чтения Библии. Помимо этого, необходимо ознакомиться с литературой, которая существует на эту тему. Некоторые книги может посоветовать священник. Но перед чтением непроверенных изданий лучше посоветоваться со своим священником.
На исповеди не стоит употреблять какие-то заученные слова или фразы. После того, как человек расскажет о грехах, священник может задать еще какие-то вопросы. На них нужно отвечать спокойно, даже если они и смущают человека. Волнующие вопросы может задавать и сам прихожанин, ведь первая исповедь и существует для того, чтобы человек встал на путь истинный и уже с него не сходил.
Но не стоит забывать и о других людях, которые пришли на Литургию и тоже хотят исповедаться. Не нужно занимать очень много времени, даже если остались еще какие-то вопросы. Их можно задать священнику после Службы.
Таинство исповеди имеет свое предназначение – оно очищает человеческие души от грехов. Но не стоит забывать о том, что исповедаться нужно постоянно. Ведь в наше смутное время невозможно прожить без того, чтобы не грешить. А все грехи ложатся тяжким грузом на нашу душу, и нашу совесть.
Что говорить на исповеди - перечень женских грехов
1. Нарушала правила благоповедения молящихся во святом храме.
2. Имела недовольство на свою жизнь и на людей.
3. Совершала молитвы без усердия и низкого поклона иконам, молилась лёжа, сидя (без нужды, по лености).
4. Искала славы и похвалы в добродетелях и трудах.
5. Не всегда довольствовалась тем, что есть: хотелось иметь красивую, разнообразную одежду, мебель, вкусную пищу.
6. Досадовала и обижалась, когда получала отказ в своих желаниях.
7. Не воздерживалась с мужем при беременности, на среду, пятницу и воскресенье, в посты, в нечистоте по согласию была с мужем.
8. Согрешала брезгливостью.
9. После совершения греха каялась не сразу, а долго держала в себе.
10. Грешила празднословием, непрямодушием. Вспоминала слова, сказанные другими против меня, пела бесстыдные мирские песни.
11. Роптала на плохую дорогу, на длительность и утомительность службы.
12. Раньше копила деньги на чёрный день, а также на похороны.
13. Была гневлива на своих близких, ругала детей. Не терпела от людей замечаний, справедливых укорений, сразу давала отпор.
14. Грешила тщеславием, напрашивалась на похвалу, говоря “сам себя не похвалишь, никто не похвалит”.
15. Усопшего поминала со спиртным, в постный день поминальный стол был скоромным.
16. Не имела твёрдой решимости бросить грех.
17. Сомневалась в честности ближних.
18. Упускала случаи делать добро.
19. Страдала гордыней, не осуждала себя, не всегда первая просила прощения.
20. Допускала порчу продуктов.
21. Не всегда благоговейно хранила святыню (портились артос, вода, просфоры).
22. Грешила с целью “покаюсь”.
23. Возражала, оправдывая себя, раздражалась на непонятливость, бестолковость и невежество других, делала выговоры и замечания, противоречила, разглашала грехи и слабости.
24. Приписывала другим грехи и слабости.
25. Поддавалась ярости: ругала близких, оскорбляла мужа и детей.
26. Приводила других в гнев, раздражительность, негодование.
27. Грешила осуждением ближнего, чернила его доброе имя.
28. Иногда унывала, несла свой крест с ропотом.
29. Вмешивалась в чужие разговоры, прерывала речь говорящего.
30. Согрешала сварливостью, сравнивала себя с другими, жаловалась и озлоблялась на обидчиков.
31. Благодарила людей, не простирала взоры благодарности к Богу.
32. Засыпала с греховными мыслями и мечтаниями.
33. Замечала худые слова и поступки людей.
34. Пила и ела пищу, вредящую здоровью.
35. Смущалась духом от клеветы, считала себя лучше других.
36. Согрешала потворством и поблажкой грехам, самочинием, самоугождением, неуважением к старости, безвременным ядением, неуступчивостью, невниманием к просьбам.
37. Упускала возможность посеять слово Божие, принести пользу.
38. Грешила чревоугодием, гортанобесием: любила излишне поесть, посмаковать лакомые кусочки, тешилась пьянством.
39. Отвлекалась от молитвы, отвлекала других, испускала дурной воздух в храме, выходила по надобности, не сказав об этом на исповеди, спешно приуготовлялась на исповедь.
40. Согрешала леностью, праздностью, эксплуатировала чужой труд, спекулировала вещами, продавала иконы, не ходила в храм в воскресные и праздничные дни, ленилась молиться.
41. Ожесточилась к убогим, не принимала странников, не подавала нищим, не одевала голых.
42. Надеялась на человека, более чем на Бога.
43. Была в гостях пьяной.
44. Не посылала подарки обидевшим меня.
45. Огорчалась при убытке.
46. Засыпала днём без нужды.
47. Тяготилась прискорбностями.
48. Не оберегала себя от простуды, не лечилась у врачей.
49. Обманывала в слове.
50. Эксплуатировала чужой труд.
51. Унывала в скорбях.
52. Лицемерила, человекоугодничала.
53. Желала зла, малодушничала.
54. Была изобретательна на зло.
55. Была груба, не снисходительна к другим.
56. Не понуждала себя на добрые дела, на молитву.
57. Гневно порицала власти на митингах.
58. Сокращала молитвы, пропускала, переставляла слова.
59. Завидовала другим, желала себе чести.
60. Согрешала гордостью, тщеславием, самолюбием.
61. Смотрела на танцы, пляски, на различные игры и зрелища.
62. Согрешила праздным разглагольствованием, тайноядением, окаменением, нечувствием, небрежением, непослушанием, невоздержанием, скупостью, осуждением, сребролюбием, укорением.
63. Проводила праздники в пьянках и земных увеселениях.
64. Согрешала зрением, слухом, вкусом, обонянием, осязанием, неточным соблюдением постов, недостойным причащением Тела и Крови Господня.
65. Опивалась, смеялась над чужим грехом.
66. Грешила маловерием, неверностью, изменою, коварством, беззаконием, стенанием по греху, сомнением, вольнодумством.
67. Была непостоянна в добрых делах, не радела к чтению святого Евангелия.
68. Придумывала оправдания своим грехам.
69. Согрешала непокорностью, самочинством, недружелюбием, ехидством, неповиновением, дерзостью, презрением, неблагодарностью, суровостью, ябедничеством, притеснением.
70. Не всегда добросовестно выполняла свои служебные обязанности, была небрежна в делах и тороплива.
71. Верила приметам и различным суевериям.
72. Была подстрекателем на зло.
73. Ходила на свадьбы без церковного венчания.
74. Согрешала нечувствием духовным: надеждою на себя, на волшебство, на гадание.
75. Не соблюдала данные обеты.
76. Утаивала грехи на исповеди.
77. Стремилась узнать чужие тайны, читала чужие письма, подслушивала телефонные разговоры.
78. В сильной горести желала себе смерти.
79. Носила нескромную одежду.
80. Разговаривала во время трапезы.
81. Пила и ела наговоренное, “заряжённую” Чумаком воду.
82. Трудилась через силу.
83. Забывала о своём Ангеле-Хранителе.
84. Согрешала леностью молиться за ближних, не всегда молилась, когда просили об этом.
85. Стыдилась перекреститься среди неверующих людей, снимала крест, идя в баню и на приём к врачу.
86. Не соблюдала обеты, данные при Святом Крещении, не сохраняла чистоту души.
87. Подмечала грехи и слабости других, разглашала и перетолковывала их в худшую сторону. Божилась, клялась головою, жизнью. Называла людей “дьявол”, “сатана”, “бес”.
88. Называла бессловесную скотину именами святых угодников: Васька, Машка.
89. Не всегда молилась перед вкушением пищи, иногда завтракала утром до совершения Богослужения.
90. Будучи ранее неверующей, соблазняла в неверие ближних.
91. Подавала худой пример своей жизнью.
92. Ленилась работать, перекладывая свой труд на плечи других.
93. Не всегда бережно обращалась со словом Божиим: пила чай и читала Св. Евангелие (что есть неблагоговение).
94. Принимала Богоявленскую воду после принятия пищи (без нужды).
95. Рвала на кладбище сирень и приносила домой.
96. Не всегда хранила дни причастные, забывала вычитывать благодарственные молитвы. Объедалась в эти дни, много спала.
97. Согрешала праздностью, поздним приходом в храм и ранним уходом из него, редким хождением в храм.
98. Пренебрегала чёрной работой при крайней нужде в ней.
99. Согрешала равнодушием, молчала при чьём-либо богохулении.
100. Не точно соблюдала постные дни, в посты пресыщалась постной пищей, соблазняла других объядением вкусного и неточного по уставу: горячим батоном, постным маслом, приправою.
101. Увлекалась негою, расслабленностью, беспечностью, примеркой нарядов и драгоценностей.
102. Укоряла священников, служащих, говорила о их недостатках.
103. Давала советы на аборт.
104. Нарушала чужой сон по неосторожности и по дерзости.
105. Читала любовную переписку, списывала, заучивала страстные стихи, слушала музыку, песни, смотрела бесстыдное кино.
106. Согрешала нескромными взглядами, смотрела на чужую обнажённость, носила нескромную одежду.
107. Искушалась во сне и страстно вспоминала об этом.
108. Подозревала напрасно (клеветала в сердце).
109. Пересказывала пустые, суеверные сказки и басни, хвалила себя, не всегда терпела обличающую правду и обидчиков.
110. Проявляла любопытство к чужим письмам и бумагам.
111. Праздно дознавалась о слабых сторонах ближнего.
112. Не освободилась от страсти рассказывать или расспрашивать о новостях.
113. Читала переписанные с ошибками молитвы и акафисты.
114. Считала себя лучше и достойнее других.
115. Не всегда возжигаю лампады и свечи перед иконами.
116. Нарушала тайну своей и чужой исповеди.
117. Участвовала в недобрых делах, уговаривала на худое дело.
118. Упрямилась против добра, не слушала добрых советов. Хвасталась красивой одеждой.
119. Желала, чтобы всё было по-моему, искала виновников своих скорбей.
120. По совершении молитвы имела злые мысли.
121. Тратила деньги на музыку, кино, цирк, греховные книги и другие забавы, давала в долг на заведомо худое дело.
122. Замышляла в мыслях, от врага навеваемых, против святой веры и Святой Церкви.
123. Нарушала душевный покой больных, смотрела на них как на грешников, а не как в испытании их веры и добродетели.
124. Уступала неправде.
125. Кушала и ложилась спать не помолившись.
126. Ела до обедни в воскресные и праздничные дни.
127. Портила воду, когда купалась в реке, из которой пьют.
128. Рассказывала о своих подвигах, трудах, хвасталась добродетелями.
129. С удовольствием пользовалась душистым мылом, кремом, пудрой, красила брови, ногти и ресницы.
130. Согрешала с надеждой “Бог простит”.
131. Надеялась на свои силы, способности, а не на помощь и милость Божию.
132. Работала в праздники и выходные дни, от работы в эти дни не давала денег нищим и бедным.
133. Посещала знахаря, ездила к гадалке, лечилась “биотоками”, сидела на сеансах экстрасенсов.
134. Сеяла вражду и раздоры между людьми, сама обижала других.
135. Продавала водку и самогон, спекулировала, гнала самогонку (присутствовала при этом) и принимала участие.
136. Страдала чревоугодием, даже вставала есть и пить ночью.
137. Чертила крест на земле.
138. Читала атеистические книги, журналы, “трактаты о любви”, рассматривала порнографические картины, карты, полуобнажённые изображения.
139. Искажала Святое Писание (ошибки при чтении, пении).
140. Возвеличивалась гордынею, искала первенства и главенства.
141. В гневе упоминала нечистую силу, призывала беса.
142. Занималась пляской и игрой в праздничные и воскресные дни.
143. В нечистоте входила в храм, ела просфоры, антидор.
144. В гневе ругала и проклинала обидевших мя: чтоб ни дна, ни покрышки и т. д.
145. Тратила деньги на увеселения (аттракционы, карусели, всякие зрелища).
146. Обижалась на духовного отца, роптала на него.
147. Брезговала целовать иконы, ухаживать за больными, старыми людьми.
148. Дразнила глухонемых, слабоумных, малолетних, злила животных, платила злом на зло.
149. Искушала людей, носила просвечивающую одежду, мини-юбки.
150. Божилась, крестилась, говоря: “провалиться мне на этом месте” и др.
151. Пересказывала неприглядные истории (греховные по своей сути) из жизни своих родителей и ближних.
152. Имела дух ревности к подруге, сестре, брату, другу.
153. Согрешала сварливостью, своеволием, сетованием, что нет здоровья, силы, крепости в теле.
154. Завидовала богатым людям, красоте людей, их уму, образованности, обеспеченности, доброжелательности.
155. Не содержала в тайне свои молитвы и добрые дела, не хранила церковные тайны.
156. Оправдывала грехи свои болезнью, немощью, телесной слабостью.
157. Осуждала чужие грехи и недостатки, сравнивала людей, давала им характеристики, судила их.
158. Открывала чужие грехи, насмехалась над ними, высмеивала людей.
159. Намеренно обманывала, говорила неправду.
160. Поспешно читала святые книги, когда ум и сердце не усваивали прочитанного.
161. Оставляла молитву из-за усталости, оправдываясь немощью.
162. Редко плакала о том, что неправедно живу, забывала о смирении, самоукорении, о спасении и о страшном суде.
163. В жизни не предавала себя воле Божией.
164. Разоряла свой душевный дом, глумилась над людьми, обсуждала падение других.
165. Сама была орудием дьявола.
166. Не всегда отсекала свою волю перед старцем.
167. Много времени тратила на пустые письма, а не на духовные.
168. Не имела чувство страха Божия.
169. Была гневлива, грозила кулаком, ругалась.
170. Читала больше, чем молилась.
171. Поддавалась уговору, соблазну согрешить.
172. Властно приказывала.
173. Оговаривала других, заставляла других божиться.
174. Отвращала лице от просящих.
175. Нарушала душевный покой ближнего, имела греховное настроение духа.
176. Делала добро без помышления о Боге.
177. Тщеславилась местом, званием, должностью.
178. В автобусе не уступала место старцам, пассажирам с детьми.
179. При покупке торговалась, впадала в любопрение.
180. Не всегда с верой принимала слова старцев и духовников.
181. Смотрела с любопытством, спрашивала о мирском.
182. Нежила плоть душем, ванной, баней.
183. Путешествовала бесцельно, скуки ради.
184. При уходе посетителей не старалась молитвой освободиться от греховности, а пребывала в ней.
185. Позволяла себе льготы в молитвенном деле, услаждения в мирских утехах.
186. Угождала другим в угодность плоти и врагу, а не на пользу духа и спасения.
187. Грешила недушеполезной привязанностью к друзьям.
188. Гордилась собой при совершении доброго дела. Не унижала, не укоряла себя.
189. Не всегда жалела грешных людей, а бранила и укоряла их.
190. Была недовольна своею жизнью, бранила её и говорила: “Когда только смерть возьмёт меня”.
191. Бывали случаи, что назойливо звонила, громко стучала, чтобы открыли.
192. При чтении не вдумывалась в Святое Писание.
193. Не всегда имела радушие к посетителям и память Божию.
194. Делала дела по пристрастию и трудилась без нужды.
195. Часто разжигалась пустыми мечтаниями.
196. Грешила злобою, в гневе не молчала, не удалялась от возбуждающего гнев.
197. В болезни часто пользовалась пищей не для удовлетворения, а для удовольствия и наслаждения.
198. Холодно принимала душевно полезных посетителей.
199. Скорбела на того, кто меня обижал. И скорбели на меня, когда я обижала.
200. На молитве не всегда имела покаянные чувства, смирительные мысли.
201. Оскорбляла мужа, уклонившегося от близости в неположенный день.
202. В гневе посягала на жизнь ближнего.
203. Грешила и грешу блудом: была с мужем не для зачатия детей, а из похоти. В отсутствие мужа оскверняла себя онанизмом.
204. На работе испытывала гонения за правду и скорбела об этом.
205. Смеялась над ошибками других и делала вслух замечания.
206. Носила прихоти женские: красивые зонты, пышную одежду, чужие волосы (парики, шиньоны, косы).
207. Боялась страданий, неохотно переносила их.
208. Часто открывала рот, чтобы похвастаться золотыми зубами, носила очки в золотой оправе, обилие перстней и золотых украшений.
209. Спрашивала совета у людей, не имеющих духовного разума.
210. Перед чтением слова Божия не всегда призывала благодать Святого Духа, заботилась о том, чтобы только побольше прочесть.
211. Передавала дар Божий чреву, сладострастию, праздности и сну. Не трудилась, имея талант.
212. Ленилась написать и переписать духовные наставления.
213. Красила волосы и подмолаживалась, посещала салоны красоты.
214. Подавая милостыню, не соединяла её с исправлением сердца своего.
215. Не уклонялась льстецов, и не останавливала их.
216. Имела пристрастие к одежде: заботу как бы не запачкать, не запылить, не замочить.
217. Не всегда желала своим врагам спасения и не заботилась об этом.
218. На молитве была “рабом необходимости и долга”.
219. После поста налегала на скоромную пищу, ела до тяжести в желудке и часто без времени.
220. Редко молилась ночною молитвою. Нюхала табак и баловалась куревом.
221. Не избегала душевных искушений. Имела душевредные свидания. Падала духом.
222. В дороге забывала о молитве.
223. Вмешивалась с наставлениями.
224. Не сочувствовала больным и скорбящим.
225. Не всегда давала взаймы.
226. Боялась колдунов больше нежели Бога.
227. Жалела себя для блага других.
228. Пачкала и портила священные книги.
229. Беседовала до утренней и после вечерней молитвы.
230. Подносила гостям рюмки против их воли, угощала сверх меры.
231. Делала дела Божии без любви и усердия.
232. Часто не видела своих грехов, редко осуждала себя.
233. Забавлялась лицом своим, смотря в зеркало, делала гримасы.
234. О Боге говорила без смирения и осторожности.
235. Тяготилась службой, ожидала конца, спеша скорее к выходу, чтобы успокоиться и заняться делами житейскими.
236. Редко делала самоиспытания, вечером не читала молитву “Исповедую тебе…”
237. Редко размышляла о том, что слышала в храме и читала в Писании.
238. В злом человеке не отыскивала черты доброты и не говорила о его добрых делах.
239. Часто не видела своих грехов и редко осуждала себя.
240. Принимала противозачаточные средства. Требовала от мужа предохранения, прерывания акта.
241. Молясь о здравии и упокоении, часто перебирала имена без участия и любви сердца.
242. Выговаривала всё, когда лучше было бы промолчать.
243. В беседе пользовалась артистическими приёмами. Говорила неестественным голосом.
244. Оскорблялась невниманием и пренебрежением к себе, была невнимательна к другим.
245. Не воздерживалась от излишеств и удовольствий.
246. Без разрешения носила чужую одежду, портила чужие вещи. В помещении сморкалась на пол.
247. Искала пользы и выгоды себе, а не ближнему своему.
248. Понуждала человека согрешить: солгать, украсть, подглядеть.
249. Доносить и пересказывать.
250. Находила удовольствие в греховных свиданиях.
251. Посещала места нечестия, разврата и безбожия.
252. Подставляла ухо своё, чтобы услышать худое.
253. Приписывала успехи себе, а не помощи Божией.
254. Изучая духовную жизнь, не исполняла её в деле.
255. Понапрасну тревожила людей, не успокаивала гневливых и опечаленных.
256. Часто стирала бельё, тратила время без нужды.
257. Иногда впадала в опасность: перебегала дорогу перед транспортом, переходила реку по тонкому льду и пр.
258. Возвышалась над другими, показывая своё преимущество и мудрость ума. Позволяла себе уничижать другого, насмехаясь над недостатками души и тела.
259. Откладывала дела Божии, милосердие и молитву на потом.
260. Не оплакивала себя, когда делала худое дело. С удовольствием слушала злословные речи, хулила жизнь и обхождения других.
261. Не употребляла излишки доходов на душеполезное.
262. Не сберегала от дней поста, чтобы подать больным, нуждающимся и детям.
263. Трудилась неохотно, с ропотом и досадой из-за малой платы.
264. Была причиной греха в семейном раздоре.
265. Без благодарности и самоукорения переносила скорби.
266. Не всегда уединялась, чтобы остаться наедине с Богом.
267. Долго лежала и нежилась в постели, не сразу вставала на молитву.
268. Теряла самообладание при защите обиженных, держала в сердце неприязнь и зло.
269. Не останавливала говорящего сплетни. Сама нередко передавала другим и с прибавкой от себя.
270. До утренней молитвы и во время молитвенного правила делала домашние дела.
271. Свои мысли самовластно выдавала за истинное правило жизни.
272. Ела ворованное.
273. Не исповедовала Господа умом, сердцем, словом, делом. Имела союз с нечестивыми.
274. За трапезой ленилась угощать и послужить ближнему.
275. Печалилась об умершем, о том, что сама больна.
276. Радовалась, что наступил праздник и не надо работать.
277. В праздники пила вино. Любила ходить на званые обеды. Пресыщалась там.
278. Внимала учителям, когда они говорили душевредное, против Бога.
279. Пользовалась духами, воскуривала индийские благовония.
280. Занималась лесбиянством, со сладострастием прикасалась к чужому телу. С похотью и сладострастием наблюдала за случками животных.
281. Заботилась сверх меры о питании тела. Принимала подарки или милостыню в то время, когда не нужно её было принимать.
282. Не старалась быть подальше от человека, который любит болтать.
283. Не крестилась, не читала молитвы при звоне церковного колокола.
284. Находясь под руководством духовного отца, делала всё по своей воле.
285. Обнажалась при купании, загорании, занятиях физкультурой, при болезни показывалась мужчине-врачу.
286. Не всегда с покаянием вспоминала и исчисляла свои нарушения Закона Божия.
287. Во время чтения молитв и канонов ленилась делать поклоны.
288. Услышав, что человек болен, не спешила на помощь.
289. Мыслью и словом превозносила себя в сделанном добре.
290. Верила наговорам. Не наказывала себя за грехи.
291. Во время службы в церкви читала своё домашнее правило или писала помянник.
292. Не воздерживалась от любимых кушаний (хотя и постных).
293. Не справедливо наказывала и давала нотации детям.
294. Не имела ежедневной памяти о Божием Суде, смерти, Царствии Божием.
295. Во время печали не занимала ум и сердце молитвою Христовой.
296. Не понуждала себя на молитву, на чтение Слова Божия, на плач о грехах своих.
297. Редко совершала поминовение умерших, не молилась за усопших.
298. С неисповеданным грехом приступала к Чаше.
299. Утром занималась гимнастикой, а не посвящала своё первомыслие Богу.
300. При молитве ленилась перекреститься, разбирала свои худые мысли, не думала о том, что ждёт меня за гробом.
301. Спешила на молитве, по лености сокращала её и читала без должного внимания.
302. Рассказывала о своих обидах ближним, знакомым. Посещала места, где подавались худые примеры.
303. Вразумляла человека без кротости и любви. Раздражалась при исправлении ближнего.
304. Не всегда зажигала лампадку в праздники и воскресные дни.
305. В воскресные дни ходила не в храм, а за грибами, ягодами…
306. Имела сбережений больше, чем необходимо.
307. Жалела силы, здоровье, чтобы послужить ближнему.
308. Упрекала ближнего в происшедшем.
309. Идя по пути в храм, не всегда читала молитвы.
310. Поддакивала при осуждении человека.
311. Ревновала мужа, со злобой вспоминала о сопернице, желала её смерти, пользовалась знахарским наговором, чтобы извести её.
312. Бывала требовательна и непочтительна к людям. Брала верх в разговорах с ближними. По дороге в храм перегоняла старше меня, не дожидалась отставших от меня.
313. Свои способности обращала на земные блага.
314. Имела ревность к духовному отцу.
315. Старалась быть всегда правой.
316. Спрашивала ненужное.
317. Плакала о временном.
318. Толковала сны и принимала их всерьёз.
319. Хвалилась грехом, содеянным злом.
320. После причащения не береглась от греха.
321. Держала в доме атеистические книги и игральные карты.
322. Давала советы, не зная – угодны ли они Богу, была небрежна в делах Божиих.
323. Принимала без благоговения просфору, святую воду (святую воду проливала, просыпала крошки просфоры).
324. Ложилась спать и вставала без молитвы.
325. Баловала детей своих, не обращая внимания на их дурные поступки.
326. В пост занималась гортанобесием, любила пить крепкий чай, кофе, другие напитки.
327. Брала билеты, продукты с чёрного хода, ездила в автобусе без билета.
328. Ставила молитву и храм выше служения ближнему.
329. Переносила скорби с унынием и ропотом.
330. Раздражалась в усталости и болезни.
331. Имела вольные обращения с лицами другого пола.
332. При воспоминании о мирских делах бросала молитву.
333. Приневоливала есть и пить больных и детей.
334. Презрительно относилась к порочным людям, не стремилась к их обращению.
335. Знала и давала деньги на недоброе дело.
336. Входила без приглашения в дом, подсматривала сквозь щель, через окно, в замочную скважину, подслушивала у двери.
337. Вверяла тайны незнакомым людям.
338. Употребляла пищу без нужды и голода.
339. Читала молитвы с ошибками, сбивалась, пропускала, неправильно ставила ударение.
340. Жила похотно с мужем. Допускала извращения и плотские удовольствия.
341. Давала взаймы и спрашивала долги обратно.
342. О божественных предметах пыталась узнать более того, чем открыто Богом.
343. Согрешала телодвижением, походкой, жестом.
344. Ставила себя в пример, хвалилась, бахвалилась.
345. Страстно говорила о земном, услаждалась воспоминанием о грехе.
346. Шла в храм и обратно с пустыми разговорами.
347. Страховала свою жизнь и имущество, хотела нажиться на страховке.
348. Была падка на удовольствия, нецеломудренна.
349. Передавала свои разговоры со старцем и свои искушения другим.
350. Была донором не из любви к ближнему, а ради выпивки, свободных дней, за деньги.
351. Дерзко и своевольно ввергала себя в скорби и искушения.
352. Скучала, мечтала о путешествиях и развлечениях.
353. Принимала неправильные решения в гневе.
354. Отвлекалась мыслью на молитве.
355. Ездила на юг для плотских развлечений.
356. Употребляла время молитвы на житейские дела.
357. Передёргивала слова, извращала мысли других, вслух изъявляла своё неудовольствие.
358. Стыдилась сознаться перед ближними в том, что верующая, и посещаю храм Божий.
359. Кляузничала, требовала справедливости в высших инстанциях, писала жалобы.
360. Обличала тех, кто не посещает храм и не кается.
361. Покупала лотерейные билеты с надеждой на обогащение.
362. Подавала милостыню и грубо оговаривала просящего.
363. Слушала советы эгоистов, которые сами были рабами чрева и плотских страстей своих.
364. Занималась самовозвеличиванием, гордо ожидала приветствия со стороны ближнего.
365. Тяготилась постом и с нетерпением ожидала конца его.
366. Без отвращения не сносила зловония от людей.
367. В гневе обличала людей, забывая о том, что все мы грешные.
368. Ложилась спать, не вспоминала о делах дня и не проливала слёз о грехах своих.
369. Не хранила Устава Церкви и предания святых отцов.
370. За помощь в домашнем хозяйстве платила водкою, искушала людей пьянством.
371. В посте совершала ухищрения в пище.
372. Отвлекалась от молитвы при укусе комара, мухи и других насекомых.
373. При виде человеческой неблагодарности удерживалась от совершения добрых дел.
374. Чуждалась грязной работы: вычистить туалет, поднять мусор.
375. В период кормления грудью не воздерживалась от супружеской жизни.
376. В храме стояла спиной к алтарю и святым иконам.
377. Приготовляла изощрённые кушанья, искушала гортанобесием.
378. С удовольствием читала развлекательные книги, а не Писания святых отцов.
379. Смотрела телевизор, целыми днями проводила время у “ящика”, а не в молитвах перед иконами.
380. Слушала страстную мирскую музыку.
381. Искала утешения в дружбе, тосковала по плотским утехам, любила целоваться в уста с мужчинами и женщинами.
382. Занималась вымогательством и обманом, судила и обсуждала людей.
383. В посте чувствовала отвращение от однообразной, постной пищи.
384. Слово Божие говорила людям недостойным (не “перед свиньями бисер метать”).
385. Содержала в небрежении святые иконы, вовремя не протирала их от пыли.
386. Ленилась писать поздравления с церковными праздниками.
387. Проводила время в мирских играх и развлечениях: шашки, нарды, лото, карты, шахматы, скалки, рюхи, кубик Рубика и другие.
388. Заговаривала болезни, давала советы ходить к ворожеям, давала адреса колдунов.
389. Верила приметам и наговорам: плевала через левое плечо, пробежала чёрная кошка, упала ложка, вилка и т. д.
390. Резко отвечала разгневанному на гнев его.
391. Пыталась доказать оправданность и справедливость гнева своего.
392. Была докучлива, прерывала сон людей, отвлекала их от трапезы.
393. Расслаблялась светскими разговорами с молодыми людьми другого пола.
394. Занималась пустословием, любопытством, торчала на пожарах и присутствовала на авариях.
395. Считала ненужным лечиться при болезнях и посещать врача.
396. Старалась себя успокоить поспешным исполнением правила.
397. Чрезмерно утруждала себя работой.
398. Много вкушала в мясопустную неделю.
399. Давала неверные советы ближним.
400. Рассказывала срамные анекдоты.
401. В угоду властям закрывала святые иконы.
402. Пренебрегала человеком в старости и скудости ума его.
403. Простирала руки к своему нагому телу, смотрела и трогала руками тайные уды.
404. Наказывала детей с гневом, в порыве страсти, с бранью и проклятием.
405. Научала детей подглядывать, подслушивать, сводничать.
406. Баловала детей своих, не обращала внимания на их дурные поступки.
407. Имела страх сатанинский за тело, боялась морщин, седины.
408. Обременяла других просьбами.
409. Делала заключения о греховности людей по их несчастьям.
410. Писала оскорбительные и анонимные письма, говорила грубости, мешала людям по телефону, допуская шутки под вымышленным именем.
411. Садилась на кровать без разрешения хозяина.
412. На молитве воображала Господа.
413. Нападал сатанинский смех при чтении и слушании Божественного.
414. Спрашивала совета у несведущих в том деле людей, верила лукавым людям.
415. Стремилась к первенству, соперничеству, побеждала в собеседованиях, участвовала в конкурсах.
416. Обращалась с Евангелием как с гадательной книгой.
417. Срывала ягоды, цветы, ветки в чужих садах без разрешения.
418. В пост не имела доброго расположения к людям, допускала нарушения поста.
419. Не всегда осознавала и сожалела о согрешении.
420. Прослушивала мирские пластинки, согрешала лицезрением видео- и порнокино, расслаблялась в других мирских удовольствиях.
421. Читала молитву, имея вражду на ближнего.
422. Молилась в шапке, с непокрытой головой.
423. Верила приметам.
424. Употребляла без разбора бумаги, на которых было написано имя Божие.
425. Гордилась своей грамотностью и начитанностью, воображала, выделяла людей с высшим образованием.
426. Присваивала найденные деньги.
427. В церкви ставила сумки и вещи на окна.
428. Каталась для удовольствия на машине, моторной лодке, велосипеде.
429. Повторяла чужие скверные слова, слушала людей, ругающихся матом.
430. С увлечением читала газеты, книги, мирские журналы.
431. Гнушалась нищих, убогих, больных, от которых дурно пахло.
432. Гордилась, что не сделала срамных грехов, тяжкого убийства, абортов и т. д.
433. Объедалась и опивалась перед наступлением постов.
434. Приобретала ненужные вещи, не имея на то необходимости.
435. После блудного сна не всегда читала молитвы от осквернения.
436. Праздновала Новый год, одевала маски и непристойную одежду, упивалась, сквернословила, объедалась и грешила.
437. Наносила ущерб ближнему, портила и ломала чужие вещи.
438. Верила безымянным “пророкам”, в “святые письма”, “сон Богородицы”, сама переписывала их и передавала другим.
439. Проповеди в храме слушала с духом критики и осуждения.
440. Употребляла свои заработки на грешные похоти и увеселения.
441. Распространяла худые слухи о священниках и монахах.
442. Толкалась в храме, торопясь поцеловать икону, Евангелие, крест.
443. Была горделива, в недостатке и бедности негодовала и роптала на Господа.
444. Мочилась на людях и даже шутила по этому поводу.
445. Взятое взаймы не всегда отдавала в срок.
446. Умаляла свои грехи на исповеди.
447. Злорадствовала при несчастии ближнего.
448. Поучала других в поучительном, повелительном тоне.
449. Разделяла с людьми их пороки и утверждала их в этих пороках.
450. Ссорилась с людьми за место в храме, у икон, возле канунного стола.
451. По невниманию причиняла животным боль.
452. Оставляла рюмку с водкой на могиле родственников.
453. Недостаточно приготовляла себя к таинству исповеди.
454. Святость воскресных и праздничных дней нарушала играми, посещениями зрелищ и т. д.
455. При потраве посевов ругалась на скотину грязными словами.
456. Устраивала свидания на кладбищах, в детстве бегали и играли там в прятки.
457. Допускала половые связи до брака.
458. Специально напивалась, чтобы решиться на грех, вместе с вином употребляла лекарства, чтобы сильнее запьянеть.
459. Выпрашивала спиртное, закладывала для этого вещи, документы.
460. Чтобы привлечь к себе внимание, заставить беспокоиться, пыталась покончить с собой.
461. В детстве не слушала учителей, плохо готовила уроки, ленилась, срывала занятия.
462. Посещала кафе, рестораны устроенные в храмах.
463. Пела в ресторане, на эстраде, плясала в варьете.
464. В транспорте при тесноте испытывала удовольствие от прикосновений, не старалась их избежать.
465. Обижалась на родителей за наказание, долго помнила эти обиды и рассказывала о них другим.
466. Успокаивала себя тем, что житейские заботы мешают заниматься делами веры, спасения и благочестия, оправдывала себя тем, что в молодости никто не научил христианской вере.
467. Тратила время на бесполезные хлопоты, суету, разговоры.
468. Занималась толкованием снов.
469. С запальчивостью возражала, дралась, бранилась.
470. Согрешала кражами, в детстве воровала яйца, сдавала их в магазин и т. д.
471. Была тщеславна, горделива, не почитала родителей, не повиновалась властям.
472. Занималась ересью, имела неправильное мнение о предмете веры, сомнение и даже отступничество от православной веры.
473. Имела содомский грех (совокупление с животными, с нечестивым, вступала в кровосмесительную связь).
