Улюкаев против Сечина. Экс-министр дал показания в суде. Игорь сечин лично приехал в суд, чтобы обвинить алексея улюкаева в коррупции
На прошедшем во вторник заседании суда в Замоскворецком районном суде Москвы выяснились новые подробности дела против бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева. Сторона обвинения решила изучить материалы: прокурор зачитал протоколы задержания экс-министра, составленные оперативниками управления «К» ФСБ, а также расшифровки прослушек — аудиозаписей разговоров Улюкаева с главой «Роснефти» Игорем Сечиным.
Оказалось, что Сечин и возглавлявший на тот момент службу безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов написали директору ФСБ Александру Бортникову заявление о том, что Улюкаев требует два миллиона долларов за содействие в сделке по приватизации «Башнефти», и дали свое согласие на участие в следственном эксперименте. Первый его этап прошел в кабинете 381 по адресу улица Большая Лубянка, 12. Он включал в себя инструктаж, обработку и маркировку денег препаратом «тушь семь». Второй состоялся уже в офисе «Роснефти» 14 ноября 2016 года.
из стенограммы
«Скажи Шокиной (заместитель управляющего делами «Роснефти» Ольга Шокина . — Ред. ), пускай корзинку в 206 поставит и чай приготовит».
Слышен шум, шорох, скрип двери.
Сечин : «Ой, слушай, а ты без куртки».
Улюкаев : «Да».
Сечин : «Как ты ходишь вообще?»
Улюкаев : «А?»
Сечин : «Надо курточку какую-то».
Улюкаев : «Не надо, не надо, зачем».
Сечин : «Да?»
Улюкаев : «Конечно».
Сечин : «Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули с поручением. Туда-сюда, пока собрали объем. Командировка была. Но, считай, задание выполнено. Вот забирай, клади и пойдем чайку попьем»...
— зачитывает прокурор Непорожный материалы прослушки. Эту, первую часть прослушки, сторона обвинения считает особо важной.
Улюкаев в зале суда, слушая стенограмму собственного разговора с Сечиным, смеется.
Судя по записям, Сечин с Улюкаевым общаются на «ты» и довольно тепло. В конце второго разговора Сечин и вовсе говорит: «Обнимаю». Первая аудиозапись — самая длинная. Прокурор Непорожный читает ее около двадцати минут с выражением, по ролям.
из стенограммы
Сечин и Улюкаев обсуждают налоговую систему страны, перспективы работы «Башнефти», отношения с иностранными партнерами, в том числе планы президента США Трампа увеличить добычу нефти.
Так, Сечин говорит: «Мы думаем, часть нефти будет иранская, часть иракская, часть венесуэльская (…) Это будет уникальный проект».
Улюкаев: «К индусам зайти — это большое дело. Это, по сути, первая такая попытка. Еще никому не удавалось».
Сечин: «Да, это правда. По технологии переработки мы занимаем серьезные позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень серьезно».
В конце первой записи Сечин еще раз извинится.
Сечин: «Леш, я прошу тебя, ты на нас не обижайся за затяжки все эти».
Улюкаев: «Нет, Игорь, ты что».
Сечин: «У меня организм вообще не переносит холода, утепляюсь. Так, Шокина чай принесет?»
Мужчина: «Да, да».
Сечин: «И корзинку с колбасой».
Мужчина: «Есть, есть».
Улюкаев: «Корзиночку?»
Сечин: «Угу, спасибо. Корзиночку забери».
Улюкаев: <…>
Сечин: «Счастливо, спасибо тебе большое!»
Улюкаев: «Угу».
Сечин: «До свидания», — читает прокурор.
Следующая сцена — само задержание министра — происходит во внутреннем дворе «Роснефти», где стоит служебная машина Улюкаева. Оперативники ФСБ находят в багажнике машины сумку со стодолларовыми купюрами.
— Что у вас в сумке?
— Бутылка дорогого вина от Сечина, подарок. Вот ключ [от замка], мне его дал Сечин.
Улюкаев достает из кармана брюк брелок. В актах осмотра денежных средств позже будет указано, что на сумке, деньгах и руках экс-министра было вещество «тушь семь».
Во дворе «Роснефти» Улюкаев скажет оперативникам, что не помнит, чтобы клал эту сумку в багажник, но припоминает, что касался ее, когда ставил в багажник корзину.
Защита экс-министра на суде заявила, что материалы оглашены не полностью. Она также указала суду на противоречие: из заявления Сечина-Феоктистова следует, что Улюкаев вымогал взятку в Москве, тогда как в обвинительном обвинении речь идет о Гоа (ранее Сечин и Улюкаев встречались в этом индийском штате в рамках рабочей поездки).
На этом же заседании заслушали показания свидетеля — ведущего советника департамента корпоративного управления Минэкономразвития Юлию Москвитину. Она рассказала, что министерство в ходе подготовки приватизации «Башнефти» в 2016 году пришло к выводу, что «Роснефть» не имела препятствий для участия в сделке по покупке акций «Башнефти».
«Мы рассмотрели этот отчет (составленный агентом «ВТБ Капитал», — ред. ) и направили его в правительство с просьбой одобрить все условия», — сказала она. В этом первом отчете агента, по ее словам, в качестве потенциальных покупателей, помимо «Роснефти», указывались «Газпром» и «Лукойл».
Затем соответствующий документ был подготовлен и направлен в правительство. «Мы писали, что ограничения не распространяются на нашу сделку, что у нас в перспективе еще одна сделка — продажа акций «Роснефти», и что сама сделка по приватизации «Башнефти» может иметь положительный эффект для бюджета», — рассказала Москвитина.
На вопрос прокурора Филипчука, были ли в заключении Минэкономразвития ограничения, она пояснила: «Была фраза, что если есть опасения [по сделке], то это можно сделать отдельным актом правительства».
После этого уже премьер-министр Дмитрий Медведев поручил доработать отчет.
«Мы дали поручение агенту, но ничего существенного он не поменял», — сообщила свидетель. При этом она упомянула, что Минэнерго считало нецелесообразным участие в сделке компании, подконтрольной государству.
Продолжение процесса — в четверг, 7 сентября. Обвинение не заявляет заранее, кто из свидетелей придет в суд. Но свидетелей Сечина и Феоктистова здесь очень ждут.
О чём говорили Игорь Сечин и Алексей Улюкаев, перед тем как министр получил «корзиночку» с двумя миллионами долларов? «Фонтанке» помогли понять это эксперты – нефтегазовый аналитик и политолог.
Дмитрий Азаров/Коммерсантъ
Последний разговор между главой «Роснефти» Игорем Сечиным и Алексеем Улюкаевым перед арестом экс-министра экономразвития был зачитан обвинением в суде. От этого не стало яснее, зачем министр лично ездил за взяткой в двадцать кило долларов, хотя человечество давно придумало офшоры. Двух экспертов «Фонтанка» попросила интерпретировать беседу Улюкаева и Сечина с двух точек зрения: с экономически-нефтегазовой и с политической. Кому был адресован этот текст и зачем они вообще встречались? Объясняют партнёр консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин и политолог, экономист, до 2002 года – член правительства Владимир Милов.
Напомним содержание предыдущих серий. Летом и осенью 2016 года шло обсуждение приватизации «Роснефти» и «Башнефти». Министерство экономического развития с Алексеем Улюкаевым во главе было против схемы, по которой госкомпании фактически выкупали сами себя. Потом оно передумало, но министра всё равно пригласил в гости глава «Роснефти». Это было 14 ноября. На выезде с территории «Роснефти» машине Улюкаева перекрыл дорогу шлагбаум. Несколько часов министр просидел в автомобиле, потом его задержали, а потом поместили под домашний арест.
Обвинение утверждает, что Улюкаев с угрозами вымогал взятку в обмен на одобрение схем приватизации, Сечин вынужден был согласиться, но пожаловался в ФСБ. В его службе безопасности как раз тогда совершенно случайно работал генерал Феоктистов (потом он вернулся на Лубянку). Задержали Улюкаева, по версии обвинения, в тот момент, когда он укладывал сумку с деньгами в багажник. Сечин дал ему два миллиона долларов в двух кейсах.
На очередном заседании Замоскворецкого районного суда столицы, где проходит процесс над экс-министром, гособвинитель огласил расшифровку аудиозаписей, сделанных в офисе Сечина 14 ноября 2016 года. Подчеркнём: не сами записи прозвучали, а именно расшифровки, сделанные следствием. Ознакомиться с ними можно на сайте «Медиазона» .
Из записей мы узнаём, что инициатором встречи был Сечин. Он не просто позвал Улюкаева «на компанию посмотреть», но и настоял на времени визита. Уже в офисе речь зашла о «корзиночке», которую в «Роснефти» по чьему-то поручению долго готовили для дорогого гостя – и вот наконец собрали. И будто бы всё это время туда упаковывали колбасу. Говорят, что у нефтяной компании действительно есть такая традиция – встречать гостей продуктовыми наборами. Сечин просит прощения, что затянул с «корзиночкой». Кто дал то самое поручение укомплектовать её – остаётся за кадром.
«Улюкаев приехал заслушать передовицу газеты «Правда»
Прочитаешь расшифровку – неинтересный разговор о «Роснефти» и просто о нефти. Для непосвящённых его содержание интерпретирует Михаил Крутихин.
- Михаил Иванович, если вынести за скобки передачу «корзинки», зачем они встречались?
– Это невозможно сказать, потому что сама беседа представляет собой какую-то странную политинформацию. Руководитель государственной нефтегазовой компании, к тому же ответственный секретарь комиссии по ТЭК, в разговоре с министром вдруг выдаёт нечто вроде пресс-релиза. Предназначенного не для собеседника, а для какого-то третьего человека. Такое ощущение, что оба работали на публику.
- Почему оба? Улюкаев почти ничего не говорит, только время от времени поддакивает монологам Сечина.
– Подозреваю, что Улюкаев и так хорошо знает, что происходит в «Роснефти». И с некоторым удивлением слушает это театральное представление. В их разговоре нет абсолютно никакой информации.
Как же – нет? Сечин жалуется министру, что налоговая база у него «самая тяжелая в мире». Может, человек просто хотел попросить о налоговых льготах?
– Он не может об этом просить Минэкономразвития, потому что вопросы налогообложения у нас решаются на уровне президента. Поэтому во всём, что говорит Сечин о налогах, тоже нет ни информации, ни просьбы к министру.
Но Улюкаев соглашается: да, мол, «надо заниматься обязательно». Говорит, что понимает Сечина. Что он понимает и с чем соглашается?
– Он соглашается с тем, что понимают сейчас все: нынешняя система налогообложения в отрасли далека от справедливой. Недавно правительство утвердило план, по которому система изменится так, чтобы поощрять вложение денег в разведку и добычу. Компании смогут платить налоги уже после получения прибыли. С этим согласны все нефтяники, их поддерживает Министерство энергетики. Единственной противодействующей силой было не министерство Улюкаева, а Минфин. И его аргументацию я, кстати, понимаю. Новая система может привести к тому, что компании будут раздувать издержки на бумаге.
- В какой части разговора Сечин обсуждает с Улюкаевым этот ключевой момент? Я не вижу.
– Этого они как раз и не обсуждают.
– Индийский проект очень зависит от поставок нефти из Венесуэлы. А Венесуэла либо срывает поставки, либо вся в долгах. В общем, у этого проекта огромные проблемы. Преподносить это как успех «Роснефти» – это очень далеко от реальности. Сечин и тут просто транслирует пропагандистскую версию.
А он говорит Улюкаеву, что нефть будет ещё иранская и иракская. И выдаёт много цифр, которые очень даже красят компанию.
– Вот как раз иранская и иракская – это нефть, которая «Роснефти» не принадлежит, её надо закупать на внешнем рынке, то есть никакой заслуги компании в этом нет. Но всё это министр и так должен знать.
Ещё они говорят о заморозке нефтедобычи: это принесёт пользу Америке, её сланцевые проекты получат «временной лаг для подготовки новых объемов», мы «будем терять рынки»…
– Вот сидят в пивной два мужика – и обсуждают тот факт, что Волга впадает в Каспийское море. Да, всё правильно. Но зачем об этом говорить с министром?
Может, заморозка нефтедобычи была настолько животрепещущим вопросом, что Сечину надо было срочно обсудить это с министром? Вот и Улюкаев беспокоится: «Это надо учесть». Сечин соглашается: «Мы потихонечку работаем, Леша».
– На самом деле, экспорт нефти из России не сокращается, а увеличивается. То есть российские компании, включая «Роснефть», не выполняют обязательств перед ОПЕК. Они ещё и наращивают добычу. И зачем обсуждать это с министром?
А вот они оба в Лиму собираются на саммит АТЭС. Сечин сообщает: «Да, я буду в Лиме». Улюкаев ещё думает, что он «тоже будет». Может, перед Лимой надо было что-то успеть обсудить, что там будет решаться?
– Сечин просто пытается представить «Роснефть» глобальной энергетической компанией. Это всё то же надувание щёк. Между тем практически вся нефть, которую «Роснефть» добывает в России, заложена китайцам на много лет вперёд. Под деньги, данные китайцами на приобретение «Роснефти». А тут Сечин говорит, что компания расширяет деятельность по всему миру.
- Кому он это говорит? Министру, о котором знает, что того через полчаса арестуют и министром он уже не будет?
– Здесь я никаких предположений высказывать не могу. Улюкаев приехал к человеку, чтобы тот ему, по сути, зачитывал передовицу газеты «Правда». Зачем он вообще туда ехал? Его вполне могли пригласить, чтобы поговорить о чём-то реальном, а вместо этого стали вешать лапшу на уши.
- Наверное, в таком случае он бы спросил: Игорь Иваныч, а ты меня, собственно, зачем звал-то?
– Да, лучше бы так и спросил.
«Улюкаева пришлось выкуривать из машины»
Эстафету принимает Владимир Милов: если разговор об экономике и нефти не был предметом встречи, тогда зачем Игорь Сечин звал в гости Алексея Улюкаева? И почему на выезде с этой встречи министр получил два миллиона долларов и наручники?
- Владимир Станиславович, зачем нужна была эта странная встреча?
– Мы не знаем об этой истории вообще ничего, кроме каких-то сливов со стороны Игоря Сечина. Поэтому я предлагаю не поддаваться и анализировать весь спектр возможностей. Первое – Улюкаев действительно брал деньги.
- В «корзиночке».
– Два миллиона стодолларовыми купюрами – это 20 килограммов денег.
- В очень большой корзиночке.
– Это ни в какую корзинку не влезет, тут надо тащить два больших тюка. Думаю, что какая-то корзинка могла быть, но это неважно. Первый вариант – Улюкаев ехал брать деньги. Второй – есть целый ряд спорных ситуаций, связанных и с Минэкономразвития, и с «Роснефтью». В частности, они обсуждают налоговые льготы и себестоимость добычи. В правительстве всё время шла об этом речь. Если вы возьмёте прессу за то время, то увидите, как «Роснефть» всё время выклянчивает себе налоговые поблажки. Причиной визита могла быть попытка познакомить Улюкаева с какими-то сечинскими выкладками. В принципе то, что они обсуждали, укладывается в такую схему, что Минэкономразвития может быть союзником «Роснефти» по вопросу льгот против Минфина.
По словам Михаила Крутихина, ничего нового они там не обсудили. К тому же Улюкаев во всём с Сечиным соглашается, его уже не надо убеждать.
– Прежде чем анализировать их разговор, поймите базовые вещи. Один из участников разговора, Сечин, просто не понимает экономических аспектов. Второй, Улюкаев, человек грамотный, но не очень разбирается в нефтяном секторе. И не надо удивляться, что разговор у них поверхностный и состоит из какой-то белиберды. Кроме того, нам выдали фрагменты – и мы не знаем, насколько полный это разговор.
Я говорю не только о содержании, но и о форме. Вот цитаты из Сечина: «По технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки», «Развитие у нас идёт, несмотря на пожелание ОПЕК, я докладывал Владимиру Владимировичу», «Это такой проект для рынка, уникальный». Так разве люди разговаривают?
– Я шесть лет работал в правительстве на руководящих должностях, фигурантов разговора знаю лично. И меня не удивляет, что их разговор – смесь казёнщины и белиберды. Что ещё может сказать Сечин? Такие люди заучивают фразы наизусть. Забубнивают, зубрят. К тому же здесь перед нами люди, между которыми огромная стена. Они – соперники. Нет между ними неформального общения. Это – один из редких контактов.
А так не скажешь. Сечин называет Улюкаева Лёшей, заботится, что тот без курточки, замёрзнуть может. Делится, что сам вот утепляется.
– Сечину, как мы теперь знаем, надо было Улюкаева на что-то развести. Но формально Улюкаев – начальник, которого он должен в чём-то убедить.
Тогда почему Улюкаев-начальник едет к Сечину? И не просто едет. Сечин его зазывал, настоял даже на времени – и Улюкаев подчинился.
– Начальник он в том смысле, что решение каких-то вопросов Сечина зависит от его подписи. Но политический вес у них, конечно, разный. И конечно, не в пользу Улюкаева. Улюкаев и говорил, что не хотел ехать. Но это было предложение, от которого сложно отказаться. А может, он как раз рассчитывал, что сгладит какие-то углы в этом разговоре.
Где в этой расшифровке признаки того, что они соперники, что есть какие-то углы? Улюкаев всё время поддакивает: «Безусловно, мы 100 процентов за», «Я двумя руками полностью во всём на твоей стороне».
– Думаю, ему было что сказать, но он не стал этого делать. Хотя я бы вообще не придавал значения содержанию разговора. Здесь надо анализировать общий контекст в то время. А в общем контексте они как раз были противниками, в частности – по приватизации «Роснефти» и «Башнефти». Возможно, Улюкаев хотел снять какое-то напряжение.
- То есть он дружить поехал, а его…
– Да-да. Это для них очень типично. Они такую мягкость воспринимают как слабость: значит, надо добить. Это у них в крови.
В разговоре есть странные моменты. Вот они обсуждают налоги, Сечин выступает с монологом. Улюкаев соглашается, начинает фразу: «И конечно же, нужно международных несколько таких…» Сечин обрывает его на полуслове и переводит разговор к той самой «корзиночке». Он увидел, что пора переходить к делу?
– Есть такое ощущение. Но я считаю, что информации недостаточно, чтобы делать выводы. Мы не видим всю картину. Мы видим только фрагменты, которые нам показывает Сечин, чтоб мы начали кричать «держи вора!». Мало ли что они могли там обсуждать на самом деле?
С версией о том, что это был разговор об экономике, мне мешает согласиться одно: всё это Сечин говорит человеку, который через полчаса будет арестован.
– Но Улюкаев-то этого не знает. Это знает Сечин, но не может же он раскрыть это по ходу разговора. Хотя, повторю, для выводов у нас очень мало деталей.
- Ваши симпатии на стороне Улюкаева?
– Не совсем так. У меня нет симпатий к Улюкаеву. Но по поводу Сечина у меня есть полная уверенность, подтверждённая фактами по этом кейсу, что он осуществил провокацию. Это обычная спецслужбистская разводка. Интерпретации аудиозаписей могут быть любые. Покажите мне реальные вещдоки. И есть ещё момент. Они же не смогли задержать Улюкаева в городе. Это удалось сделать только в офисе «Роснефти» и силами её службы безопасности. Для этого пришлось фактически блокировать ему выезд. Он много часов сидел в машине. Это говорит о том, что у них не было достаточных юридических оснований. Им пришлось заманить его в офис и фактически взять в заложники, а потом выкуривать из машины, держа перед шлагбаумом.
Они понимали, что министр экономики не будет сразу запускать руки в чемодан с деньгами, чтоб вымазаться в краске.
– Моя версия – деньги не предназначались лично Улюкаеву. Это мог быть какой-то бонус сотрудникам министерства, проводившим работу по сделке «Роснефти». Тогда сразу появляется много логичного. Они понимали, что Улюкаев сам деньги не возьмёт. Он может выступить только таким курьером-посредником. Поэтому его надо было брать только здесь и сейчас.
- Пока он и деньги хотя бы в одной машине?
– Во всяком случае, этим объясняется, почему его брали именно в офисе «Роснефти». Может быть, в другом случае Улюкаев бы к Сечину и не поехал, но тот сказал: я готов твоим сотрудникам заплатить, но ты приезжай лично ко мне. И это была ошибка Улюкаева. Хотя нельзя исключить, что он всё-таки брал деньги себе.
- Министр экономики, который не умеет получить деньги безналом?
– Да, это неправдоподобная версия. Но не забывайте, что Улюкаев – представитель «старой гвардии». Всякое может быть. Но надо требовать железобетонных доказательств, а их нет. Зато есть масса признаков, говорящих о том, что не всё здесь чисто.
Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
Правообладатель иллюстрации TASS Image caption В одном Сечин и Улюкаев точно сходятся: никто их разговора на саммите БРИКС не слышал
Слово главы "Роснефти" против слова экс-министра: вот к чему фактически свелся судебный процесс по делу бывшего главы минэкономразвития, обвиняемого в получении взятки. Русская служба Би-би-си разобрала, чем отличаются их версии.
В понедельник в Замоскворецком суде Москвы Алексей Улюкаев впервые рассказал свою версию того, как развивались события осенью 2016 года.
Допросить Сечина, вручившего министру сумку с деньгами, до сих пор не удалось - он в четвертый раз не явился в суд. Его показания не оглашались, но с их содержанием ранее Русская служба Би-би-си.
Встреча на Гоа
На встрече в октябре 2016 года, утверждает обвинение, Улюкаев попросил у Сечина взятку. Это случилось в ходе саммита БРИКС на Гоа, куда приехали руководители российских госкомпаний и члены правительства. К этому моменту сделка по приватизации "Башнефти" уже была закрыта.
Свидетели обвинения, допрошенные в суде, сказали, что видели, как Сечин и Улюкаев встречались, но не слышали содержания разговора. О теме их беседы известно только из показаний экс-министра на суде и допроса главы "Роснефти".
| Улюкаев | Сечин |
|---|---|
| Улюкаев рассказывает, что на саммите он увидел, как Сечин играет на бильярде с главой ВТБ Андреем Костиным, и решил подойти к ним. "К Сечину и Костину подходили разные люди, я тоже решил подойти", - заявил Улюкаев на суде. | Разговор состоялся "в дневное время" в здании отеля, следует из показаний Сечина на допросе, с которыми ознакомилась Русская служба Би-би-си. Ни Костина, ни бильярда глава "Роснефти" не упоминал. |
| По версии экс-министра, на саммите они перекинулись шутливыми репликами, в том числе, о приватизации "Башнефти". Но никакого разговора о вознаграждении или деньгах они не вели. | Глава "Роснефти" утверждал, будто бы министр "попросил каким-либо образом отблагодарить его за положительное решение" по сделке, в ходе которой госпакет акций "Башнефти" купила "Роснефть", "путем выплаты так называемой премии". |
| "Сечин отметил, что мы очень хорошо поработали с подготовкой этой сделки. Он покрутил "дырочку" в пиджаке, намекая на представление к награде. Он сказал: "Я тебя угощу таким вином, какого ты никогда не пробовал", - так Улюкаев на суде описал диалог. | "Улюкаев А.В. жестом в виде двух пальцев показал размер требуемого им вознаграждения, уточнив устно, что данный жест соответствует 2 млн долларов США, - рассказал Сечин на допросе. - Об указанном предложении Улюкаева А.В. я пообещал подумать". |
| Улюкаев затруднился ответить, мог ли кто-то слышать этот разговор. "Зал большой, в нем было около 30 человек, стоял шум". Вряд ли весь разговор слышал и присутствовавший Костин, сказал Улюкаев. | По словам Сечина, факт разговора, но не его содержание, могут подтвердить сопровождавшие его сотрудники службы безопасности "Роснефти". |
Телефонный разговор перед встречей в "Роснефти"
Улюкаева задержали вечером 14 ноября, после встречи с Сечиным в офисе "Роснефти". Утром они договаривались по телефону об этом визите, но версии Сечина и Улюкаева о том, кто кого пригласил, расходятся. Из расшифровок разговоров, зачитанных в суде, следовало, что именно Сечин уговаривал Улюкаева "подъехать посмотреть компанию".
| Улюкаев | Сечин |
|---|---|
| Улюкаев говорил, что Сечин позвонил ему и настойчиво предлагал посмотреть на "Роснефть" 14 ноября. "Когда он звал меня в офис "Роснефти", то обещал мне показать центральное диспетчерское управление - место которое не каждому доводится увидеть", - говорил Улюкаев. | В описании Сечина утро оперативного эксперимента выглядело так: 14 ноября около полудня Улюкаев сам позвонил ему и попросил о встрече. Этот звонок глава госкомпании воспринял как "повторное требование взятки", следует из материалов допроса. Свидетелем этого звонка был глава службы безопасности "Роснефти" Олег Феоктистов, который сидел в кабинете. |
| "Сечин был настойчив и просил приехать сегодня в компанию "Роснефть". Час, который он называл, был неудобен. В конце концов я согласился", - вспоминал на суде Улюкаев. | Сечин также сообщил, что министр, узнав о его отъезде 15 ноября в командировку, не захотел переносить встречу и предложил увидеться в офисе "Роснефти" в тот же день. |
Встреча в "Роснефти"
Улюкаев и Сечин встретились около пяти вечера, у личного подъезда главы компании. На руководителе "Роснефти" была записывающая аппаратура. Расшифровка этой беседы есть в деле и была озвучена в суде, однако ее трактовки у топ-менеджера и экс-министра различаются.
| Улюкаев | Сечин |
|---|---|
| Экс-глава минэкономразвития сказал в суде, что слова Сечина "приношу извинения, что затянули выполнение поручения", он не воспринимал как относящиеся к взятке. В руководящих кругах слово "поручение" воспринимается не иначе как поручение президента, пояснил Улюкаев. Он уточнил, что лично давать Сечину какие-либо поручения не мог. | "Приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Можешь считать, что задание выполнено", - заявил Сечин Улюкаеву, показывая на сумку. Таким образом, говорил глава "Роснефти" следователям, он дал понять министру, что "деньги передаются и собирались в "Роснефти" исключительно по просьбе и в интересах" Улюкаева. |
| Беседа продолжилась фразой Сечина "объем собрали". Эти слова Улюкаев воспринял как информацию о том, что "Роснефть" собрала необходимые для приватизации компании 10 млрд рублей. | Сечин заявил на допросе, что словами "объем собрали" он обозначил "взятку в виде денежных средств, находившихся в сумке". |
| Сечин при встрече отвел Улюкаева в сторону вместо того, чтобы пройти в подъезд, и показал сумку, говорил экс-министр в суде. Глава "Роснефти" на ходу передал ему ключ, "сопровождая какими-то словами".Улюкаев помнил, что на Гоа Сечин обещал его угостить вином, "которого он еще не пробовал", поэтому предположил, что именно оно и находится в сумке, и вопроса о содержимом не задал. Открывать саквояж Улюкаев не стал, потому что он был закрыт на ключ. | Улюкаев, утверждал глава "Роснефти" на допросе, "никаких вопросов" не задавал и "удивления относительно получения тяжелой сумки с деньгами не высказывал". "О содержимом сумки и необходимости ключа к ней не интересовался, что однозначно указывало на его полную осведомленность о цели визита в "Роснефть" и содержимом сумки", - описывал получение саквояжа Сечин. |
| Согласно воспоминаниям экс-главы минэкономразвития, дальнейшая беседа получилась скомканной: "Только мы начали обсуждать приватизационную сторону работы, Сечин начал завершать встречу". | Сечин отметил, что после передачи денег они около 15 минут пили чай наедине, беседа не была связана с разговором на парковке: они обсуждали перспективы развития нефтяной отрасли. |
Дело Улюкаева
Улюкаева задержали 14 ноября 2016 года у офиса "Роснефти " в Москве . Следственный комитет России утвержда л , что чиновника взяли с поличным при получении 2 млн долларов . Н а руках экс-министр а обнаружили следы специального вещества , которым были обработаны сумка и купюры .
П о версии следствия, Улюкаев требовал от Сечина взятку в 2 млн долларов за то, чтобы его ведомство дало положительное заключение на приобретение "Роснефтью" госпакета акций "Башнефти".
Улюкаеву предъявлено обвинение по статье " п олучение взятки должностным лицом в особо крупном размер е". Ему грозит до 15 лет лишения свободы . В ину бывший министр не признает.
Во вторник Замоскворецкий суд продолжил рассмотрение дела о взятке бывшего министра экономического развития России Алексея Улюкаева. В ходе процесса прокуратура представила в числе доказательств вины экс-министра расшифровки переговоров между подсудимым и главой «Роснефти» Игорем Сечиным, которые записывались с помощью средств аудиофиксации, выданных сотрудниками ФСБ перед задержанием. “Ъ” приводит текст, зачитанный в зале суда, который опубликовала «Медиазона» (“Ъ” приносит извинения «Медиазоне» за то, что по недоразумению ссылка не была поставлена сразу при публикации ).
Телефонный разговор между Сечиным и Улюкаевым
Сечин: Алло, Алексей Валентинович?
Сотрудница приемной Улюкаева: Игорь Иваныч, добрый день, сейчас соединяю.
Улюкаев: Алло.
Сечин (усмехается): Алексей Валентинович, дорогой?
Улюкаев: Да, Игорь Иванович? Весь во внимании, как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там...
Улюкаев: Да.
Сечин: А, значит, во-вторых, масса вопросов накопилась там, и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну, так давай обсудим все.
Сечин: У меня только просьба одна - если можно, на секундочку к нам подъехать, потому что тут, может быть... Ну, покажу вообще. И вообще на компанию посмотреть.
Улюкаев: Да, с удовольствием посмотрю на компанию. А чего же.
Сечин: И по времени у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся, часа на два.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Вот где-нибудь в 16:30, вот так можно?
Улюкаев: Вполне можно. Да, я же завтра лечу. А ты, кстати, в Лиме будешь?
Сечин: Я в Лиме буду.
Улюкаев: Ну вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.
Сечин: Поработаем.
Улюкаев: Продолжить поработать? Давай, это самое, сейчас.
Сечин: В 17 вот.
Улюкаев: Сейчас секундочку. Нет, чуть-чуть позже, если можно.
Сечин: Давай.
Улюкаев: Да, потому что у меня в 16 начнется.
Сечин: Во сколько? В 18?
Улюкаев: Сейчас 17, давай в 18?
Сечин: Пораньше бы немножко. Пораньше.
Улюкаев: В 17:30?
Сечин: Ну давай в 17.
Улюкаев: А?
Сечин: В 17 сможешь?
Улюкаев (вздыхает): Да у меня тут в том числе и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.
Сечин: В 17? Спасибо большое.
Улюкаев: Давай.
Сечин: Все, обнимаю, спасибо.
Встреча Сечина и Улюкаева. Первое записывающее устройство
Сечин: Cкажи Шокиной (заместитель управляющего делами «Роснефти» Ольга Шокина - МЗ), пускай корзинку в 206-ю поставит и чай приготовит пока. Да все отлично. Слушай, а ты без куртки?
Улюкаев: Да.
Сечин: Как ты ходишь вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да?
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Ну одну секунду, ладно, вы посидите пока.
Улюкаев: ... (зачитывая расшифровку, прокурор так и произносит: «Улюкаев - троеточие»; вероятно, это обозначает неразборчивое мычание собеседника)
Сечин: Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения, ну в командировках были.
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Да, пока туда-сюда, собрали объем. Ну можешь, считай, задание выполнено.
Улюкаев: Да.
Сечин: ...
Улюкаев: ...
Сечин: Утепляюсь.
Улюкаев: ...
Сечин: Да не говори.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина, и это самое, нет ли у нее перегрева, всегда, когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев: Они считают, что чуть-чуть.
Сечин: Направо.
Улюкаев: Зеленая изгородь.
Сечин: Так, Шокина чай принесет?
Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку с колбасой.
Мужчина: Есть.
Сечин: Так, несколько слов. Поподробней о компании. Значит, в 1998 году, в принципе, когда начали заниматься, компания добывала 4 миллиона тонн нефти. 4 миллиона тонн. Собственно, она никому и не нужна была. Так она и проскочила в эпоху приватизации.
Улюкаев: Ну да, за границу.
Сечин: Значит, ну потом суды, возврат выведенных активов начался. Вот интересная страничка, четвертая.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база, текущая добыча и расходы на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке - первое место в мире. По текущей добыче среди компаний - первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Но тут надо…
Улюкаев: Вот если смотреть, перебью, капитализацию компании. Эти позиции, то видно будет, что актив стоит кратно в два, два с половиной раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.
Сечин: Мы и есть. За исключением одного нюанса - налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая, по сравнению с любыми другими компаниями. Самая тяжелая в мире, значит. Вот можно к этим двум и трем добавить смело 25, это будет с учетом налоговой базы. И плюс транспорт. Вот, считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.
Улюкаев: Операционной доходности?
Сечин: Нет, я имею в виду нижний уровень цены.
Улюкаев: Я и говорю, который обеспечивает операционную безубыточность, без учета обслуживания кредитов и всего остального.
Сечин: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам. Поэтому ситуация не такая простая, нам надо заниматься налоговой базой.
Улюкаев: Надо заниматься, обязательно. Она у нас не только большая, но растущая, растущая.
Сечин: Растущая и убивающая. Я разговаривал там с этим же ENI, они 2 миллиарда евро сдают в бюджет Италии. Мы 50 миллиардов. Это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить там 17. Из них часть мы уже дали, а 50 миллиардов ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43%, конечно, и акции стоят дорого. Понимаешь?
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Потому что она стабильно 43, а у меня 80. Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Значит, что вот интересно, например, BP. Я вот сейчас почему работаю с акционерами, говорю им о недооцененных элементах, которые они обязательно должны учитывать. Вот бипишники были в первой колонке за рамками первых десяти. Как только купили наши акции, стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс, пропорционально владению, поставить ресурсную базу.
Улюкаев: То есть у них же 20%? Пятая часть?
Сечин: Да. И они сразу выскочили в другой уровень.
Улюкаев: Подожди, если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя баланс не остается?
Сечин: Остается, остается. Нефть остается. Но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делаем на 150%, а они тоже 20% от этого замещения себе считают. И это ковенанты улучшает для них там. То же самое по добыче. Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали наши проекты тоже.
Улюкаев: Если без, то было бы 20 с хвостиком небольшим, значит, они были бы ниже десятки.
Сечин: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению Essar. Я хотел попросить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…
Улюкаев: …
Сечин: Этот проект…
Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?
Сечин: Часть иракская, часть венесуэльская, часть иранская. 20 миллионов тонн переработки, очень высокий индекс Нельсона - 11,8. Глубоководный порт и 2700 заправок. Это такой проект для этого рынка - уникальный просто.
Улюкаев: А вот свои собственные заправки через них. Какая часть переработки, сколько идет через свою сеть заправок?
Сечин: Примерно я могу тебе сказать, примерно. Где-то четвертая часть.
Улюкаев: Четвертая часть.
Сечин: Да, четвертая часть. Они там завод, может быть, терминал позволяет экпортно-импортные операции делать с сырой нефтью.
Улюкаев: Нет. Потому что к индусам зайти - большое дело.
Сечин: Да.
Улюкаев: Это по сути первая такая крупная попытка, это никому не удавалось.
Сечин: Да, это правда. Так, что еще могу сказать. По технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень так серьезно. Но у нас еще зависит… это связано с нашим оборудованием. Скажем, в Штатах для гидраразрыва оборудование позволяет делать до 30 и выше разрывов за раз. Мы делаем 12–15, до 20. Но у них другие компрессора, там больше давление, другие проппанты - это специальная фракция, которая закачивается при гидроразрыве в трещину и не позволяет породе схлопываться, создавая коллекторную базу для сбора нефти или газа. Раньше у нас применялся песок, но песок вымывается с водой; американцы сейчас применяют новые виды проппантов с изменяющимся центром тяжести, они цепляются, там всякие острые краешки у них есть, они цепляются и не вымываются у них из породы. Вот много нюансов, но развитие у нас идет несмотря на пожелание ОПЕК, я думаю, что мы должны быть готовы все равно к лукавству, и я докладывал Владимиру Владимировичу тоже об этом. Дело в том, что они все готовят развитие добычи, все. Значит, Венесуэла, ну я просто точно знаю абсолютно, сейчас провели тендер, и Schlumberger выиграла на $3,6 млрд по увеличению бурового сервиса. То есть они планируют поднять добычу на 250 тысяч баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое. Второе. Иран будет увеличивать, они сейчас уже 3,9 – 4,9 у них замысел дойти, добавить миллион тонн баррелей.
Улюкаев: Они и 4 где-то готовы замораживаться.
Сечин: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.
Улюкаев: 4. Нет-нет они готовы на 4,3 замораживаться.
Сечин: Ну.
Улюкаев: Ну уж, наверное, да.
Сечин: Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Причем им всем надо, я считаю, Ирак, Нигерия, им всем надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот, мне кажется, лукавство в этом заключается: сейчас поддержать здесь сланцевую нефть.
Улюкаев: Угу.
Улюкаев: Этим воспользуются.
Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу.
Сечин: Да. Он хочет добычу поддержать, это правда. Он заявлял об этом.
Улюкаев: Он будет готов на налоговые…
Сечин: ...льготы и финансирование. Он заявлял об этом неоднократно, это его тезис предвыборной программы.
Улюкаев: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация администрации. Это у него центральный, пожалуй, пункт.
Сечин: Это надо учитывать. Но в общем мы потихонечку работаем, Леша.
Улюкаев: Смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью во всем на твоей стороне. Я считаю, что мы поступаем близоруко, а значит нелепо. Мы искажаем совершенно будущую картину мира. Мы хотим инвестиций привлечь. Мы не привлечем инвестиций и подорвем собственный климат инвестиционной базы. И это совершенно тупиковый путь, особенно, что касается старых месторождений. Там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Нельзя останавливать этот процесс. А если у тебя падает…
Сечин: Ну как…
Улюкаев: Ну ты как, себе в убыток будешь делать? Это странно.
Сечин: Конечно.
Улюкаев: Странная, значит, логика, никуда не годящаяся. Поэтому, безусловно, мы, конечно, 100% за. И конечно же, нужно международных несколько таких…
Сечин: Леша, я прошу тебя. Ты на нас не обижайся за затяжки все эти.
Улюкаев: Нет, Игорь, а что.
Сечин: Я ж почувствовал, как заштормило чуть-чуть, да.
Улюкаев: Нет, ты мне…
Сечин: По приватизации мы работаем, значит. Я и сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Основное, я тебе скажу, следующее, значит: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем там разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы затянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут, японцы - ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император должен подписать, но уже внесли в парламент, с ними тоже работаем.
Улюкаев: С кем с ними?
Сечин: Ну со всеми там.
Улюкаев: Ну хорошо.
Сечин: Там больше с молодыми.
Улюкаев: С молодыми больше?
Сечин: Да. Ну работаем, и не расслабляемся. И я, в общем, пока ничего говорить не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.
Улюкаев: Вот мне, вот честно, из сегодняшних соображений очень бы хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти - все это не то, от индусов ты ниче не получишь.
Сечин: С корейцами работаем. Нет, ни китайцы, ни индусы, это…
Улюкаев: Мне не нужны совершенно.
Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.
Улюкаев: Абсолютно, а у тех можно получить.
Сечин: Эти могут, да, вот и я тоже считаю, что эти могут. Настроены они так очень прагматично, они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу - перейти на... получить политические плюсы там, по территории там, нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Сразу сказали: ребята, нет.
Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить… Абэ должен что-то показать своим, они ему говорят, ты идешь на постоянные уступки русским. Он скажет: да почему, я приобретаю очень интересные активы, это гарантированное обеспечение нашей страны энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю.
Сечин: Ну и как?
Улюкаев: Им это было довольно выгодно.
Сечин: Знаешь, мы, я им так и говорю, что, ребята, тут суть предложений наших такая: вы получаете долю, долю в компании, это первое условие для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение, следом за долей - это создание joint venture (совместное предприятие.- “Ъ” ) по добыче, транспортировке и совместной работе на рынках. Мы им дали предложение, что если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку Верхнечонской доли и еще ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, но если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство - поставки только на японский рынок.
Улюкаев: Для них это очень важно, у них очень большая зависимость от Залива. Им нужно сбалансировать.
Сечин: Мы вот именно это и говорим, если форс-мажор, а что такое форс-мажор - можем прописать изменение цены на 20%, например, повышение цены на 20% или понижение на 20%, резкое изменение рыночной обстановки, все, тогда вот это предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от других поставщиков, в общем, предложения очень у нас приличные и взвешенные, мы работаем. Там есть риски затягивания сроков, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там и так дальше, но сами ждут результатов визита. Поэтому мы им сказали: вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем - мы сами уже в такой ситуации, до пятого числа мы должны подписать. Вот имейте это в виду, это уже не наша компетенция, это компетенция правительства была. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит, да, на дату подписания мы им сказали - 10% аванс сюда нам перечислите, который, если вы не заключаете сделку, он переходит в собственность компании. Ну вот такие условия.
Улюкаев: Понятно. Ну, важно будет вот сейчас в Лиме 20 числа (20 ноября прошлого года в Перу проходил саммит АТЭС - МЗ), там начальник будет встречаться с Абэ, это обязательно.
Сечин: Да, я буду в Лиме.
Улюкаев: Вот это вот да, я тоже буду. А еще до этого, днем ранее, я встречаюсь с этим Сэко (Хиросигэ Сэко - министр экономики, торговли и промышленности в правительстве Синдзо Абэ - МЗ), там тоже еще надо его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.
Сечин: Ну да-да. Так они шаги делают. Я не могу сказать, что они как-то нас совсем, там, оставляют в стороне…
Улюкаев: Угу-угу.
Сечин: Нет, у них замысел есть, они попытки делают, прямо говорили, «вот нам будет тяжело, если не будет подвижек». Я сказал им, нет, ребята, по этим вопросами ко мне не обращайтесь. Мы солдаты, нам что говорят, мы и делаем, а это уже не наша епархия. Леша, ну спасибо тебе большое, не задерживаю, у тебя сложный график.
Улюкаев: Да, сейчас на курсы заскочу по дороге.
Сечин: Пойдем?
Мужчина: От Иваныча? (смеется)
Сечин: Да, там в тот подъезд надо.
Улюкаев: …
Встреча Сечина и Улюкаева. Второе записывающее устройство
Шум мотора.
Сечин: Ну ладно, хэ... с ним (прокурор произносит: «хэ с ним», что именно сказал Сечин, неясно - МЗ ). А вот сюда можно… туда как бы… а ну, ага…
Мужчина: Сюда заезжать?
Сечин: Да, иди скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. Угу, да хватит.
Слышен шум, шорох.
Сечин: Слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: ...
Сечин: Это самое. Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да? Ну, одну секунду, вы посидите пока, ладно.
Слышны шорох, шаги.
Сечин: Так, ты сейчас одну секундочку, секундочку, ага, я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Мы в командировке были.
Улюкаев: Ну, жизнь, конечно.
Сечин: Так пока туда-сюда, собрали объем. Но вообще-то можешь считать задание выполненным. Вот, забирай, клади и пойдем чайку попьем.
Улюкаев: Да?
Сечин: Так, вот ключ на всякий пожарный (ключ был помечен тем же специальным раствором, что сумка и деньги, использовавшиеся в оперативном эксперименте; слова о ключе и «забирай, клади» прокурор во время оглашения расшифровки особенно выделил - МЗ ).
Улюкаев: Да, пойдемте.
Сечин: Ага.
Стуки, топот, звуки застежки молнии и шорох одежды.
Сечин: У меня уже организм не переносит холод вообще, утепляюсь.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина это самое, перегревы...
Сечин: А?
Улюкаев: Всегда когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев: <нрзб>
Сечин: Направо.
Улюкаев: Зеленая...
Сечин: Так Шокина чай принесет?
Неназванный Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку там.
Мужчина: Есть-есть.
Сечин: ...
Мужчина: Чаю принеси.
Мужчина: Алло, да. Ах, давай сейчас уточню. Там все нормально. Пьет чай, вот. Тут просто, согласно вашему распоряжению, никакие машины с территории не выпускаются, охраняем режим. Или можно выпускать? А? А так да, да. Ну пьет с посетителем чай. Да, ага. Все, я понял, да, хорошо, есть, все, есть. Хорошо, хорошо, ага, есть. Алло, алло? Ну, все нормально? Да. В смысле сохранился режим? Все давай. Алло, алло? Да? Все, хорошо, есть, а я наберу просто и все. Да, да, я понял, хорошо, да да, ага.
Слышен шум мотора машины и телефонный звонок.
Мужчина: Да. Ну вот я да, да, алло, алло. Машина подошла, я приготовил.
Слышен шум мотора.
Мужчина (по телефону): Да?
Сечин: ...
Мужчина (смеется): От Иваныча?
Сечин: Да, там подъезд.
Шорох одежды.
Сечин: Ага
Улюкаев: Корзиночку.
Сечин: Да, корзиночку забирай.
Улюкаев: ...
Сечин: Все, счастливо, спасибо тебе большое.
Улюкаев: ...
Сечин: До свидания.
Встреча Сечина и Улюкаева. Третье записывающее устройство
Шум мотора.
Сечин: На стоянку встань там, да, ты на стоянку встань, на стоянку встань, на стоянку встань. Ладно бог с ним. Он в стороне стоит там. А мы тоже сейчас.
Мужчина: <нрзб>, на стояночку поставь, пожалуйста.
Сечин: Да, здорово, на стоянку сейчас поставлю.
Звук мотора, дверцы, шорох одежды.
Сечин: А он знает, куда ехать-то?
Неназванный Мужчина: Там охрану выставил.
Сечин: А?
Мужчина: Выставил на улице людей, чтобы подсказать, как проехать.
Сечин: А, хорошо.
Мужчина: ...
Сечин: Ну ладно. А вот сюда можно? Туда. А, вот так, да.
Мужчина: ...
Сечин: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. (Вошедшему Улюкаеву - МЗ ) Ой, слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Это самое. Курточку какую-то надо.
Улюкаев: Не надо, не надо.
Сечин: Да, да, да, секунду посидите пока, ладно? Так, ты сейчас, а, ну... Я так, коротко, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Ну, командировки были.
Улюкаев: Ну, жизнь конечно.
Сечин: Пока туда-сюда собрали объем. Но можешь считать, что задание выполнено. Вот забирай клади и пойдем, чайку попьем. Так, вот ключ на всякий пожарный (Эти слова во время оглашения расшифровки прокурор особенно выделил - МЗ ).
Улюкаев: ...
Сечин: Ага. У меня уже организм не переносит холода.
На этом моменте третья запись, зачитанная прокурором, прерывается.
Замоскворецкий районный суд Москвы приступил к рассмотрению дела бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого во взяточничестве. На заседании в среду прокуроры огласили обвинительное заключение. Защита экс-чиновника просила вернуть дело следствию: по мнению адвокатов, гособвинитель намеренно исказил обстоятельства, описанные в материалах. Сам Улюкаев заявил о своей невиновности и обвинил в провокации главу «Роснефти» Игоря Сечина и бывшего начальника службы безопасности компании Олега Феоктистова. На ложных, по его версии, показаниях первого и было целиком построено расследование. За началом процесса следит корреспондент «Росбалта».
Судебные приставы позволили журналистам попасть в зал за полчаса до начала заседания. Спустя несколько минут четыре ряда скамеек были заполнены репортерами, пространство между столами защиты и обвинения — операторами и фотографами. В ожидании фигуранта каждый занимался своим делом: включал ноутбук, проверял соцсети, настраивал технику или выходил в прямой эфир. Поэтому появление Алексея Улюкаева было замечено не сразу: в полном одиночестве он спокойно выкладывал документы из голубой сумки. Параллельно корреспондент московской радиостанции описывала происходящее коллегам в студии: «Сейчас он сел напротив меня, достал документы из папки. Он одет достаточно неофициально — на нем синее поло. Выглядит он спокойным и серьезным».
Последней бывший министр вынул из сумки электронную книгу. Включив ее, он положил руки на стол и принялся читать под стрекот фотокамер. «Алексей Валентинович, скажите пару слов, что будет сегодня на заседании?» — раздался звонкий женский голос. Улюкаев призыв проигнорировал, — зато отозвался пристав: «Девушка, без интервью». Журналистка повторила вопрос: «Без интервью, девушка», — отрезал на этот раз сам подсудимый.
Однако, выслушав несколько однотипных вопросов, он все же не смог удержаться. «Что читаете?» — не сдавалась девушка. «Чехова читаю и вам советую», — невозмутимо ответил Улюкаев. Девушка ринулась напролом: «Почему именно Чехова? Вы как-то настраиваетесь?» «Потому что Чехов великий русский писатель. А я, к сожалению, мало читал в последнее время», — прежним тоном сказал Улюкаев.
Окружившие экс-министра журналисты пытались узнать, какой рассказ захватил внимание экс-министра. «Убийство. Рассказ как раз о следствии, — охотно пояснил он. — Я читаю подряд, ничего специально не выбирал. Вообще, читаю рассказы Чехова с 1992 года».
«Сами писать начать не думаете?» — спросил мужской голос. «Мне кажется, я и не бросал», — сказал Улюкаев. Репортеры пытались подойти в разговоре с бывшим чиновником к сути дела: «Как оцениваете нынешнее экономическое положение?». «Положение отличное, но небезнадежное», — сыронизировал он и поведал, что не обсуждал свой процесс с президентом, поскольку не имел возможности.
«Как вы думаете, каким будет итог процесса? Возможен ли положительный результат?» — продолжали журналисты. «В науке любой результат — результат, — выдержав паузу, философствовал Улюкаев. — Думаю, в историческом смысле этот процесс завершится положительно. Русскому народу этот процесс принесет пользу. Может, кто-нибудь чему-то научится».
Закончилась импровизированная пресс-конференция заявлением «Я настроен всегда оптимистично». Последний вопрос — «С какими словами вам передали чемоданчик?» — обвиняемый, пожав плечами, оставил без ответа.
Приставы увели камеры, пригласив занять места участников процесса: четверых адвокатов бывшего министра и двоих прокуроров: Бориса Непорожного и известного по участию в суде над украинской летчицей Надеждой Савченко Павла Филиппчука. Напоследок секретарь проверила явку свидетелей: «Свидетели обвинения в зале присутствуют? Свидетели защиты?». «Целый зал», — отозвался один из адвокатов.
Формально предметом изучения следственных органов послужила инициатива Министерства экономического развития (МЭР) о приватизации крупнейших российских госкомпаний летом 2016 года. В числе прочего планировалось выставить на продажу чуть более 50% акций компании «Башнефть». О желании купить сырьевой актив правительство оперативно известила «Роснефть». Однако затем, читал Борис Непорожный, Алексей Улюкаев предложил главе кабмина исключить из списка претендентов на приватизацию компании с госучастием и, в частности, «Роснефть». Позже, однако, глава МЭР кардинально изменил свое мнение и согласовал условия сделки.
Но уже в октябре, находясь на саммите лидеров стран БРИКС в Индии, Улюкаев, по версии прокуратуры, потребовал от Сечина взятку в размере $2 млн (чуть более 130 млн рублей) — «в качестве благодарности за дачу положительного заключения на сделку». В противном случае министр обещал направить в правительство «негативное заключение» по «Башнефти».
Игорь Сечин, «реально воспринимая угрозу, данную членом правительства», согласился и сразу по возвращении из командировки обратился в ФСБ. Под контролем спецслужб 14 ноября он созвонился с чиновником и договорился о встрече в офисе нефтяной компании. Взятку, утверждает прокуратура, он передавал Улюкаеву лично. После чего министр положил сумку с деньгами в багажник служебной машины, после чего был задержан. Теперь ему грозит до трех лет лишения свободы.
«Вам понятно предъявленное обвинение?» — спросила у экс-министра судья Лариса Семенова. «Ваша честь, обвинение мне понятно», — произнес Улюкаев. Он заявил, что не согласен со словами прокурора и не признает себя виновным «полностью».
«В отношении меня органами ФСБ была совершена провокация взятки, организованная на основании заведомо ложного доноса Сечиным и Олегом Феоктистовым (экс-глава службы безопасности „Роснефти“ — „Росбалт“). Данная провокация послужила основанием для необоснованного возбуждения уголовного дела. В процессе расследования данного дела следствие не только игнорировало очевидные доказательства ложности показаний Сечина, но и умышленно не предпринимало никаких действий», — считает Улюкаев. Он высказал мнение, что выдвинутое против него обвинение основано исключительно на показаниях главы «Роснефти».
«Передача мне этой сумки была заранее спланирована сотрудниками ФСБ, которые в течение нескольких недель, основываясь на ложных показаниях Сечина, ждали требований в передачи взятки. Естественно, не дождались таковых. Понимая, что их не последует, Сечин сам позвонил мне и под предлогом важных текущих вопросов деятельности компании уговорил меня приехать», — изложил свою трактовку произошедшего экс-глава МЭР.
Чтобы установить ложность и абсурдность обвинения достаточно «простого здравомыслия», отметил он. Влиять на работу коммерческих структур в бытность министром ему не позволяла служебная компетенция и «неэквивалентность» собственного «политического веса и веса господина Сечина в российском политическом истеблишменте».
Борис Непорожный в ответ сослался на норму процессуального кодекса, по которой прокурор вправе изложить лишь суть обвинения, а не обязан зачитывать его целиком: «Остается сожалеть, что по каким-то причинам сторона защиты не настроена на судебное разбирательство, пытается затянуть судебное следствие». После короткого совещания суд в ходатайстве защиты отказал, назначив представление доказательств обвинения на следующее судебное заседание — 1 сентября.
«Ваша честь, а как же дети?! Подумайте о детях!» — возмутились адвокаты Улюкаева. «Следующее заседание пройдет в 10 часов 1 сентября», — монотонно проговорила Лариса Семенова и покинула зал.
Журналисты бросились за комментарием к подсудимому. «Я предупрежден, что интервью могут стать основанием для изменения меры пресечения на более жесткую. Поэтому если вы не хотите посадить меня за решетку, пожалуйста, не задавайте вопросов», — отрезал Алексей Улюкаев. Домой приставы увезли его на служебном автомобиле Lada Granta.
Денис Гольдман
