Управляющему МП «Коммунальник» не удалось переложить долги банкрота на мэрию Самары

Респектабельная публика, собравшаяся в лондонском Гайд-парке в начале осени 2009 года, не отрывала глаз от синего спорткара Tesla Roadster. Любой из оказавшихся на этом закрытом мероприятии мог прокатиться на чудо-автомобиле. Вадим Махов нажал педаль акселератора, и машина бесшумно разогналась до 100 км/ч менее чем за 4 секунды. «Потрясающее ощущение, нигде не испытывал такого разгона. Просто захватывает дух!» — поделился он впечатлениями с гостями. Махов и подумать тогда не мог, что эта великолепная машина — подходящий объект для инвестиций. Ведь деньги, желание инвестировать в инновации и изменить мир у него были. Точь-в-точь как у основателя Tesla Motors, одного из мировых лидеров инноваций Илона Маска. И вскоре после тест-драйва Махов стал соинвестором компании.

Деньги для инвестиций Махов получил незадолго до кризиса 2008 года, когда работал заместителем генерального директора «Северстали». Владелец холдинга Алексей Мордашов закрыл опционную программу и заплатил менеджерам наличные, а не акции компании, которые быстро дорожали. Получив деньги, Махов ушел из компании.

Обычная история того времени, когда стоимость любых активов бурно росла и казалось, что этому росту не будет конца. Бывший коммерческий директор «М.Видео» Михаил Кучмент тоже ушел с деньгами, после IPO компании. Размер вознаграждения Махов и Кучмент не раскрывают, по неофициальным данным, каждый получил более $50 млн.

Оба состоялись как успешные управленцы и решили реализовать свой опыт, инвестируя в непубличные компании. Начинали с независимых фондов private equity, но потом решили искать предприятия для инвестиций самостоятельно. Горизонт таких инвестиций — в среднем семь лет. Пора подводить итоги. Что сейчас происходит на российском рынке private equity?

С ветерком

Прежде чем Вадим Махов занялся частными инвестициями, он 15 лет проработал на «Северстали». Родился он в Череповце, где в большинстве семей кто-то был занят на этом предприятии. Его брат и отец в разное время тоже там работали. Вопрос, куда пойти после окончания вуза (Государственной академии управления им. С. Орджоникидзе), перед ним не стоял. Он не стал рассматривать предложения от коммерческих структур и банков и в начале 1990-х вернулся в родной город. Он писал диплом о стратегическом планировании на предприятии. В то время министерства уже перестали спускать производствам долгосрочные планы, и предприятиям пришлось самим считать инвестиции, оценивать окупаемость, решать, какие продукты выпускать и как привлекать деньги.

Перспективного студента в «Северстали» оценили и взяли на работу в лабораторию экономических исследований. В 1998 году Махов стал директором по стратегическому планированию и активно участвовал в реструктуризации предприятий. Так был создан холдинг «Северсталь-груп». Позже отвечал за реструктуризацию активов группы в США и Западной Европе. За это время капитализация компании выросла с $200 млн до $20 млрд, однако он не склонен преувеличивать собственные заслуги. «Можно рассуждать про уникальные компетенции, но дело не только в нас, — вспоминает Махов. — Во всем мире экономика росла, и куда бы вы ни вложились с кредитным рычагом при низких ставках, везде бы заработали». В 2000-х Махов стал вкладывать небольшие средства в венчурные разработки холдинга и всерьез заинтересовался инновациями. Когда в 2007 году «Северсталь» решила закрыть запущенную 10 лет назад опционную программу, он уже понимал, куда хочет инвестировать.

В качестве одного из управляющих Махов выбрал Олега Царькова, бывшего управляющего активами «Реновы» Виктора Вексельберга. В новый фонд Russian Retail Growth Fund под управлением Svarog Capital Advisors объемом $250 млн «Ренова» в 2007 году вложила примерно 10%. Махов вместе с 20 другими частными инвесторами решил присоединиться. В портфеле фонда сейчас есть несколько компаний потребительского сектора: новосибирская розничная сеть «Холидей классик», автодилер «Авто плюс», сеть супермаркетов Spar, компания экспресс-доставки СПСР и производитель холодильного оборудования Polair. «Фонд ликвидируется, некоторые из проектов рассчитываем продать с прибылью», — говорит Царьков. Ликвидировать фонд в кризис не самая лучшая стратегия, чреватая убытками. «Это часть специфики фондов private equity, — поясняет Махов, — завершение проектов может совпасть с кризисом».

В том же 2007 году Махов помог бывшим сотрудникам «Северстали» создать инвесткомпанию Foresight Capital Partner, которая и сейчас его консультирует и управляет частью его инвестиций. Первые пару лет он активно участвовал в формировании команды и отборе проектов, сейчас компания управляет не только активами Махова. В его портфеле миноритарные пакеты производителя программного обеспечения Promt, популярного сервиса Translate.ru, Росевробанка, а также подмосковный отель «Истра-Холидей». Одной из удачных сделок Махов называет покупку в 2010 году акций основанного Сергеем Гришиным Росевробанка. Банк активно привлекает новых инвесторов, в число которых вошел Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР).

Однако самыми удачными инвестициями были для Махова проекты, которые он нашел сам. В 2009 году он стал советником ректора Школы управления Сколково, где читал курс по инновациям. В международный попечительский совет школы входил его давний знакомый, основатель московского подразделения McKinsey Майкл Обермайер. Он основал в Лондоне компанию Fjord, специализирующуюся на инвестициях в «зеленую» энергетику, и собирал деньги для первого фонда. В мире бушевал кризис, альтернативные инвестиции в России никого не интересовали.

Махов оценил идею Обермайера, но не сразу стал пайщиком его фонда, поначалу он занимался анализом компаний для фонда планируемым объемом €50 млн. За пару лет он просмотрел около 200 компаний, и в пять из них фонд вложил деньги. В числе проектов фонда датский производитель биотоплива второго поколения BioGasol и американская компания Joule Unlimited, которая производит биотопливо из углекислого газа и солнечного света без использования растительного сырья. Вслед за фондом Fjord пришли несколько крупных инвесторов, в том числе «Роснано».

В сентябре 2009-го Махов побывал на том самом клубном мероприятии Fjord для инвесторов в Гайд-парке. Инвесторы могли прокатиться на Tesla Roadster и принять участие в финансировании производства новой модели электромобиля Илона Маска Tesla Model S стоимости порядка $100 000. Заместитель мэра Лондона заверила инвесторов, что через несколько лет в городе появится 10 000 электрозаправок. Прокатиться хотели многие, но очередь за инвестициями в Tesla Motors не стояла. Махов через Fjord вложил в проект личные деньги. Это оказалось удачное вложение: фонд приобрел акции на несколько миллионов долларов по $9, а в 2013-2014 годах распродал их по $30-200. Попасть на такую презентацию, уверяет Махов, не так уж сложно, надо лишь быть представленным сообществу каким-нибудь уважаемым инвестором и иметь деньги, происхождение которых не вызывает сомнений.

Махов считает, что новые технологии изменят мир и экономику России уже в недалеком будущем, когда сырьевая эпоха и нефтяная рента закончатся. На перспективы российской экономики он смотрит позитивно и ожидает роста уже в 2016-2017 годах в результате триллионных инвестиций в инфраструктуру из Фонда национального благосостояния. После этого, полагает он, наступит конец рентной экономики. Переходный период закончится второй волной экономического роста, и появятся новые технологические компании. «2018 год, — прогнозирует Махов, — станет реальным началом рынка private equity в России». Он не исключает, что через несколько лет вернется в private equity в качестве управляющего партнера.

Четыре года назад Махов возглавил холдинг «Объединенные машиностроительные заводы». Предприятие, приобретенное несколько лет назад Газпромбанком, требовало полной модернизации. Обновленный ОМЗ все еще убыточен, но надежда есть — холдинг вернул себе российские рынки криогенных установок и карьерных экскаваторов, начал экспортировать оборудование в Индию, Вьетнам и другие страны.

В розницу

Михаил Кучмент, сделавший карьеру в «М.Видео», стал коммерсантом по воле случая. Он учился в МФТИ, когда приятель позвал его работать в московское представительство Samsung Electronics. Спустя три года он возглавил отдел продаж потребительской электроники по России. В 2002 году пришел руководить маркетингом и продажами в «М.Видео» Александра Тынкована. В конце 2007 года ритейлер провел IPO, всю компанию оценили в $1,25 млрд. Кучмент получил солидный куш, реализовав свой опцион на акции, и стал думать, что делать с деньгами. Он решил инвестировать в собственный бизнес и вместе с бывшим вице-президентом «М.Видео» Александром Зайонцем основал компанию «Домашний интерьер», развивающую сеть гипермаркетов мебели под брендом Hoff. Часть свободных средств Кучмент вложил в консервативные инструменты — облигации и недвижимость, но небольшой суммой он решил рискнуть и инвестировал в непубличные компании.

Для начала Кучмент попробовал фонд private equity: хотел понять, как устроен рынок, и рассчитывал получить интересный опыт. Проанализировав проекты разных фондов, он остановился на одном из них, который инвестировал в растущие компании в понятном для него потребительском секторе. При выборе долго раздумывать не пришлось: российские фонды под управлением независимых команд можно пересчитать по пальцам.

«По данным профильного ресурса Preqveca.ru, в России 200 фондов private equity, но независимых фондов с реальными деньгами едва ли дюжина», — отмечает управляющий директор Russia Partners Владимир Андриенко. Приведенные им цифры отражают общее состояние индустрии альтернативных инвестиций. «Из 90 хедж-фондов с российскими корнями на рынке менее 10 являются рыночными», — говорит председатель комитета по хедж-фондам National Alternative Investment Management Association Михаил Бобошко.

Купив паи фонда, Кучмент понял, что неверно выбрал формат инвестиций. Он осознал, что у него и у управляющего разные интересы, поэтому самому инвестировать было бы комфортнее. Но при этом он не считает деньги потерянными и надеется, что выходы из проектов могут быть прибыльными.

«Управляющий получает 2% от привлеченных активов в год, с учетом семилетнего срока жизни фонда он получит 14%, но при этом его вклад в добавленную стоимость компании часто неочевиден. Управляющему выгодно долго сидеть в неприбыльном проекте», — говорит Кучмент.

Кроме того, его не устраивает, что управляющий может приобрести компанию, в которую инвестор никогда бы не вложился сам. Он также скептически относится к декларируемой управляющими фондов способности всегда получать у собственника лучшую цену. Часто это не так, ведь фонд ставит перед собственником множество условий, связанных как с дальнейшим развитием компании, так и с возможностью обратного выкупа в принудительном порядке. И самое главное, успешному бизнесмену нет никакого смысла инвестировать в private equity, если от вложений в собственный бизнес он ожидает больший доход.

«Нужно инвестировать в то, что делает вас счастливым, — делится Кучмент. — Это очень важно — вкладывать не только ради денег. Например, в развитие нового бизнеса или технологий, которые улучшают жизнь людей».

Кроме собственного бизнеса по-настоящему счастливым Кучмента делает покупка 8% Совкомбанка, совладельцем которого он стал перед кризисом.

Поздней весной 2007 года основатель Совкомбанка Сергей Хотимский и Михаил Кучмент расположились в ресторане «Веранда у Дачи» в Жуковке, чтобы обсудить детали. Предложение купить пакет акций банка не вызвало удивления у Кучмента: он дружил с братом Сергея Дмитрием еще со школы, и братьям было известно, что топ-менеджер «М.Видео» может получить большой бонус после готовящегося IPO. «Мы начали делать розничный банк и пригласили Кучмента стать соинвестором, так как считали его одним из лучших специалистов по рознице», — вспоминает Сергей Хотимский. Он взялся объединить свой банк с крупной сетью кредитных брокеров АРКА, принадлежавшей израильской финансовой группе Kardan, и пообещал Кучменту высокий возврат на его инвестиции. В сентябре 2008 года, когда рынки рухнули, Кучмент пожалел об этой сделке. Однако банк смог перестроить свой бизнес, сделав ставку на высокомаржинальное кредитование активных людей старше 45 лет и пенсионеров. Вскоре начался бум потребительского кредитования, и активы банка стали стремительно расти. За последние пять лет банк вырос в пять раз и с активами 245 млрд рублей поднялся на 35-е место в рейтинге «Интерфакса».

Кучмент мог инвестировать в банк порядка $15 млн. Сейчас этот пакет может стоить вдвое дороже, если оценивать его с мультипликатором 1,5 к стоимости балансового капитала по МСФО. Во всяком случае именно по такой оценке банк недавно приобрел у владельцев акции под опционную программу для менеджмента. Во столько же оценивается сейчас Тинькофф Банк —один из немногих розничных игроков, который, как и Совкомбанк, закончил 2014 год с прибылью. «У банков четкое позиционирование. Кроме того, их основатели участвуют в операционном управлении. Поэтому они и прибыльные», — объясняет Кучмент, возглавивший наблюдательный совет. Он не намерен продавать акции Совкомбанка, который планирует провести IPO.

В будущее Совкомбанка верит и Олег Тиньков: «Хотимский был первым, кто посмотрел на меня не как на бывшего пивовара, а как на банкира, и оценил мою бизнес-модель. Его банк вложил в наши облигации 3 млрд рублей. Надо признать, что это были те самые 3 млрд, которые в значительной степени сделали Тинькофф Банк».

Рынок закрыт

«Индустрия private equity в России не развита, частных инвесторов в этом сегменте можно заносить в Красную книгу, — считает партнер PwC Галина Науменко. По ее словам, этими фондами могли бы заинтересоваться тысячи российских миллионеров. Однако попытки западных фондов привлечь их деньги не увенчались успехом. В большинстве своем эти люди самостоятельно сформировали капитал. Они предпочитают вкладывать в собственный бизнес и привлекать для этого собственную команду. Частные же инвесторы не могли получить опыт долгосрочного инвестирования в непубличный сектор за исключением странного опыта ваучерной приватизации.

Что будет с инвестициями тех, кто все-таки рискнул вложить свои деньги в независимые фонды? Текущая долларовая доходность практически всех фондов private equity общим объемом около $10 млрд с учетом переоценки отрицательная из-за девальвации рубля, но это «бумажный убыток», говорит управляющий партнер RMG Partners Арсений Даббах. У большинства фондов есть еще несколько лет до закрытия, убытки могут исчезнуть. Сложности, оговаривается Даббах, могут быть у фондов, которые были запущены на пике, в 2007-2008 годах, так как у них истекает срок жизни.

«У инвесторов есть три выхода: продолжать ждать еще несколько лет или получить в собственность соответствующую долю в компаниях. Можно еще сменить управляющего, но проблемы фондов сейчас связаны с кризисом и санкциями, а не с их непрофессионализмом», — говорит управляющий одного из фондов с активами более $100 млн с истекшим сроком. Когда-то он привлекал в свой фонд частных инвесторов, но теперь вообще не советует им вкладывать в непубличные компании. «До кризиса у меня были гениальные сделки и выходы из проектов, потому что все покупали за бешеные деньги с закрытыми глазами, — признается он. — Теперь рынок умер, ведь чтобы вкладывать на нем деньги, нужны предприниматели и конкурентоспособный средний бизнес, а их количество уменьшается с каждым годом». Фундаментальная проблема для российского рынка private equity — недостаточный уровень развития малого и среднего бизнеса, в который могли бы вкладывать фонды», — соглашается управляющий партнер департамента «Делойт» Григорий Павлоцкий.

Произошедшее с рынком некоторые фонды заметят не сразу. Недавно самые крупные из них успели привлечь более $2 млрд. Теперь несколько лет они могут жить на комиссию 2% от активов в год.

Бывший арбитражный управляющий "Трансаэро" арестован по делу об ущербе авиаперевозчику на 1,7 млрд руб.

Оригинал этого материала
© "Коммерсант" , 17.10.2018, Управляющего "Трансаэро" завели на посадку

Олег Рубникович

Как считает Следственный комитет России (СКР), бывший арбитражный управляющий компании «Трансаэро» Михаил Котов мог быть причастен не только к выводу активов авиаперевозчика, но и к уничтожению его документов. Ущерб от действий господина Котова и его подельника - экс-гендиректора «Трансаэро» Александра Бурдина , скрывшегося за границу, следствие оценивает в 1,7 млрд руб. Если документы уничтожены, то как можно доказать вину, недоумевают защитники арестанта.

Ходатайствуя об аресте бывшего арбитражного управляющего «Трансаэро» Михаила Котова, следователь Московского межрегионального следственного управления на транспорте (ММСУТ) СКР привел в Мещанском райсуде стандартные основания: может скрыться, оказать давление на свидетелей, уничтожить доказательства по делу или иным образом воспрепятствовать расследованию. Также представитель СКР обратил внимание на то, что в течение нескольких месяцев фигурант находился в розыске. Защите убедить суд в необоснованности таких подозрений не удалось. Не помог и тот факт, что из-за границы их клиент вернулся, зная о том, что находится в розыске. Под стражей господин Котов пробудет как минимум до 15 декабря.

По данным “Ъ”, фигурантом уголовного дела по ч. 4 ст. 160 УК РФ (растрата в особо крупном размере) и ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями в коммерческой организации) господин Котов стал еще зимой 2018 года одновременно с бывшим гендиректором «Трансаэро» Александром Бурдиным.

Впрочем, вплоть до лета нынешнего года оба имели статус свидетелей. При этом экс-гендиректор, побывав в последний раз на допросе в феврале 2018 года, уехал на лечение за границу, где сейчас и находится. В итоге господина Бурдина объявили в международный розыск, и в августе того же года суд заочно его арестовал.

Ситуация с Михаилом Котовым, являвшимся в «Трансаэро» арбитражным управляющим с декабря 2015 по сентябрь 2017 года, по словам его представителей, выглядела как минимум странной. «Обвинение ему предъявили заочно 6 августа 2018 года, хотя он ни от кого не скрывался, находился в Москве, ходил на работу. А уже на следующий день объявили в розыск. Но обо всем этом господин Котов узнал, уже будучи в Италии, куда отправился 28 августа на отдых и лечение. Вернулся он в Москву в минувшую субботу и 15 октября пришел на допрос к следователю, где ему и объявили о задержании»,- рассказал собеседник “Ъ”. Он отметил, что с собой господин Котов принес две коробки документов, якобы доказывающих его непричастность к хищениям. По словам его адвоката, до предъявления заочного обвинения господина Котова к следователю ни разу не вызывали и не допрашивали даже в качестве свидетеля.

Отметим, что Михаил Котов хорошо известен среди арбитражных управляющих. С 1999 года участвовал более чем в 30 процедурах банкротства в отношении 20 предприятий. Среди них ОАО «АНК "Югранефть"», ООО «НПО "Мостовик"», ОАО «ИжАвто» и ОАО «Авиакомпания "Омскавиа"».

Как считает следствие, Александр Бурдин и Михаил Котов, вступив в преступный сговор, в период с октября 2015 года по сентябрь 2017 года, злоупотребляя своими полномочиями, совершили ряд финансово-экономических сделок с целью хищения имущества «Трансаэро». В частности, в деле речь идет о продаже по заниженной стоимости 113 принадлежащих авиакомпании автомобилей, в том числе обслуживавших территории аэропортов, и иномарок, использовавшихся руководителями «Трансаэро». Кроме того, следствие полагает, что господа Бурдин и Котов слишком дорого арендовали склады, на которых хранилось авиаоборудование, запчасти, а также те самые 113 автомобилей. Например, считают в ММСУТ, 8 млн руб. из выплаченных «Трансаэро» за хранение своего имущества компании «Олимп», оказались на счетах, подконтрольных обвиняемым.

Также, по данным “Ъ”, Александру Бурдину и Михаилу Котову якобы вменяется уничтожение юридической базы документов «Трансаэро». Эту информацию “Ъ” подтвердил один из участвующих в деле защитников. «Как следствие намерено доказывать этот эпизод, я не понимаю, поскольку все документы были переданы конкурсному управляющему»,- отметил адвокат.

Защищающая господина Бурдина Елена Каменская заявила “Ъ”, что исключает какой-либо сговор своего клиента с Михаилом Котовым: «Его не было и быть не могло, тем более что следствие это никак и не конкретизирует. Насколько я знаю, Котов никоим образом не мог повлиять на принятое Бурдиным решение по той или иной сделке».

Арбитражный суд Самарской области не поддержал требования конкурсного управляющего банкротящегося МП «Коммунальник» по привлечению к субсидиарной ответственности городских властей. Таким образом управляющему не удалось перевести на муниципалитет долги предприятия на 234,1 млн руб. Конкурсный управляющий считает, что привлечение бюджетных средств было единственным способом удовлетворить требования кредиторов.

Конкурсному управляющему банкротящегося МП «Коммунальник» Виктору Юдакову не удалось привлечь муниципалитет к субсидиарной ответственности. Городу в лице департамента управления имуществом (ДУИ) грозила выплата 234, 1 млн руб., однако Арбитражный суд Самарской области 13 апреля отказал в удовлетворении иска управляющего.

МП г. о. Самара «Коммунальник» было зарегистрировано в 1994 году. Управляющая компания (УК) принадлежит муниципалитету и на момент начала банкротства обслуживала 156 домов в Ленинском районе Самары. Выручка «Коммунальника» к 2013 году достигала 328,78 млн руб., при этом убыток составлял 1,5 млн руб. Банкротство компании инициировало в 2012 году ЗАО «Самарагорэнергосбыт», которому муниципальное предприятие задолжало 12,97 млн руб. за поставку электрической энергии. Также к процессу банкротства подключились АО «СУТЭК», АО «ОСК» и АО «СпецАвтоТранс», которые, как и СГЭС, аффилированы финансовой группе «Волгопромгаз». В октябре 2015 году в отношении должника открыто конкурсное производство. По данным управляющего, долги «Коммунальника» составляют 234,1 млн руб., куда входят долги по реестру кредиторов (64,85 млн руб.) и текущие обязательства (169,27 млн руб.)

В июле 2017 года Виктор Юдаков обратился в суд с заявлением, в котором просил привлечь муниципалитет к субсидиарной ответственности по долгам «Коммунальника» и взыскать с ДУИ 234,13 млн руб. Никто из кредиторов банкротящейся компании не смог прокомментировать ситуацию, однако, согласно материалам суда, кредиторы поддержали позицию господина Юдакова.

Управляющий считает, что муниципалитет, как лицо, контролирующее должника, несет ответственность за прекращение компанией хозяйственной деятельности и ее неспособность рассчитаться с кредиторами. В частности, господин Юдаков полагает, что МП был нанесен ущерб в результате операций с недвижимостью, в ходе которых город якобы лишил управляющую компанию ликвидных активов.

Из материалов дела следует, что по состоянию на 2012 год за «Коммунальником» на праве хозяйственного ведения было закреплено 40 объектов недвижимого имущества, 95 единиц автотранспортных средств, 163 единицы движимого имущества и иное имущество. Согласно дополнительным соглашениям у МП за последние несколько лет были изъяты 31 единица недвижимого имущества, 66 единиц автотранспортных средств, 146 единиц движимого имущества и иное имущество. В частности, речь шла о земельных участках и нежилых зданиях в разных районах города.

«Действиями контролирующего должника лица должник был лишен данных активов», - говорится в заявлении конкурсного управляющего. Он полагает, что действия муниципалитета существенно ухудшили финансовое состояние должника и привели его к невозможности ведения финансовой хозяйственной деятельности, из-за чего в результате и сложились долги «Коммунальника» перед кредиторами.

Однако суд не нашел связи между действиями ДУИ и банкротством предприятия и пришел к выводу, что действия департамента не причинили убытков должнику и кредиторам.

«Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям», - говорится в решении суда.

В городской администрации сообщили „Ъ“, что поддерживают решение суда. «Позиция департамента изложена в мотивированном решении суда», - сказали в пресс-службе мэрии. Конкурсный управляющий Виктор Юдаков сообщил, что решение об оспаривании постановления суда пока не принято. «Я являюсь представителем кредиторов, поэтому, конечно, решение суда, отказывающее в привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего должника лицо, не может меня удовлетворять. К сожалению, сегодня мы видим апофеозную защиту бюджетных учреждений, и привлечь муниципалитет сейчас очень сложно. Поэтому мы сейчас оцениваем ситуацию, чтобы принимать решение, как действовать дальше», - сказал господин Юдаков.

Он также отметил, что не видит других способов по привлечению финансов для удовлетворения требований кредиторов. «Не все кредиторы получат свои деньги. Проблема в том, что у предприятия мало имущества, которое может быть продано, чтобы деньги были направлены на погашение требований», - сказал управляющий.