Священник Сергий Круглов: Фантазия о Рае. Священник сергий круглов уже включил в состав церкви протестантов

«Смысл жизни в том, чтобы жить! А как жить – Бог подскажет! »

Накануне 2013 года любимый православными минусинцами священник Спасского Собора отец Сергий Круглов дал свое последнее для нашей газеты, как тогда казалось, интервью. И хотя прихожане знали, что батюшка собирается переехать служить в столицу, мы все же не акцентировали внимание на этом событии. Не стали прощаться! И правильно сделали.

Отец Сергий вернулся служить в родную для него Сибирь спустя три с половиной года. И мы, конечно, не упустили случая, чтобы встретиться с ним в теплой редакционной обстановке, за чашечкой кофе.

- Священники, как и военные, свою судьбу не выбирают?

И те, и другие служат - это верно. Перемещение или назначение на приход бывает связано с необходимостью, с интересами церкви. Но в моем случае - это скорее Промысел Божий. Плюс, личное желание, которое давно вынашивал. Я, кроме всего, еще и человек пишущий, литературный, были свои планы относительно столицы. Обратился с ними к нашему архиерею, Митрополиту Красноярскому и Ачинскому Пантелеимону, он с пониманием отнесся. Сказал: «Ну что же, поезжай, попробуй свои силы там. Если не получится, приезжай обратно ». Благословил меня и благочинный Минусинского округа церквей, настоятель Спасского собора города Минусинска протоиерей Евгений Нещерет, за что я ему благодарен.

Служил я в Москве, в храме Воскресения Словущего в Брюсовом переулке, снимали мы в Подмосковье, в Сергиевом Посаде. Параллельно вел передачи на радио «Культура (о современной поэзии),на православном радио «Вера », занимался литературной деятельностью. Москва - замечательное место, хотя большой город отнимает много сил. Возраст, болезни, дороги, переезды, семейные трудности - все это, безусловно, накладывает свой отпечаток. В какой-то момент принял решение, что надо возвращаться в родные края. При этом, никогда не забывал Минусинск, потому что большая часть жизни прошла здесь. Всегда поминал и молился о минусинских прихожанах. Теперь у меня есть друзья и паства как в Москве, так и в Минусинске.

- Столичная паства сильно отличается от сибирской?

Люди везде одинаковые. У японского поэта Басё есть замечательное стихотворение:

«Запад, Восток -
Всюду одна и та же печаль:
Ветры равно холодят…»

- Ваше возвращение - это воля Божья или больше ваша воля?

В христианстве есть понятие «синергия» - сотворчество Бога и человека. Ведь Бог - Отец, а люди - это дети, и человек не некая управляемая Богом марионетка, а самостоятельная личность. И точно так же, как отец учит чему-то сына, Бог - учит нас. Папа говорит ребенку, давай научу держать молоток, и мы вместе будем делать табуретку. Не отец делает вместо сына, не сын делает сам по себе, а вместе работают. Поэтому в каждой житейской ситуации проявляются и наша воля, и Божья, а Его воля проста: Он хочет, чтоб человек был добр, счастлив, трудолюбив, бескорыстен, умел любить, был свободен и ответствен за эту свободу, научился справляться со своими греховными страстями.

Важно всё это понять и научиться жить вместе с Богом, по данным Им заповедям. Это и есть христианство. Ведь именно для этого Сын Божий пришел на землю и стал человеком - чтобы человек мог иметь с Богом тесный контакт, тот, который когда-то был прерван в грехопадении.

Обычно из провинции в столицу едут, чтобы улучшить свой быт, сделать карьеру, словом, за хорошей, более богатой жизнью. К священникам это не относится?

А кто сказал, что материальные блага - это плохо? Бог сам стал материальным, когда стал человеком. Его можно было потрогать руками, можно было даже гвоздями приколотить ко кресту… Он ел, пил, спал, точно так же нуждался во всем. Мир - это не какой-то грех или скверна, а прекрасное творение, за которое надо благодарить Бога. И то, что человек пытается улучшить свои материальные условия - это само по себе не плохо. Другое дело, чем он жертвует ради этого? Важно не создать из материальных благ кумира. Смотришь, вроде человек крещеный, православный, а бог у него - ипотека, а у другого- карьера. Живет ради этого, детей приучает к своим жизненным ценностям, ввергает в ту же самую кабалу. А иной, например, талантливый художник, но у него бог - искусство или поэзия. Замечательно, конечно! Но… чем кончили Есенин, Высоцкий? Идолопоклонство - это шаткая конструкция, рано или поздно надломится, и ты упадешь.

- Но, согласитесь, когда этим грехом страдают священнослужители, предпочитающие «Жигулям » «Мерседесы » - это особенно бросается в глаза?

Повторюсь, у священника, как и у любого человека должно быть чувство меры. Помню резкие, но верные строки из старого стихотворения Арановича: «Кто проповедь сказать желает людям, тот жрать не должен слаще, чем они »… Одно дело, когда батюшка, служа в маленькой деревенской церквушке, ищет спонсора, чтобы открыть приют для детей-сирот при храме. Другое – когда священник использует паству для личного благосостояния... Довелось побывать во многих городах России, для многих она начинается сразу за МКАДом – жизнь всюду примерно такая же, как в Минусинске, с нередко бедным и трудным существованием. И в таких условиях священники зачастую стяжают, но не для себя - а для церкви.

И хотя всякое стяжание - грех, в данном случае гораздо более опасен грех осуждения. Человек отвлекается от себя и начинает переключать внимание на других, стараясь обличить их несовершенство. А ведь любые перемены всегда начинаются только с себя самого. Мир изменить не получится! Жизнь катится, как колесо, она равнодушна ко всем, не важно, праведник ты или грешник. Только Господь милует человека!

Есть хорошее правило: за что человека осуждаешь, то есть в тебе самом. Пример: маленький ребенок идет с мамой по улице. Вокруг что только не делается: путаны стоят, пьяные орут, наркоманы шатаются. А малыш этого не замечает, потому что в нем самом этого нет.

Поэтому не надо спешить осуждать. В Новом Завете сказано: сначала скажи человеку наедине, если не послушает - приведи свидетелей, если нет - скажи церкви. Человеку, осуждающему священников, надо задать вопрос: православен ли он? Если христианин, действуй по-христиански. Если нет - Бог тебе судья. Тогда можешь не только осуждать, можешь прийти с топором, батюшку зарубить, как это бывает в наше время…

Поносить и доносить всегда проще, чем понять и помочь. Все-таки страна, которая прошла через ГУЛАГ, очень хорошо, увы, наторела в этом отношении. Писатель Довлатов говорил: «Сталин, конечно, чудовище, но кто написал четыре миллиона доносов?.. »

А христианство учит: покрывай зло добром. Кто-то кому-то нанес рану, попробуй исцелить. Не можешь, дай возможность сделать это другому человеку.

Батюшка, многие рассуждают, мол, зачем ходить в церковь, Бог внутри, в душе. А у икон и дома можно постоять. А некоторые и вовсе возвели православие в некий тренд современного общества. Так насколько все же важно посещать церковь?

Мне всегда интересно, «Бог внутри » - это в каком месте? Может, в двенадцатиперстной кишке?.. И с чего возникло понятие о «необходимости», о том, что кто-то человека заставляет идти в храм? Христианство дает человеку свободу. Человек волен выбирать сам - ходить в храм или не ходить. Подобные суждения - это, скорее всего, наследие советского воспитания. В советское время положено было всем вступать в комсомол, и все вступали. Думаете, свято верили в коммунизм? Нет, просто если не вступишь в комсомол, в институт точно не поступишь, будешь иметь разные житейские проблемы.

В «Декамероне » есть замечательный рассказ. Два друга - христианин и иудей. Христианин все время склонял иудея ко крещению. Тот согласился с условием, что съездит в Рим и посмотрит, как живут папа Римский и архиереи. Друг уехал, а христианин за голову схватился: «Мама дорогая, он как насмотрится на весь этот бардак и разврат, окончательно откажется от христианства »… А тот приехал довольный, крещеный.

Ты где крестился?

Но, неужели ты не видел, как живут высшие церковные люди?

Видел, - сказал иудей. - Но я подумал, если, несмотря на все это, церковь полторы тысячи лет жива, значит, в ней что-то есть истинное… И я вступил в нее.

Отвечая на ваш вопрос, хочется заострить внимание именно на том, что человек, идя в церковь, должен, прежде всего, думать, ЗАЧЕМ он туда идет. Суть не в том, чтобы спешно креститься и переступить порог храма. Смысл верующего - это путь к Богу. К Отцу. А путь к Отцу один – вернуться в семью, вот церковь и есть такая семья. Или, как сказал православный писатель и исповедник Сергей Фудель, «церковь есть преодоление одиночества».

Отец Сергий, сегодня в моду вновь вошли покемоны. И если раньше они приковывали детей к телевизорам, сегодня молодежь ловит их на улицах посредством смартфонов. Как церковь к этому относится?

Умиление всегда вызывает вопрос: как к тому или иному факту относится церковь? Если откровенно, то в церкви много народа, и каждый человек относится к происходящему по-своему. У диакона Андрея Кураева, известного проповедника и апологета, как-то спросили, как церковь относится к Гарри Поттеру? Он ответил: «Да много чести Гарри Поттеру, чтобы церковь к нему как-нибудь относилась ».

Об этом Поттере, кстати, в свое время такие споры в информационной сети развернулись… Одна женщина, преподаватель воскресной школы одного из городов России, как-то даже написала пьесу про то, как Гарри Поттер пришел к православию, не смогла вынести, что полюбившийся ей персонаж – и вдруг некрещеный.

Помню, как только покемоны появились в телевизоре, стали говорить, что это страшный японский мультик, который зомбирует детей, вызывает у них эпилепсию… Ничего такого нет. Просто смотреть мультики нужно в меру, чувство меры нужно во всем.

Если с утра до ночи смотреть анимэ - крыша поедет. И круглосуточный просмотр даже самого благонамеренного телеканала - тоже не приведет ни к чему хорошему.

В мире столько всего происходит, важно уметь отделять зерна от плевел. Иногда бывают, как это называют, «вызовы времени» такие, что куда там покемонам…

Однажды, скажем, в московский храм пришла молодая дама. И говорит мне: батюшка, мы с мужем православные, восемь лет вместе прожили. - И что, ушел? - спрашиваю. - Нет, он пол поменял, вот и не знаю, как за него теперь молиться: как за мужчину, или как за женщину?

- Пол поменял, а живут вместе?

Не знаю, кто там с кем живет - не стал спрашивать. И уж тем более воспитывать. Человек задал мне вопрос, будь добр ответь. Перебрал в уме каноны православной церкви, ничего, разумеется, по теме не нашел, и сказал: если вы действительно верующая и молитва важна для вас, молитесь за такого человека, каким его создал Бог.

А однажды пришел в храм гей, который тоже считает себя христианином. Воспитывался в нормальной семье, в 90-е годы родители его обратились в православие. А парень к 16 годам понял, что в гендерном плане он не такой, как все… Родители его осудили. Но суть не в этом. К сожалению, даже в многомиллионном городе человеку бывает просто не с кем поговорить о его проблемах. Голубая тусовка при разговорах о православии у виска крутит. Мол, ты что, чокнутый? А в храм придешь, того и гляди крестом в лоб дадут, у многих священников именно такая, резко нетерпимая, реакция на подобные вещи.

- А вы как к этому относитесь?

Не оправдываю, но и не стремлюсь уничтожить. Важно, чтобы человек понимал свою немощь и слабость. И не оправдывал свои грехи, в том духе, что вот мол, такова моя природа. Природа – да, но ведь это испорченная, больная природа. И если человек этим страдает, но пытается каяться, бороться, держится за Христа – то он настоящий христианин.

Существует тайна исповеди. Может ли священник ее нарушить в случае, если человек действительно представляет опасность для общества?

Никаких случаев, в которых можно нарушить тайну исповеди - нет. Как говорил святитель Феофан Затворник, совершая исповедь, рядом с собой положи нож, поглядывай на него и думай: лучше отрежу себе язык, чем кому-то что расскажу.

Основа таинства исповеди - это покаяние. Человек понимает, что совершил грех и хочет от него избавиться. Если пришел педофил, от сердца раскаявшись в том, что насиловал детей, долг священника отпустить ему грех, утешить и молиться о нем.

Но не всегда таинство исповеди совершается! Основа таинства исповеди – именно личное покаяние человека и его обращение к Богу с просьбой помочь в том, чтобы никогда более такого не совершать. Если же священник видит, что человек пришел без покаяния, при этом еще и бравирует своими грехами, я мол, убивал и убивать буду, тогда какая это исповедь? Тут уж и сам батюшка может полицию вызвать.

Таинство исповеди всегда совершается вживую. Но абсолютно нормально при этом, что священники общаются с прихожанами через Интернет. Бог ведь его для того и создал, чтобы объединять людей по всему миру.

- Отец Сергий, люди добрые?

Вспомнил Булгакова, разговор Иешуа и Пилата в «Мастере и Маргарите »: «Видишь Марка Крысобоя? Добрые люди бросались на него как дикие звери »… Шутка, конечно.

Человек по своей природе добр и прекрасен - это дитя Божье. Только испорчен грехом и болен его последствиями – смертью, одиночеством, неверием, отчаянием… Как быть человеку? Есть одна хорошая индейская притча. Внутри у человека живут два волка: один белый, другой черный, они вечно бьются друг с другом. Какой победит? Тот, которого будешь кормить.

- Вы смотрели игру сборной России по футболу, не было желания предать их анафеме?

Я не любитель футбола. Да и права предавать анафеме у меня нет. Хотя анафеме иногда хочется предать того человека, которого по утрам вижу в зеркале… Я- то о своих грехах знаю гораздо лучше, чем другие.

- Вы часто исповедуетесь?

Да. Грех - это такое же противное и нудное дело, как пыль на шкафу. Сегодня вытер тряпочкой, а завтра на том же месте появилась. Поэтому исповедоваться нужно как можно чаще. Ко мне иногда приходят и говорят: «20 лет хожу на исповедь, и все равно гневаюсь, осуждаю… что делать? » А что тут сделаешь, с грехами надо терпение иметь…

Многие священники говорят, что нужно найти личный контакт с Богом, научиться разговаривать. А что такое внятный разговор с Богом?

Молитва - это и есть разговор человека с Богом, причем не монолог, а диалог. Важно, чтобы она шла от сердца (и не так важно, что именно при этом на сердце – вдохновение или, наоборот, будничная серость, или ропот, или плач… Какие есть, такими и доверим себя Богу, ведь Он всегда готов принять нас). Важны, конечно, молитвенные правила в молитвослове, они приучают православного человека к молитвенному труду. Но надо учиться разговаривать с Господом и своими словами. Протараторить себе под нос заученную молитву, исполнить «положенное» для отмазки - это не разговор с Богом. Мы же не общаемся с мамой или ребенком по книжке. Так и здесь. Молитва - это общение, а не заклинание.

- А вам часто бывает стыдно перед Богом?

Конечно, в зеркало порой стыдно смотреть… Но чаще я испытываю к Нему чувство благодарности. Ведь Он так много мне дает! И этим учит, что все настоящее всегда дается просто так, даром, по любви. Заслужить благодать какими-то бонусами невозможно. Как, знаете, мужик с похмелья просыпается и начинает «очки зарабатывать»: с ребенком гулять, теще помогать, всё делает, чтоб жена не ругалась. Это же не значит, что он исправился… Поэтому и говорю, что Богу нужны не правильные слова, а искренние слова. В своих трудах Блаженный Августин рассказывал о своём сложном пути к Богу. В юности он был горячий, страсти кипели, но в то же время тянулся к Богу и просил его: Господи, избавь ты меня от этих страстей, но…только не сейчас. Вот это честно!

- Вы строгий священник?

Скорее, нет. Человек и так, образно говоря, получает в лоб всю жизнь. Зачем же еще и я буду в церкви создавать ему такие условия… Может, кому-то такая позиция не нравится, но уж как есть, так и есть. Священники тоже люди, и, к счастью, все разные. Кто-то служит Богу и людям своей строгостью, кто-то – чем-то иным, а вместе делаем общее Христово дело.

- Чего ждет от нас Господь?

А что мы можем дать ему, кроме радости и благодарности? Вот того и ждет. Но никак не стенаний и страданий, как некоторые полагают. Многие склонны к этому: «Ой, у меня зуб заболел - это Господь послал страдания. Это я за веру страдаю ». Да просто есть надо было меньше сладкого, и зубы бы не болели.

Сострадание, сочувствие, печаль, кстати, легко подделать. Мне еще мама рассказывала про такое «сострадание». В день, когда умер Сталин, она еще училась в школе, и всех учеников обязали плакать. А у нее с подружкой не было слез. Весна была, сели они на завалинку под сосульки и ждали, когда слезы им на лицо накапают…

А вот радость подделать тяжело! И благодарить иной раз сложно. Бывает, повеситься человеку хочется, работы нет, жена пилит, болезни одолели, дети пустились во все тяжкие, а тут благодарить надо. Особенно, я заметил, трудно жителям мегаполисов, большинство из которых не успевают за жизнью, недовольны ею, и часто находятся в состояние гипертрофированного уныния, депрессии.

Некоторым и в провинции скучно! Всегда! Ловят себя на мысли, что жизнь однообразна, как в песне: дом, семья, работа, деньги куем… что тогда делать?

Это вообще-то хорошо, что человек начал ловить себя на мысли – значит, есть еще мысли в голове! – и задумываться. Значит, душа заболела. Значит, нужно идти и искать смысл жизни. Главное, не останавливаться. Скука тоже может быть началом, пусть долгого, трудного, но все же, процесса выздоровления человека. Возвращения его от уныния - к радости и благодарению

- А в чем смысл жизни, батюшка?

На эту тему есть хороший еврейский анекдот: « - Ребе, в чем смысл жизни? - Ой, дорогой, такой замечательный вопрос, и ты хочешь поменять его на такой паршивый ответ!».

Есть вопросы, на которые нет простого, сиюминутного ответа. Но задаваться ими все же необходимо. Потому что сам процесс поиска заставляет тебя жить. Смысл жизни - в том, чтобы жить! А как жить - Бог подскажет.

Фото: Николай Щипко Она приурочена ко Дню православной книги, который отмечается 14 марта.
13.03.2019 ИА Таймырский Телеграф Штатный священник храма св. благ. кн. Александра Невского протоиерей Владимир Собенин посетил п. Хайрюзовка Иланского района.
13.03.2019 ГУФСИН России Сегодня, 11 марта, православные верующие вступают в Великий пост - самый строгий и долгий из многодневных постов.
11.03.2019 1-LINE

Фото: Николай Щипко В Норильске отметят Прощеное воскресенье и последний день Масленицы, а 11 марта начнется Великий пост.
09.03.2019 ИА Таймырский Телеграф Настоятель храма Архистратига Божия Михаила поселка Нижний Ингаш иерей Иоанн Князев посетил часовню св.
06.03.2019 ГУФСИН России Деревню Универсиады впервые показали журналистам. Для спортсменов там открыли даже свой религиозный центр и салон красоты.
28.02.2019 Седьмой канал

Священник Сергий Круглов совершил просто немыслимый в нормальные времена поступок: встретился с еретиком-протестантом, расспросил его, как обстоят дела с библеистикой в России, каковы перспективы языка Церкви, что такое традиция и обряд, а потом опубликовал это интервью на сайте «Правмира». Я лично не могу себе представить, чтобы какой-нибудь живший в древности пастырь, скажем, апостол Павел или святитель Афанасий Великий, пошел бы к еретику за пониманием сути христианства, а потом начал распространять запись беседы с ним среди своих пасомых.

На фото: священник Сергий Круглов

За хранение еретической литературы грозила смертная казнь

Ученик апостола Иоанна Богослова священномученик Поликарп Смирнский рассказывал, что когда его учитель увидел в бане местного еретика Керинфа, то выбежал на улицу со словами: «Бежим, как бы не обрушилась баня: там ведь Керинф, враг истины».

И своим духовным детям апостол Иоанн заповедовал не только не разговаривать с еретиками, но даже и не здороваться с ними. В его Втором послании говорится: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его». Согласно толкователям, здесь апостол предостерегает христиан от общения с еретиками - докетами.

В «Постановлениях апостольских» говорится: «Бегайте, говорим, общения с еретиками и будьте чужды мира с ними».

Истинные пастыри и духовные отцы запрещали не только разговоры с неправоверующими, но и чтение их писаний. Преподобный Исаия Отшельник говорил: «Нашедши еретическую книгу, не дозволь себе прочитать ее, чтоб не наполнилось сердце твое ядом смертоносным».

На Вселенских соборах принимались постановления о сжигании еретических книг. На Первом Вселенском соборе, в заседаниях которого принимали участие такие великие люди, как святитель Николай Чудотворец и святитель Спиридон Тримифунтский, было принято решение предавать смертной казни тех, кто будет уличен в хранении сочинений еретика Ария. А тех, кто осмелился бы защищать учение Ария, отцы постановили отправлять в ссылку или в заточение.

И это все не чрезмерные меры предосторожности. О том, что еретические учения страшно омрачают ум и душу, знают не понаслышке те антимодернисты, которые вынуждены читать статьи модернистов.

Общение с еретиками и чтение их писаний может привести к поистине трагическим последствиям. Даже преподобный Антоний Радонежский страшно повредился во время защиты Церкви от нападений одного раскольника. Когда он был еще мирянином, то как-то раз пришел в гости с раскольнику. Тот стал нападать на Церковь. Преподобный Антоний принялся защищать ее. В какой-то момент раскольник заявил, что не существует нетленных мощей. Эти его слова запали в душу преподобного Антония, а бесы стали яростно разжигать зародившиеся у него сомнения.

Дело дошло до того, что он стал требовать у одного монаха открыть ему мощи благоверного князя Константина Муромского и его чад. А когда тот отказался это сделать, заявил, что там лежат не мощи, а куклы, покрытые пеленой. И вот что, со слов преподобного Антония, последовало вслед за этим: «Сердцем овладела злоба, досада на всех и на все; в духе немирность, страшное томление, тоска, хульные помыслы не только на одни мощи, но и на все святое. Я чувствовал, что враг овладел мною, что я погибаю». И хорошо еще, что Господь через одного священника открыл перед Своим избранником нетленные мощи благоверного князя Глеба, сына благоверного князя Андрея Боголюбского. После этого преподобный Антоний пришел в себя, а то бы он так и погиб в омуте еретичества.

Волк в овечьей шкуре

А что делает священник Сергий Круглов? Он отправляется на беседу с еретиком-протестантом Михаилом Калининым не с целью обратить его на путь истины, а для того, чтобы получить у него ответы на такие вопросы: «Что такое, на ваш взгляд, традиция, зачем обряд?», «Как вы думаете, каковы перспективы языка Церкви?», «Что из православия для вас стало ценным?», «Как, на ваш взгляд, обстоит сегодня в России дело с библеистикой и с переводами Священного Писания? Какими переводами пользуетесь вы?», «Каков ваш взгляд на современное состояние Церкви (и протестантской, и Русской Православной) в России, на ее отношения с обществом?». Причем, из последнего вопроса видно, что священник Сергий Круглов считает, что протестантское еретическое сообщество входит в состав Церкви, - это ересь экуменизма.

И протестант Калинин долго разглагольствует о Церкви, о том, как он относится к Синодальному переводу Библии, через кого он пришел к пониманию «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника. То есть священник Сергий Круглов и портал «Православие и мир» ставят еретика, погрязшего в сатанинском искажении истины, судьей над православием, над отцами и над Церковью. Это неимоверное унижение святой Соборной и Апостольской Церкви, главой которой является Христос. Как после этого можно считать сотрудников редакции «Правмира» и священника Сергия Круглова православными людьми? Они просто насмехаются над нами и над тем, что для нас свято.

Истинный пастырь - святитель Игнатий (Брянчанинов) - не ходил к католикам и протестантам за вразумлением, а называл их мертвыми душой людьми, находящимися в общении с дьяволом: «Вы говорите: «Еретики те же христиане». Откуда вы это взяли? Разве кто-нибудь именующий себя христианином и ничего не знающий о Христе, по крайнему невежеству своему решится признать себя таким же христианином, как и еретики, а святую веру христианскую не отличит от богохульных ересей! Иначе рассуждают об этом истинные христиане! Многочисленные сонмы святых прияли венец мученический, предпочли лютейшие и продолжительнейшие муки, темницу, изгнание, нежели согласиться на участие с еретиками в их богохульном учении. Вселенская Церковь всегда признавала ересь смертным грехом, всегда признавала, что человек, зараженный страшным недугом ереси, мертв душой, чужд благодати и спасения, в общении с диаволом и его погибелью».

Попытки единения с еретиками - измена Христу

Когда священник Сергий Круглов задает очередной вопрос, он говорит, что и через православных, и через еретиков, действовал Святой Дух: «Язык богословия - язык высокой поэзии. Псалмы Давида, гимны Симеона Нового Богослова, поэмы Мильтона и Данте, «Пророк» Пушкина и стихи из «Доктора Живаго» Пастернака, проповеди митрополита Антония Сурожского и отца Георгия Чистякова, дневники отца Александра Ельчанинова, отца Александра Шмемана и отца Томаса Мертона, стихи Шарля Пеги, Томаса Элиота, Тимура Кибирова, Сергея Аверинцева, Ольги Седаковой и так далее - все это питаемо одним Духом, и все это - язык Церкви».

Данте - католик, Мильтон - протестант, митрополит Антоний Сурожский, священник Георгий Чистяков и священник Александр Шмеман - еретики-модернисты. Святой Дух через них действовать не мог. Через них мог действовать только сатана.

Когда священник Сергий Круглов задает другой вопрос, он называет отпадение католиков от Церкви через ереси, (как то было на самом деле), разделением двух церквей из-за политических и культурных амбиций: «В первые годы своего священнического служения, помню, я очень болезненно воспринимал факт раскола Церквей, видя его только как грех: Христос создал одну Церковь, а люди раскололи ее, следуя своим политическим, культурным, этническим амбициям и самостям. Сегодня, зная, что Господь из всякого нашего греха старается сделать для нас если не конфету, то спасительное лекарство, я думаю об этом несколько иначе, не столь однозначно: в конце концов, хотя из смешения языков при Вавилонской башне и произошло рассеяние единого человечества, народы и племена, поживши в рассеянии, реализовали некий вложенный в них Богом потенциал, накопили каждый какое-то неповторимое богатство, и теперь рожденные в этих народах и традициях люди могут делиться им, одновременно проживая опыт принятия «другого».

Из текста вопроса видно, что священник Сергий Круглов надеется на то, что православная Церковь будет соединена с объединениями католиков и протестантов, и что в созданное объединенное сообщество и православные, и католики, и протестанты принесут все то богатство, которое они накопили за прежние века. То есть этот священник считает все накопленные еретиками ереси богатством, и считает, что мы нуждаемся в том, чтобы нас ими обогатили. На самом деле, как только произойдет такое объединение, православная Церковь, вобрав в себя ереси, отпадет от Христа и превратится в лжецерковь.

Вот что писал архимандрит Лазарь (Абашидзе) в статье «Пасха без Креста или еще раз об экуменизме»: «Экуменизм останется разрушительной силой в отношении к истинной вере при любом подходе к нему. Это очевидное зло, и зло тонко-коварное, лукаво прельщающее, убивающее спасительную веру, зло, действующее на душу неприметно, но парализующее самые главные центры духовной жизни христианина. Мы утверждаем, что любое религиозное общение с еретиками, попытки единения с ними при умалчивании, прикрывательстве в отношении разности, догматической непримиримости учения Православия с учением каких бы то ни было еретиков и иноверцев и тому подобное двоедушное, лицемерное поведение, приучающее православных людей скрывать самую главную основу их веры, суть всей их духовной жизни - что Истина только в Православии и нигде более, - все это есть измена Христу, отступление от Истинного Бога! Мы, православные христиане, твердо верим и не сомневаемся в том, что Истина только в Православии».

Алла Тучкова, журналист

Featured Posts from This Journal

• 
  Модернисты изобрели новый грех – неумение постоять за себя

  Совсем недавно на сайте «Правмира» отгремела кампания по борьбе с православным учением и Церковью, которая велась под благовидным…

• 
  «Правмир» совсем изолгался

  Портал «Православие и мир» бросил в массы идею о том, что богослужение надо переводить на русский язык. Никаких твердых аргументов в…

• 
  Модернисты почему-то решили, что они постятся строже отцов

  «Правмир» за последнюю неделю выпустил два материала про пост со скрытыми в них нападениями на пищевое воздержание. В одном из этих…

• 
  Журналистка РИА «Новостей» написала донос на тех, кто приглашал ее на акции

  Сегодня я первый раз в жизни видела своими глазами журналистку, которая пришла на акцию активистов, а после нее поехала в полицию и написала…

Стихи Сергея Круглова многие называют одним из значительнейших явлений, произошедших в русской поэзии за последние годы. Недавно поэт впервые за 14 лет приехал в Москву из Минусинска, где живет и работает священником, и провел авторский вечер при большом стечении публики. МАРИЯ СТЕПАНОВА и СТАНИСЛАВ ЛЬВОВСКИЙ воспользовались случаем, чтобы расспросить редкого гостя о «новом эпосе», политически ангажированной поэзии и профессиональных рисках.

Станислав Львовский: Ваше выступление в клубе «Улица ОГИ» собрало очень много публики. Я в последний раз видел столько народу на сольном выступлении Айзенберга и Гандлевского в начале двухтысячных. Только что у вас вышла книга ["Переписчик". М.: НЛО, 2008]. Появились доброжелательные рецензии на предыдущую вашу книгу; видимо, появятся и на новую. Как вы себя в связи со всем этим чувствуете?

- Замечательно. Я очень благодарен всем людям, которые смогли меня сюда привезти, потому что служба моя не позволяет часто ездить. Впечатлений множество, они будут рассортированы, и какие-то из них в переработанном виде вернутся потом к дорогому читателю, в Живом Журнале например. Я очень благодарен и петербургской, и московской публике. Вчера я встретил много интересных людей, часть из них я знал по общению в интернете, других встретил впервые. Но люди все замечательные. Что касается города, обстояния, антуража - это уже другой вопрос.

С. Л.: Вот об обстоянии и антураже я хотел спросить отдельно. Сколько лет вы не были в Москве?

Я был здесь в 1994 году. 14 лет прошло.

С. Л.: И каковы впечатления, как все изменилось?

Мне очень жалко москвичей, потому что они ведь тоже заняты выживанием - выживают не только люди в деревне или бомжи, выживают все, «офисный планктон» тоже выживает. Очень жаль, что люди меньше общаются. Что редко просто садятся за стол и три часа разговаривают, никуда не торопясь. Это одна из тех ценностей, которые уходят и которых жаль. Но поэзия, если она останется поэзией, а не перейдет в другое какое-то качество, - она остается. И вчерашний вечер это доказал.

С. Л.: Вы ведь довольно пристально следите за тем, что сейчас происходит в поэзии. Я был вчера немало изумлен, прочтя в предисловии к очередному номеру журнала «РЕЦ», написанном Павлом Гольдиным, что, когда поэт пишет о самом себе, его читатель не узнает ничего нового о мире. Разговор, естественно, шел о том, что называют «новым эпосом », и о возвращении нарратива.

Это надо Федора Сваровского спрашивать, он породил термин «новый эпос»... Не могу не упомянуть, скажем, Бориса Херсонского. Мне нравится этот человек, он из тех, кто в стихах интересуется не только собой. Но это условное деление: будто бы лирика - это о себе, а новый эпос - это о мире. Поэзия всегда что-то новое открывает о мире, просто в силу своей природы. Конкретнее мне трудно об этом говорить, я специально об этом не думал. Людям нужна кровь. Для того чтобы жить, нужны воздух, кровь, мясо. Вот чем люди интересуются. Мне это напоминает библейские слова о том, что наступят времена, когда золото будет валяться на дороге, а люди будут искать хлеба. Насущные вещи. Реализм. И вот то, что Федор заявил как «новый эпос», может быть, это оно и есть.

Мария Степанова: Но все-таки когда Сваровский говорит о новом эпосе, он перечисляет несколько имен, в том числе и ваше. Как вы себя около «нового эпоса» размещаете? И размещаете ли?

Значит, мы договорились, что он есть? Хорошо!.. С симпатией, как раз по той причине, о которой мы говорили. Потому что с симпатией отношусь к людям, которые там находятся, к тому, что они делают. Пожалуйста, я не против. Но если вдруг возникнет надобность участвовать в какой-то манифестации, то это вряд ли. Мне очень близки замечательные слова митрополита Антония Сурожского о том, что в церкви надо быть частным лицом, человеком, не принадлежащим ни к одной партии. Я прекрасно понимаю, что можно по этому поводу возразить. Позиция частного лица не подразумевает эгоизма, это позиция свободного человека. Конечно, никакой человек абсолютно свободным не бывает, но я все-таки хотел бы быть свободным человеком - оставаясь привязанным к людям. Любовь и свобода. На этих вещах и построен мир. Но к «новому эпосу», пожалуйста, могу принадлежать, хоть куда приписывайте, ну... это все-таки не НБП, поэтому ладно.

С. Л.: Говоря о позиции частного лица и о всплывшем вдруг термине «партийность». Настоящая поэзия может быть политически ангажированной, в широком смысле? Не в смысле выполнять задачи, которые ей кто-то ставит, а при выполнении собственных задач?

- «Пасха 16 года» У.Б. Йейтса - об ирландском восстании, предельно политическое стихотворение. Стихотворение ли это? Да, и замечательное. Я не знаю, можно или нельзя, но такие стихи есть. Дальше встает вопрос: могут ли быть стихи хороши технически, с точки зрения поэзии, как угодно, - но плохи с точки зрения морали. Но это отдельный вопрос.

С. Л.: Может ли хорошее стихотворение быть аморальным?

Нет, не может.

С. Л.: Что такое вообще аморальное стихотворение? Есть ли примеры плохого аморального стихотворения, но имеющего репутацию хорошего?

Даже репутацию не может иметь. Нет. Мне неизвестны такие примеры. Поэзия ведь - божественного происхождения. Как только человек задумывает аморальное стихотворение, у него ничего не получается, красота не сочетается со злом, хотя и бывает им покалечена... И тут мы постепенно подходим к вопросу о критериях. Хорошим ли поэтом был Паунд, хорошо ли писал Гамсун, как им это удалось - в аморальной ситуации оставаться моральными людьми и замечательными поэтами. Многие говорят: они не понимали, что делали. И да, можно находиться в аморальной системе, пользоваться аморальными символами, но что-то (Кто-то) человека оставляет моральным. В конце концов он выпадает и из одной системы, и из второй, и из третьей. А остается самим собой. Как Эзра Паунд, сидя в клетке, оставался собой.

С. Л.: Это связано как-то с даром, с талантом?

- Да. Это связано с даром. И с Тем, кто подарил дар.

С. Л.: Тогда выходит, что дар - это своего рода страховка?

- Дар должен быть использован. Но жизнь рискованная штука. Ни гарантий, ни страховок на самом деле ни у кого нет. Никаких и ни от чего, это один из побочных эффектов свободы.

С. Л.: Вы везде декларируете, что ваши тексты написаны в самых разных поэтических традициях. Часть - в рамках традиционной просодии, часть верлибром. Каким образом это внутри вас сочетается?

- Я не знаю. Дело в том, что я дилетант - и в поэзии, и как священник. Систематически я не учился ни тому, ни другому. Так что ответа я не знаю. Знаете, то такая музыка, ритм строки, то этакая... поэтому и стихи разные.

М. С.: Вы говорили о том, что стихи всегда этически ангажированы. Стихи, которые пишет священник, ангажированы, видимо, в квадрате?

Не обязательно, совсем нет.

М. С.: Этим летом я показала большую подборку ваших стихов одному важному для меня собеседнику и получила ответ такого свойства: да, это прекрасные стихи, но это стихи со страховкой. Акробат делает рискованный прыжок, но заранее знает, что всегда сможет приземлиться, у него есть страховочная сетка, это уравнение с заранее известным ответом. То есть какой бы степени отчаянности вопрос ни стоял вначале, мы всегда знаем, что у сказки счастливый конец.

Это трудно объяснить. Вера тоже рискованная вещь. Бога нельзя обусловить. И нельзя обусловить человека. Вера - это не позиция, тем более не идеология, это орган у нас внутри, который может быть развит, а может быть не развит. То же самое и с надеждой, и с любовью, с основными добродетелями. Есть прекрасные слова преподобного Нила Синайского: «Оттого и падали падавшие, потому что не уразумевали: как в одном и том же сердце находятся и грех, и благодать». А они там находятся одновременно. Когда у человека вообще нет страховки - он и стихи писать не может, и вообще жить. Каждый на чем-то стоит: человек, которому не на чем стоять, он вообще ничего не может: не может вскопать огород, воспитать ребенка, поджарить яичницу. И даже в самых лихих и отчаянных случаях. Вот сейчас про Веничку Ерофеева зашла речь - уж, казалось бы, ничего у него не было, пил, по электричкам мотался, рукописи терял... Ничего подобного. На камне веры стоял человек.

М. С.: Тот же Ерофеев сказал как-то Ольге Седаковой: как это у тебя получается, - вот Рождество, и за ним сразу Пасха. А Страстной недели как бы и нет. Что для вас важнее - Рождество-Пасха или Страстная?

- Все важно в своем месте... Как объять необъятное? И грех, и благодать пребывают в одном сердце.

С. Л.: Вы, вероятно, следили за полемикой вокруг последних стихов Елены Фанайловой , которая «Балтийским дневником» навлекла на себя в публичном пространстве обвинения самого удивительного рода. Как вы к этому относитесь?

Как отношусь? Хорошо отношусь, замечательные стихи. Надо же в каждом человеке видеть ангела - веселого, мрачного, но ведь ангела все-таки. Достаточно перечитать текст - там же все написано, и написанного совершенно достаточно, чтобы увидеть не беспристрастное - горячее отношение к человеку.

М. С.: Был такой смешной советский термин - «внутренний редактор». Есть ли у вас стихи настолько горячие, что вы по каким-то причинам поставили для себя запрет на это высказывание?

Есть. Есть такие стихи, которые я просто выкинул. Написал - и внутри нехорошо становится, возникает ощущение зарвавшегося человека

М. С.: Не догматические расхождения?

- Нет, просто нравственный неуют.

М. С.: Но вы рассматриваете свои стихи как проповедь?

- Так получается иногда. Я надеюсь, что это ненамеренно.

Отец Сергий читал стихи. Слушали с нескрываемым волнением – за каждым словом – точный, меткий, зримый образ. И такой добрый. И такой узнаваемый. Полтора часа узнавания самих себя, полтора часа узнавания Бога в поэзии отца Сергия.

О многом он говорит с юмором. С юмором добрым, без тени цинизма. О многом – со скорбью. В улыбке его стихов – безмерная любовь к тем, о ком он пишет. Он спокоен, но неравнодушен. Он не поддается на разговоры о том, как нынче Петров пост неумолимо долог. Он служит в небольшом сибирском городе, приехал в Москву всего на три дня – провести несколько творческих поэтических вечеров, чтобы скорее вернуться домой в Минусинск, где на весь город всего три священника. Священник Сергий Круглов, давно полюбившийся многим по своим стихам и правильным, ясным – в яблочко – ответам на сложнейшие вопросы – провел два творческих вечера в Москве – клубе ОГИ и храме св. мц. Татианы при МГУ.

Главное событие московского дня для о.Сергия – служение Литургии в храме свт. Митрофания Воронежского вместе с другом и собратом о.Константином Кравцовым. «Представляете, какая у меня сегодня радость, о.Константин пригласил меня послужить в свой храм» – первым делом сказал о.Сергий утром по телефону, договариваясь о времени интервью. К этой праздничной Литургии он еще не раз возвращался в своих рассказах. «В книжном одно расстройство, если даже часть взять того, что нужно прочитать, никаких денег не хватит, да и места в квартире. Но какая же у нас радость сегодня – удалось Литургию послужить!».

«Сегодня на проповеди я передал прихожанам поклон из Сибири и спросил, какая самая главная святыня Москвы», – с этих слов о.Сергий начинает свой поэтический вечер в храме св. мц. Татианы. «Самая главная святыня Москвы– это москвичи, люди! Христос воскрес не ради стен, не ради предметов, а ради людей”.

Незадолго до крещения, в 1996 году, отец Сергий перестал писать стихи. Вернее, они сами перестали писаться. Пропало вдохновение – техника есть, а вдохновения нет. После уже – сжег все свои написанные до крещения стихотворения. Перерыв был длинный – восемь лет не писал стихотворений о.Сергий. Теперь его поэтическое слово – это не только портрет с натуры, это – слово о Христе. Стихи – это слово от человека к человеку, поэтому, уверен отец Сергий, они могут привести человека к вере, если только написано от всей души.

Отец Сергий читал стихи. Слушали с нескрываемым волнением – за каждым словом – точный, меткий, зримый образ. И такой добрый. И такой узнаваемый. Полтора часа узнавания самих себя, полтора часа узнавания Бога в поэзии отца Сергия. Маленькая девочка в конце встречи спросила: «Батюшка, вы про все нам рассказали, но забыли рассказать про котенка, который у вас живет», и благодарные слушатели еще долго не хотели отпускать батюшку.

Заглянем ненадолго на вечер отца Сергия, послушаем, как он читает стихи.

Антипасха

Федору Васильеву и Облакову_Штанаху

Не всяк невидящий – блажен.

Не всякий жаждущий – напьется,

Когда тысячелетний плен,

Чтобы закончиться, начнется.

Но ты – узнаешь ли Меня

В соитии вина и хлеба,

В смиреньи смерти и огня,

Фома, попавший пальцем в Небо?

Россия перед Вторым пришествием

Не раскаянье – сплошь окаянство.
Но чего-то, упорствуя, ждёт,
Беспробудным спасается пьянством
И терпением русский народ.

Чем сберечь нам жестокую выю,
Подходящим к последней черте?
Детской верою: нас не чужие
Будут, русских, судить на Суде.

Поповская лирика

о.Константину Кравцову, с братской любовью

Великий Вход грозно сияет.
Бледный священник висит, никакой,
Уцепившись за Чашу.

Но все пройдет, отляжет,
Его помилуют,
Он станет легок и многословен,
Как напакостившее дитя, избежавшее порки.
Опьяненный глазами паствы,
С амвона он скажет спич,
И нимбы икон померкнут.

И грозные Врата покорно
Дадут себя завесить
Катапетасмой обыденности.

* * * * *
смирись прихожанин!
я – твой пастырь
а нам пастырям знаешь ли тоже
не чуждо ничто овеческое

(особенно шкура)

перед тем как дать начальный возглас
последний взгляд
в алтарное зеркальце
(не забыл ли подровнять бороду? – все в порядке
прыщик? – еще не созрел
глаза? – глаза еще светят
ровным невозмутимым
светом выгорания)

«Блааагословееен…»
вечеренка
журчит обиходом
как всегда как вчера
как завтра

Птичий Двор

Перед панихидой дьякон озадачил меня вопросом: вот в записке написано имя «Эдвард» – как его возглашать, наверное, «Евгением»? С чего бы это, спросил я. А вот он помер, и родным известно, что был он когда-то давно крещен, а с каким православным именем – никто не знает… Что за ерунда, сказал я. Как есть – так и называйте. Господь Сам знает, как его звать, зачем же изобретать что-то несусветное?..

На это дьякон отвечал, что другие батюшки его корят и прещают, когда он вот этак-то возглашает вслух имена, не содержащиеся в наших святцах, и де как же быть?

М-да уж, зачесал я тут затылок…и посоветовал дьякону: а вы в таких случаях пищать научитесь.

Как это?!!

Да так, – как по телевизору пищат, ежели кто-то допустил в речи нецензурное слово. Так и вы возглашайте: «..усопших рабов Божиих: Иоанна, Дарии, – ПИИИИИИИ – Симеона…»

Единорог

Жизнь навалилась?

– давай-давай, рогом упирайся!

Ах, не можешь?

рог обломался?

так у тебя второй есть.

Откуда? – да брось!

Смирись да признайся хоть сейчас-то, что какой уж ты там величавый весьвбелом волшебный таинственный геральдический единорог–

ты просто самая обыкновенная сидорова коза, бесстыжие глаза, за шиш с маслом куплена, все бока луплены.

Стыдно? – ничего! Со стыдобушкой-то оно – спасительнее будет.

Направо – агнцы

Налево – козлищи

А гордого единорога – вроде как некуда

Так и стоит посреди

В нелицеприятном свете прожекторов Суда

От напряжения поджилки дрожат

Но марку пока держит

Губу закусил не плачет

На Судью чтоб слезами себя не выдать типа не смотрит

И Судья на него не смотрит листает Книгу Жизни

И все остальные молчат

Листает медленно

Тщательно водя перстом

Проглядывает страницы

Тянет время – жалко дурня

Да только в Книге Жизни –

Ну ни единой картинки

С горделивыми геральдическими единорогами

(Других подходящих впрочем тоже

Нету картинок:

В эпоху чести и ристалищ

Традиции изображать на гербах

Нищих духом животных

Видимо как-то не сложилось)

И вот в тот самый миг

Когда горючая

Детская по сути

Слеза таки не выдержала и покатилась

Оставляя некрасивый мокрый

След на холеной серебристой шерсти

Судья захлопнул книгу

Улыбнулся мудро и нежно

Светло как первый дождик в апреле –

И принял решенье.

Песок духа

Отцы наши
вечерю в горнице
Сионской правили.
Пили, за горла
яли сосуды,
полные всклень
вина Духа,
били об углы,
хрипели, наставляли
стеклянные розы,
кривые осколки
канонов, преданий,
брат брату
в яремные вены
за аз единый.
Кости трещали,
горницы стены
ходуном ходили,
смешан с юшкой,
в песок тек Дух –
вино Божье.

Мужики дерутся –
не лезь, бабы,
вон, пащенки дети!

Под утро стихло.
Пуста горница.
Хлопает ставень.
Сквозняк ржаво
свистит в горлышки
бутылей битых.
Мамка над мертвыми
в углу воет.

Слепые детки,
приблизились робко,
ползаем ныне
под столом, ищем
пролитого Духа,
мрём, жаждем.
Сбираем, жрём
песок горстями,
высасываем до капли.
И на том спасибо,
отцы, деды.

Песок дерёт горло.
О…чьи пальцы, –
вот наткнулся,
во тьме шарят
предрассветной,
гладной, сиротской,
мне навстречу –
ты ли, братик?

Я, братик.
Держись, милый.
Бог не оставит:
песка много.

Раскол

Навеяно levkipp*ом

маленького батюшку
затукали остроконечники
подобрав полы рясы
бежал в блефуску

«какая разница —
–успокаивал свою
маленькую
пастырскую совесть –
–и там
такие же лилипуты»

Чипполлино

Молодой дьякон, вбегле хиротонисан,
С плачем просыпается: приснилось ему,
Что служил он лихорадочно, среди каких-то кулис,
И пахло мышами, а сцена ползла во тьму.

Что служил он с потным позором, в одних трусах,
В ораре, прилепленном скотчем к плечу, бледный, как мел,
И голос дрожал, а в уничтожающий ответ
Хор незримый “анаксиос!” гремел.

И вот проснулся; и трясся, – сердце где,
А где селезёнка! – и так дьякон рыдал:
“Моя мразь наставляет меня в ночи!
Я не вычитал правила, Господи, я так мал!

Христе мой! Душат меня сопли, а платка чистого нет,
Отпусти меня, Господи, нет мне, грешнику, прощёного дня!
Мне снилось, что право правили вальсамоновы стражи: повалили, рыча,
И, риза за ризою, облачение содрали с меня!”

И Господь присел, утешая: “Клирик ты луковый, опять не спишь!
Ну не плачь ты, милый, ну прости ты их.
Что ж ни силы, ни славы не можешь ты удержать!..
Ох, руки твои дырявые – вроде Моих.

Ну содрали стихарь, ну подрясник с бородой,
Ну тело, душу, – ну что? всё равно не твоё.
Это – Моё. А сердцевинка-то луковки – гляди! – цела,
Вот она! И уж никто не дерзнёт её.

Се, чтоб родилось дитятко, сдирают с него послед,
И мать снимают с него; и – чист, грязи грязней.
Так, слой за слоем, за любовью любовь – тебя
Одену Я светом, луковка, яко ризой Моей.”

Халкидон, знамение пререкаемое

Над могилами мучеников лампады не гаснут.
Злой ветер в ночи воет,
С трепетными пламенами воюет,
Зло хохочет:
“Какой же Ты Бог, если умер!
Какой же Ты Человек, если воскрес!”

Внук расстрелянного священника,
Семинарист-первокурсник,
За полночь к экзамену готовясь,
Уснул сидя.
Ломкие плечи зябки,
Рыжий вихор, слюны капелька – всё
В нём спит. Под головою –
Книга, история Вселенских Соборов.
Парнишка во сне улыбается: он видит,
Как в белизне и злате, там, в небе,
Кирилл и Несторий
Встретились и обнялись, плача.

Безумствуй бессильно, злой ветер!
Ты – знак распада:
Ведь Бог и человек – две полноты совершенных,
И когда они воссоединились
В крови и сиянии слёз, – миру
Стало их не вместить, и ночь,
Треща, лопнула. И в швы
Хлынуло утро.

Льдинкой хрустит, март пророчествует
Сиреневая звезда.
Маленький город сонно ворочается
За пазухой у Христа.

Спи, ещё рано, спи, Мой выстраданный,
Суетный Мой!
Скоро будильник взорвётся, выстрелит
Новой весной.

Небо, как хлеб, разломим надвое –
Синь, высота!
Радостно с серых крыш закапают
Кровь и вода. †

Блудный сын

Так я ничьим рабом не быть старался,
Что в плен попал в земле глухонемых,
И привкус поролоновый остался
В твоих, о жизнь моя, стихах переводных.

Прошло ли двадцать лет? вчера? сегодня? –
С Тобой, лицом к лицу, стоял я зло,
И из передней, как из преисподней,
Угарной вольностью несло.

Был май лихой, и пьяный и зелёный,
И Ты в дорогу мне конвертов передал,
Но я тогда не верил в почтальонов
И стиль эпистолярный презирал.

А здесь …хватает мне труда дневного,
Чтоб по навозу вилами писать,
И не припомнить мне ни улицы, ни дома,
И нет слюны, чтоб марку облизать.

Всё так, как есть; лишь иногда, ночами,
В воды стекло стоялое гляжусь,
И сединой, и горем, и глазами
Я на Тебя похожим становлюсь.

Егорий из Скотопригорьевска

Ксении Лученко

А поворотись-ка, сын!
(Гоголь)

И вот наш алтарник вырос,
Уехал от нас в большой город
И, закончив там первый курс семинарии, на вакации прибыл.

Снисходительно пройдясь по храму, ставшему ему тесноватым,
Перво-наперво поразил он
Девчонок из воскресной школы
(На их робкие приветствия кивнув сдержанно, как младой Тихонов-Штирлиц)
Лощеным кроем черной семинарской пары.
Затем довел до свекольного румянца
Молоденькую сей же школы директрису,
Расспросив, не завели ли еще на приходе
Православного молодежного ночного клуба,
А также и сочувственно заметив,
Что не целовать иконы во время месячных – народное суеверье.
Затем, взойдя на клирос, где шла спевка,
Послушал, вполголоса хмыкнул: «Глас десятый!…
Этот стон у нас песней зовется!» –
И, золочеными очочками блистая,
Прочел наставительным тоном притихшим пенсионеркам
Лекцию о демественном распеве.
Войдя в алтарь, оглядел иконы,
Писанные в синодальное время оно,
На которых упитанные архангелы складчато вздымали
Пучочки белых печеночниц под видом ваий
И газовые горелки с ручками под видом мечей,
Архангелы с ширококостными простодушными важными ликами
(Модели безвестных богомазов, почетные мещане,
Давно упокоились в суглинке, под рябинами местного погоста),
И, скривив губы, молвил:
«Мда!… Скотопригоньевский стиль, вырожденье!…
И где обратная перпектива?
Архимандрит Зинон был бы в шоке!..»
И, наконец, когда обличительно перстом указал он
На деревянного, крашеного в белый,
Голубя над Царскими вратами
И начал: «Упадочная тенденция! Еще на Большом Московском соборе…»,
А голубь в ответ, не утерпев, метко, смачно капнул
На отутюженный его воротник, попутно
Стеколки очочков забрызгав, –
Так он обиделся, такие рдяные, рясные
Навернулись слезы на пушистых русых ресницах,
Что старенький батюшка рассмеялся:
«Жорка-обжорка! Да какой же ты, родненький мой, большой стал!»
И, потянувшись на цыпочках, поцеловал чадо
В непокорную вихрастую макушку.

Процесс

Церковные старосты, цитируя мистиков,
Имеют поймать еретиков с поличным.
Еретики, цитируя тех же мистиков,
Норовят подсыпать старостам в молоко пургену
(Если пост - то молоко, разумеется, соевое).

Процесс так разросся,
Что папки с делами заняли две трети помещений
Епархиального управления. Что-то будет.

Мистики - те молчат. Они знают:
Как бы ни повернулось дело,
Всё равно именно им придётся за всё ответить.

Как дети под дождём, стоят они молча
(Когда семью выгнали из дома,
А взрослые, поклявшись мстить, ушли в горы).
В ПУСТЫНЕ

Оставив злой, гнилой, погибающий мир,
Ты отвернулся и ушёл в пески,
Прочь от скверны, прочь.
Там, в пустыне, ты начал заново: молитва и пост,
Небо и ты.
Бог тихонько вздохнул,
Поднял брошенный мир и побрёл за тобой вслед.
Увязая в песке,
Бог подошёл и неловко пристроил мир
У твоих ног. Когда ты не обернулся,
Он кашлянул, подвинул ношу поближе.
(Так, выйдя из джунглей, туземная мать,
Ни слова не разумея по-человечьи, кладёт
Безнадёжно раздутое в тропической водянке дитя
У ног большого белого человека:
Спаси моего ребёнка, сагиб.)

И какая разражается битва! В каком
Яростном отчаяньи вы двое!
Сцепились, рыча друг другу в лицо,
Жилы вздулись, не дрогнет ни один!
Небесные силы – и те
В ужасе скрылись, страшатся глядеть!

А мир – тот ничего не видит. Мир спит,
В липком сне зубы его скрипят – видимо, глисты,
Солнце палит веки, изъеденные лишаём;
Миру снится гуашевый сон:
Солнышко о шести толстых лучах, белый песок,
Красное море – лазоревым вдалеке,
Павел – коричневый старичок – в профиль, под пальмой плетёт
Опоясание из палой листвы,
Пряничный ворон, янтарный хлеб.

АЙЯ ЭАРЕНДИЛ ЭЛЕНИОН АНКАЛИМА

в пригородной лесополосе – праздник победы

добра над злом:

там мирные ролевики-толкинисты с гопниками сражались

выстояли одолели связали

посадили на опушке

ждать восхода

когда солнышко превратит гопников в камень

толкинисты - всем под сорок

одиннадцать мужиков и две тетки

лучезарные у всех имена из одних гласных

плебейским языком и не произнесешь рискуешь

поиметь заворот гортани –

тихо улыбаясь точат

деревянные мечи

сурово и ласково на синдарине

гопников увещевают:

«то-то тролли служители мрачного срача смиритесь

радуйтесь скоро станете

добрым поделочным камнем сердоликом

годным на талисманы руны и плащные застежки

послужите на дело победы

сил света!»

гопники – двоим из троих по пятнадцать

одному восемнадцать – не отвечают

лежат на траве вповалку

дрожат от предутреннего хлада шмыгают носами

сквозь дыры от выбитых зубов цыкают розовым тягучим

треники от росы намокли

мосластые локти сведены за спиною

посинелые ладони в цыпках

обреченно прислушиваются: вон в тумане

прогудела первая электричка

взойдет солнце

Потопная песнь

За мной, за мной, весёлый Ной,
Отважный капитан!
Веди кораблик заводной
Сквозь рифы и туман!

Грузи на борт свой скарб скорей
С собакой и котом,
В дорогу трубочку набей
Душистым табачком,

Винца бутылку погрузи,
А то и не одну,
И сыновей своих возьми,
И верную жену,

И том стихов, и свет свечи,
И сладких снов ушат,
И тараканов, что в ночи
За печкою шуршат,

Возьми печалей и забот,
И умерших друзей,
И всех соседей, кто живёт
На улице твоей,

И город погрузи на борт,
Весь прах его и тлен
(Кряхтит кораблик, но свезёт -
Вот только б не дал крен!..),

И лет прошедших тяжкий груз,
И смерть, что впереди, -
Возьми, покуда отвернусь,
В кораблик посади.

Скорей! А то Мой гнев придёт -
А ты в порту стоишь!
Что увезёшь - то пусть живёт.
Всё, что благословишь.

МОСКВА – ТРЕТИЙ РИМ

Осень – ярый пожар, да внутри гнилой.
Золотая, но смерть по сути своей.
Костер раскола разжигал Аввакум,
Но дрова-то собирал Филофей.

Отпала гордыня, смирилась до зела,
Да смочило дождями – грязь да зола.

Приступит Русь, и сердце глубоко,
А в сердце – грязь до дна, и на грязи воздвигнуть
непросто
Вавилонскую башню, третий Рим,
Музей холокоста.
ОБЩЕНИЕ СВЯТЫХ

Мы когда-то считали, что нимб –
Просто блестящий металлический диск,
Которым голова прикрепляется к доске.
Мы за чудо почитали копоть икон
И неразличимость цветов. Чудес
Мы не знали. Но произошло
Открытие небес, светолитие дня.

Как молоды оказались вы!
Раскрыв рты, мы смотрим на вас,
Как младшие братья, позабыв совок,
Из песочницы восхищенно глядят
На белозубого брата-моряка,
Пришедшего на побывку весной.
Лучистый смех, сиянье погон,
Сильные руки, вверх взмывает малыш.

Так вот что такое пурпур – живая кровь!
Так вот что есть бытие – вохра и санкирь!
Так вот что есть золото – не металл,
Но живое сгущение света! Так вот
Что такое белое!

Когда вы склоняетесь, встаете близ,
Мы забываем уныние и печаль,
Одиночество, тревогу и плен,-
Собственно, все, что и составляет предмет
Нашей слезной молитвы к вам.

Стихи, по словам Ю. Тынянова, - это человеческая речь, переросшая сама себя. И писать о них непросто. Когда читаешь стихи - это либо «да», либо «нет». Если «да», то очень хочется, чтобы другие тоже прочитали произведение. Стихи - это размышление на высоком уровне.

В журнале «Новое литературное обозрение» краткая биографическая справка: «Сергей Круглов - православный священник, поэт, прозаик. Родился в 1966 г. Живет в городе Минусинске Красноярского края. Учился в Красноярском университете, работал в газете «Власть труду». В 1999 г. принял сан священника и прекратил публиковать новые стихи. В 2002 г. обширная подборка стихотворений С. Круглова в антологии "Нестоличная литература" была включена в шорт-лист Премии Андрея Белого. С 2006 года С. Круглов вновь стал публиковать стихи в литературных журналах, а в московском издательстве "АРГО-Риск" в 2007 году вышла его новая книга».

ВЕСНА СВЕТА

Девочке Римме - девять.

Тяжело ей дались все эти девять

(В простонародье подмечено: девочкам,

При крещенье мужскими именами нареченным,

Жизнь достается не из простых, нечто вроде

Монашеского пострига. Правда,

Мы знаем, что вера в судьбу сродни суеверью,

Но все же) - у девочки Риммы опухоль мозга,

Голова видимо раздута,

Ласковые и пожилые овечкины глаза Риммы.

От этого в разные стороны - словно

Широким углом зрения весь окоем глядят -

Глядят, но ничего не видят:

Римма практически слепая.

Здесь, в детской соматике, все - дети, медсестры,

Посетители - Риммы любят. Обычные суетные дети,

Обычнее и медсестры, матери, бабки -

Злые, скаредные, задерганные жизнью,

Суеверные, сентиментальные, друг другу чужие, -

Не то чтоб это они любят Римму: скорее любовь

Сама здесь поселилась, в восьмой палате.

Стрижена кое-как, клочками,

Ношеный подростковый Адидас на вырост,

В трещинах вишневые губы,

Руки - цыпки, темные запястья -

Оберегают невидимую птицу.

Такова же и семья Риммы: цыгане,

Неудачники из вымирающей деревни, изгои

Среди своих: ни золота на немытых пальцах,

Ни крашеной норки, ни пуховых шалей,

Ни инфантильной хитрости, ни живости ртутной,

Беднее бедного - не торгуют

Ни анашой, ни паленой водкой,

Гадать не научены, воровать стыдятся,

Излучают то, чего в цыганах увидишь редко, -

Тихое смиренье

Не то чтобы с жизнью, а с тем, что им светит

Сквозь жизнь, поверх, по касательной к жизни.

Приходской священник, пришедший навестить Римму,

Слушает их, молча кивает, сглатывает

И не может сглотнуть: священник

Во всем Израиле не встречал такой веры.

Другую встречал, но именно такую - впервые.

За свою небольшую, лет с десяток,

Практику служенья -

А ему-то уже мнящуюся заматерелыми веками,

Неотменяемо ценным грузом

Абсолютных, им усокровиществованных, истин!..

Этакие-то сокровища сколько титаников вглубь утянули! -

Впервые. Весь этот опыт служенья,

Раздавшийся массив нажитых ответов на вечные вопросы,

Моментально сжимается в прах, в точку,

Летает пылинкой

В лунах света из окон, в голубой масляной краске, и хлорке

Восьмой палаты: переоценка ценностей, покаянье.

Вот, к примеру, один из вечных таких вопросов:

За что страдают невинные дети?

(В голове - фраза из умной книжки:

"Мы - знаем о Боге, дети - знают Бога".

То, да не то, - ответ неверный.

Невернее - и гаже - разве что

Обывательская сентенция: чтобы

Поменьше грешили) - так за что?

Ни за что. Нет вообще, как видишь, такого вопроса.

Разве что очевидно: страдающие невинно дети -

Сорбент этого мира, они собирают

В себе всю его грязь, и в этом

Соработают-соиграют Христу.

Они у Него - свои. Их место

Игры - ведь, в сущности, дети только и думают, болея,

Плача, обвиняя, терпя, взывая, умирая, что играют -

На Голгофе. Вот их игрушки:

Две былинки, камешек, воронья

Косточка, капелька крови - это,

Пожалуй, все. Обрати вниманье:

Нет у них того, кто голит, в этих прятках,

Нет того, кто метит, но только те, кого выжигают, в этом выжигале -

Ведь Сам Ты, Христе, у нас попросил когда-то:

"Не запрещайте приходить ко Мне детям,

Чтоб они Мою смерть со Мной разделили".

Девочка Римма священнику рассказала,

Что к ней приходил Архангел

Гавриил (именно он, никто другой), и велела

(Откуда эта царственная повелительность!

О, как она драгоценна, как уместна!)

Принести ей с Гавриилом иконку.

Священник вынул из кармана и подал. Римма

Ощупала глянцевый софринский квадратик

И уверенно заулыбалась:

Да, да, это он, спасибо!

Первая мысль у священника: откуда

Она узнала? ведь она слепая?

Наверняка где-то видела раньше?

Явился - надо же! - Архангел: а ну как прелесть? -

Мысль, молнией

Испепелившая первую.

Весна света. Месяц ниссан по календарю.

Бог касается персти - перст о перст с Адамом.

Ветхое умерло, роды всего нового.

"Какое счастье!" - повторяет священник,

Достаточно, впрочем, нелепый

В освященной традицией русского народного сарказма

Перовской своей, селедочного цвета, епитрахили.

Девочка Римма существует на самом деле. В своем ЖЖ Сергей Круглов опубликовал фотографию.