Как жили бандиты в ссср. Самые нашумевшие преступные группировки Советского Союза (5 фото). Пять самых опасных банд в ссср

Не самая кровавая, но довольно необычная банда, поскольку одним из её лидеров являлся действующий сотрудник ГАИ. Лидеры банды Евстратов и Савченко были соседями по дому и старыми знакомыми. Первый работал в ВОХРе на АЗЛК, второй был майором ГАИ.

Криминальная деятельность банды началась вскоре после московской Олимпиады 1980 года, когда мужчины начали приворовывать и продавать запчасти для "москвичей" прямо с завода. Однако эта деятельность не приносила желаемого дохода. Поэтому решено было сыграть по-крупному, то есть ограбить инкассаторов.

Пока Савченко разрабатывал план нападения, Евстратов "тренировался" на подвозивших его таксистах, которых он убивал и грабил. Наконец план был готов. Решено было завладеть большим грузовиком и протаранить на нём инкассаторскую машину, после чего расстрелять инкассаторов и скрыться с деньгами. Была выбрана и цель нападения - инкассаторы, возившие деньги в одну из подмосковных воинских частей. За ними была установлена слежка, определены их маршруты и расписание.

В назначенный день Евстратов поймал на трассе подходящий грузовик и попросил подвезти его. По пути он застрелил водителя и поехал за своим подельником. Однако по дороге к Савченко машину остановил инспектор ГАИ. Занервничавший бандит застрелил инспектора. Убийство гаишника не входило в планы бандитов, они прекрасно понимали, что все патрульные службы переведут на усиленный режим и грабить инкассаторов в такой день будет как-то не с руки. Поэтому от преступного замысла они отказались.

Через некоторое время Евстратов устроился на одну из руководящих должностей в ВОХР Киностудии им. Горького. И вскоре, воспользовавшись своим служебным положением, похитил из караульного помещения несколько пистолетов, которые бандиты планировали использовать для своей преступной деятельности.

С этим оружием они совершили налёт на инкассатора в Москве, убив его и завладев выручкой магазина.

Вскоре преступники решили ограбить кассу киностудии. Но для этого надо было завладеть ключами, хранившимися у кассирши. Савченко достал милицейскую форму для Евстратова, который под видом участкового заявился к женщине под предлогом мнимых жалоб соседей, сообщавших о бурных вечеринках. Когда женщина пропустила его в квартиру, он достал пистолет и застрелил её. После чего забрал ключи от сейфа.

Дождавшись своего дежурства, Евстратов, будучи начальником караула, напоил своих подчинённых и отпустил их домой, заверив, что подежурит один. После этого он отключил сигнализацию, открыл сейф и похитил 50 тысяч рублей.

Подозрение милиции сразу же пало на Евстратова. Украденное с кинофабрики оружие использовалось для убийства кассирши, а ограбление было спланировано так, что было ясно: у грабителей явно есть сообщник в охране. К тому же Евстратов своим поведением дал повод заподозрить его. После ограбления он спешно уехал из Москвы и залёг на дно в одной из тамбовских деревень у родственников.

Вскоре он был арестован и дал показания на подельников. Евстратов, Савченко и Костемеров (третий подельник, присоединившийся после первых преступлений) были приговорены к смертной казни и расстреляны. На счету банды пять загубленных жизней.

Банда шофёров

Банда действовала в Казахской ССР на протяжении 11 лет, с 1977 по 1988 год. Состояла из трёх человек, которые работали шофёрами на разных предприятиях. Лидер банды Можаев работал водителем в республиканском Спорткомитете, Солуянов был водителем скорой помощи, Немчин работал то таксистом, то личным водителем у местных чиновников. Иногда к троице примыкал четвёртый член банды - Токарев, время от времени принимавший участие в преступлениях, он также был шофёром.

Можаев и Немчин был одноклассниками и друзьями детства. Именно с них и началась банда. Первые несколько лет они совершали преступления достаточно беспорядочно. Нападали на поздних прохожих, грабили, избивали, иногда насиловали. Порой нападения завершались убийствами.

К 1983 году преступники поняли, что созрели для крупного дела. Решено было взять кассу одного из местных предприятий. Чтобы раздобыть оружие, они совершили налёт на санаторий республиканского Совмина, где охранником был их знакомый милиционер. Можаев попросил пропустить его на закрытую территорию, чтобы сделать звонок. Знавший его милиционер пустил его позвонить и был им зарезан. Похищенное у него оружие бандиты в дальнейшем использовали для налётов.

Через месяц они застрелили кассиршу одного из предприятий, похитив все деньги. Однако улов оказался совсем незначительным. Разочарованные бандиты решили напасть на заводскую кассу. Для этого решено было раздобыть автоматы, которые планировалось похитить у военных. По плану бандиты собирались угнать машину и задавить на ней армейский патруль, после чего похитить оружие и скрыться. Им удалось угнать машину, убив водителя, но патруль они задавить так и не смогли, опоздав к месту преступления, и от этой идеи в итоге отказались.

Наконец им удалось сорвать крупный куш в результате налёта на кассу крупного предприятия ("Асфальтобетон"). Преступление было тщательно спланировано, для угнанной машины даже достали левые номера, чтобы не привлекать внимания. Бандиты были одеты в рабочие комбинезоны, чтобы не оставлять отпечатков, а их лица скрывали респираторы. Убив кассиршу и водителя, они похитили около 110 тысяч рублей и скрылись.

После того как в милиции сверили гильзы, найденные на местах нескольких преступлений, стало понятно, что речь идёт о банде, которая промышляет уже несколько лет. На их поиски были брошены лучшие силы. Однако взять бандитов удалось скорее случайно. После одного из кутежей в вытрезвителе оказался местный мелкий преступник по фамилии Мусаев. После проверки выяснилось, что он находится в розыске. Мусаев сидеть не хотел и предложил следователям сделку. Он расскажет, кто ограбил кассу "Асфальтобетона", а милиция закроет дело, по которому он проходил.

Мусаев подробно описал всех членов банды, предупредив, что Можаев и Немчин спортсмены и обладают прекрасной физической подготовкой, поэтому взять их будет непросто. Первым арестовали Солуянова. Чтобы не спугнуть подельников, была инсценирована его командировка под предлогом перегона новой машины скорой помощи. А на вокзале не ожидавшего подвоха Солуянова арестовали.

Можаева также выманили хитростью, через друга-гаишника, который вылетел из органов за дисциплинарные нарушения. Гаишнику предложили вернуть его на службу в обмен на услугу. Он должен был выманить Можаева и подвести под арест. Под предлогом покупки одежды друзья выехали на автомобиле гаишника. По пути в заранее условленном месте их остановили гаишники и, обвинив, что он занимается частным извозом, его будто бы арестовали. На самом деле вся операция была призвана отвлечь внимание Можаева (который был пассажиром машины, и к нему у гаишников претензий не было) и застигнуть его врасплох, чтобы он не успел выхватить пистолет и оказать сопротивление. Операция прошла успешно. Что касается Немчина, то он был арестован прямо на рабочем месте и сопротивления не оказал.

Немчин наотрез отказывался говорить, и большую часть показаний дал Солуянов. Поняв, что приятель его сдал, Можаев указал, где спрятаны оставшиеся деньги и оружие. При обыске помимо денег и оружия были обнаружены самодельные маски, ножи, боеприпасы и специальные удавки.

Во время следствия Можаев признался в 17 убийствах, но на суде удалось доказать только 11. Трое бандитов были приговорены к смертной казни. Однако позднее Солуянову приговор заменили 20 годами лишения свободы. Токарев получил 15 лет. Можаев и Немчин были расстреляны.

Вашему вниманию предлагается глава "Свора" из книги "Уголовный розыск. Петроград - Ленинград - Петербург" . Текст посвящён истории крупнейшей банды Ленинграда первой половины 1930-х годов - банды братьев Шемогайловых.

1933 год. Голодают самые хлебные районы страны - Украина, Кубань, Дон. Чуть легче живется столичным городам - Москве и Ленинграду, хотя и здесь хлеб получают по карточкам...
Ситуацию с продовольствием очень усложнила сталинская коллективизация. Непродуманная, проводимая людьми малоквалифицированными, без соответствующей профессиональной подготовки. Да и общеобразовательный уровень коллективизаторов оставлял, как говорится, желать лучшего.
Индустриализация и коллективизация вызвали в стране серьезные и неуправляемые миграционные процессы. А это всегда приводит к активизации уголовной преступности в самых опасных ее формах - бандитизму, терроризму, криминальным убийствам. Естественно, что эти процессы способствовали распространению и таких бытовых преступлений, как хулиганство и воровство.
Внутренних мигрантов, естественно, привлекали прежде всего столичные города и крупные областные центры, поскольку именно там велось наиболее интенсивное строительство промышленных объектов. Тут легче было получить рабочую профессию, образование. Но те, кто спотыкался, ломался при первых же неудачах, опускались на дно - в больших городах оно было, есть и будет. Здесь, за стаканом самогона, неудачники искали виновников своих неудач, копили злобу, строили планы мести.
Стоит добавить, что на это «дно» опускались раскулаченные (справедливо или несправедливо - другой вопрос), «социально чуждые элементы», интеллигенция, которая не нашла себя, не приспособилась к новым условиям, обычное хулиганье. Руководили этими маргиналами зависть, злоба, ненависть к любому, кто вечером шел в школу, в институт, в театр. Обычно это выливалось в кровавые кулачные расправы, сопровождавшиеся труднообъяснимой жестокостью.
Именно таких людей и судили летом 1934 года в Ленинграде. Практически все члены шайки были коренными ленинградцами. Выросли они за Невской заставой, пожалуй, в самом пролетарском районе города - здесь не было таких индустриальных гигантов, как Путиловский (Кировский) или Ижорский заводы, но хватало производств с передовыми технологиями, требующих от рабочих самой высокой квалификации. Кроме того, пролетарское происхождение подсудимых открывало им двери ФЗУ, техникумов, рабфаков, вузов - было бы желание. Но вот именно желания у подсудимых не было. Из всех искусств они признавали лишь кино, особенно «Путевку в жизнь». Куплеты Фомки-Жигана они знали наизусть и распевали во время попоек.
А еще они хорошо знали, где и что можно «спереть и загнать». Бутылка водки служила мерилом дружбы и уважения друг к другу, а любимым развлечением стали драки. Правда, с теми, кто может дать отпор, хулиганы предпочитали не связываться. Били, как правило, по принципу «Семеро одного не боятся». Набрасывались скопом, не задумываясь, пускали в ход палки, камни, кастеты. Многие члены шайки всегда носили финки, а главари, братья Шемогайловы, раздобыли даже револьвер.
Начинало хулиганье, как обычно, с мелких пакостей. Например, члены шайки Свечин и Григорьев обожали «трясти» школьников младших классов. Выгребали из карманов малышей пятаки и гривенники, отнимали бутерброды, которые давали им с собой в школу родители, рвали книжки.
Когда вошли во вкус, занялись срыванием зимних шапок и кепок с прохожих. Похищенные (точнее - отнятые) головные уборы сбыва- лись на Сытном рынке, а вырученные деньги шли на выпивку. Член шайки Васильев по кличке Курц «обожал» женщин. И способ для знакомств избрал «джентльменский» - с помощью кожаного хлыста, с которым не расставался. На суде он хвастался: «Уж больно забавно. Дерну я хлыстом бабу, а она пищит. Потом и разговоришься...» Тех девушек, которых такой способ знакомства не устраивал, хулиган зверски избивал.
Однажды Потапову, «коллеге» Васильева, приглянулась девушка, стоявшая на трамвайной остановке. На предложение «прогуляться» она ответила решительным отказом - подвыпивший, небрежно одетый и развязный парень был ей явно антипатичен. На подмогу Потапову пришли его приятели Барбосов и Чирков. Девушку стали зверски избивать, а потом потащили в кусты - насиловать. К счастью, вмешались проходившие мимо рабочие, которые крепко наподдали разгулявшимся хулиганам. Избитую, находившуюся без сознания девушку пришлось направить в больницу, где она пролежала несколько недель.
Или такой факт. Теплым майским вечером 1933 года Степан Шемогайлов со своими верными «адъютантами» Барановым, Косорыгиным и Курцем решили «погулять». Для начала выпили. Затем двинулись по улице, матерясь и расталкивая прохожих. В итоге решили добавить и прогуляться по проспекту Обуховской обороны. Тут они встретили двух ребят, которые спешили к товарищу на день рождения. У одного была в руках гитара. Естественно, что Степе захотелось щипануть струну. Правда, как это делается, он понятия не имел. Но верные «адъютанты» набросились на ребят, зверски их избили, а гитару просто-напросто сломали...
Этого показалось им мало. Захотелось еще выпить. Они направились в сторону завода «Большевик», а точнее, к павильону «Пиво-воды» возле заводской проходной. На подходе встретили Петра Лупанова. Подойдя к прилавку, Баранов взял стоявший на нем графин и с силой ударил им по голове пожилого рабочего. Ударил просто так, забавы ради. Это был сигнал для сообщников. На ничего не подозревавших людей посыпались камни, удары палками, хлыстами и кастетами...
Растерявшихся рабочих загнали в тупик и зверски избили. Курц стегал хлыстом, Степан Шемогайлов безжалостно месил человеческую плоть пудовыми кулаками, а Петр Лупанов пустил в ход нож...

Многие были избиты до потери сознания. Но никто из потерпевших, отметим, в милицию не обратился.
Хулиганье наглело, становилось злее, агрессивней. Их жертвами становились не просто подвернувшиеся под горячую руку случайные прохожие, но и девчонки-«краснокосыночницы» с ткацких фабрик, которых хулиганы зверски избивали и пытались насиловать. Ну и, разумеется, они попыталось «воевать с жидами». Что такое антисемитизм, как выяснилось на следствии, эта публика понятия не имела и даже слова такого не знала. Но это не мешало им издеваться над людьми.
Главными «антисемитами» были братья Александр, Алексей и Михаил Котовы, их приятели Удальцов, Клухин и еще пять-шесть подонков. Жила эта братва на Белевском поле, рядом с еврейским кладбищем и синагогой. Хулиганье приветствовало евреев издевательским «Здорово, жиды!», а потом начинало глумиться - евреев заставляли стоять на коленях в грязи, целовать ноги, а Удальцов обожал избивать их галошей.
В марте 1934 года активные члены шайки Жуковский, Андреев, Лебедев и еще несколько великовозрастных балбесов избили трех рабочих-активистов, причем Жуковский бил их железным прутом. В результате один из пострадавших оказался на больничной койке. Через несколько дней член шайки Борис Григорьев остановил рабочего, которого даже толком не знал, свалил на землю, избил и попытался... выколоть глаза гвоздем. Прохожие, не побоявшись озверелого хулигана, отбили потерпевшего у Григорьева, да еще крепко ему накостыляли.
Заводские активисты все чаще становились жертвами хулиганья. В январе 1934 года Андреев подговорил Лупанова, Егорова и еще троих дружков избить Махрова, профорга завода имени К. Е. Ворошилова. Вся вина профорга заключалась в том, что на товарищеском суде он потребовал увольнения Андреева с завода за систематические прогулы и выпуск бракованной продукции.

Хулиганы тщательно готовились к преступлению, долго выслеживали свою жертву и наконец совершили свое черное дело. А сам Андреев из-за угла наблюдал, как расправляются с его «врагом».
Так же зверски отомстили хулиганы секретарю товарищеского суда Петру Дзюменко, а в члена суда Зинаиду Артштейн стреляли из револьвера...
Одной из главных черт хулигана всегда была ненависть к культуре. Естественно, что любая библиотека, клуб, «красный уголок» вызывают у него особую ненависть. Плюнуть человеку в душу, испакостить праздничное настроение - это потребность «души» хулигана.
Так и случилось 7 ноября 1933 года. Вечером после торжественной демонстрации на Дворцовой площади в «красном уголке» рабочего городка на Большой Шемиловке (ныне район улицы Ивановской) собралась молодежь, чтобы отметить праздник. А в это время на квартире у Лупанова банда распивала самогон. Идея разгромить «красный уголок» и расправиться с собравшейся там молодежью родилась в пьяных головах спонтанно, но эта «спонтанность» родилась не на пустом месте. Бандиты давно мечтали стать хозяевами района, и для этого им было нужно громкое дело, которое укрепило бы их авторитет. Разгром «красного уголка» должен был стать именно такой акцией.
И вот «шестерки» сообщили, что собрание началось. Хулиганье разделилось на две группы - одни перекрыли окна, другие ворвались через дверь в помещение. Начался погром. Пятнадцать комсомольцев оказались перед втрое превосходящими их по численности хулиганами, разгоряченными водкой, вооруженными ножами, кастетами, палками. Затрещала перевертываемая мебель, зазвенели разбиваемые стекла окон.
Председатель собрания Алексеев попытался остановить хулиганов, но Лупанов набросился на него и изрезал ему финкой руки. Жуковский зверски избивал заведующего «красным уголком» Абрамсона -- сначала ногами, а затем дважды ударил его бутылкой по голове.
Но, оправившись от неожиданности, комсомольцы дали отпор хулиганам, и те поспешно ретировались. К ночи кое-кто из них оказался за решеткой, но «атаманы» шайки, как им казалось, ушли от ответственности.
В январе 1934 года шемогайловская шайка вновь собралась в комнате Лупанова, ставшей их штабом. По сути, это был обычный притон, воровская «малина», где всегда толпились пьяные «марухи», имелся самогон, можно было перекинуться в картишки и даже перехватить взаймы трояк или пятерку. Правда, под проценты. Взял трояк - верни пятерку, взял пятерку - верни ее и еще два рубля сверху... Любая старуха-процентщица позавидует!
Именно здесь в разгоряченных самогоном головах хулиганья родилась идея еще раз «проучить комсомольцев». Быстро разобрали финки, кастеты, хлысты, Василий Шемогайлов крутил барабан нагана.
Собрались у карточной фабрики и двинулись к «красному уголку». И вновь на каждого комсомольца набрасывались вдвоем, а то и втроем. Били без жалости. И хотя ребята пытались сопротивляться, но итог драки был страшным - один паренек остался калекой, а Алексея Доненкова Степан Шемогайлов убил ударом кастета.
На Игнатия Панькова хулиганы набросились с особой яростью. Пять ножевых ранений нанес ему только Василий Шемогайлов. На шестом ударе у ножа сломалось лезвие... И тут до Шемогайлова доило, что он заигрался. «Атас!» - завопил подонок.
Но час расплаты пробил: сидевшие в «Крестах» члены шайки наконец-то заговорили. Кровавый клубок, закрученный одуревшими от водки подонками, начал разматываться.
3 апреля 1934 года были задержаны Лупанов, Жуковский и Григорьев. Через день в Управление угрозыска доставили Шемогайлова, Андреева, Котова. Дольше всех бегал Степан Шемогайлов. Но и его взяли.
Начались допросы, вызовы свидетелей и потерпевших, очные ггавки, выезды на места происшествий... Уголовное дело распухало буквально на глазах. В обвинительное заключение было включено более ста эпизодов - разных по масштабу, с разным количеством потерпевших, свидетелей, участников преступлений.
Следствие велось ударными темпами, хотя бы потому, что последних участников шайки арестовали в середине апреля, а суд начался 3 июля 1934 года. То есть прошло чуть больше двух с половиной месяцев, из которых часть времени ушла на изучение дела работниками суда, прокуратуры и адвокатами. Естественно, работу милиции, особенно территориальных отделений Володарского (Невского) района было трудно назвать удовлетворительной. Шемогайловцы бесчинствовали не один месяц. Но нет худа без добра: кое-кого из шайки пощадили за хулиганство еще задолго до ареста главарей, и они отбывали наказание там, где им положено. С самого начала руководители милиции Володарского района не смогли правильно оценить угрозу, которую представляли Шемогайловы и их сообщники, посчитав их обычным хулиганьем.
Ознакомившись с материалами о криминальных «подвигах» Шемогайловых и иже с ними, в Управлении угрозыска четко определили, что имеют дело с квалифицированной группой воров и хулиганов, действия которой умело направляются главарями. Уже в ходе следствия почти всем участникам шайки были предъявлены обвинения в кражах.
В шайку был умело внедрен Владимир Иванович Савин, один из самых легендарных сотрудников ленинградского угрозыска 1930- 1950 годов. Именно он вычислил всю «головку» банды и сделал, пожалуй, самый главный вывод: Василий и Степан Шемогайловы действительно - прежде всего за счет своей физической силы - держали дисциплину в банде, но их дергали «за веревочки», сами оставаясь в тени, два других брата - Петр Лупанов и Петр Егоров.
Правда, они были двоюродными братьями, но их социальное происхождение было куда более родственным: их родители держали мелкие лавочки и придорожные сельские кабаки. Естественно, что еще в 1920-е годы их раскулачили, собственность национализировали, и братья сбежали в Ленинград. Получить комнату в бараке от завода в те годы не было проблемой, а вот «синдром мелкого кабатчика» засел в них намертво. Именно Лупанов с Егоровым и стали завлекать к себе вначале Шемогайловых, а потом их друзей - сначала бесплатно поили их самогоном, потом ввели небольшую плату, плавно поднимая цену, поощряли карточные игры на деньги, постепенно взяв на себя роль «мозгового центра» шайки. Тех, кто пытался «тявкать», Шемогайловы быстро усмиряли своими чугунными кулаками.
Именно факт участия в банде двух раскулаченных - Лупанова и Егорова - придал процессу ярко выраженную антикулацкую направленность, тем более что их «идеологически вредное влияние» на членов шайки для суда было очевидно. Учитывая, что именно кулачество было наиболее активной силой, которая сопротивлялась коллективизации, борьба с его вредным влиянием стала лейтмотивом процесса. Да и адвокаты делали в своих речах основной упор на то, что их подзащитные стали жертвами именно «кулацкой идеологии», внедряемой в их сознание Лупановым и Егоровым.
И вот пришел день суда. Как уже говорилось, он начался 9 июля 1934 года и окончился уже 17 июля 1934 года. Внешне вся атрибутика уголовного процесса была соблюдена. Подсудимых защищала бригада адвокатов, которую возглавлял известный «златоуст» Маснизон, защищавший еще Леньку Пантелеева. По иронии судьбы, все они были евреями, а защищать им приходилось дремучих антисемитов.
Государственное обвинение поддерживал заместитель прокурора Ленинграда Альбицкий. Видимо, по инициативе Володарского райкома ВКП(б) в суде принимал участие и общественный обвинитель, участник знаменитой Обуховской обороны 1901 года старый рабочий Бубнов. Кроме того, общественное обвинение поддерживал заместитель председателя профсоюза машиностроителей Федосеенко. Председательствовал на суде судья Кондаков и члены суда Анисимов и Захаров.
Естественно, что хулиганы, оказавшись на скамье подсудимых, пытались все отрицать.
- Не знаю!.. Не помню!.. Впервые вижу свидетеля!.. Впервые вижу потерпевшего!..- были их ответы.
Однако под давлением неопровержимых улик, показаний свидетелей и потерпевших члены шайки были вынуждены сначала признаться в небольших преступлениях, а затем, когда на суде выступил потерпевший Абрамсон, стали давать правдивые показания.
После выступления государственного обвинителя настроение у большинства подсудимых... улучшилось. Мрачно, исподлобья смотрели на дружков только братья Шемогайловы, Лупанов, Егоров и Жуковский. Суд четко установил их вину в убийстве Доненкова и Панькова, а также руководящую роль в шайке.
И вот наступило 17 июля 1934 года, когда был зачитан приговор.
Василий и Степан Шемогайловы, Лупанов, Егоров и Жуковский как наиболее активные члены шайки, виновные в убийстве людей, приговаривались к «высшей мере социальной защиты» - расстрелу. Остальные члены шайки получили от одного года до 10 лет лишения свободы. Несовершеннолетнего Болотова оправдали и освободили прямо в зале суда.
Странным был этот процесс. Осудить 57 человек за 9 дней по делу, где фигурировали не десятки, а сотни эпизодов,- это нужно было уметь! Ведь даже по Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР, который тогда действовал, это потребовало бы не один месяц. Но тогда, в 1934 году, это оказалось возможным. Ведь уже прозвучала знаменитая фраза А. М. Горького: «От хулигана до фашиста - один шаг». Затягивание процесса могло вызвать негативную реакцию общественности, простых ленинградцев... Тем не менее ни к одному из подсудимых не применили печально известную 58 статью УК, хотя сделать это можно было без особой натяжки.
Процесс был громким, широко освещался ленинградскими газетами, радио и, судя по всему, находился на личном контроле у первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Кирова.
Почти весь процесс проходил в Володарском районном Доме культуры (позже - Дворец культуры имени Н. К. Крупской). Для охраны подсудимых были приняты беспрецедентные меры. Весь ДК был оцеплен по периметру подразделением внутренних войск, а большая группа солдат охраняла подсудимых в самом зале. На судебное заседание, кроме участников процесса, пропускались только делегации от трудовых коллективов ленинградских заводов и фабрик. Особые пропуска вводились для журналистов, освещавших процесс. Было применено и такое новшество, как трансляция процесса по радио. Дни стояли теплые, солнечные, и сотни людей, собравшихся во дворе Дома культуры, могли через два репродуктора послушать, как идет процесс. Это позволяло разрядить обстановку в толпе, где хватало и сочувствующих подсудимым, и тех, кому хотелось устроить самосуд. В день вынесения приговора во дворе собралась толпа почти в 6 тысяч человек. Да и сами подсудимые представляли огромную опасность. Пятьдесят семь здоровых, крепких, молодых парней запросто могли наброситься на конвой... Высшей меры наказания боялись не только те пятеро, терять им было нечего, а дружки поддержали бы их, не задумываясь. И еще один факт: в предвоенном Ленинграде это был последний такой шумный, получивший широкий общественный отклик процесс.
1 декабря 1934 года был убит Сергей Миронович Киров. Именно после этого убийства на Ленинград обрушилась волна жесточайших репрессий. И первыми жертвами этих репрессий стали... уголовники. Их стали судить Особое совещание, Особые тройки, и те, кто получали 20 лет, считали себя счастливцами. Отбывать наказание этих людей, как правило, отправляли в Воркуту, на Колыму, а тех, кому удавалось выжить и вернуться в Ленинград, в городе просто не прописывали.

Сотрудники уголовного розыска, принимавшие участие в раскрытии преступления:
Александр Алексеевич Коптельцев - начальник ленинградского уголовного розыска
Иван Васильевич Бодунов
Владимир Иванович Савин
Константин Осипович Козин
Владимир Федорович Пенкин

В самой передовой и самой честной стране мира преступности быть не могло. По крайней мере, на бумаге. Но реальность была не такой безоблачной.

Санитары

1980 — 1981 гг.

Члены ростовской ОПГ перед налетом маскировались под врачей и санитаров - простая, но как выяснилось, действенная тактика. От грабежей небольших магазинов «Санитары» постепенно перешли к вооруженному разбою, заказным убийствам и торговле запрещенными препаратами. Как раз последний пункт и был слабым местом ростовской ОПГ: следователям удалось выйти на торговца смертью Зафаса Барцисса , который выполнял грязную работу для «Санитаров» руками своих зависимых клиентов. Барцисс раскололся довольно быстро и всю банду задержали по горячим следам. Лидеры получили высшую меру, прочие «отделались» очень длинными тюремными сроками.

Белый крест

1989 — 1990 гг.

Больше половины членов этой странной ленинградской банды успешно совмещали грабежи и службу в милиции. Организовал «Белый крест» участковый Аркадий Макеев . Понимание принципов работы уголовного розыска позволяло преступникам совершать дерзкие неожиданные налеты на крупные магазины и даже инкассаторские автомобили. Ни одно дело «Белого креста» без смертей не обходилось. За ОПГ потянулся кровавый след. Макеева подвела излишняя самоуверенность: на очередное ограбление он отправился в машине с полным багажником оружия и антисоветских плакатов. Лидера группировки остановили на штатной проверке документов и заглянули в багажник… Тут история «Белого креста» закончилась.

Гастролеры

1971-1973 гг.

Вся банда состояла из двух человек, Юрия Казакова и Вадима Сидорова . «Гастролеры» начали свой криминальный вояж с Киева. В августе 1971 налетчики убили милиционера, чтобы разжиться трофейным оружием и отправились колесить по стране. За два следующих года Казаков и Сидоров побывали практически в каждой республике Советского Союза. Суровые уральские бандиты, оставившие за собой немало трупов, попались в 1973 году в поезде на банальной проверке паспортов. «Гастролеры» сумели выпрыгнуть из окна купе на полном ходу, но убежать смог только Сидоров - Казаков подвернул ногу. Через месяц арестовали и второго «гастролера». Оба получили высшую меру наказания.

Тяп-Ляп

1974-1980 гг.

«Тяп-Ляп» зародилась в Казани из небольшой молодежной группировки спортсменов, живших неподалеку от завода «Теплоконтроль». Устав от бессмысленных драк с парнями из других районов, лидер группировки Завдат Хантимиров решил, что пора зарабатывать деньги. Вот так из молодежной компании появилась одна из самых жестоких ОПГ Советского Союза. На счету «Тяп-ляп» бесчисленное количество заказных убийств и грабежей. В пик развития ОПГ насчитывала 300 активных членов - небольшая армия отморозков, готовых пойти на что угодно ради приказа и денег. Только в 1980 году, с поимкой лидера Завдата Хантемирова и его подельника Искандера Тазетдинова , банду удалось развалить.

Черная кошка

1950 — 1953 гг.

Всего за три года существования «Черная кошка» превратилась в легенду. Иван Митин , лидер жестоких налетчиков, ради достижения цели не останавливался ни перед чем. Впервые Москва услышала о «Черной кошке» в феврале 1950-го, когда грабители застрелили сотрудника уголовного розыска, решившего в одиночку предотвратить магазинную кражу. До зимы 1953 банда совершила ряд жестоких и дерзких налетов - бандиты не стеснялись пускать в ход оружие, жертв было много. Попалась «Черная кошка» по глупости: один из членов банды купил на улице бочку с пивом и устроил бесплатную раздачу, чем и привлек внимание случайно затесавшегося в толпу офицера из МУРа. За щедрым гражданином проследили, что позволило выйти на прочих членов преступной группировки. Лидеров банды приговорили к высшей мере наказания, прочих упрятали в далекие лагеря.

«В стране победившего социализма не может быть бандитов!», – не уставали повторять высокие партийные чины. Как они ошибались! На территории СССР преступные группировки появлялись регулярно, и каждую отличал свой уникальный почерк.

«Черная кошка»

Самая загадочная банда сталинской эпохи, с легкой руки кинематографистов названная «Черной кошкой», 3 года своими дерзкими преступлениями не давала покоя москвичам. Пользуясь тяжелым послевоенным положением и доверчивостью граждан, банда Митина раз за разом «срывала» крупные суммы денег и ускользала невредимой.

Работу следователей усложняло отсутствие у членов банды всяких связей с криминальным миром – они образцовые работники Красногорского оборонного предприятия. На преступный путь красногорцы встали 1 февраля 1950 года, когда совершили первое убийство, а 26 марта им удалось крупное ограбление. Слова «Всем стоять! Мы из МГБ!», – выкрикнутые в магазине, обескуражили сотрудников. Воспользовавшись замешательством, преступники очистили кассу на сумму 63 тысячи рублей – крупный куш в то время.

Не на шутку настоящее МГБ заволновалось 27 марта 1951 года. В тот день вооруженные пистолетами «митинцы» ограбили один из магазинов в Кунцево, убив пытавшегося им помешать директора. От этого места до Ближней дачи Сталина было всего несколько километров! Сыщиков заинтересовал тот факт, что все преступления бандиты совершали возле стадионов. И действительно, некоторые из злоумышленников оказались спортсменами. Возле Красногорского стадиона «муровцы» и напали на след банды Митина. Дальнейшее было делом техники.

По итогам следствия установлено, что преступники за 3 года совершили в общей сложности 28 разбойных нападений с 11 убитыми и 18 ранеными, награблено ими было более 300 тысяч рублей. Раскрытое дело спасло Хрущева, которого пытался сместить с поста руководителя Московского горкома Берия.

«Фантомасы»
С 1968 по 1973 годы в Ростове-на-Дону орудовала одна из самых нашумевших банд, чья деятельность стала частью советского криминального фольклора. Банду братьев Толстопятовых еще называли «фантомасами», из-за их любви к надеваемым на голову женским чулкам. Отличительной чертой преступной группы было использование самодельного огнестрельного оружия и детальная проработка плана разбойных нападений.

Основными целями банды становились магазинная выручка, а также зарплаты, перевозимые инкассаторами. Но бандитам отчаянно не везло – их словно преследовал злой рок. То инкассаторы не приедут в срок, то возле места планируемого преступления их спугнет знакомое лицо. Еще как назло сознательные граждане не боялись вооруженных злоумышленников и оказывали им сопротивление. Однако бандиты не церемонились – им ничего не стоило расстрелять бросившегося на них с палкой старика.

На совести преступников 14 вооруженных нападений, несколько убийств и 150 тысяч награбленных рублей. Любопытно, что один из членов банды Самасюк нередко признавался коллегам, что мечтает умереть на мешке с деньгами. 7 июля 1973 года его желание было исполнено, когда при перестрелке с милиционерами он в последний раз прильнул к вожделенным сокровищам. В этот день и закончилась бесславная история «фантомасов».

«Тяп-ляп»
В середине 1970-х годов Казань захлестнула волна молодежной преступности. Бандитские группировки спокойно могли выяснять свои отношения без активного противодействия со стороны милиции. Город жил в постоянном страхе. Очень быстро в лидеры бандитского движения выбились «Тяп-ляповцы» (ироничное название связано с заводом «Теплоконтроль»), которые не просто дрались с конкурентами из других районов – они их убивали.

Один из лидеров группировки Хантимиров не ставил перед собой иной цели, как избивать и калечить людей. Культ силы он формировал и в своих подчиненных. Выходцы из «качалки» могли запросто пырнуть ножом или забить до полусмерти случайного прохожего.

Демонстративную и кровавую акцию запугивания «Тяп-ляповцы» устроили во «Дворце культуры им. Урицкого» во время дискотеки. Ворвавшись в помещение, они железными прутьями стали калечить находящихся в здании молодых людей. Даже серьезно травмированные подростки не жаловались в милицию – боялись расправы.

Бандиты осмелели настолько, что начали применять огнестрельное оружие и гранаты. Лишь 31 августа 1978 года, когда они вступили в серьезное противостояние с милицией, служители правопорядка вынуждены были применить силу и обезвредить банду. Четверо активных участников группировки были приговорены к расстрелу, в том числе и Хантимиров, остальные осуждены на длительные сроки. Банда «Тяп-ляп» положила начало распространению организованной преступности в стране, а ее лидеры явились первыми криминальными авторитетами.

«Санитары»

В самом начале 1980-х годов над Ростовом-на-Дону нависла зловещая тень банды «санитаров». Переодетые во врачей преступники, пользуясь доверием людей, врывались в квартиры, пытали, убивали, а затем и грабили жильцов. Впрочем, боялись не все, а те, у кого водились большие деньги – спекулянты.

Все началось с жестокого убийства и ограбления Светлаковой, но расследование по делу известной скупщицы было спущено на тормоза влиятельным людьми – ее клиентами. Изучение журнала Светлаковой и другие громкие преступления «санитаров» вывели следователей на уроженца Абхазии Зафаса Барциса, занимавшегося торговлей наркотиками.

«Санитары», наркоманы со стажем, были низшим звеном банды, выполнявшим черную работу. Понятно, зачем нужны были деньги грабителям – ампула промедола или морфия стоила около 25 рублей, а им требовалась постоянная «подпитка». Это была круговая система: деньги позволяли покупать наркотик, а его продажа давала возможность заработать еще больше.

Бандитов сгубила жадность. «Санитары» сами хотели сбыть товар – на этом и попались. От них ниточка потянулась к потребителям, и через покровителей привела к организаторам преступного сообщества. Всего в деле фигурировало около 60 человек, которых милиция ловила по всей стране. Впрочем, у советской наркомафии нашлись влиятельные защитники в высших эшелонах власти и они как смогли, смягчили приговор. Барцису, которому грозил расстрел, в итоге дали 9 лет лишения свободы.

«Белый крест»
В конце перестройки наша страна столкнулась с явлением, которое казалось, кануло в Лету – политическим террором. На улицах Ленинграда все чаще стали появляться листовки, где неизвестные, называвшие себя организацией «Белый крест», призывали граждан присоединяться к вооруженной борьбе против «красного фашизма». Современные народовольцы, однако, не гнушались ни грабежами, ни убийствами – все ради великого дела.

Оперативникам из убойного отдела долго не удавалось напасть на след преступников, и не удивительно, среди них был организатор «освободительного движения» – милиционер Аркадий Мокеев. Используя чужое табельно оружие, в течение года изворотливые преступники будоражили жителей Ленинграда. В частности, члены группировки убили инкассатора, покушаясь на крупную сумму денег, застрелили часового, пытаясь проникнуть на оружейный склад воинской части. Но все неудачно.

Банду задержали во время подготовки террористических актов. Подельников Мокеева приговорили к различным срокам заключения, а главаря к расстрелу, который позднее заменили пожизненным заключением. Это случилось за год до падения СССР.