Богословский (теологический) подход. Методология истории

Теологический подход возник одним из первых. Он уходит своими корнями в религиозные представления, определившие основы понимания развития человечества. К примеру, в основе христианского понимания развития общества лежит библейская модель истории. Теологический подход, таким образом, опирается на теории, объясняющие исторический процесс как отражение Божественного плана существования человечества. Согласно теологическому подходу источником развития человеческого общества является Божественная воля и вера людей в эту волю. Приверженцами этой теории являлись Августин, Джеффри, Оттон. В XIX в. ход истории определял божественным провидением Л.Ранке. К российским авторам христианской концепции исторического развития относятся Г. Флоровский, Н. Канторов.

Субъективизм – это идеалистическое понимание исторического процесса, согласно которому история развития общества определяется не объективными законами, а субъективными факторами. Субъективизм, как методологический подход, отрицает исторические закономерности и определяет личность творцом истории, объясняет развитие общества волей отдельных выдающихся личностей, результатом их деятельности. К сторонникам субъективного метода в исторической социологии можно отнести К. Беккера.

Географический детерминизм – преувеличение значения географического фактора в развитии конкретных обществ. Арабский историк Ибн Хальдун (1332-1406 гг.), автор «Книги назидательных примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живущих с ними на земле», развил идею решающего значения географической среды для развития общества, зависимости обычаев и учреждений каждого народа от способов добывания ими средств к существованию. Таким образом, согласно теории географического детерминизма, в основу исторического процесса положены природные условия, определяющие развитие человеческого общества. Многообразие исторического процесса также объясняется особенностями географического положения, ландшафта, климата. К сторонникам этого направления можно отнести Ш.Л.Монтескье, подробно изложившего идею влияния климата и других естественно географических факторов на общество, формы его правления и духовной жизни.

Россию как целый историко-географический континент с особой судьбой рассматривали представители евразийской школы Г.В.Вернадский и Н.С.Трубецкой, В.Н.Ильин, Г.В. Флоровский. Н.И. Ульянов, С.М. Соловьев в истории развития общества придавали важное значение природе, географической среде. Н.И.Ульянов считал, что «если существуют законы истории, то один из них надо усматривать в географических очертаниях Государства Российского». С.М. Соловьев писал: «Три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают».

Рационализм – теория познания, определяющая разум единственным источником истинного знания и критерием достоверного знания. Декарт –родоначальник рационализма нового времени доказывал возможность постижения истины разумом. Рационализм ХVII-XVIII вв. отрицал возможность научного познания истории, рассматривая ее как царство случайности. Как методологический подход рационализм соотносил исторический путь каждого народа со степенью его продвижения по лестнице общечеловеческих достижений в области разума. Деятели Просвещения наиболее отчетливо проявляли безграничную веру в торжество прогресса на основе силы разума.

Рационалистическая интерпретация истории (всемирно-историческая интерпретация) в XIX веке представлена учениями К.Маркса и Г.Гегеля. По их мнению, история универсальна, в ней действуют общие и объективные по характеру закономерности. В философии Г.Гегеля исторический процесс представлен тремя ступенями: восточная (азиатская), греко-римская (античная), германская (европейская). В подготовительных рукописях к «Капиталу» К.Маркс выделял докапиталистическое, капиталистическое и посткапиталистическое общество. Она является описанием европейской цивилизации. Европоцентризм (признание европейских шедевров хозяйства, зодчества, военного дела, науки эталоном цивилизованности и европейских критериев прогресса – универсальными) обусловил кризис рационалистической интерпретации истории в ХХ веке.

Эволюционизм сформировался в начале XIX в. как антропологическая интерпретация идеи развития и прогресса, не рассматривающая человеческое общество как общество производителей. К классикам эволюционизма относят Г.Спенсера, Л.Моргана, Э.Тейлора, Ф.Фрезера. Из российских ученых к сторонникам эволюционизма причисляют Н.И.Кареева. Эволюционизм представляет исторический процесс как однолинейное единообразное развитие культуры от простых форм к сложным, исходя из того, что у всех стран и народов существует единая цель развития и универсальные критерии прогресса. Суть эволюционистской теории предельно проста: с немногими временными отклонениями все человеческие общества движутся вверх по пути к процветанию. Культурные различия между народами объясняются их принадлежностью к различным ступеням исторического прогресса.

Позитивизм как теория, возник в XIX веке. Основоположником позитивизма стал французский философ и социолог О.Конт, разделивший историю человечества на три стадии, из них – теологическая и метафизическая – пройдены, высшая стадия – научная, или позитивная, характеризуется расцветом положительных, позитивных знаний. Позитивизм уделяет особое внимание влиянию социальных факторов на человеческую деятельность, провозглашает всесилие науки и признает независимую от произвола личности эволюцию человеческого общества от низших к высшим ступеням. Сторонники позитивизма игнорировали социально-политическую эволюцию общества, объясняя появление классов и другие социально-экономические процессы функциональным разделением труда.

БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ

УДК 343.43 ББК 67.51

Ф. Н. Селезнев*

ТЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ПОНИМАНИЮ ПРЕСТУПНОСТИ

Аннотация: Православный подход к проблеме осмысления преступности является возрождением и продолжением традиционного для российской юриспруденции в целом и криминологии в частности, религиознофилософского понимания природы добра и зла. Этот подход вписывается в общие положительные тенденции к переосмыслению российским обществом духовно-религиозного богатства русской культуры, права и государственности.

Ключевые слова: православие; преступность; сакральная криминология; духовно-нравственный кризис.

THEOLOGICAL APPROACH TO THE INTERPRETATION OF CRIMINALITY

Annotation: The Orthodox approach to the problem of interpretation of criminality is revival of religious and philosophical interpretation of good and evil traditional for the Russian law on the whole and criminology in particular. This approach fits well into general positive tendencies by the Russian society to reconsideration of religious and spiritual wealth of the Russian culture, law and statehood.

Key words: orthodoxy; criminality; sacral criminology; spiritual and ethical crisis.

1. ОБОСНОВАНИЕ ТЕОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА К ПРЕСТУПНОСТИ

Криминология по существу является учением о зле в крайних формах его проявления.

Д.А. Шестаков

Ввиду того, что современное российское общество и государство пребывают в глубоком духовно-нравственном кризисе, повлекшем за собой их криминализацию и необычайный рост преступности, автором была поставлена перед собой задача, в рамках данной работы, провести исследование в целях поиска выхода из этого кризиса как

7 Шестаков Д.А. Криминология. 2-е изд., пере-раб. и доп. - СПб., 2006. - С. 351.

* Филипп Николаевич Селезнев - член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Россия, Санкт-Петербург). E-mail: [email protected]

© Ф.Н. Селезнев, 2010

Криминология

способа противодействия преступности. В настоящей статье делается первый шаг к намеченному исследованию.

Видится, что стабилизировать обстановку путём материальной стимуляции, а также сугубо светскими, исходящими из материалистического подхода, способами не представляется возможным. Нами предлагается использовать теологический подход к пониманию и противодействию преступности. В данной работе терминологически понятия теологический, богословский и религиозный (иногда с философическим аспектом) по существу являются однородными.

Можно говорить об относительной новизне выбранного подхода. В связи с преобладающей секулярностью и отсутствием религиозных систематизированных подходов к противодействию преступности в криминологии, а также явной актуальностью и нехваткой аналогичных подходов, возникает потребность в их изучении и разработке.

В предстоящей работе намечена попытка религиозного объяснения воспроизводства преступности в России, главенствующим фактором которой является упоминаемая многими криминологами, проблема бездуховности. В связи с явным духовно-нравственным корнем преступности, нами продумывается соответствующее противодействие. Необходимо использовать духовно-нравственный потенциал традиционных конфессий Российской Федерации, в особенности Русской Православной Церкви, как самой крупной религиозной организации на территории нашего государства.

Чтобы приступить к обоснованию состоятельности теологического подхода к преступности необходимо понимать, что такое теология. Итак, теология (греч. 0ео-^оуа), или богословие - это совокупность религиозных доктрин о сущности и бытии Бога. Богословие возникает исключительно в рамках такого мировоззрения, как те-изм.1 Согласно определению, принятому в современной российской системе образования «Теология - это комплекс наук, которые изучают историю вероучений и институциональных форм религиозной жизни, религиозное культурное наследие (религиозное искусство, памятники религиозной письменности, религиозное образование и научно-исследовательскую деятельность), традиционное для религии право, археологические памятники истории религий, историю и современное состояние взаимоотношений между различными религиозными учениями и религиозными организациями. Изучение теологии в системе высшего профессионального образования носит светский ха-рактер».2

Теологический подход в криминологии предполагает религиозно-философское осмысление преступности, осознание того, что человек несовершенен и грешен,

1 URL: http:/Дu.wikipedia.org/wiki/Богословие (дата обращения: 01.08.2010).

2 Определение из Государственного образовательного стандарта по специальности 020500 Теология, утверждённого приказом Министерства образования Российской Федерации от 02.03.2000 г. № 686.

что без духовно-нравственного воспитания, без чёткой мировоззренческой позиции он легко, порой, не осознано может переступить грань добра и зла. Выдающийся русский мыслитель И.А. Ильин писал: «Человек, душевно расколотый и нецельный, есть несчастный человек. Если он воспринимает истину, то не может решить, истина это или нет, ибо он не способен к целостной очевидности».3

На данный момент в криминологии редко изучают преступность как явление духовной болезни человека. Тем не менее, формируется новая отрасль криминологии, ещё не получившая определённого названия. Её именуют: богословская криминология, криминотеология, сакральная криминология. По Д.А. Шестакову «криминология по существу является учением о зле в крайних формах его проявления и противодействии ему».4 Думается, это философское определение криминологии даёт ей большие перспективы развития, так как многие русские юристы, особенно конца XIX - начала XX века, с помощью религиозно-философского подхода смогли особо глубоко переосмыслить научноюридические аспекты бытия.

В связи с переходом криминологии на постлиберальный этап, по нашему мнению, более продвинутый, по сравнению с этапом либеральным, и адекватный современности, возникла возможность постановки более чёткой и ясной проблемы относительно масштабов и природы преступности, а также более глубоко продуманному противодействию ей. В данном случае мы говорим о проблеме бездуховности, как в России, так и во всём мире. Несмотря на то, что многие научные деятели, в общем, и в криминологии в частности, не приемлют религиозно-философских подходов, особенно теологических и богословских, всё больше учёных склоняются к мнению,

3 Ильин И.А. Путь к очевидности: Сочинения.

М., 1998. - С. 5.

4 Шестаков Д.А. Криминология. Новые подходы к преступлению и преступности. Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в современном мире. Учебник. 2-е издание, перераб. и доп. - СПб., Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2006. - С. 19.

что религиозные, духовно-нравственные ориентиры лучше всего способствуют гармоничному и положительному развитию личности человека.

Е.В. Авсеенко в параграфе «Теологический подход к изучению преступности» своего учебника пишет: «Преступность всегда оставалась в значительной мере феноменом загадочным. Её сущность нередко ускользает от исследователя. Бельгийский криминолог А. Принс по этому поводу заметил: «Среди тайн, которые нас окружают, существование зла на Земле - одна из самых необъяснимых; все философские системы пытались проникнуть в неё и все учения о божественной справедливости пытались примирить усовершенствование с существованием зла». Исследуя теологическую модель преступника, A.M. Яковлев отмечал следующие черты данного подхода: «Понятие преступного связывается с крайними проявлениями зла, преступным считается посягательство на высшее добро... Преступник же - непосредственное воплощение (персонификация) зла». Анализируя мистические корни насильственной преступности, М.П. Клейменов делает вывод: «Связь мистицизма с насилием прослеживается исторически по двум направлениям: как поклонение демоническим культам и как богоборчество». Интересное предвидение теологической концепции преступности находим у Ф.М. Достоевского: «Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а, главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает... И выходит, что общество, таким образом, совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз долой, но на его месте тотчас же появляется другой преступник, а может, и два другие. Если что и охраняет общество в наше время и даже самого преступника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки единственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной совести. Только сознав свою вину как сын Христова общества, то есть церкви, он сознает вину свою перед самим обществом...». Здесь же можно найти и рекомендации по соци-

Криминодогия

альному переустройству: «...надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью». Идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к анализу преступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный (недоказуемый на уровне научных аргументов) характер. В то же время они открывают новую грань бытия, новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных гипотез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость. К числу таких идей относятся:

Преступность есть зло. Отрицание её

Цель воздействия на преступность

Движение общества к высшей справедливости посредством разрешения противоречий между добром и злом;

Борьба с преступностью осенена Богом. В приверженности идеалам добра - залог успеха (в то время как многие люди находятся во власти иллюзии: чем больше жестокости в борьбе с преступностью, тем лучше). Идеализация принципа «зло в ответ на зло» превращает борцов со злом из поборников добра в приверженцев зла;

Добро онтологически (по сути бытия) сильнее зла - в этом источник оптимизма тех, кто борется с преступностью;

Религиозные меры воздействия на преступность имеют значительный анти-криминогенный потенциал. Основные из них - проповедь, образец добропорядочности в деяниях и помыслах. С ними тесно связаны такие нетрадиционные меры воздействия на преступность, как молитва...

Акцент в разрушающем воздействии на преступность каждый должен делать, прежде всего, на самого себя (самосовер-шенствование)».5

Таким образом, повторимся ещё раз словами Е.В. Авсеенко, идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к преступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный характер. В

5 Авсеенко Е.В. Криминология: Учебник. - М.,

Архангельск: Международный «Институт управления». - 2001. - С. 45-47.

то же время они открывают новую грань бытия (а скорее хорошо забытую старую), новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных гипотез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость.

Д.А. Шестаков пишет, что «духовнонравственная сфера страны может противостоять преступности, если она имеет сплачивающую население национальную идею, включающую в себя осознание прошлых достижений и общей грядущей цели, связанной с обретением достойного места в мировом пространстве. Общенародная идея, находящая выражение в некоем наборе жизненных правил, обычаях, традициях, является противоположностью общественной дезорганизации. Для становления объединяющей население «антианомийной» идеи требуется осознание давних корней, ощущение связи с прошлым, которая обычно возникает у людей, знающих многие поколения своих предков.6

В России в советское время произошла утрата национальных традиций, нравственных представлений, которые были подменены большевистской идеологией, ориентированной на бездельников-про-летариев (сегодня сказали бы - «бомжей»). Коммунистическое воспитание прививало советским гражданам представление о первичности материи по отношению к сознанию. В 20-30-е годы XX века в стране по существу был истреблён культурный слой общества, который не только служил источником передовой науки и утончённого искусства, но также был носителем и распространителем развитых нравственных представлений. Среди прошедших чрез ленинско-сталинские времена поколений насаждались посредством репрессивной политики классовая ненависть, безжалостность. После советской власти на смену жестокой, бездуховной идеологии коммунистов пришла агрессивно-порнографическая массовая культура. Противоречие между духовным и материальным началами порождает

6 Шестаков Д.А. Указ. соч. - С. 209.

преступное поведение, прежде всего корыстной природы».7

По нашему глубокому убеждению, православие и есть национальная идея России. Русская Православная Церковь на протяжении более чем тысячелетней истории доказывала свою состоятельность как деятельный и монументальный духовный институт нашего государства. Несмотря на почти вековой гнёт советско-большевистской громады, Русская Православная Церковь выстояла и духовно обновилась в этом трудном испытании. И теперь, как никогда раньше необходимо осознать, что именно церковь должна и может нам помочь выйти из тяжёлого духовно-нравственного кризиса. Теперь, когда преступность достигла ужасающих размеров и борьба с ней путём сугубо материалистических, репрессивных мер оказалась неэффективна, в криминологии настал момент выработки более глубокого духовно-нравственного и религиозного, теологического подхода к преступности.

Таким образом, возвращаясь к постли-беральному этапу развития в криминологии, необходимо понимать, что теологический подход к преступности, в данный момент, был бы полезен для развития этой перспективной и универсальной, применительно к другим дисциплинам, науки. Тем более что некоторые криминологи свидетельствуют о такой потребности.

Д.А. Шестаков в своей статье «Постли-беральный статус криминологии» пишет, что «постлиберализм не означает отказа от либеральных ценностей, связанных с правами человека, он предполагает их дальнейшее развитие. Так, либерализм требует терпимости к мнениям и свободной критике власти. Но коль скоро мы говорим о терпимости, то не следует ограничивать доступ в науку связанных с религией философских подходов...».8 «Сакральная (религиозная) криминология проливает свет на криминологическое значение соотношения материальных и идеальных устрем-

8 Шестаков Д.А. Постлиберальный статус криминологии // Криминология: вчера, сегодня, завтра.

2009. - № 2(17). - С. 16.

лений человека в современных условиях. На планете возрастает поклонение «золотому тельцу», расползается по всему свету идеология потребления и так называемая массовая культура, разрушается окружающая природа - все эти криминогенные и преступные процессы связаны с отчуждённостью преобладающей части населения от духовных ценностей. Человек имеет шанс через религию приобщиться к поиску высшего смысла жизни и своего предназначения. Сегодня криминология в известной мере способна объяснить, почему люди совершают преступления, но в этой науке поставлен и другой вопрос, а именно: почему люди преступлений не совершают? В сфере отношения человека к Богу можно найти ответ на этот вопрос.

По мнению того же автора, сакральная постановка вопроса - главенствующая. Ибо упёршийся взглядом в землю, тонущий в бесконечных проблемах своего материального бытия человек в конечном итоге разрушает и себя самого, и свою страну, и планету Земля в целом. Обращённость же в звёздную бесконечность Неба отвращает от большого и мелкого зла, вселяет надежду на спасение. Ничто не стоит на месте в этом мире. И силы зла сегодня бушуют по-новому. Осмысляющая их крайнее, преступное, проявление криминология не должна отставать от происходящего вокруг.9

Ближайшей теоретической задачей, которая стоит перед автором настоящих строк, состоит в том, чтобы дать религиозное понимание преступности.

2. РЕЛИГИОЗНОЕ ПОНИМАНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ

Чтобы приступить непосредственно к религиозному пониманию преступности необходимо понять основные элементы определения преступности. По этому поводу А.М. Яковлев в своём учебнике «Социология преступности» пишет, что «исторически обусловленные перемены в социально-политической и социокультурной организации общества влекут за собой изменения в определении понятия пре-

Криминология

ступности. Это понятие не самостоятельно. Оно производно от господствующего представления о миропорядке, общественном устройстве, о месте человека в мире и обществе, о природе человека, - с одной стороны. Из этих представлений вытекает и определение того, что правильно, нормально соответствует объективному порядку вещей и природе человека (что есть добро) и, отсюда - что нарушает нормальный порядок, не соответствует ему и поэтому считается злом (преступлением). Из этих двух кардинальных представлений вытекают и соответствующие им определения преступности. Первое из них

Представление о мире, обществе и человеке менялось и меняется от эпохи к эпохе (такие представления социально-исторически относительны и производны), изменяются при переходе от одного типа культуры к другому (они социо-культур-но относительно и производно). В истории человечества сменяются различные представления такого рода. Нет единого на все времена абсолютного представления о мире, обществе и человеке, есть лишь история возникновения и смены таких представлений. Второе кардинальное представление (производное от первого)

Представление о том, что в поведении людей правильно, нормально (соответствует природе общества и человека). Оно служит основой для определения должного, т.е. соответствующего этим представлениям поведения людей в обществе. Нет единого для всех времён и всех народов определения сферы должного, есть различные варианты этой сферы, они также социально и исторически относительны и производны».10

При всём многообразии определения преступности, - пишет А.М. Яковлев, - самым общим, хотя и наименее содержательным является указание на то, что оно складывается из совокупности деяний, запрещённых в уголовном законе под страхом наказания. В свою очередь, при всём многообразии уголовно-правовых

10 Яковлев А.М. Социология преступности (криминология): Основы общей теории. - М.: Содействие новый век, 2001. URL: // http://crimestudy.ru (дата обращения: 01.08.2010).

запретов, преступление всегда есть нарушение того, что определено как должное, как соответствующее норме. В основе определения преступности, следовательно, лежит содержание тех социальных норм, соблюдение которых признано существенно необходимым в рамках данной социально-политической и социо-культурной общественной системы. Сфера долженствования - принципиальный исходный элемент возникающего в обществе определения преступности. Если определена норма, если утвердилось представление о том, что должно, что правильно, то возникает и соответствующее представление об отклонении от нормы, может быть сформулирована и суть отклонения от нормы, дана его характеристика в уголовном законе. Понятие о характере мира и общества, о природе человека и его месте в обществе определяет норму в его поведении, понятие нормы позволяет дать определение отклонения от нормы (преступления), а всё вместе позволяет определить причины преступности, определив их в качестве некоей силы, противоречащей нормальному порядку, враждебной и противоположной ему. Затем можно определить и меры, противостоящие такой силе, преследуемые при этом цели. Таков набор элементов, из которых складывается определение преступности. Их шесть: 1) исходное представление о мире, обществе и человеке; 2) представление о правильном, нормальном, соответствующем «естественному порядку вещей», должном в поведении людей в обществе, о норме в таком поведении; 3) определение крайних отклонений от этой нормы (преступлений); 4) определение причин преступлений; 5) определение мер необходимого реагирования общества, государства на преступность; 6) определение конечной цели подобного реагирования. Тип культуры и определение преступности. Первый из этого набора элементов, формирующих определение преступности, носит существенный, решающий характер в связи с тем, что со сменой указанных исходных представлений о мироздании, обществе и человеке меняется центральная, определяющая характеристика данного типа господствующей культуры и соответствующего понятия преступности.

Сама типизация разновидностей культур основывается на едином системообразующем критерии. А.М. Яковлев апеллирует к Питириму Сорокину, который в качестве такого логико-содержательного принципа, позволяющего различать типы культур, выделил доминирующее представление о высшей реальности. По этому принципу им был выделен тип культур, в рамках которых предполагается, что реальность постигается сверхчувственным образом, а чувственно воспринимаемая реальность не более чем иллюзия. В рамках другого типа культур реально только то, что постигается органами чувств. Существуют также культуры смешанного типа. Культуры первого типа (идеалитические, «ideational» по терминологии П. Сорокина) это культуры идеалистически ориентированные, связанные с теократическим социо-политическим устройством. Культуры другого типа - материалистически ориентированные (сенсуалитические, «sensate» по его же терминологии), где наличествует светская власть. В культурах первого типа господствует этика абсолютных принципов, им придаётся значение высших ценностей. В материалистически ориентированных культурах - этика гедонизма, в рамках которой счастью жизни человека, его удовольствию придаётся высшая ценность. Определения преступности, - полагает А.М. Яковлев, - отражают, соответственно, эти принципы. Исторически можно выделить следующие разновидности определения понятия преступности: 1) теологически-религиозное; 2) рациона-льно-гедонистское; 3) антропологическое; 4) психиатрическое; 5) тоталитарно-идеологическое; 6) культурологическое»11.

Итак, переходя к религиозному пониманию преступности необходимо указать, что во всех крупнейших мировых религиях, таких как, христианство, мусульманство, иудаизм, буддизм существуют определённые системы духовно-нравственных ценностей, которые определяют преступность или говоря религиозно, греховность конкретных поступков.

11 См.: Яковлев А.М. Социология преступности

(криминология): Основы общей теории. URL: // http://crimestudy.ru (дата обращения: 01.08.2010).

Одна из сторон проблематики религиозного понимания преступности, по нашему мнению, лежит в соотношении преступного и греховного. В светском государстве с секулярным правом и законодательством понятия преступления и греха не всегда совпадают. Не всегда преступление является грехом, а грех преступлением. И главное заключается в том, что в светском государстве, в настоящий момент (и не только в настоящий), декриминализируются или наоборот, не криминализируются преступления, имеющие статус тяжких грехов в мировых религиях, например аборт, мужеложство и др. Иначе обстоит дело в религиозном, теологическом государстве, правовые нормы законодательства которого являются выражением религиозных норм главной конфессии этого государства. В современном мире яркими примерами теологических государств являются ряд мусульманских стран, таких как Иран, Афганистан, Судан, Пакистан, Саудовская Аравия, Сомали и некоторые другие. В этих исламских государствах непосредственно действует шариат, то есть, совокупность правовых, морально-этических и религиозных норм ислама, охватывающая значительную часть жизни мусульманина и провозглашаемая в исламе как «вечное и неизменное». Таким образом, в этих странах практически полностью совпадают понятия греха и преступления или говоря точнее, наиболее тяжких грехов и уголовно наказуемых преступлений. Также в мировой истории существует наиболее древний и яркий пример, непосредственно теократического государства - Израиль времён Судей (доцарский период). Так, у древних евреев, веривших в единого Бога, существовала монотеистическая теократия, то есть Бог непосредственно осуществлял свою власть через пророков, которых выбирал сам. Древние евреи жили по Закону, который дал им Бог, через Моисея,

- «Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова».12 Таким образом, в древнем Израиле, религиозное понимание преступности и преступного исходило из Закона

12 Ветхий Завет. Пятикнижие Моисея. Второзаконие. 33,4.

данного людям Богом через пророков. Нарушением Закона являлись преступление и грех или беззаконие. Эти понятия являются, как самостоятельными, так и взаимо-переплетающимися в тексте Библии - «и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню».13 Пятикнижие Моисея содержит много упоминаний того, что есть грех, беззаконие, например - «Наготы жены и дочери её не открывай; дочери сына её и дочери дочери её не бери, чтоб открыть наготу их, они единокровные её; это беззаконие».14

В христианском вероучении проблеме преступности, и что очень важно, непосредственно человеческой личности преступника отводится большое внимание. Исторически, в силу появления различных ересей и расколов, христианство разделилось на три крупнейшие, основные ветви: католицизм, православие, протестантизм. Все эти процессы раскола христианства происходили на фоне процесса распада Римской империи, к тому времени уже христианизированной. Разделение империи на западную и восточную, в дальнейшем, религиозно и геополитически оформило глобальную картину мира

Римско-католический запад и православный восток. С общечеловеческой точки зрения христианство принесло в Мир небывалую до этого любовь, любовь Бога к людям, вочеловечившегося во Христе. Многие ценности, которые в современном мире называются гуманистическими и демократическими, по существу являются именно христианскими. Одна из таких ценностей, имеющая важное место в криминологической проблеме преступности

Раскаяние, или говоря церковно - покаяние. «Римское право вплоть до эпохи Юстиниана практически не признаёт понятия раскаяния, жалости. Рим не знал оправдания слабости и не умел оградить

13 Ветхий Завет. Пятикнижие Моисея. Левит. 16,21.

14 Там же. 18,17.

слабых от сильных. Для этого требовалась другая идея. Но чем было бы право, если бы не имело в виду равное внимание не только к сильным, но и слабым? Именно христианская идея богочеловечества была серьёзным оправданием и милосердия, и жалости, и надежды. Остаётся и даже усиливается понятие ответственности. За ответственностью стоит не столько факт правонарушения, сколько глубокое осознание своего несовершенства и благодарность Богу, чьи милости превыше всех человеческих заслуг».15

Вообще, говоря о проблеме религиозного понимания преступности, надо полагать, что многое зависит от контекста учения выбранной религиозной конфессии. Общий объективный анализ религиозного понимания преступности в большинстве мировых конфессий, по нашему мнению, практически не возможен. Более того, результат такого анализа, скорее всего, будет не качественным, так как догматическое богословие разных вероисповеданий имеет множество особенностей и порой входит в разногласия между собой. Также особо важен сам подход исследователя к данной проблеме, его личные религиозные убеждения или отсутствие их.

Но, тем не менее, все крупнейшие мировые религии в своих учениях призывают к духовно-нравственному совершенствованию, борьбе с греховными помыслами и деяниями, противодействию злу в мире, укреплению традиционного общества

Это главные объединяющие факторы различных вероисповеданий в сфере религиозного понимания и противодействия преступности.

Таким образом, религиозное понимание преступности, преступления, личности преступника необходимо развивать в рамках криминологии. Нам видится, что не стоит из-за религиозности и как бы не научности выносить эту проблему за пределы науки криминологии. Напротив, криминология обретёт новый религиозно-философский подход к преступности, способный объяснить глубинные духовнонравственные стороны этого явления. По

15 Панчоха М. Язык Фемиды // URL: http: //www

minjust.org/web.nsf (дата обращения: 01.08.2010).

мнению Д.А. Шестакова, считающего, что «в силу привычного российским мыслителям пристрастия к отвлечённому мировоззренческому мышлению криминология здесь могла бы приобрести философский оттенок и в идеале даже перерасти в философию преступности. Отечественная философская мысль (Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьёв, Л.Н. Толстой и др.) создала для того весомые предпосылки».16 Тем более, что отечественная философская мысль часто имела религиозно-духовную направленность.

3. ХРИСТИАНСКО-ПРАВОСЛАВНЫЙ ПОДХОД К ПРОБЛЕМЕ ПРЕСТУПНОСТИ

Чтобы приступить к рассмотрению христианского подхода к проблеме преступности, необходимо определиться с понятием преступности в современной криминологии. В криминологии существует несколько определений преступности, например Д.А. Шестаков предлагает «под преступностью понимать свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющихся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающихся количественной интерпретации и предопределяющих введение уголовно-правовых запретов».17

Таким образом, преступность является свойством общества. «Теоретически нельзя исключить существование людей, вовсе не предрасположенных к совершению преступлений, чего нельзя сказать об обществе. Если преступность отдельного человека, в принципе, может равняться нулю, то преступность общества всегда имеет абсолютную величину».18 Такая постановка проблемы преступности очень близка к христианскому пониманию преступности. «Грех в православном понимании - это не преступление или оскорбление в юридическом смысле, это и не просто некий безнравственный поступок;

16 Шестаков Д.А. Указ. соч. - С. 22.

17 Шестаков Д.А. Указ. соч. - С. 136.

грех - это, прежде всего, болезнь человеческой природы», так, 6 Вселенский Собор 102 правилом определяет грех как болезнь души. Сама человеческая сущность греховна, это результат грехопадения. Как писал Ф.М. Достоевский, «здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей». Таким образом, человеческое общество, в той или иной мере, преступно или греховно. Но можно выделять из духовно-нравственно больного преступного общества духовно-нравственно здоровые личности и на их примере, с точки зрения криминологии, рассмотреть христианский православный подход к проблеме преступности. Тем более что «сегодня криминология в известной мере способна объяснить, почему люди совершают преступления, но в этой науке поставлен и другой вопрос, а именно: почему люди преступлений не совершают? В сфере отношения человека к Богу можно найти ответ на этот вопрос».19 Православное христианство может предоставить богатейший положительный опыт таких отношений. В первую очередь это жития православных святых. По этому поводу Т.В. Константинова пишет: «Сегодня идёт война, насилие преимущественно не физическое, объект поражения - сознание, это борьба добра и зла. Общество переходит из настоящей в выдуманную реальность, в которой действует формула Уильяма Томаса: если ситуация определяется как реальная, она оказывается реальной по своим последствиям. Вера в порочность человечества означает признание победы зла (при идентификации себя с ним). Необходимо устойчивое стремление к подобию, в православии Преподобный

Святой. Преступление - нарушение подобия. Общество, как большая семья создаёт реальность, но эта реальность, построенная на обмане, преступна».20

Таким образом, можно начать рассмотрение православного подхода к проблеме преступности не с самой преступности

19 Шестаков Д.А. Постлиберальный статус криминологии - С. 19-20.

20 Константинова Т.В. Самый долгосрочный прогноз внутрисемейной преступности? // Криминология: вчера, сегодня, завтра. - 2010. - № 1(18).

или природы греха, зла, а с понятия им противоположного - святости. «Святость (гр. [греч.] ауютп^, лат. sanctitas), одно из фундаментальных понятий христианского учения. Его основной смысл состоит в причастности человека Богу, его обожен-ности, в его преображении под действием благодати Божией. В преображенном человеке восстановлена его, не поврежденная грехом природа, его соединение с Богом как «чада Божиего». Основой этого восстановления является Боговоплоще-ние, восприятие Христом человеческой природы. Поскольку во Христе человеческая природа была обожена, это открыло путь к Богу и для всего человечества: христиане, следуя Христу, соучаствуют в его Божестве по благодати и становятся святыми»21. Также «митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, член Священного Синода, председатель Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви указывает, что основными критериями канонизации общецерковных и местночтимых подвижников веры в Русской Православной Церкви являются праведное житие, безукоризненная православная вера, народное почитание, чудотворения, и если таковые есть, нетленные мощи».22 Таким образом, понятия святости и святого очень многогранны, необъятны, но главное, что личность святого и его святость являются образцом духовной и нравственной чистоты, доброты, праведности. Важно понимать что святые, чтимые православной церковью, являлись реальными людьми, феномен святости это не миф, а земная реальность, но граничащая с так называемым потусторонним миром. Непросто освятить христианскую святость в контексте, масштабе всего мира, так как это огромный религиозно-философский, богословский материал, касающийся различных христианских церквей. Но невозможно недооценить колоссальной роли этого явления в России. По этому поводу В.М. Живов

21 Живов В.М. Краткий словарь агиографических терминов. URL: http://azbyka.ru. (дата обращения: 01.08.2010).

22 Святой. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/.

(дата обращения: 01.08.2010).

пишет: «Изучение русской святости в её истории, и её религиозной феноменологии является сейчас одной из насущных задач нашего христианского и национального возрождения. В русских святых мы чтим не только небесных покровителей святой и грешной России: в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути. Верим, что каждый народ имеет собственное религиозное призвание, и, конечно, всего полнее оно осуществляется его религиозными гениями».23

Современной российской криминологии, науке, изучающей личность преступника и непосредственно природу преступности, причины и условия её возникновения, просто необходимо использовать религиозно-философский, духовный опыт христианского православного мировоззрения. Тем более что предпосылки к этому есть как в криминологии (постли-беральный статус), так и в самом российском обществе (исторически христианском православном).

В современной России криминализация общества достигла огромных размеров. Причина этой беды, на наш взгляд, ясна - это отсутствие стремления к духовно-нравственным идеалам, говоря точнее, неспособность или невозможность воспринимать их людьми. Либо член общества в силу своей духовной чёрствости не готов воспринять высшие идеалы, либо из-за «агрессивно-порнографической массовой культуры», заполонившей все сферы житейского бытия, представляется почти невозможным рассмотреть эти идеалы. О глубокой порче современного человечества так пишет о. Павел Флоренский («Общечеловеческие корни идеализма»). «Распались начала внутренней жизни: святыня, красота, добро, польза не только не образуют единого целого, но даже и в мыслях не подлежат теперь слиянию. Современная святыня робка и жмётся в затаённый, ни для чего более не нужный уголок души. Красота бездейственна и мечтательна, добро - ригористично; польза - пресловутый кумир наших дней,

23 Живов В.М. Краткий словарь агиографических терминов.

Нагла и жестока. Жизнь распылилась».24 Видный представитель немецкой уголовно-правовой социологии 1990-х годов Ф. Фильзер обосновывает мысль о том, что социальная политика может выйти на путь реального уменьшения преступности при условии ориентации на сохранение традиционных духовных и гуманистических ценностей, поддерживая их развитие у населения в противовес сомнительным ценностям, включающим в себя богатство и власть.25 Для России исторически главной традиционной духовной ценностью было именно Православие. Восприняв эту истинную веру от Империи Ромеев, русский народ стал самым многочисленным и главным исповедником и защитником православия в мире. И.А. Ильин так высказывался по этому поводу: «Русское православие есть христианство не столько от Павла, сколько от Иоанна, Иакова, Петра. Оно воспринимает Бога не воображением, которому нужны страхи и чудеса для того, чтобы испугаться и преклониться перед «силою» (первобытные религии);

Не жадною и властною земною волею, которая в лучшем случае догматически принимает моральное правило, повинуется закону и сама требует повиновения от других (иудаизм и католицизм), - не мыслью, которая ищет понимания и толкования и затем склонна отвергать то, что ей кажется непонятным (протестантство). Русское православие воспринимает Бога любовью, воссылает ему молитву любви и обращается с любовью к миру и к людям. И всё это не идеализация и не миф, а живая сила русской души и русской истории. Первые исторические русские князья суть герои сердца и совести (Владимир, Ярослав, Мономах). Первый русский святой (Феодосий) - есть явление сущей добро-ты».26 Таким образом, одними из главных свойств православного российского общества были любовь и доброта, но за XX век, самый трагический в русской истории, эти качества и свойства русского народа, его души, были попраны и низведены до стату-

24 Пестов Н.Е. Основы православной веры. - 1999. - С. 22.

25 Цит. по: Шестаков Д.А. Криминология. -

2006. - С. 244.

са самых глупых и вредных свойств человечества. Нельзя переоценить, в том числе с точки зрения криминологии, события тех кровавых революционных дней и лет. Именно тогда предательство и ложь, самым преступным и злым образом, восторжествовали над правдой любви и доброты, тогда, в 1918 году, был расстрелян последний русский самодержец вместе со всей своей семьёй. По нашему мнению, именно это преступление цареубийства носит глубокое религиозное и сакральное значение не только для российского государства, но и для всего мира в целом. Убийство последнего русского царя совершалось лютыми ненавистниками православной веры и мощной российской государственности, при безразличии и попустительстве подавляющего большинства российского народа и его национальной аристократии. Именно это преступное безразличие и предательство ввергло многие народы Российской империи в самую кровавую смуту. Тяжело объективно оценивать события тех времён, но главными причинами падения русского самодержавия и империи являются тлетворный и безбожный дух мировой революции, соблазняющий и обманывающий народы мира, а также безразличие и измена российского народа, поддавшегося соблазну безбожия и анархии.

Обратимся ещё раз к И.А. Ильину. «Итак, любовь есть основная духовнотворческая сила русской души. Без любви русский человек есть неудавшееся существо. Цивилизующие суррогаты любви (долг, дисциплина, формальная лояльность, гипноз внешней законопослушности) - сами по себе ему мало свойственны. Без любви - он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом, без идеала и без цели. Ум и воля русского человека приводятся в духовно-творческое движение именно любовью и верою».27

Современная Русская Православная Церковь видит и осознаёт проблему преступности в российском обществе. По этому поводу в официальном документе РПЦ «Основы социальной концепции Русской

26 Ильин И.А. Избранное. - М., 1995. - С. 66-67.

Криминология

Православной Церкви» содержится глава, посвящённая преступности, наказанию, исправлению, которая отражает мнение РПЦ о проблеме преступности. «Христиане призваны быть законопослушными гражданами земного отечества, принимая, что всякая душа должна быть «покорна высшим властям» (Рим. 13.1), и одновременно помня Христову заповедь воздавать «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Лк. 20.25). Но человеческая греховность порождает преступления - нарушения границ, положенных законом. Вместе с тем понятие греха, установленное православными нравственными нормами, гораздо шире, чем представление светского права о преступлениях. Главным источником преступления является помрачённое состояние человеческой души: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15.19). Необходимо также признать, что подчас преступности способствуют экономические и социальные обстоятельства, слабость государственной власти, отсутствие законного порядка. Криминальные сообщества могут проникать в государственные учреждения, дабы использовать их в своих целях. Наконец, сама власть, совершая противозаконные действия, может становиться правонарушителем. Особенно опасна преступность, прикрываемая политическими и псевдорелигиозными мотивами, - терроризм и тому подобное. Для сдерживания проявлений беззакония государство создает правоохранительные органы, целью которых является предупреждение, предотвращение и расследование преступлений, а также наказание и перевоспитание лиц, их совершивших. Однако важные задачи искоренения преступности и исправления оступившихся стоят не только перед специальными учреждениями и даже не только перед государством, но перед всем народом, а значит, и перед Церковью».28

27 Ильин И.А. Избранное. - С. 67.

28 Основы социальной концепции Русской

Православной Церкви. 2000. URL: http://www.

patriarchia.ru (дата обращения: 01.08.2010).

С православной точки зрения, в проблеме преступности, то есть проблеме греха и беззакония человека и человеческого общества, также необходимо выделить саму личность преступника, как важнейшую составляющую этой проблемы. Личность преступника, а главное состояние его души, внутреннего духовного мира, очень важны для православной церкви.

Соотношение, сравнивание религиозного понятия беззакония (греха) и юридического понятия преступления, тяжело осуществимы, это вопрос отдельного исследования, но главное, в контексте данной главы, надо отметить. А именно, преступление всегда физически, материально или виртуально выражено, в отличие от греха (например, гордыни). Также за совершение преступления предполагается юридическая ответственность за грех, если он не подпадает под юридический состав преступления, нет (например, совершённый законным способом аборт). Таким образом, «понятие греха, установленное православными нравственными нормами, гораздо шире, чем представление светского права о преступлениях».29

Самым ярким примером отношения христианства, и главное непосредственно самого Иисуса Христа, к уже осуждённому преступнику, разбойнику, является эпизод из Евангелия - казнь Христа и двух разбойников, распятых по правую и левую руки Христа. «Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же напротив унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда при-идешь в Царствие Твоё! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».30 Таким образом, даже разбойник, покаявшийся в своих злодеяниях и уверовавший в Бога, может быть прощён и попадёт в рай. Если наследова-

29 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. 2000. и^: http://www patriarchia.ru (дата обращения: 01.08.2010).

30 Евангелие от Луки. - 23,39-43.

ние преступником Царствия небесного для современной криминологии, к сожалению, не так важно, то деятельное раскаяние, с последующим отказом от совершения греха и (или) преступления, с точки зрения положительного криминологического и пенитенциарного опыта, переоценить невозможно. Здесь, также надо указать, что пенитенциарная (уголовно-исполнительная) система получила своё название от латинского слова «роеп^епПа» - раскаяние, и именно христианство подарило миру таинство покаяния, в дальнейшем воспринятое юриспруденцией и выраженное в виде процедуры деятельного раскаяния.

«В православии исповедь в таинстве покаяния являет собой признание верующим грехов перед священником, который, в данном случае, будучи только свидетелем, от имени Иисуса Христа специальными разрешительными словами отпускает грехи всем искренне раскаявшимся. По вере Церкви, покаявшийся получает прощение грехов от самого Господа. Власть отпускать грехи, согласно церковному вероучению, была дана Иисусом Христом своим ученикам (а через них и Церкви): «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:22-23)».31

Важно также указать на положительную роль, которую оказывает Русская Православная Церковь в работе с преступниками, находящимися в тюремном заключении. Реализуя христианскую заповедь о любви к ближнему своему, РПЦ активно окармляет и проводит духовнонравственную воспитательную, просветительскую работу среди заключённых. Так называемое «тюремное служение»32 РПЦ и положительный результат этого служения, требуют отдельного исследования, а также особой криминологической оценки этого явления в российской пенитенциарной системе.

По нашему мнению, положительным явлением в современной российской кри-

31 Исповедь. и^: http://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 01.08.2010).

32 Скоморох О., Пономарева Н.В. Тюремное слу-

жение Русской Православной Церкви. Сборник материалов в помощь организации служения в местах лишения свободы. - М., 2009.

минологии было бы то, что если бы эта юридическая, правовая наука восприняла бы христианский православный подход к преступности, как наиболее совершенный религиозно-философский способ осмыслить природу преступности, личность преступника, причины и условия преступности, пути и средства её предупреждения. В этом религиозном векторе для современной криминологии было бы некое возрождение традиционного философско-религиозного российского подхода к юридическим и правовым аспектам. Тем более что «юридическое образование в России всегда было неразрывно связано с философией, а философия на русской почве всегда ставила на первое место нравственно-религиозные искания. Русский юрист обязан был овладеть философской культурой, впитать нравственные принципы жизни своего народа, государства, поскольку юридические отношения в России, как подметил А.С. Хомяков, становились подлинными лишь тогда, когда входили в обычай, создавали его, а часто как раз правовые нормы вырастали из обычая, из уклада жизни».33

Для того, чтобы увереннее смотреть в будущее, современная российская криминология должна обратиться к традициям и подходам криминологии времён царской России. Д.А. Шестаков пишет: «Теоретические представления о преступности

российских дореволюционных криминалистов корнями уходили в традиционную русскую философскую и духовную жизнь. Русская духовность нашла яркое выражение, в частности, в беллетристике, где художественный вымысел тесно переплетался с философскими и нравственными вопросами. Примечательно, что проблему «преступления и наказания» затрагивали многие русские писатели. При этом родились идеи, значение которых для развития криминологической теории трудно переоценить. Значителен вклад русских писателей в гуманизацию идей о наказании преступников. Толстой и Достоевский многое сделали для воспитания отвращения к смертной казни. Беллетристика и философия в дореволюционной России перенесли центр тяжести с внешней кары на внутреннее искупление».34

Полагаю, что христианский православный подход к проблеме осмысления преступности является органичным возрождением и продолжением традиционного для российской юриспруденции в целом и криминологии в частности, религиознофилософского понимания природы добра и зла. Этот подход вписывается в общие положительные тенденции к переосмыслению российским обществом духовнорелигиозного богатства русской культуры, права и государственности.

33 Альбов А.П., Масленников Д.В., Сальников В.П., Сальников М.В. Русская философия права. Антология. - СПб.,1999.

34 Шестаков Д.А. Криминология. - 2006. 85-86.

§ 6. Теологический подход к изучению преступности

Преступность всегда оставалась в значительной мере феноменом загадочным. Ее сущность нередко ускользает от исследователя. Бельгийский криминолог А. Принс по этому поводу заметил: «Среди тайн, которые нас окружают, существование зла на земле - одна из самых необъяснимых; все философские системы пытались проникнуть в нее и все учения о божественной справедливости пытались примирить усовершенствование с существованием зла»".Теологический подход к анализу преступности наиболее активно разрабатывался в средние века такими теологами, как А. Августин, Ф. Аквинский и др. Как правило, теологические трактовки преступности связывали общественно опасное деяние с происками дьявола и были основой карательной практики религиозных судов2. В некоторых современных исламских государствах практика шариатских (религиозных) судов является весьма устойчивой. Сегодня достаточно активно возрождается интерес к христианским теологическим учениям и в России3, а в отдельных ее регионах (Чечня) в конце XX века активно функционировали шариатские суды и практиковались религиозные подходы к воздействию на преступность.

Исследуя теологическую модель преступника, A.M. Яковлев отмечал следующие черты данного подхода: «Понятие преступного связывается с крайними проявлениями зла, преступным считается посягательство на высшее добро... Преступник же - непосредственное воплощение (персонификация) зла»4. Анализи­руя мистические корни насильственной преступности, М.П. Клейменов делает вывод: «Связь мистицизма с насилием прослеживается исторически по двум направлениям: как поклонение демоническим культам и как богоборчество»5.

Преступность как объект исследования

Интересную интерпретацию теологической концепции преступности приводит Ф.М. Достоевский: «Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а, главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает... И выходит, что общество, таким образом, совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз долой, но на его месте тотчас же появляется другой преступник, а может, и два другие. Если что и охраняет общество в наше время и даже самого преступника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки единственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной совести. Только сознав свою вину как сын Христова общества, то есть церкви, он сознает вину свою перед самим обществом...»". Здесь же можно найти и рекомендации по социальному переустройству: «...надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью»2.

Основная криминологическая идея теологов: преступность - проявление зла. Преступление есть результат того, что человек либо отвернулся от бога (безверие), либо оказался во власти дьявола (сатанизм).

Идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к анализу преступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный (недоказуемый на уровне научных аргументов) характер. В то же время они открывают новую грань бытия, новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных гипотез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость. К числу таких идей относятся:

Преступность есть зло. Отрицание ее - добро;

Цель воздействия на преступность - движение общества к высшей справедливости посредством разрешения противоречий между добром и злом;

" Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Поли. собр. соч. М., 1976. Т. 14. С. 59-60.

Борьба с преступностью осенена богом. В приверженности идеалам добра - залог успеха (в то время как многие люди находятся во власти иллюзии: чем больше жестокости в борьбе с преступностью, тем лучше). Идеализация принципа «зло в ответ на зло» превращает борцов со злом из поборников добра в приверженцев зла;

Добро онтологически (по сути бытия) сильнее зла - в этом источник оптимизма тех, кто борется с преступностью;

Религиозные меры воздействия на преступность имеют значительный антикриминогенный потенциал. Основные из них - проповедь, образец добропорядочности в деяниях и помыслах. С ними тесно связаны такие нетрадиционные меры воздействия на преступность, как молитва, медитация и т. п. Они привлекают внимание исследователей к биоэнергетическим аспектам преступности;

Акцент в разрушающем воздействии на преступность каждый должен делать прежде всего на самого себя (самосовершенствование)".

Состояние современной российской криминологии характеризуется разнообразием мировоззренческих позиций и методологических подходов. Это хорошо видно на примере дискуссионной атмосферы, ставшей отличительной особенностью деятельности Санкт-Петербургского Криминологического клуба (президент – проф. Д. А. Шестаков). При всем разнообразии подходов и пониманию сущности преступления и истолкованию задач криминологической науки, диспутантов объединяет категорическое неприятие тех «губительных идей, содержащих марксистско-ленинскую инфекцию», которые длительное время оказывали парализующее воздействие на теоретические искания отечественных криминологов. А это, в свою очередь, означает, что криминологическая мысль, освободившаяся от тяжкого советского наследия, вышла на оперативный интеллектуальный простор.

Сознавая ценность открывшегося пространства духовной свободы, российское криминологическое сознание является в основном секулярным. Это и понятно: труды признанных классиков мировой криминологии, западная криминологическая мысль в целом, на достижения которой невозможно не ориентироваться, практически не связаны с теологией. Между тем, надо отдать должное российским криминологам: далеко не все из них считают практику игнорирования религиозно-теологических аспектов криминологического знания оптимальной. В этом отношении представляет несомненный интерес новаторская работа отечественных ученых О. В. Старкова и Л. Д. Башкатова «Криминотеология. Религиозная преступность» (СПб., «Юридический центр Пресс», 2004).

И все же в контексте доминирующих секулярных стереотипов библейские представления о сущности преступления продолжают расцениваться большинством ученых-криминологов как архаизмы. В лучшем случае им отводится место в исторических разделах лекционных курсов, читаемых студентам-юристам.

Между тем, именно о библейских основаниях современных концептуальных моделей приходится вспоминать каждый раз, когда речь заходит о необходимости выхода криминологической науки за пределы позитивистских и психоаналитических схем, успевших уже утратить значительную долю своей эвристичности. Интерес к ним пробуждается и в тех случаях, когда аналитики пытаются апеллировать к универсальным семантическим, аксиологическим и нормативным структурам, лежащим в основаниях различных концептуальных подходов к проблеме сущности преступления и преступности.

В Ветхом и Новом Заветах сущность преступления определяется через апелляцию к более общему понятию греха. Если суть и смысл преступления могут определяться и описываться при помощи сугубо антропологических или социальных категорий, то смысл греха неизменно предполагает теологический контекст и, соответственно, теологическую интерпретацию.

С позиций секулярного сознания грех – это «несобранность, несерьезность, расслабленность, погружение в жизнь такую как она есть, неспособность координировать ее, господствовать над собой и владеть собой… Опошляя и рассеивая возможности человека, грех делает обезличенной и бессмысленной его жизнь, препятствует формированию его личности, отделяет его от бытия и от существования» (Н. Аббаньяно). Но в библейском значении грех, а значит, и всякое преступление – это всегда нарушение Божественной воли, влекущее за собой вину перед Богом и людьми.

Преступление, будь то воровство или убийство, представляет собой сложную, многоаспектную реалию, чья семантика, аксиология и экзистенциалогия опираются на базовые константы теологического характера, связанные с первородным грехом. Грехопадение прародителей, состоявшее в нарушении Божьего запрета и в демонстрации своеволия, завершилось их отпадением от Бога как главного и единственного источника всякой, в том числе и духовно-нравственной, жизни. Оно разрушило основания изначального богоподобия людей, сообщило им склонность к преступлениям, т. е. к употреблению своего разума и свободной воли во зло себе подобным.

Человек, не выдержавший в ситуации с «запретным плодом» испытания божественным «тестом» на послушание, может сетовать и даже возмущаться своей причастностью к этому давнему событию библейской истории, но отменить его воздействие на себя и свою жизнь он не в состоянии. Таким образом, обнаруживаются две важные истины. Первая состоит в том, что онтологически человек является образом и подобием Бога. Другая гласит, что он этически отпал от этого состояния, что его духовная природа оказалась повреждена и в результате он обнаружил склонность к разнообразным проступкам, порокам и преступлениям. Желает того человек или нет, но он обязан принимать оба эти утверждения, ибо несет в себе готовность как к добру, так и к злу, как к подвигам, так и к преступлениям.

Большинство людей не имеют представления о своем богоподобии и потому пребывают в духовной слепоте, идут, как говорится в Евангелии от Матфея, широким путем греха, ведущему их к вечной погибели (Мф. 7, 13). Пока они пребывают в их настоящем антропологическом статусе и регулярно нарушают религиозные нормы (запреты, установленные Богом в Декалоге), пока от родителей к детям передается все то, что составляет греховную человеческую природу, мир будет «лежать во зле». В этом выводе библейская криминология созвучна взглядам большинства современных ученых-криминологов, видящих в преступности «нормальную функцию общества». Для их секулярного сознания, как и для христианского сознания профессиональных теологов, преступление (грех) - необходимый составляющий момент мирового порядка и глобального социально-исторического процесса.

В свете библейских определений печать первородного греха, предрасполагающая людей к совершению преступлений, не снимает ни с кого из них ответственности за содеянное. И это потому, что у человека есть еще и свобода воли, т. е. возможность выбора между добром и злом. Именно она выступает в качестве существенной предпосылки грехов личных, за которые каждый, кто их совершает, несет персональную ответственность. Ни личные грехи, ни бремя ответственности за них не передаются от одного человека к другому.

Существует несколько форм, в которых проявляются личные грехи. Во-первых, это практические действия, идущие вразрез с повелениями Бога, нарушающие краеугольные заповеди, данные людям для исполнения. Во-вторых, это высказывания, либо содержащие хулу на Духа Святого, либо наносящие прямой вред другим людям, либо свидетельствующие о том, что сам говорящий оскорбляет тот образ и то подобие Божье, которое носит в себе. В-третьих, это помыслы, еще не реализовавшиеся намерения, вынашиваемые человеком желания совершить нечто недолжное, запретное.

Способность человека к греху, а значит и к преступлению, свидетельствует о глубоком внутреннем разладе в строе человеческой души, о нарушении должной иерархии элементов в ценностно-нормативных структурах индивидуального духа. Эта разлаженность препятствует выстраиванию правильных отношений человека с окружающими людьми, с социальной и природной сферами, с миром культуры. Но главное, о чем свидетельствует грех, - это о ложном отношении человека к Богу, о превратном использовании той любви, которую Бог расточает на все живое.

Совершая преступление, человек демонстрирует пренебрежение своим истинным призванием и предназначением. Преступник – это, говоря библейским языком, человек греха и беззакония, человек лукавый и нечестивый. Он «ходит со лживыми устами». Он «мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими. Коварство в сердце его; он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры... Глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную. Сердце, кующее злые помыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству. Лжесвидетель, наговаривающий ложь и посевающий раздор между братьями» (Прит. 6, 12-19.).

Библия предписывает рассматривать грех как тяжкое, неблагодарное бремя, от которого человек должен стремиться освободить себя. Для этого ему следует обратить собственный гнев не на себя, а на грех. Но нередко бывает так, что избавиться от тяжести греховного бремени только лишь собственными силами человек не в состоянии. В этом отношении характерны судьбы алкоголиков и наркоманов, оказавшихся в тяжком рабстве у своих патологических наклонностей и не способных вырваться из-под их власти. И Библия прямо говорит: там, где тщетны надежды человека на свои слабые силы, помочь ему может упование на Духа Святого, надежда на благодать Божью. И тогда обнаруживатся: то, что невозможно осуществить человеческими силами, становится реальным при подключении энергии Духа Святого, энергии веры. Христианский мир, в том числе мир современных христиан, знает бесчисленное множество свидетельств, когда грешники, начиная с евангельской Марии Магдалины и вплоть до падших людей, живущих в сегодняшнем мире, проституток, пьяниц, наркоманов, преступников, неузнаваемо изменялись, полностью освобождались от своих греховных пристрастий.

У борьбы с грехом имеется своя этика, которая во многом напоминает воинскую этику, а ее рекомендации местами похожи на прямые предписания воинского устава. Этот дух благородной воинственности хорошо передают слова Иоанна Златоуста: «Не будем довольствоваться исканием собственного спасения; это означало бы погубить его. На войне и в строю, если солдат думает только о том, как бы спастись бегством, он губит себя и своих товарищей. Доблестный солдат, который сражается за других, вместе с другими, спасает и себя самого. Раз наша жизнь есть война, самая жестокая из войн, сражение, битва в строю, будем оставаться в рядах, как приказал нам Царь, готовые разить, пролить кровь и убить, думая об общем спасении, ободряя стоящих, поднимая лежащих на земле».

Одной из сложнейших религиозно-нравственных и социальных проблем является проблема отношения к преступнику. Если говорить о библейско-христианских рекомендациях, то они предписывают человеку прощать ближним их прегрешения. Поскольку Бог способен прощать людям грехи и тем самым превращать происшедшее в не происходившее, то этим же путем должны следовать и люди. Но каким образом можно относиться к обнаружившемуся греху как к чему-то несуществующему? Казалось бы, никто из людей не в состоянии сделать не бывшим то, что однажды случилось. Но особенность жизненного мира людей такова, что в нем невозможное в онтологическом смысле становится возможным в смысле этическом. Христианская аксиология в данном случае опровергает онтологию и возникает один из замечательных этических парадоксов, согласно которому проявившийся грех, будь то проступок или даже преступление, исчезает из духовного пространства взаимодействующих субъектов. При этом прощение грехов не унижает прощающего, а нравственно возвышает его. «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: «до семи», но до семижды семидесяти раз» (Мф. 18, 21-22). Исполнение этого императива, заповеданного Христом, способно вычищать, дезинфицировать пространство межличностного общения.

Христиане, в отличие от людей с секулярным мышлением, понимают, что в борении с грехом, подталкивающим к преступлению, важна не просто нравственная самодисциплина, но необходимо упование на Божью помощь. Эту ситуацию, когда до совершения преступления остается один шаг, Иоанн Кассиан сравнивал с хождением по канату, растянутому на высоте. Удерживаться от падения в этом хождении помогает только постоянное памятование о Боге. Если память изменит, то это будет равносильно тому, как если канатоходец потеряет равновесие и рухнет вниз, обреченный на мучительную смерть. Чтобы этого не произошло, человеку не следует терять Бога из поля своего внимания и ни на мгновение не отворачиваться от света, исходящего от Него.

Вряд ли будет преувеличением утверждение о том, что между библейской и секулярной криминологией, между используемыми ими системами оценочных координат имеется весьма много точек соприкосновения. В сущности, все различия между этими двумя подходами сводится к тому, что ко всем антропологическим, социальным и прочим предпосылкам преступности, признаваемым и исследуемым секулярной криминологией, библейская криминология прибавляет еще и теологические основания. Принятие или не принятие их является вопросом не столько теоретическим, сколько мировоззренческим, то есть, коротко говоря, вопросом веры. На первый взгляд может показаться, что этот вопрос не имеет прямого отношения к проблеме научно-теоретического понимания сущности преступления. Но при более пристальном рассмотрении неизбежно обнаруживается весьма тесная связь между мировоззренческой и методологической позициями исследователя. Ведь методология – это фактически научно-прикладное продолжение мировоззрения, присущего ученому. И за любой методологической конструкцией можно, при известных усилиях, усмотреть мировоззренческое кредо исследователя. То мировоззрение, которое основывается на библейско-христианских предпосылках, примечательно тем, что вводит в перечень детерминант преступлений еще один каузальный комплекс, состоящий из причин сакрального характера. Именно сакральная реальность оказывается тем детерминирующим основанием, которое, если его учитывать, придает каузальному анализу преступления качества необходимости и достаточности, сообщает теоретическим построениям признаки исчерпывающей полноты. И уже одно это позволяет надеяться, что для серьезных ученых данное обстоятельство может быть поводом внимательного отношения к тому эвристическому потенциалу, который содержится в библейской концепции преступления.

Для современной криминологии характерно разнообразие мировоззренческих позиций и методологических подходов. И хотя российское криминологическое сознание является в основном секулярным, можно говорить о пробуждающемся интересе отечественных ученых к религиозно-теологическим аспектам криминологического знания, в том числе к проблеме библейских оснований современных концепций сущности преступления.

Автор статьи показывает, что в Библии сущность преступления определяется через апелляцию к более общему понятию греха. Если суть и смысл преступления могут определяться и описываться при помощи сугубо антропологических или социальных категорий, то смысл греха неизменно предполагает теологический контекст и, соответственно, теологическую интерпретацию. То есть через понятие греха в концепт преступления входит теологическая составляющая.

Изучения социологии и его особенностиРеферат >> Социология

Разума: теологической , метафизической и позитивной. На теологической стадии... каналом является организованная преступность . Коллективная (групповая) ... между антагонистическими классами, – упрощенный подход к изучению проблемы. И поскольку счита­лось, ...

Теория происхождения государства. Теологическая теория

Реферат >> Государство и право

Литературы………………………………………………….31 Введение Изучение процесса происхождения государства... их престиж, сурово осуждала преступность , способствовала утверждению в обществе... выполнения курсовой работы выполнены. Теологический подход – государство понимается в...

История экономических учений (10)

Учебное пособие >> Экономика

Время вся общественная жизнь приняла теологическую форму, т.е. основывалась на религиозном мировоззрении... их поведение”. Понимание преступной деятельности. Изложив основные принципы экономического подхода к изучению преступности , Г. Беккер далее...

Он был широко распространён в древности и в средние века. Смысл данного подхода заключается в том, что исторические события, явления и процессы происходят по воле богов или же, в культурах, где господствуют монотеистические религии (христианство, ислам, иудаизм), по воле единого Бога. Конкретные пути, по которым может реализоваться Божья воля, данный подход не указывает. Таким образом, строго говоря, провиденциализм (от лат. «предопределение») может сочетаться с любым другим подходом, кроме следующего.

Субъективизм.

Данный подход представлен трудами некоторых исследователей XIX – XX вв. В определённой степени продолжая античную традицию, они полагают, что история вообще не наука, а искусство. Наука, по определению, должна быть объективна, а ни один историк, по их мнению, не может быть беспристрастен, поскольку такова специфика объекта истории. В определённой степени рациональное зерно имеет место и в этой точке зрения, хотя полностью принять её, разумеется, нельзя.

Позитивизм.

Настоящий подход был основан в первой половине XIX в. французский философ и учёный О. Конт. Этот мыслитель стремился к тому, чтобы общественные науки достигли бы такой же объективности, как и естественные науки. Обществоведу, по мнению О. Конта, следует стремиться «положительному», т.е. бесспорному знанию. Следовательно, необходимо отказаться от собственных оценок и суждений, от глубокого анализа и, тем более, синтеза. Требование беспристрастности, разумеется, необходимо принять каждому исследователю, но определённой доли субъективности избежать, судя по всему, не удаётся никогда. В субъективности, в частности, обвиняли, причём справедливо, даже выдающегося немецкого приверженца данного направления Л. фон Ранке. К тому же историк-позитивист, специально повторимся, автоматически лишается права на глубокий анализ и синтез, историческая наука у последовательного сторонника рассматриваемого подхода лишается одной из важнейших функций – воспитательной.

Постпозитивизм и постмодернизм.

Представители данных подходов, в частности, К. Поппер и Ш. Фуко, расходясь между собой в других вопросах порой достаточно серьёзно, относительно исторической действительности в целом единодушны. Они не признают единства всемирно-исторического процесса, поскольку все исторические события, по их мнению, уникальны и неповторимы. Следовательно, нет и законов истории (в этой связи характерно и название работы К. Поппера – «Нищета историцизма»). Выражая своё отношение к данным подходам, следует отметить, что, разумеется, и в рассуждениях этих исследователей имеется определённый резон, однако, с их постоянным подчёркиванием единичности и уникальности каждого исторического события едва ли возможно согласиться.

Марксизм.

Данный подход был сформулирован в XIX в. К. Марксом и Ф. Энгельсом, развит В.И. Лениным и особым порой образом интерпретирован И.В. Сталиным, Л.Д. Бронштейном (Троцким) и некоторыми другими. Данные исследователи и их последователи признают единство всемирно-исторического процесса. Общество, по их мнению, проходит ряд особых стадий - общественно-экономических формаций (обычно их выделяется пять). Основные факторы истории, согласно их точке зрения, - экономические, «локомотивы истории» - революции. Огромное значение марксисты придают борьбе между собой классов – общественных групп, различающихся отношениями к средствам производства. Основной недостаток марксизма, который вызвал немало критики – это недоучёт неэкономических факторов истории и преувеличение роли классовой борьбы. Правда, этот упрёк, в первую очередь, необходимо адресовать не столько основателям марксизма, сколько марксистам-догматикам сталинского времени.

Цивилизационный подход.

Настоящий подход был основан русским исследователем Н.Я. Данилевским в работе «Россия и Европа», вышедшей в 1869 г. Его идеи фактически продолжили немецкий философ культуры О. Шпенглер, австрийский исследователь К. Ясперс и британский философ истории и историк А. Дж. Тойнби. Представители данного подхода отрицают единство всемирной истории. С их точки зрения, существует не единый всемирно-исторический процесс, а история локальных цивилизаций, переживающих зарождение, развитие, расцвет, упадок и гибель или же радикальную трансформацию. Основными факторами истории признаются факторы неэкономические и неполитические. Основной упрёк, который обычно ставится в вину сторонникам вышерассмотренного направления, в целом заключается в недооценке общих закономерностей исторического развития человечества и, соответственно, переоценке своеобразных - локальных или хронологических - черт той или иной цивилизации.

Мы перечислили только самые основные из подходов, имеющие наибольшую известность. Следует также отметить, что при рассмотрении данного вопроса необходимо четко понять, что каждый, именно каждый из вышеупомянутых подходов имеет положительные и отрицательные стороны, что догматизм в любом случае обесценивает результаты научного исследования, делает их однобокими, верными лишь отчасти, применимыми лишь для объяснения ограниченного количества примеров. Кроме того, данные подходы неоднородны, о чем все порой забывают. Между догматическим, сталинским вариантом марксизма и теорией политаризма или же концепцией Ю.А. Шилова, к примеру, – дистанция огромного размера. Приведем другой пример. Взгляды на историю К. Ясперса и Н.Я. Данилевского тоже весьма и весьма различны, хотя их нередко и объединяют в рамках одного направления.

Как мы отмечали, кроме научного, существует и второй – теологический подход, в котором выделяют естественные и сверхъестественные истоки нравственности человека.

Этот подход в отличие от первого признает не просто наличие духовных основ нравственности, но и их доминанту. Доминанту в том смысле, что, во-первых, сам нравственный закон имеет духовное происхождение (хотя и вложен в природу человека); а во-вторых, что существует четкая зависимость между выполнением (не выполнением нравственного закона) и состоянием всех сфер жизнедеятельности человека (состояние экономики, социальной сферы, демографии, природы, политики зависит от норм нравственности и их соблюдения обществом; тоже можно сказать и о деятельности отдельного человека). Далее мы подробно остановимся на этих положениях, но вначале рассмотрим сам теологический подход .

В соответствии с этим подходом под нравственностью (это одно из определений нравственного богословия) понимают отношение человека к Богу, к другому человеку и к обществу людей. Итак, уже в самом определении выделяется духовная составляющая. А также четко выражены три поля проявления отношений нравственности. В основании этих отношений лежит, во-первых нравственное чувство или нравственный закон, живущий в человеке - его способность отличать добро от зла. Это так называемая естественная нравственность, истоки которой коренятся в богозданной природе человека. А, во-вторых, существует сверхъестественный источник нравственности, который корректирует искаженную грехопадением естественную нравственность человека.

Теперь нам необходимо остановится на этих двух видах нравственности – естественной и сверхъестественной.

Под именем естественного закона подразумевается тот присущий нашей душе внутренний закон, который показывает человеку, что добро и что зло, чего он должен удаляться. Закон этот так глубоко внедрён в нашу природу, что никто не может освободиться от него, изгладить или заглушить его. Его знают и ощущают все народы и все нации земли, ибо нет ни одного человека, который бы не сознавал различия между добром и злом, а также и того, что добро должно делать, а зла избегать и удаляться. Существование в человеке естественного нравственного закона подтверждается Священным Писанием. Так, апостол Павел говорит о язычниках: « они не имея закона (откровенного), естеством законная творят (т.е. по природе делают законное), не имея закона (писанного), они сами себе закон; они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чём свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую». /Рим.2,14-15/

Подобным же образом рассуждают и святые отцы. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Ни Адам, ни другой какой человек никогда, кажется, не жил без закона естественного. Как скоро Бог сотворил Адама, вложил в него и этот закон, сделав его надёжным сожителем для всего человеческого рода».

Руководясь этим внутренним естественным законом, человечество вырабатывало не только отдельные нравственные правила, но и создавало целое нравственное мировоззрение, вырабатывало определённые обычаи и нравы, которые ничто иное, как неписанные законы, переходящие по преданию от поколения к поколению и становившиеся источником для всех писаных законов. Эти законы служили руководством в общественной жизни и как бы несовершенны они были, всё-таки сдерживали в человеческих обществах грубый произвол, насилие и распущенность. Естественный закон, по апостолу Павлу, вложенный в наше сознание, есть совесть .

Совесть есть общечеловеческое явление. Голос её слышится во всяком человеческом сердце. Но, будучи одинаково присуща всем людям, совесть весьма различна у разных людей и даже в одном и том же человеке, не всегда действует одинаково. Известно, например, что совесть, а соответственно и мораль, народов некогда не только оправдывала, но и освящала религией человеческие жертвоприношения, оргии в честь Бахуса, акты кровавой мести и т. д.. В настоящее время в цивилизованном западном обществе морально оправдываются такие нравственные преступления как наркомания (легализованы так называемые легкие наркотики) и проституция (в некоторых странах они легализованы), гомосексуализм. К сожалению, очень большая часть общества (в том числе и в Украине) оправдывает аборт. Также нередко можно встретить людей, которые в разные периоды своей жизни и на различных ступенях своего развития бывают то более, то менее совестливые, то осуждают, то оправдывают одни и те же явления нравственной области. Человек может оправдывать либо не замечать собственные злые дела или мысли, чувства и при этом осуждать другого человека за малейший проступок. В крайнем состоянии помрачения совести человек может считать нормой жизни преступную деятельность например убийство или воровство, признавать доброе –злым, а злое – добрым. Особенно часто человек склонен заглушать голос своей совести при стремлении к власти и богатству. Так, определенная часть украинского общества считала нормой нарушение нравственных законов в так называемый период первоначального накопления капитала. Сейчас многие бизнесмены оправдывают, считают нормой неуплату налогов и занижение оплаты труда работников, несправедливые увольнения и т.д.

Таким образом, совесть (нравственность) как отдельного человека так отдельного народа, общества может быть значительно искажена. В чем причина такого искажения и достаточно ли для нормальной жизнедеятельности общества лишь естественного нравственного закона ? Наука говорит о нескольких причинах искажения нравственности, например, подчеркивается действие: социальных факторов - неправильного воспитания, негативного влияния окружения; экономических факторов - известно, что при росте безработицы, обнищании населения растет преступность; психологических факторов, когда утверждается, что на человека влияют скрытые в бессознательном мотивы (по Фрейду человеком движет мотив власти и сексуальный мотив). Теология не отрицает действие этих факторов, но говорит о первопричине возникновения нравственных искажений (ведь сами по себе все эти факторы и неправильное воспитание и такие бессознательные мотивы как доминанты поведения уже есть искажения).

Главная причина несовершенства совести, нравственности заключается в грехопадении прародителей, расстроившем все силы человеческого духа, с которым связана и деятельность совести. Естественно, что наука не может ни доказать, ни опровергнуть положение о грехопадении и его последствиях, одно из которых – нарушение, искажение природы человека. Этот факт – предмет веры и поэтому рассматривается в религии и, соответственно, теологии. Здесь, по сути, и происходит один из важнейших водоразделов между научным и теологическим пониманием нравственности и морали.

Далее, в силу того, что наш народ вот уже более 1025 лет является носителем христианской религии, культуры и нравственности, мы будем рассматривать преимущественно христианское понимание нравственности , хотя сделаем некоторый небольшой экскурс и в другие религии и мировоззрения.

Христианская религия и теология говорят о том, что в результате грехопадения человек в своих мыслях и поступках стал нарушать естественный, внутренний, неписанный закон, поступать против совести (к вопросу об искажении природы человека мы еще вернемся в отдельной теме). Совесть, нравственность человека исказилась - он перестал четко отличать добро от зла (отсюда и появилось «множество моралей»). Поэтому для существования человека, человечества необходим был иной писаный нравственный закон – сверхъестественный по источнику происхождения, позволяющий отличить добро от зла. И он был дан человеку сначала – через Ветхозаветный нравственный Закон, а затем через Евангелие.

Нравственный закон устанавливается Богом , он определяет нормы поведения человека. Конечная цель этого закона – поставить человека выше природы, но ниже Бога, то есть обучить его покорять природу и быть покорным Богу, чтобы не позволить человеку ни подпасть под власть природы, ни возвыситься (в мечтах) над Богом (с.19 Н. Сербский).

Первый нравственный закон был дан человеку еще в Раю. Он состоял из двух заповедей. Одна касается власти человека над природой, а другая – власти Бога над человеком. Первая гласит: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, … и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Быт 1.28). Вторая заповедь гласит: « от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2. 16-17).

Обе заповеди кратко выражены там, где говорится о том, как Бог вводит сотворенного человека в Эдемский сад, чтобы возделывать и хранить его (Быт. 2.15).Заповеди даются одной духовной сущностью (Богом) – другой духовной сущности (человеку), а значит, как отмечает святитель Николай Сербский, имеют духовно-нравственное значение.

Первая заповедь призывала человека взращивать, приумножать данные человеку духовные таланты, возделывать «ниву души», чтобы они приумножались, и человек совершенствовался, был богом на земле, имел истинное знание, постиг истинный смысл всех вещей, смысл жизни и как следствие - властвовал над животным миром и был сотворцом Богу. Кстати, это предназначение человека так и осталось за ним и мы еще вернемся к призванию человека к творческой и духовной деятельности в темах касающихся хозяйственной жизни.

Второй заповедью Бог хотел уберечь человека от познания зла, смешивания добра со злом, от служения двум господам сразу (двоедушия). В данном случае дерево познания – символ смешения добра со злом, а змей – символ зла. Эта заповедь имела оборонительную цель – Бог хотел защитить человека от влияния зла, объясняя последствия этого нарушения – смерть. Но человек нарушил вторую заповедь – он своевольно ускользнул из под власти Бога, в результате чего нарушилась первозданная цельность человека, в мир вошли смерть и болезнь, а природа перестала покоряться человеку. Возделывание и защита, которые в раю относились к духовным талантам, в вне рая повернулись преимущественно к плоти. Человек стал трудиться ради тела, воевать ради тела (и так и происходит по сей день, если человек не осознает своего духовного призвания, духовных ценностей). Отведав запретный плод человек, разделился, раздвоился сам в себе. А когда в душе его появился дуализм, тогда дуализм появился и в мире. По замечанию святителя Николая Сербского весь мир для человека превратился в огромное древо познания добра и зла. Причем, где бы не смешивалось добро со злом – зло всегда преобладало. Так закончился первый райский период в жизни человечества и наступил земной.

Итак, в райский период жизни, истории человечества нравственный закон вкладывается Творцом в природу человека при его сотворении, это внутренний закон – совесть, а также дается человеку в виде заповедей «возделывания и хранения».

Земной (после грехопадения) период жизни, истории человечества, в свою очередь делят на период детства, юности и «последних дней». Так великий русский святой преп. Серафим Саровский - ( 1833) в разговоре с ученым архимандритом Макарием, ректором семинарии, объяснял, что всюду есть нечто лучшее лучшего. Этот свой тезис он ставил в один длинный ряд всечеловеческой драмы. «Радость моя, есть нечто лучшее лучшего, - говорил он. Это истина и под водой, и на земле, и на небесах. Под водой водоросли хороши, рыбы еще лучше, - а жемчуг прекраснее всего. На земле растения хороши, животные еще лучше, а человек совершеннее всего. На небесах стоит чин над чином, лик над ликом, круг над кругом, все совершеннее, лучше лучшего. Такой порядок действует и для всей истории рода людского: детство человечества длилось до Закона, юность – под законом, а когда пришло время, то есть в зрелые годы человечества, послал Бог Сына Своего Единородного. С того времени, радость моя, и начались последние дни, которые завершаться светом невечерним» (цит по с. 95)

Период (время) детства человечества – это время от грехопадения до времени получения первого письменного нравственного закона – Декалога. В этот период единственным нравственным руководством человека, человечества была совесть. А поскольку она имела свойство искажаться, то у разных народов их нравственность, отличалась от идеала. И поэтому мораль общества, отдельного человека могла оправдывать убийства, грабежи, идолопоклонство и другие нравственные преступления перед Богом и людьми.

Период юности человечества – это время между двумя заветами - Ветхим и Новым. Через Моисея Бог дает человечеству в лице избранного народа десять заповедей и другие законы и постановления, дополняющие этот основной нравственный закон. Но заповеди не заменяют совесть, напротив, они призваны оживить и укрепить ее.

Десять заповедей (Декалогий) были начертаны Богом на двух каменных скрижалях, переданных Моисею. Первые четыре заповеди этого закона, начертанные на одной скрижали, определяли отношение человека к Богу Создателю. Другие шесть – начертанные на другой скрижали, определяли отношение человека к человеку. Помимо этого основного закона, Господь объявил Моисею и другие уложения, наказы и запреты, которые касаются поведения человека, которые дополняли основной закон.

Ветхозаветное Откровение, особенно в своих нравственных и обрядовых предписаниях, было этнически ограниченным. Оно было дано на языке и в формах, соответствующих психологии еврейского народа, с учетом его духовных, моральных, интеллектуальных, эстетических возможностей. Источником нравственных законов для других народов были их религиозные верования, также часто законодателями были выдающиеся люди – мудрецы, философы, политические деятели.

Если народу израильскому был дан совершенный нравственный закон, (Законоположником и Законодателем его был Бог), то другие народы имели несовершенные законы. Они и не могли быть совершенными т.к. законодателями были люди. Законодателями для своих народов были такие выдающиеся государственные деятели или мыслители как Хамураппи (для жителей древнего Вавилона), Заратустра (для персов), Ману (для индийцев), Платон (для эллинов), Трисмегист (для египтян), Конфуций (для китайцев), Магомет (для арабов). Эти законодатели были поистине великими людьми и составляли законы для своих народов, опираясь на свой жизненный опыт, ум, совесть.

Особенно поражают своей человечностью, благородством и мудростью некоторые положения учения Ману, Конфуция. В какой то части эти законы согласуются с ветхозаветными нравственными заповедями. Например, Ману и Конфуций запрещают воровство и клятвопреступление.

Также все выдающиеся законодатели человечества считали, что нравственный закон доминирует над всеми остальными природными и социальными законами (к этому вопросу мы еще вернемся). Все они были согласны с тем, что природа с ее стихиями ведет себя в зависимости от поведения людей. Например, Конфуций считал, что «тучи проливаются дождем соответственно прилежности людской» (цит по с.37)

Ветхозаветный закон был регулятором людских мыслей, желаний и поступков до момента воплощения Сына Божия. Но этот закон, в конце концов потерял силу, «ибо через закон пришло познание греха» с.96 «под законом умножился грех» (Рим.5.20) и род людской пал в крайнее бессилие и растерянность. Ветхозаветный закон перестал находить должный внутренний отклик в жизни еврейского народа, его часто нарушали, особенно те, которые должны были показывать пример праведности - законники, священники, левиты, исполнялась буква закона, но не его дух. Настало время дать людям третье лекарственное средство – Евангелие – Благую весть Сына Божия. Этот период называют «последними днями человечества» в том смысле, что человечество получило последнее «лекарство для своего спасения» не только последний нравственный закон, но и силу, благодать, необходимую для преодоления «земного пути», а также в том, что следующий период жизни человечества уже не касается нашей земной жизни.

Специфика Новозаветного Откровения заключается в том, что оно не ориентировано на какой-либо отдельный народ, но имеет универсальный характер - дано всему человечеству и основные его истины не имеют прецедентов в истории человеческой мысли (например, заповедь любви к врагам или то, кого считать ближним).

Новозаветный нравственный закон не отменяет действие закона совести, а исправляет искаженную совесть, не отменяет ветхозаветный закон, а исполняет его в полноте, исчерпывающе. Например, если ветхозаветная заповедь запрещает убийство, то Христос запрещает гнев как корень убийства. Если закон запрещает прелюбодеяние, Христос не допускает и похотливого взгляда, как корня прелюбодеяния. Именно таким образом закон исполняется всеобъемлюще, во всей полноте, ибо зло пресекается в корне. Таким образом человеку становится понятной тесная связь между его мыслями, чувствами и поступками, говорится о том, что для того, чтобы поступок был хорошим, необходимо следить за своими мыслями и чувствами. Эти психологические закономерности человеческого поведения стали изучаться и подтвердились научной психологией только в середине ХХ века.

Но есть также еще одна важная закономерность, которую наука не признает. Речь идет о внешней, сверхъестественной силе, способной изменить греховную природу человека – силе благодати . На самом деле мы знаем: если душа человека полна мыслями и желаниями, которые не вписываются в нравственный закон, например, совершить убийство, кражу, отомстить за нанесенную обиду, обогатиться, получить власть, удовольствие и т.д., сам по себе закон не может остановить человека. Далеко не каждый человек способен выдержать голод, издевательства (как например, в гитлеровских лагерях), предательство и не сломаться, в принципе, человеческому естеству это не под силу. Нужна сверхъестественная сила, способная преобразить мысли и чувства, направить волю человека по верному нравственному компасу, и эта сила, в соответствии с христианской теологией дается человеку через Иисуса Христа : «закон дан через Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин 1.17). Христова истина освящает человека – дает новое понимание смысла заповедей, цели жизни, человеческих отношений. Благодать (духовная, божественная энергия) - укрепляет, дает те самые силы изменить свою душу, преодолеть, то зло, которое действует в природе человека и, соответственно, в обществе. Несколько забегая вперед, отметим, что преодоление зла требует синергии – совместного действия Бога и человека , с человека ни в коем случае не снимается ответственность за содеянное, он обязан работать над собой.

Новозаветный закон называют царским законом. Это закон любви. Весь закон в одном слове заключается (Гал 5.14), говорит апостол Павел, и слово это – любовь. Он содержит всего две заповеди, установленные человечеству Богом: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим – сея есть первая и наибольшая заповедь; вторая же, подобная ей: возлюби ближнего своего как самого себя» (Мф 22. 37-39). Любовь – одно из существенных имен Бога, этим доказывается превосходство любви над законом. Где воцарится любовь, там закон перестает действовать. Не в том смысле, что в царстве любви можно убивать, красть и лжесвидетельствовать, но напротив: любовь сама по себе полностью исключает даже мысли об убийстве, воровстве или лжесвидетельстве.

В Ветхом Завете о любви говорится очень мало. Напротив, Новый Завет пронизан любовью. «..любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас »(Мф 5. 44)

Евангельская любовь – это служение . Она проявляется когда человек: умаляет себя, жертвует даже жизнью своею ради другого, терпит и страдает, прощает. Любовь воскрешает и побеждает, обновляет и вдохновляет жизнь, она спасает; она неодолима и ничего не боится, даже смерти, она вечна. Именно такую любовь явил миру Господь Иисус Христос и дал новую заповедь ученикам любить друг друга так, как это делал Он. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13.34-35).

Следующую цитату, которую мы приведем, часто называют «гимном любви» :

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится….

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (Кор. 13:1-13).

Таким образом, согласно христианской теологии человек получил от Бога единый нравственный закон – один внутренний, неписанный, вложенный в природу каждого человека, другой – писанный, отраженный в Декалоге и данный лишь избранному народу (закон правды, как его часто называют) и в Евангелии (закон любви), данный всему человечеству. Этот закон позволяет отличить добро от зла и возрастать в добре.

Этот идеал нравственности, в результате действия силы греха, как в человеке (природный фактор, который хорошо показал Фрейд в теории о бессознательном), так и в его окружении (социальный фактор, например - влияние плохого воспитания), в результате свободного выбора каждого человека, искажается. Конкретный человек и общество в целом выбирает ту мораль, которая его устраивает (основа – выбор в сторону добра или зла) и кажется ему правильной (основа - вера в определенные ценности). Так что моралей действительно может быть множество, а вот нравственный идеал – один – закон евангельской любви.

Следует еще раз подчеркнуть, что как наука так и религия согласны с тем, что нравственность и мораль - производные от религии или веры. Нравственность и весь строй жизни человека в конечном счете определяется его мировоззрением, верой, его пониманием высшего идеала, которым может быть Бог – как личное, духовное, абсолютное начало или «бог» как созданный самим человеком кумир. И тот и другой идеал определяет свою мораль.

Если богом для человека окажется слава, власть, желудок, то не остается сомнений и в характере его морали. Яркой иллюстрацией этого может служить выступление Рокфеллера перед учениками одной из воскресных школ в США, в котором он, в частности отметил:»Рост деловой активности - это просто выживание сильнейших…Американскую розу можно вырастить во всем великолепии ее красоты и благоухания, которое вызовет восторг у созерцающих ее, лишь беспощадно обрезая слабые ростки вокруг нее. Это … всего лишь претворение в жизнь закона природы и божьего закона» (К.Р. Хилл Христианская защита морали и демократии //Диспут.1992.№1.с.138). Поклонение золотому кумиру приводит человека к беспощадной жестокости. Так подтверждается истина: каков «бог»- такова и мораль (с. 74 Осипов)

Наука, в отличии от теологии, не указывает на источники нравственности: естественный и сверхъестественный и в силу сферы, предмета, методов своей деятельности не может ни опровергнуть, ни доказать того, что главным Законодателем является Бог. Ученые могут лишь согласиться либо не согласиться с этим. Однако же абсолютная высота Евангельского нравственного закона признается многими учеными и общественными деятелями, многими народами. Евангельские принципы нравственности – это идеал нравственности, как для отдельного человека, так и для общества в целом, поэтому они единственно верный критерий для оценки нравственного состояния общества или человека. В этом суть теологического подхода.

Мораль и нравственность можно употреблять как тождественные понятия, все зависит от смысла, который исследователь вкладывает в них. Однако, чаще всего «нравственность» несет теологическую нагрузку и подразумевает нравственный идеал, а «мораль» - светскую нагрузку и отражает реальное, искаженное состояние нравственности общества.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-12