Сщмч. Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский. Вениамин (Казанский)

В этом году 13 августа исполняется 90 лет со дня мученической кончины митрополита Петроградского Вениамина (Казанского). Открытый суд над ним, вопиющая несправедливость, чинимая со стороны властей, и спокойная вера, глубокое, мирное достоинство со стороны митрополита создали особое, внятное, открытое для всех нас свидетельство о Христе.

Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский, расстрелянный 13 августа 1922 года, был одним из первых, кого прославила наша Церковь, как только обрела свободу от пут коммунистического режима. Его любовь к пастве, его непоколебимое миротворчество в отношениях с кем бы то ни было, его поведение и на процессе, приведшем к расстрелу, и после получения смертного приговора - все это издавна жило в церковной памяти, и никто из знавших о митрополите Вениамине не сомневался, что он - святой. Имя его широко известно и вспоминается Церковью нередко, на всех праздничных богослужениях, а в храмах, где особо почитаются новомученики и исповедники Российские, на каждой воскресной всенощной. С жизнью свмч. Вениамина каждый желающий может без труда познакомиться с помощью интернета, книга о нем Николая Конева выходила уже не раз. В этой краткой статье, вспомнив жизненный путь владыки-мученика, мы обратимся к последнему периоду его жизни и самому главному в нем - примеру и слову.

Детство и отрочество будущего мученика связаны с Архангельским краем. Он родился и был наречен в крещении Василием в 1873 году в семье священника Преображенской церкви Нименгского погоста (ныне деревня Андреевская Архангельской области; церковь не сохранилась) Павла Казанского.

В семье Павла и Марии Казанских было четверо детей: трое сыновей (Василий был старшим) и дочь. Как лучший выпускник Петрозаводской Духовной семинарии 1893 г., Василий Казанский был послан на казенный счет в С.-Петербургскую Духовную академию. Уже во время учебы в академии будущий архипастырь уделял много времени и внимания простому люду северной столицы: активно участвовал в деятельности «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения», организуя беседы среди рабочих.

На третьем курсе Академии (в 1895 г.) Василий принял монашеский постриг с именем мученика V века Вениамина, весною 1896 г. был рукоположен во иеромонаха. В 1897 году, по окончании академии, преподавал в Рижской духовной семинарии, а два года спустя стал инспектором Холмской духовной семинарии (Польша). По воспоминаниям ректора этой семинарии, впоследствии митрополита Евлогия (Георгиевского), «это был молоденький, скромный, кроткий, улыбающийся монах, а дело повел крепкой рукой и достиг добрых результатов»

В 1901 году архимандрит Вениамин был рукоположен во епископа Гдовского, викария Санкт-Петербургской епархии, а в октябре 1905 года, в сане архимандрита, назначен ректором Санкт-Петербургской семинарии. Епископ Вениамин неоднократно удостаивался правительственных наград. 24 марта 1917 года, после Февральской революции и увольнения на покой митрополита Петроградского и Ладожского Питирима, голосованием клира и мирян он был избран архиепископом Петроградским и Ладожским и 25 мая утвержден Святейшим Синодом. Синодальным определением от 14 - 17 июня 1917 года его епархиальный титул был изменен на «Петроградский и Гдовский». 13 августа 1917 года владыка Вениамин был возведен в сан митрополита. Примечательно, что избрание владыки Вениамина архиепископом Петроградским совершилось вопреки желаниям В. Львова, обер-прокурора, поставленного Временным Правительством. Далее мы следуем, в основном (и с большими сокращениями), «Жизнеописанию святителя Вениамина» , составленному перед Архиерейским собором 1992 года, прославившим святителя в лике святых.

Владыка Вениамин был поистине народным избранником: епархия голосовала за него с редким единодушием, так что, в отличие от других губерний, в Петрограде, в связи с избранием пастыря, страсти не разгорелись. Это объяснялось народной любовью к викарию Гдовскому, которого всегда отличало тесное общение с паствой. Один из его современников впоследствии вспоминал о святителе Вениамине: «Петроградское население огромным большинством (в том числе голосами почти всех рабочих) вотировало за Владыку Вениамина. Оно давно его знало и было глубоко привязано к нему за его доброту, доступность и неизменно сердечное и отзывчивое отношение к своей пастве и к нуждам ее отдельных членов. Митрополит Вениамин, уже будучи в этом сане, охотно отправлялся по этому зову для совершения молений и треб в самые отдаленные и бедные закоулки Петрограда... Иногда он до позднего вечера выслушивал обращавшихся к нему, никого не отпуская без благостного совета, без теплого утешения, забывая о себе, о своем отдыхе, о пище... Проповеди его всегда были чрезвычайно просты, без всяких ораторских приемов, без нарочитой торжественности, но в то же время они были полны какой-то чарующей прелести. Именно незамысловатость и огромная искренность проповедей митрополита делала их доступными для самых широких слоев населения, которое массами наполняло Церковь, когда ожидалось служение митрополита». Сразу же после избрания на Петроградскую кафедру святитель заявил: «Я стою за свободу Церкви. Она должна быть чужда политики, ибо в прошлом она много от нее пострадала. И теперь накладывать новые путы на Церковь было бы большой ошибкой со стороны людей, истинно преданных Церкви. Я приветствую новую жизнь Церкви, когда народ призван к живейшему участию в церковных делах. Самая главная задача Церкви сейчас - это устроить и наладить нашу приходскую жизнь».

По утверждению современного церковного историка протоиерея В. Цыпина, митрополит Вениамин «был, вероятно, самым аполитичным во всем российском епископате». В этом плане представляют большой интерес слова будущего мученика за веру Христову, сказанные на Поместном Соборе 1917-1918 года после кровопролитной победы сторонников большевистской власти в Москве: «Мы не знаем истинного положения дел, его исторической стороны: кто больше виноват, а кто меньше, нам не ведомо. Не надо нам вспоминать бывшее, искать виновников происшедших событий. Вспомним лучше сказанные нашим русским Златоустом архиепископом Херсонским Иннокентием слова в Великий Пяток: "Теперь не время слов и речей, а время - молиться и плакать". Прошу поэтому прекратить все речи о минувших событиях: это делу не поможет».

Аполитичность не мешала владыке Вениамину смело и мужественно стоять за Церковь перед лицом богоборческой власти. Расскажем о январских событиях 1918 года. 10 января митрополит Вениамин обратился в Совет Народных Комиссаров с заявлением о недопустимости провозглашенного только что Декрета «об отделении Церкви от государства». В этом заявлении он писал: «Православный русский народ никогда не допускал подобных посягательств на его святые храмы». 11 января 1918 года состоялось экстренное собрание «Братства приходских советов г. Петрограда и епархии» под председательством митрополита Вениамина, в связи с отобранием Синодальной типографии, и была принята соответствующая резолюция, направленная в Смольный. Реакция была незамедлительной: 13 января в Александро-Невскую Лавру прибыл вооруженный отряд матросов и красногвардейцев с предписанием комиссариата призрения «о реквизиции всех жилых и пустующих помещений со всеми инвентарем и ценностями». Столкнувшись с решительным отказом подчиниться предписанию, отряд ушел. Вторая попытка захвата Лавры состоялась 19 января 1918 года. Владыка, находившийся в Лавре в своих покоях, приказал созывать народ набатным звоном лаврского колокола. Толпы народа стали стекаться в Лавру. Раздались крики: «Православные, спасайте церкви!». Отряд и его предводитель были обезоружены, те, кто был уже арестован к тому времени, были освобождены. Монахи успокаивали возмущенную толпу. Один из них, спасая предводителя отряда, увел его через Тихвинское кладбище подальше от возмущенного народа. Тем временем прибыл новый отряд матросов и красногвардейцев с двумя пулеметами, которые были поставлены на лаврском дворе. По колокольне было дано несколько залпов, однако набат продолжался. Тогда один из красногвардейцев поднялся на колокольню и, угрожая револьвером, согнал оттуда звонивших богомольцев. Красногвардейцы стали энергично изгонять народ с лаврского двора. Раздались выстрелы. Смертельно был ранен и на другой день скончался настоятель Скорбященской церкви протоиерей Петр Скипетров. Он увещевал красногвардейцев не чинить насилий над верующими и за это получил от одного из них пулю в рот. Но выстрелы и насилия не испугали верующий народ. И духовенству потребовалось немало усилий, чтобы удержать людей от резкого сопротивления захватчикам Лавры. Красногвардейцы ушли. На следующий день депутации от рабочих Стеклянного и Фарфорового заводов, а также от рабочих других заводов посетили митрополита Вениамина и выразили ему свою готовность охранять Лавру (окончательно закрыта она была в 1930-е годы).

Нам это трудно сейчас представить (так сливается то время в одно сплошное «лихолетье»), но в 1918 году наши соотечественники - не только в Петрограде - переживали… религиозный подъем! Владыка Вениамин писал тогда в послании к пастве: «Всю свою деятельность я направлял и направляю к тому, чтобы поддержать и укрепить веру, воодушевить малодушных и утешить унывающих. Везде и всюду, в Петрограде и вне его, в городах: Кронштадте, Ораниенбауме, Петергофе, в Царском Селе и деревнях и селах Лужского уезда я утешался общей верой нашей в Господа Иисуса Христа, молился с народом и учил его вере и любви Христовой. Уровень религиозной жизни Петрограда начал подниматься. Храмы Божии стали наполняться богомольцами и окружаться прихожанами. Вера православная под свои знамена св. креста и хоругви стала собирать все больше и больше верующих людей независимо от их общественного положения и политических взглядов. Духовенство из своей среды дало пастырей священномучеников, приснопамятных протоиереев Иоанна и Петра. Народ православный в массе созрел до готовности идти на подвиг мученичества и исповедничества и пожертвовать всем, даже жизнью, защищая веру, святыни православные и достояние церковное...». Но Господь попустил укрепление чуждой народу «народной власти».

В феврале 1922 года, в связи с голодом, ВЦИК принял решение об изъятии церковных ценностей. Решение это носило провокационный характер: Церкви не разрешалось никаких благотворительных инициатив, она лишь должна была отдать свои ценности (и священные сосуды также!) представителям власти.

В Петрограде изъятие ценностей проходило спокойнее, чем в других местах - благодаря стараниям владыки Вениамина, который обратился к пасомым с таким «Воззванием»: «Святая Церковь, верная заветам Христа, следуя примеру великих святителей, во время народных бедствий шла на помощь погибающим <…> Я своей архипастырской властью разрешаю общинам и верующим жертвовать на нужды голодающих церковные ценности, даже и ризы со святых икон, но не касаясь святынь храма <…> Но если гражданская власть, ввиду огромных размеров народного бедствия, сочтет необходимым приступить к изъятию и прочих церковных ценностей, в том числе и святынь, я и тогда призываю пастырей и паству отнестись по-христиански к происходящему в наших храмах изъятию, наблюдая за исполнением п.п. 5, б и 7 Постановления Петроградской губернской комиссии помощи голодающим от 5 апреля с.г. при участии моих представителей. / Со стороны верующих совершенно недопустимо проявление насилия в той или другой форме, ни в храме, ни около него неуместны разные выражения раздражения, злобные выкрики против отдельных лиц или национальностей и т.п., так как все это оскорбляет святость храма и порочит церковных людей, от которых, по апостолу, должны быть удалены всякие раздражение, и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою (Еф. 4, 31). / <…> «Царство Мое не от мира сего», - заявил Спаситель Пилату. Этим курсом, вне политики, я вел корабль Петроградской церкви и веду, и идти им настойчиво приглашаю всех пастырей. Всякого рода политические волнения, могущие возникнуть около храма по поводу изъятия ценностей, как было, например, около храма на Сенной, никакого отношения к Церкви не имеют, тем более к духовенству. / Не сможем мы сего выкупить, - лишатся наши храмы некоторых своих драгоценностей, скорбеть безутешно не будем. Скажем по слову Божию: «Господь раньше дал, Господь теперь взял украшение наших храмов, да будет Имя Господне благословенно». Проводим изымаемые из наших храмов церковные ценности с молитвенным пожеланием, чтобы они достигли своего назначения и помогли голодающим. Для этого используем, насколько возможно, предоставляемое верующим право по наблюдению за поступлением изымаемых церковных ценностей по назначению и сопровождению предметов довольствия голодающим. / Всегда любовно внимательные к голосу вашего архипастыря и на этот раз послушайте его, дорогие мои. Сохраните доброе христианское настроение в переживаемом вами тяжелом испытании. Не давайте никакого повода к тому, чтобы капля какая-нибудь, чьей бы то ни было человеческой крови была пролита около храма, где приносится Бескровная Жертва» Это «Воззвание» святителя Вениамина несомненно оказало свое положительное воздействие на паству, которая прислушалась к голосу своего любимого архипастыря, так что глава Петроградской милиции в своем официальном донесении констатировал «блестящее и сравнительно вполне спокойное проведение кампании». Однако власти нужна была удача провокации, а не помощь голодающим.

В мае 1922 года руководствующее положение в Церкви захватили обновленцы. Одним из их ведущих деятелей был петроградский священник Александр Введенский, талантливый оратор, помощник митрополита Вениамина в пастырском окормлении Петроградской епархии. А. Введенский, А. Красницкий, Е. Белков и др, обманув патриарха Тихона и воспользовавшись его арестом, образовали Высшее Церковное Управление, облеченное властью якобы по благословению патриарха. Приехав из Москвы в Петроград, А. Введенский 25 мая явился к митрополиту Вениамину и предъявил ему «Удостоверение», что он, будто бы «согласно резолюции Святейшего Патриарха Тихона, является полномочным членом ВЦУ и командируется по делам церкви в Петроград и другие местности Российской Республики». «А почему нет подписи патриарха Тихона?» - спросил владыка и отказался признавать самозванцев. Более того, в воскресенье 28 мая 1922 года в храмах Петроградской епархии было оглашено «Послание к Петроградской православной пастве» митрополита Вениамина, в котором члены ВЦУ и примкнувшие к ним недвусмысленно объявлялись отлученными от Церкви.

Опубликованное в газетах, это «Послание» святителя Вениамина вызвало ярость со стороны покровителей Введенского и иже с ним. О неоднократно провозглашавшемся принципе невмешательства в церковную жизнь совершенно забыли. В газетах появились фразы вроде следующей: «Митрополит Вениамин осмелился отлучить от Церкви священника Введенского. Меч пролетариата тяжело обрушился на голову митрополита!». Это показывало, что мощные покровители открыто берут «живую церковь» под свою защиту.

Вскоре к митрополиту Вениамину явился Введенский в сопровождении Бакаева, бывшего председателя Петроградской ЧК, а затем Петроградского коменданта. Они предъявили митрополиту ультиматум: либо он отменит свое постановление о Введенском, либо против него и ряда духовных лиц будет - по поводу изъятия церковных ценностей - устроен процесс, в результате которого погибнут и он сам, и наиболее близкие ему лица. Митрополит спокойно это выслушал и немедленно ответил категорическим отказом.

1 июня 1922 года губернский отдел ГПУ в Петрограде получил из Москвы телеграмму с приказом арестовать митрополита Вениамина и привлечь к суду. В книге Николая Коняева «Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский» рассказывается: «В этот день в Петрограде шли дожди и дул сильный ветер. Тем не менее, несмотря на непогоду, митрополит не отказался от положенной вечерней прогулки. Гулял он здесь же, в Лавре, на Никольском кладбище. Он стоял у могилы блаженного Митрофана, когда прибежавший келейник сказал, что приехали агенты ГПУ. Перекрестившись, митрополит направился в канцелярию, где уже шел обыск». Существует устоявшееся поверье, будто при обыске присутствовал Введенский, который имел наглость подойти к владыке под благословение, на что владыка, не дав благословения, сказал: «Отец Александр, мы не в Гефсиманском саду». Современные церковные историки такой факт отрицают, но поверье выразительно передает народное мнение о Введенском: это Иуда.

Судебный процесс начался в субботу 10 июня 1922 года. Заседания Петроградского революционного трибунала происходили в зале филармонии (бывшем Дворянском Собрании), на углу Михайловской и Итальянской улиц. Митрополит Вениамин был на скамье подсудимых таким, как и всегда простым, спокойным, благостным. Понятно, он был центром всего громадного процесса. На нем сосредоточивалось внимание и врагов, и безмерно любившей его верующей паствы, заполнявшей, если ее допускали, зал заседаний, и прочей публики, относившейся к митрополиту с исключительным сочувствием, как к заранее обреченной жертве. К публике, сочувствующей митрополиту, не относились только те «посетители», которые направлялись в трибунал «по нарядам», чтобы создавать соответствующее видам устроителей процесса настроение.

Другая замечательная личность в процессе, вслед за митрополитом обращавшая на себя значительное внимание, это архимандрит Сергий (Шеин) . Он являл и большое сходство, и яркий контраст с митрополитом. Сходство - в глубокой вере и готовности за нее пострадать; разница - в характерах и темпераментах. Митрополит не боялся смерти, но он и не искал ее: он спокойно шел навстречу ожидавшей его участи, предавшись воле Божией. Отец же Сергий как бы жаждал пострадать за веру. Отсюда его пламенные, вдохновенные речи на суде, отличавшиеся от сжатых и спокойных ответов на суде Владыки Вениамина. Очевидцам процесса архимандрит Сергий напоминал мученика первых веков христианства.

Мученического венца сподобились также Ю.П. Новицкий и И.М. Ковшаров. Новицкий заранее покорился своей участи, он смело глядел судьям в лицо и не скупился на полные горького сарказма выпады.

К чтению обвинительного акта приступили лишь в понедельник 12 июня. В кратком очерке нет возможности останавливаться подробно на этом продолжительном, громком (как ни странно, открытом) сфабрикованном процессе. Но нельзя не упомянуть отдельных важнейших его эпизодов.

Блистательную речь в защиту владыки Вениамина произнес знаменитый в то время адвокат Я.С. Гурович (его попросил быть защитником сам владыка), который в заключение сказал следующее: «Чем кончится это дело? Что скажет когда-нибудь о нем беспристрастная история? История скажет, что весной 1922 года в Петрограде было проведено изъятие церковных ценностей, что, согласно донесениям ответственных представителей советской администрации, оно прошло в общем «блестяще» и без сколько-нибудь серьезных столкновений с верующими массами. / Что скажет далее историк, установив этот неоспоримый факт? Скажет ли он, что несмотря на все это и к негодованию всего цивилизованного мира, советская власть нашла необходимым расстрелять Вениамина, митрополита Петроградского, и некоторых других лиц? - Это зависит от вашего приговора. / Вы должны стремиться соблюсти в этом процессе выгоду для советской власти? Во всяком случае, смотрите, не ошибитесь... Если митрополит погибнет за свою веру, за свою безграничную преданность верующим массам, - он станет опаснее для советской власти, чем теперь... Непреложный закон исторический предостерегает вас, что на крови мучеников растет, крепнет и возвеличивается вера... / Остановитесь, над этим подумайте, и... не творите мучеников!» Власти не послушались, и, по воле Божией, мученическим венцом увенчались тогда четверо из десяти приговоренных к смерти (всего по данному делу проходило более ста человек, получивших разные наказания; некоторых освободили).

Когда окончились судебные прения, настала очередь подсудимым сказать свое последнее слово. Председатель обращается к митрополиту Вениамину: «Подсудимый Василий Казанский! Вам принадлежит последнее слово». Митрополит неспешно встал. В зале все замерло. В начале митрополит сказал, что из всего, что он услышал о себе на суде, на него наиболее удручающе подействовало то, что обвинители называли его «врагом народа». «Я верный сын своего народа, я люблю и всегда любил его. Я жизнь свою отдал, и я счастлив тем, что народ - платит мне тою же любовью, и он же поставил меня на то место, которое я занимаю в Православной Церкви». Остальное, довольно продолжительное время своей речи он посвятил исключительно защите некоторых подсудимых, ссылаясь на документы и иные данные и обнаружив при этом прекрасную память, стройность мысли и невозмутимое спокойствие. Одно из его утверждений выглядело, как он сам признал, голословным. По этому поводу он заметил, со свойственной ему улыбкой: «думаю, что, в этом отношении, вы мне поверите без доказательств. Ведь я, по всей вероятности, говорю сейчас публично в последний раз в своей жизни; человеку же, находящемуся в таком положении, и принято верить на слово». «Вы все говорили о других, - сказал председатель, - трибуналу желательно знать, что же вы скажете о самом себе». Митрополит Вениамин с некоторым недоумением посмотрел на председателя и тихо, но отчетливо сказал: «О себе. Что же я могу вам о себе еще сказать. Разве лишь одно... Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре - жизнь или смерть, - но что бы вы в нем ни провозгласили, - я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение (при этом митрополит широко перекрестился) и скажу: слава Тебе, Господи Боже, за все...».

Приговор был оглашен 5 июля 1922 года. Затем, на неделю больше месяца, приговоренные к расстрелу содержались в тюрьме Кресты. Сохранилось предсмертное письмо митр. Вениамина. В конце его автор приносит извинение: «Мысль моя несколько связана переживанием мною тревожных дней». Как всегда, и в этом самонаблюдении нет и тени рисовки. Вот незабываемые строки, написанные смертником-архиереем: «В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. - Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий, избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу, и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением. ... Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией. Странны рассуждения некоторых, может быть, и выдающихся пастырей... - надо хранить живые силы, то есть их ради поступаться всем. Тогда Христос на что?.< ...> Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. ... Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсэры и т.п. Нам ли христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!»

В понедельник 14 августа 1922 г., когда верующие пришли в дом предварительного заключения с очередной передачей, им было объявлено, что митрополит Вениамин, архимандрит Сергий (Шейн), Юрий Петрович Новицкий и Иван Михайлович Ковшаров «потребованы и уже отправлены в Москву». Сразу стало понятно, в чем дело. Действительно, в ночь на воскресенье13 августа четверо приговоренных были увезены из тюрьмы и расстреляны в нескольких верстах от Петрограда. Так написано в «Жизнеописании», составленном 20 лет назад. Теперь место казни известно более точно: Ковалевский лес , в районе арсенала Ржевского полигона, у изгиба реки Лубьи.

Сохранились сведения об их последних минутах. Юрий Новицкий плакал. Его угнетала мысль, что он оставляет круглой сиротой свою единственную 15-летнюю дочь. Иван Ковшаров посмеивался над палачами. Архимандрит Сергий громко молился: «Прости им, Боже, не ведают бо, что творят». Митрополит Вениамин шел на смерть спокойно, тихо шепча молитву и крестясь.

«…Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре, жизнь или смерть, но что бы вы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение и скажу: «Слава Тебе, Господи Боже, за все» – эти немногие слова произнес в зале судебного заседания митрополит Вениамин (Казанский).

Начало 20-х годов. В России происходило то, чего несколько лет назад невозможно было себе представить: убийства священников, разорение храмов. Однако на этот раз власти пошли дальше, организовав первый показательный судебный процесс, с привлечением одного из иерархов Русской Православной Церкви не в качестве «свидетеля», как это было в случае с Патриархом Тихоном, а в качестве обвиняемого…

«Строго секретно…»

Владыку Вениамина арестовали 29 мая 1922 г., а 10 июня началось слушание дела, к которому было привлечено еще 86 человек. Что же послужило официальной причиной ареста?

Напомним о контексте тех событий. После окончания гражданской войны, когда в России наступил голод, принявший в некоторых губерниях угрожающие масштабы, большевистский ЦК принял решение воспользоваться этим обстоятельством для нанесения удара в отношении Православной Церкви.

Основанием послужило письмо-директива Ленина от 19 марта 1922 г., обращенное к Молотову и адресованное членам Политбюро с ремаркой: «СТРОГО СЕКРЕТНО», где говорилось об уникальности сложившейся ситуации, позволяющей «оправдать» перед общественным мнением не только изъятие церковных ценностей, но и физическое устранение возможно большего числа священнослужителей:

«Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу разстрелять, тем лучше[.] Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…».

Вслед за этим и была развернута спланированная кампания преследований в отношении Церкви под предлогом «похода пролетариата на церковные ценности».

«Изъятие ценностей» в Петрограде началось в марте 1922 г. Митрополит Вениамин занял позицию единственно возможную. Являя пример христианской любви и, в то же время, свидетельствуя о мирном духе Церкви, он благословил передачу на нужды бедствующих ценностей, не имеющих богослужебного употребления. Таким образом, Владыка действовал согласно с определением Патриарха Тихона, предлагавшего во избежание кощунства, сохранить у себя святыни, заменив их равнозначным денежным выкупом. – Решение владыки Вениамина и его слова: «Мы все отдадим сами» – не имели ничего общего со слабостью; они отвечали пастырскому долгу.

Однако петроградские чекисты не пожелали прислушаться к голосу митрополита Вениамина, заявив, что ценности будут изъяты в формальном порядке. Мероприятие это имело для них, прежде всего, политический смысл: согласно указаниям ЦК, важно было «нейтрализовать» авторитет Владыки среди верующих.

Народный пастырь

У большевиков были основания опасаться влияния личности митрополита Вениамина. Его хорошо знали десятки, сотни тысяч людей в Петрограде и за его пределами, и знали как человека исключительно скромного и нестяжательного.

Родившийся в семье сельского священника Андреевской волости Каргопольского уезда, Василий Казанский – таково было мирское имя Владыки Вениамина – с детский лет не понаслышке знал о том, что такое нужда и бедность. Спустя годы, будучи уже студентом Санкт-Петербургской Духовной Академии, он стремился к «отверженным», участвуя в делах благотворительности и в деятельности «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви», направленной в основном на помощь рабочим и беднякам.

Ничего не изменило в его устроении и принятие архиерейского звания. 24 января 1910 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры он был рукоположен в епископа Гдовского, Петербургского викария. Владыку по-прежнему часто видели в самых отдаленных и бедных кварталах столицы, куда он спешил по первому зову, словно обычный приходской священник, в рясе, без знаков епископского сана. Там, в семьях бедных, ему приходилось то крестить ребенка, то напутствовать умирающего. Немало усилий приложил он и к тому, чтобы опустившиеся, всеми презираемые женщины поднялись со «дна» общества, получили возможность исправить жизнь. Его работа в деятельности «Общества Пресвятой Богородицы» способствовала тому, что многие, казалось, безнадежно потерянные души раскаялись в греховной жизни.

Доступность, простота обращения и сердечность епископа Вениамина располагали к нему сердца людей. Он был искренне любим паствой. Люди называли его «наш батюшка». Об отношении к нему можно судить и по обстановке выборов. Когда в 1917 г. правящие архиереи стали избираться на епархиальных съездах клира и мирян, в некоторых епархиях это стало причиной нестроений и разногласий, а в Петрограде все прошло на редкость спокойно: подавляющее большинство голосов было отдано викарному епископу Вениамину. 6 марта он был избран архиепископом Петроградским и Ладожским, а 13 августа при одобрении паствы – назначен митрополитом Петроградским и Гдовским.

Таким образом, для советской власти «угрозу» представляли не действия церкви, а сам архиерей, чьи личные качества не укладывались в образ «классового врага».

Услужливая правда

Поводом же к расправе над Владыкой Вениамином послужило опубликованное 24 марта 1922 г. в «Ленинградской правде» письмо двенадцати лиц – организаторов обновленческого раскола: они обвиняли близких к Святейшему Патриарху Тихону архиереев в сопротивлении изъятию церковных ценностей и контрреволюционном заговоре против советской власти. То есть, дело было представлено так, словно позиция владыки Вениамина противоречит устремлениям «прогрессивной части» верующих, а, между тем, сама политика партии «не имеет антицерковной направленности».

Реальная же ситуация была иной. Митрополит Вениамин, безусловно, не разделял революционного настроя обновленцев. Его политическая позиция в предреволюционные годы определялась необходимостью молиться за законную власть. В период борьбы думских партий он сочувствовал и оказывал поддержку монархическому движению. Летом 1911 совместно с архиепископом Антонием (Храповицким) и епископом Гродненским Михаилом (Ермаковым) – совершил чин закладки Феодоровского собора в память 300-летия царствования Дома Романовых в Петербурге, который строился на добровольные пожертвования и задумывался как храм-памятник патриотам, за Веру, Царя и Отечество живот свой положившим. Однако после октябрьского переворота возможность выражения политических предпочтений была исключена для Митрополита Вениамина необходимостью отстоять независимость Православной Церкви хотя бы в рамках советского декрета об отделении церкви от государства. И дело было как раз в том, что сам закон о разделении духовной и гражданской сфер носил чисто декларативный характер.

Поддерживаемое властями движение обновленчества имело целью вытеснение Православия спекулятивной организацией, сохраняющей лишь видимость церковности, и, по существу, лишенной благодати церковных таинств, не говоря уже о лояльности по отношению к новой власти. А удар в отношении митрополита Вениамина был частью рассчитанной политики уничтожения Русской Православной Церкви. Патриарх Тихон должен был лишиться одного из самых главных своих помощников.

Необоснованность и провокационный характер действий властей в Петрограде осознавалась даже в рабочей среде. Изъятие богослужебных предметов сопровождалось волнениями. В церкви Путиловского завода, например, рабочие не позволили произвести изъятие. В других приходах при появлении советской комиссии ударяли в набат, созывая верующих оказать сопротивление. Симпатии людей были явно на стороне законной церковной власти. Однако в те годы принцип народного волеизъявления использовался большевистским ЦК весьма избирательно…

Выдержанное поведение митрополита Вениамина во время судебного слушания, его удивительное терпение до самой последней минуты, когда в кратком слове он выразил отношение к происходящему, сами по себе служили опровержением клеветы. Обвинительный приговор он принял смиренно, как Крест, соединяющий его со Спасителем.

Допрос митрополита Вениамина

(Из книги “Дело” митрополита Вениамина“ . М.: Студия “ТРИТЭ”-“Российский Архив”, 1991. 95 с. )

Первый и часть второго дня процесса были уделены обычным формальностям.

Много времени заняло чтение обвинительного акта, напечатанного на 70 с лишним страницах.

Между прочим, было заслушано письменное заявление протоиерея Введенского о том, что он по болезни лишен в течение нескольких дней возможности присутствовать на процессе.

На поочередном допросе о виновности все подсудимые заявляют:

– Нет, не виновен.

Лишь благочинный девятого округа протоиерей М. Ф. Союзов признал себя виновным в частичном распространении воззвания митрополита, а бывший красноармеец Семенов – в сопротивлении при аресте.

Подсудимая Савельева покорно заявляет:

– На ваше усмотрение.

Судебное следствие начинается с допроса бывшего митрополита Вениамина.

– Подсудимый гражданин Казанский, – вызывает его председатель.

В зале сильное движение.

Бывший митрополит Вениамин поднимается со своего места и размеренным шагом, не спеша, опираясь одной рукой на посох, а другую приложив к груди; выходит на средину зала. На лице его нет признаков ни волнения, ни смущения. Чувствуется привычка двигаться и говорить под устремленными на него глазами масс. Он скуп в движениях, скуп в словах, не говорит ничего лишнего, отвечает по существу. И только иногда, в силу большой разницы во взглядах на содержание определенных понятий, в силу разницы психологии, в силу той пропасти, которая отделяет представителя монашествующего духовенства от мирянина, к тому же антирелигиозного, в его ответах чувствуется как будто уклончивость, а они не удовлетворяют допрашивающих, создается взаимное непонимание.

Председательствующий одним из первых задает вопрос:

– Как вы относитесь к Советской власти?

– Мое отношение к ней – отношение к власти. Все ее распоряжения и все декреты по мере своего разумения исполняю и принимаю к руководству.

– Ну да, это так. Но признаете ли вы её?

– Признаю, как и всякую гражданскую власть.

Митрополит подробно рассказывает историю возникновения писем в связи с изданием декрета и желанием безболезненного проведения его в жизнь. Вопрос об изъятии для церкви и ее верующих – большой вопрос, к разрешению которого нужно было подходить особенно осторожно, особенно если принять во внимание психологию масс молящихся. Эти письма являлись результатом осторожного подхода к данному вопросу.

–Вы их как писали,- посоветовавшись с кем-нибудь или самостоятельно?

– Я писал их сам. Я сам решил, что их нужно послать.

– А в Правлении православных приходов эти письма не подвергались обсуждению?

– Нет. Составлял я их самостоятельно.

– Ну, а затем, после того как они были посланы, вы сообщили их Правлению?

– Да, я довел их до сведения Правления.

– Правление их обсуждало?

– Нет, просто приняло к сведению.

– Зачем же вы сообщили о них, и вообще, зачем вы бывали в Правлении?

– Я находил возможным сообщать Правлению о своих переговорах со Смольным, хотел знать мнение членов Правления, но мои шаги в этом случае не являлись предметом обсуждения.

– А ваши мнения являлись обязательными для всех членов церкви?

Подсудимый не понимает вопроса.

– Рассматриваются ли ваши мнения, хотя бы высказанные в этих письмах, как обязательные к руководству и исполнению, и вообще, все ли ваши предписания должны были исполняться?

– В области административной, как распоряжение по митрополии, мои предписания обязательны к исполнению. Письма же не являлись предписаниями.

– А ваши канонические взгляды?

– Поскольку они опираются на каноны, обязательные для всех верующих сынов православной церкви.

– А в случаях разногласий?

– Мои мнения как главы Петроградской церкви являлись авторитетными. Но бесспорными являлись лишь административные предписания.

К этому вопросу неоднократно возвращались при допросе как представители общественного обвинения, так и защиты.

– Каким образом распространялись ваши письма?

– Я не могу сказать. Я их не рассылал по митрополии.

– Тем не менее они получили широкое распространение.

– Не знаю. Знаю, что одно письмо было оглашено на лекции священником Забировским, и слыхал, что на оглашение этого письма он получил словесное разрешение при переговорах в Смольном.

При дальнейшем допросе много времени уделяется вопросу об отношении к деятельности зарубежного духовенства.

В этой части допроса митрополит неоднократно заявляет о своей слабой осведомленности.

– Но ведь все это вас как главу церкви должно было интересовать? – удивляется обвинение.

– О Карловацком соборе ведь слышали?

– Да. Мне передавали о нем частным образом.

– Почему же такая неосведомленность? Ведь вы так недавно были администратором заграничных церквей.

– Формально был. Но затем связь с заграничными церквами была утрачена.

– Кто теперь заступает ваше место?

– Моим правопреемником является архиепископ Евлогий.

– Каким образом состоялось замещение?

– Я получил об этом извещение в порядке управления церковью. Подробностей не знаю.

– Политическая физиономия Евлогия вам известна?

– Лично меня вопросы политики не интересуют.

Упорному анализу подвергалась криминальная фраза в письме о том, что насильственное изъятие является актом кощунственно-святотатственным. Обвинители Красиков и Драницын не раз сводили допрос на каноническую почву, и тогда допрос принимал характер богословского диспута; на эту плоскость митрополит Вениамин становился с видимой неохотой и воздерживался от пространных суждений, несмотря на то, что и защита иногда становилась на этот путь.

Обвинение, видимо, осталось не удовлетворенным теми ответами, которые давал подсудимый, о примирении тех противоречий, которые иногда могут быть между велениями гражданской власти и власти церковкой, между требованиями закона и требованиями религии. На этой почве произошел инцидент. Обвинитель Смирнов по поводу занимаемой в этом вопросе позиции подсудимым выразился:

– Митрополит сидит между двух стульев.

Защита выразила протест против таких заявлений. Затем часть защиты протестовала против расширения рамок процесса введением богословских мотивов.

Со своей стороны, представитель обвинения Крастин выразил протест против метода допроса защиты, благодаря которому вместо вопросов и ответов ведется рассказ, и подсудимому, таким образом, подсказывается благоприятный для него ответ.

В вопросе об отношении к прогрессивному духовенству, письму 12 священников и к организации высшего церковного управления митрополит становится на формальную точку зрения. Письмо 12-ти являлось самочинным выступлением части духовенства, и в Правлении православных приходов оно вызвало недоброжелательное отношение потому, что этим письмом 12 священников отмежевывались от всего духовенства, выставляя тем самым остальных в неблагоприятном освещении; что же касается привлечения протоиерея Введенского к высшему церковному управлению, то оно состоялось без соблюдения целого ряда формальностей, и действия протоиерея можно было рассматривать как самочинные. «Отлучения» Введенского от Церкви так, как это понимает обвинение, не было. Было сделано лишь предупреждение с угрозой отлучения.

Интересовалось обвинение отношением митрополита к той части духовенства, которое покинуло Советскую Россию в момент отступления Юденича.

Митрополит в этом вопросе также стал на формальную сторону. Он получил известие, что часть духовенства оставила свои приходы, а потому было дано распоряжение о том, чтобы эти приходы считать вакантными и на пустующие места назначить заместителей.

Митрополит Вениамин в зале суда

Допрос митрополита длился в течение полутора дней – 11 и 12 июня. Виновным он себя не признал. Все подсудимые первой группы заявляли, что к декрету об изъятии ценностей и к самой Советской власти относятся лояльно, что в деятельности Правления не было ничего такого, что могло бы послужить к его обвинению. Переговоры со Смольным велись в порядке добровольного соглашения в целях наиболее безболезненного проведения декрета.

“Поражение” Церкви

…5 июля трибунал объявил приговор, а в ночь с 12 на 13 августа того же года митрополит Вениамин и вместе с ним архимандрит Сергий (Шеин), миряне Юрий Новицкий и Иван Ковшаров были расстреляны на окраине Петрограда.

Организованные процессы над священнослужителями, воспринимавшиеся многими современниками как «поражение» Церкви, принесли всходы спустя десятилетия, когда в России появилось новое поколение, воспитанное вне церковной традиции, в условиях запретов со стороны богоборческого государства, но повзрослевшее быстро, благодаря сотням и тысячам примеров свидетельства. Судьбы новомучеников задолго до их прославления для многих людей стали своего рода откровением, моментом, определившим выбор в пользу веры.

«…Я с теми лишь, кого безбожно гнали.

Они меня бессмертием наставляли.

Они – отцы мои.

Я им навеки сын…»

Ставшие известными в наши дни строки стихов Игоря Рослякова, будущего оптинского , подтверждают силу известного высказывания о том, что «кровь мучеников – это семя Церкви». Упавшее в землю, оно приносит плод сторицей.

30 декабря г. архим. Вениамину определено быть епископом Гдовским , четвертым викарием Санкт-Петербургской епархии. Хиротонию, состоявшуюся 24 января г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры , возглавил С.-Петербургский и Ладожский митр. Антоний (Вадковский) . С 22 ноября г. еп. Вениамин являлся третьим, с 30 мая г.- вторым, с 20 марта г.- первым викарием.

Как епископа его отличали особое усердие к богослужению и тесное общение с паствой. Еп. Вениамин часто служил литургии, по вечерам в воскресные и даже в будние дни - акафисты, проповедовал на фабричных окраинах и в храмах обществ РРНП и трезвости. Он первым из архиереев стал совершать в столице ранние обедни с общенародным пением. Еп. Вениамин особенно любил крестные ходы и часто возглавлял многотысячные ходы трезвенников в Александро-Невскую лавру и Троице-Сергиеву пустынь, совершал крестные ходы из Луги в Череменецкий во имя ап. Иоанна Богослова муж. монастырь и др.

Со дня назначения С.-Петербургским викарием еп. Вениамин возглавлял епархиальное братство во имя Пресв. Богородицы, совет которого обладал правами епархиального училищного совета. Еп. Вениамин обозревал церковно-школьное дело в епархии, посещал учительские курсы и школы, бывал на экзаменах и на занятиях. В петербургских храмах он положил начало служению литургий для школьников того или иного прихода, сам причащал детей и говорил понятные им поучения. В. заложил и освятил немало храмов и школ в епархии. В мае г. он был назначен председателем комиссии по вопросу об усилении воспитательного влияния обучения Закону Божию. Комиссия высказалась за лучшее ознакомление семинаристов с преподаванием этой дисциплины в начальных школах, а также за пересмотр программ преподавания Закона Божия применительно к потребностям времени. 15 декабря г. еп. Вениамин стал товарищем председателя всероссийского Александро-Невского братства трезвости. Он состоял также председателем столичного эст. братства во имя сщмч. Исидора Юрьевского. Некоторое время заведовал единоверческими приходами епархии. В января г. участвовал в 1-м Всероссийском съезде единоверцев в С.-Петербурге.

Несколько раз архиерей посещал другие епархии. В июне г. он возглавил крестный ход из Петрозаводска (правящий еп. Никанор (Надеждин) в это время находился в столице) в карельское с. Поросозеро (168 км). В г. еп. Вениамин посетил Новгород в дни пребывания там Патриарха Антиохийского Григория IV . 28 апреля в Софийском соборе В. вместе с Патриархом совершил хиротонию Алексия (Симанского) во епископа Тихвинского. В июне г. был в Тобольске на открытии мощей свт. Иоанна (Максимовича) , митр. Тобольского и Сибирского. 8 января г. в новгородском Софийском соборе участвовал в хиротонии сщмч. Варсонофия (Лебедева) во епископа Кирилловского.

В принятом 7 марта/22 февраля г. Поместным Собором определении, касавшемся единоверия , говорилось об учреждении единоверческой Охтинской кафедры в Петроградской епархии. 19/6 апреля митр. Вениамин утвердил разработанный петроградской единоверческой общиной (бывш. Единоверческое братство) проект правил избрания кандидата в единоверческие епископы. 31 мая в Никольском единоверческом храме после литургии, совершенной митр. Вениамин, состоялись выборы Охтинского епископа, которым стал сщмч. Симон (Шлеев) , 6 июня хиротонисанный в Троицком соборе Александро-Невской лавры. Он считался не викарным, но состоявшим «в зависимости» от Петроградского митрополита.

Деятельность митр. Вениамин в Петроградской епархии прекрасно охарактеризовал в г. Ямбургский еп. Алексий (Симанский) :

"Митрополит Вениамин держит в своих руках все нити управления, и от него, с одной стороны, исходит инициатива различных начинаний, с другой - сильная поддержка тех, кто трудится на том или ином поприще. Он все знает, что у него делается, а также кто и как делает свое дело, и он умеет показать и свое одобрение, и свое неудовольствие. Он прекрасно учел и понял, в чем заключается при настоящих условиях и в таком городе, как Петроград, сила архипастыря - в возможно частом и тесном общении с народом, и он и себя лично, и своих викариев направляет к тому, чтобы все более и более расширять круг своего молитвенного общения с верующим народом. И это ему удается в большой мере" .

Соглашение, заключенное 6 марта, не было реализовано. К вечеру 7 марта стало известно, что изъятие церковных ценностей происходит из закрытых домовых церквей на основании декрета, без ограничений. В газетах началась разнузданная кампания против «князей церкви». 12 марта митр. Вениамин послал в Смольный заявление, в котором выражалось сомнение в том, что все пожертвованные святыни будут употреблены на помощь голодающим, говорилось о крайности этой меры и обязательности благословения Патриарха на нее, о необходимости относительной самостоятельности Церкви в данном вопросе. Завершалось послание предупреждением:

"Если бы слово мое о предоставлении Церкви права самостоятельной помощи голодающим на изъясненных в сем основаниях услышано не было и представители власти, в нарушение канонов Святой Церкви, приступили бы без согласия ее архипастыря к изъятию ее ценностей, то я вынужден буду обратиться к верующему народу с указанием, что таковой акт мною осуждается как кощунственно-святотатственный, за участие в котором миряне по канонам Церкви подлежат отлучению от Церкви, а священнослужители - извержению из сана" .

13 марта митр. Вениамин подписал документ, в котором содержалось руководство для духовенства, как поступать при "посещении действующих и закрытых храмов разными лицами для проверки храмовых описей и даже изъятия священных предметов" (цит. по: Коняев. С. 52).

14 марта Большой президиум губисполкома постановил "обязать комиссию по изъятию церковных ценностей не позже, чем в недельный срок, приступить к изъятию". Ответственным был назначен бывш. председатель петроградской ЧК И. Бакаев. Положение обострилось инцидентом 15 марта у Казанского собора, где с ведома митр. Вениамина при большом стечении народа были оглашены известия о шуйской трагедии и послание Патриарха с предостережением от повторения подобного. На следующий день на Сенной пл. произошло столкновение членов комиссии по изъятию церковных ценностей с верующими. На заседании Петроградского совета 20 марта говорилось, что Церковь хочет использовать свою организацию «для антисоветских целей», а митр. Вениамин «встал на путь борьбы против правительственного декрета».

24-25 марта в газетах было опубликовано провокационное «Воззвание группы священников» («Письмо 12-ти»), в котором содержались призывы жертвовать все церковные ценности на нужды голодающих и обвинения духовенства в контрреволюционности и равнодушии к страданиям народа. Митр. Вениамин решился на крайнее средство: он поручил ведение переговоров с властью А. Боярскому и Введенскому , подписавшим это письмо. Новое соглашение было подписано 6 апреля, за приходами сохранялось право выкупа подлежащих изъятию ценностей. Однако деятельность Боярского и Введенского, открыто поддерживавших власти, во многом осложнила положение, и 10 апреля на собрании петроградского клира митр. Вениамин обвинил их в предательстве, сказав, что по их вине арестовывают священников. С кон. апреля процесс изъятия церковных ценностей охватил всю губернию - ранее во мн. храмы было трудно добраться из-за весенней распутицы.

"К петроградской православной пастве», в котором говорилось: «Если гражданская власть ввиду огромных размеров народного бедствия сочтет необходимым приступить к изъятию и прочих церковных ценностей, в том числе и святынь, я и тогда убедительно призываю пастырей и паству отнестись по-христиански... Со стороны верующих совершенно недопустимо проявление насилия в той или другой форме... При изъятии церковных ценностей, как и во всяком церковном деле, не может иметь место проявление каких-либо политических тенденций. Церковь по существу своему вне политики и должна быть чужда ей" .

9 мая г. был арестован Патриарх Тихон (Белавин) , своим распоряжением от 12 мая святитель назначил митр. Вениамина 2-м кандидатом на временное возглавление Русской Церкви. 18 мая митр. Вениамин был допрошен в Петрогубревтрибунале, после чего власти приняли решение привлечь его к следствию по обвинению в выпуске и распространении ответа Петроградскому Помголу как агитационного средства для противодействия изъятию церковных ценностей. С владыки была взята подписка о невыезде. 26 мая у Петроградского митрополита побывал Введенский , только что вернувшийся из Москвы, где в результате его усилий было образовано обновленческое Высшее церковное управление . Митрополит Вениамин отказался признать полномочия этой структуры, 28 мая в петроградских храмах было зачитано послание архиерея, в котором Введенский и др. ездившие в Москву священники объявлялись отпавшими от Церкви. 1 июня митр. Вениамин был арестован, на следующий день заключен в тюрьму.

10 июня года начался судебный процесс , по которому было привлечено более 80 чел. Митрополит Вениамин обвинялся в том, что, являясь главой Православной Церкви в Петрограде, добивался "изменения декрета об изъятии церковных ценностей", для чего использовал православное Общество церковных приходов "в целях возбуждения религиозного населения к волнениям, в явный ущерб диктатуре рабочего класса и пролетарской революции". Владыку допрашивали 11 и 12 июня, вопросы касались его отношения к постановлениям Карловацкого Собора зарубежных архиереев и к декрету об изъятии церковных ценностей , а также 2 заявлений митрополита, сделанных в марте. 29 июня выступил обвинитель - вместо попытки доказать вину подсудимых П. А. Красиков произнес речь, состоявшую из нападок на Церковь. Затем слово было предоставлено общественной защите, которая дала юридический и фактический анализ обвинения и сделала вывод, что митр. Вениамину удалось предотвратить мн. масштабные столкновения в ходе изъятия ценностей. Однако доводы защиты не повлияли на решение судей. 4 июля подсудимым было предоставлено последнее слово. Митрополит Вениамин свое выступление в основном посвятил защите других подсудимых. 5 июля был объявлен приговор. Сщмч. Вениамин и десять других обвиняемых были приговорены Петроградским губернским революционным трибуналом к расстрелу.

Приговор вызвал большое количество ходатайств о помиловании (в т. ч. и от обновленцев). 7 июля Я. С. Гурович, адвокат митр. Вениамина, подал в Верховный революционный трибунал при ВЦИК кассационную жалобу. На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 13 июля было решено оставить в силе приговор в отношении В., архим. Сергия (Шеина) , проф. Ю. П. Новицкого и И. М. Ковшарова , другим же заменить расстрел тюремным заключением. Определением кассационной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 26 июля г. приговор был оставлен в силе, Малый президиум ВЦИК, рассматривая вопрос о приговоре, «устно постановил» просить Политбюро «пересмотреть свою директиву по этому делу». 2 августа Пленум ЦК РКП(б) постановил отклонить это ходатайство. 3 августа постановлением Президиума ВЦИК приговор Петроградского губернского революционного трибунала от 5 июля г. был изменен в соответствии с решением Пленума ЦК РКП(б).

Митрополит Вениамин был расстрелян в ночь на 13 августа года вместе с архим. Сергием (Шеиным) , проф. Ю. П. Новицким и И. М. Ковшаровым на станции Пороховые Склады, Ириновской ж.д., неподалеку от Петербурга. Перед казнью все были обриты и одеты в лохмотья, чтобы нельзя было узнать духовных лиц. Место погребения мучеников неизвестно.

Свидетель последних минут жизни казненных рассказывал: "Новицкого угнетала мысль, что остается круглой сиротой его единственная 14-летняя дочь, и он плакал, просил передать ей на память прядь своих волос и серебряные часы; Ковшаров издевался над палачами; отец Сергий громко повторял молитву "Прости им, Боже, не ведают бо, что творят"; митрополит Вениамин тихо молился, крестясь ..."

За несколько дней до расстрела митрополит Вениамин в письме писал:

"В детстве и отрочестве я зачитывался Житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа и от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступать этот Рубикон и всецело предаваться воле Божией. Когда это совершится, человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий [из-за] внутреннего покоя, он и других влечет на страдания, чтобы они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец... Я радостен и покоен как всегда. Христос - наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место Благодати Божией... Теперь время суда... Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!"

Память и почитание

Ни блеском церковного красноречия, ни остротой богословского ума не отличался приснопамятный Вениамин, но это не помешало ему оставить по себе память одного из любимых и популярных архипастырей. Одна его чисторусская внешность располагала к себе. Простое открытое лицо, круглое с румянцем на щеках и длинной русой бородой. Был он прост, доступен и приветлив. Говорят, что в ранние годы мечтал об исповедничестве. Временами в обществе он был молчалив и с ним трудно было поддерживать беседу.

В обновленческом журнале "Сибирская Церковь" (№ 2 за 1922 год, с. 15), пытались очернить митрополита Вениамина даже после его кончины, а в году в обновленческом журнале "Вестник Св. Синода Православной Церкви" № 5, с. 5 через шесть лет после смерти упоминают митрополита Вениамина, как сочувствовавшего обновленческому течению. Все эти данные, конечно, не были подтверждены и личность митрополита Вениамина (Казанского) осталась незапятнанной.

Постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 31 октября года приговор Петроградского ревтрибунала от 5 июля года и определение кассационной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 26 июля того года были отменены и уголовное дело производством прекращено за отсутствием в действии обвиняемых состава преступления.

Митрополит Вениамин был канонизирован на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви весной года. На Никольском кладбище в Александро-Невской Лавре священномученику был установлен кенотаф . На иконе Собора новомучеников и исповедников Российских , написанной к их общему прославлению в году, на третьем клейме был изображен суд над священномучеником Вениамином и иже с ним, причём святитель показан благословляющим в ответ на неправедный приговор.

Молитвословия

Тропарь, глас 1

Светильник всесветлый во граде святаго Петра явился еси, пастырю добрый, священномучениче отче Вениамине. Любовь и милосердие в сердцах верных насаждая, благотворити призывал еси терпящим глад и нищету. Сего ради и мы к тебе прибегаем и с верою вопием ти: моли Милостиваго Бога, отечество наше в Православии и благочестии утвердити, мир Церкви даровати и душам нашим велию милость .

Кондак, глас 6

От юности иго Христово на рамо взем, истинный страж Православныя Церкве явился еси, священномучениче Вениамине. Клевету, узы, страдания и суд неправедный от беззаконных мужественне претерпевая, святыню церковную на поругание не предал еси. Темже и Христос даром терпения и любве тя исполни, во еже пред мученическою кончиною со благодарением взывати: за вся, Господи, слава Тебе .

Величание

Величаем тя, священномучениче Вениамине, и чтим святую память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего .

Труды

Литературное наследие митрополита Вениамина невелико. Опубликовано несколько его проповедей и слов. В петербургский период его деятельности в газетах не раз отмечалась популярность его проповедей среди народа, иногда они печатались в кратком изложении. Интерес представляют сохранившиеся в архивах резолюции митр. Вениамина на журналах заседания Петроградского епархиального совета и др. материалах.

Сочинения:

• Преосв. Аркадий, еп. Олонецкий: Канд. дис. // Олонецкие ЕВ. 1899-1900 (отд. изд.: Петрозаводск, 1900);
• Беседа, произнесенная в день закладки церкви: Закладка нового семинарского храма // Самарские ЕВ. 1902. № 10.

Награды

• ордена Российской империи св. Анны 1-й (1914) и 2-й (1904) степени, св. Владимира 3-й (1911) и 4-й (1907) степени

Литература

• Архив УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д.П-89305.
• Журналы заседаний Совета СПбДА за 1896/97 учеб. г. СПб., 1897. C. 338-339;
• Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. П., 1947. С. 101, 386-387;
• По Северной России: Дневник воспитанников Самарской ДС за время летней поездки 1903 г. // Самарские ЕВ 1903. № 21. С. 998-1009; № 23. С. 1101-1125; № 24. С.1159-1183; 1904. № 1. С. 11-33; № 3. С. 221-236; № 4. С. 258-281; № 5. С. 315-338; № 6. С. 367-384; № 7. С. 405-431; № 8. С. 462-478;
• Наречение и посвящение ректора СПбДС архим. Вениамина во епископа // Изв. СПб епархии. 1910. № 3. С. 17-19;
• Постановление Президиума Верховного суда РСФСР от 31 окт. 1990 г. // НиР. 1991. № 5. С. 5-9;
• Рязанов Д. Б. Выступление на заседании Президиума ВЦИК 3 авг. 1922 г.: Вступ. ст. Я. Г. Рокитнянского // Вестн. РАН. 1992. № 4. С. 103-121;
• Шкаровский М. В. Два эпизода борьбы с Церковью в Петрограде // Звенья: Ист. альманах. М.; СПб., 1992. Вып. 2. С. 556-579 [с. 565-566 - письмо Зиновьеву];
• Чельцов М. П., прот. В чем причина церк. разрухи в 1920-1930-х гг. / Публ. В. Антонова // Минувшее. 1994. [Вып.] 17. С. 411-473;
• он же. Воспоминания смертника о пережитом. М., 1995;
• он же. Когда отменили расстрел:: Письма к жене из заключения / Публ. В. В. Антонова // Минувшее. СПб., 1998. [Вып.] 24. С. 381, 382, 391, 395, 405, 406, 410, 427, 434;
• Политбюро и Церковь. Кн. 1-2;
• Бовкало А. А. После ареста св. митр. Вениамина: Несколько док-тов 1922 г. // История СПб епархии: Храмостроительство и приходская жизнь: Мат-лы конф. 22-23 окт. 1997 г. СПб., 1999. С. 120-129;
• Следственное дело Патр. Тихона. М., 2000;
• Петров С. Г. Документы делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б) как источник по истории Русской Церкви (1921-1925 гг.). М., 2004. Кассиан [Безобразов], еп. Родословие духа // ПМ. 1949. Вып. 7. С. 7-16;
• он же. Процесс митр. Вениамина // РМ. 1949. № 145, 153, 161;
• Дамаскин [Орловский], иером. Свидетель истины // ЖМП. 1990. № 12. С. 31-34;
• "Дело" митрополита Вениамина: (Петроград, 1922 г.). М., 1991;
• [Бовкало А., Галкин А.]. Митр. Вениамин (Казанский). Краткая биография // ХЧ. 1991. № 6. С. 5-8;
• они же. Священномученик митр. Вениамин // С.-Петербургские ЕВ. . Вып. 11. С. 65-71;
• Родился сын Василий... // Веч. Петербург. 1995. № 148. 14 авг.;
• они же. Студенческие годы св. митр. Вениамина в СПбДА // ХЧ. 1997. Вып. 14. С. 80-87;
• они же. Св. митр. Вениамин и Петроградский Богословский ин-т // Ежег. Богосл. конф. ПСТБИ: Мат-лы. М., 1999. С. 350-356;
• они же. Род Казанских в истории Олонецкой епархии // Святые и святыни северорус. земель: (По мат-лам VII науч. регион. конф.). Каргополь, 2002. С. 5-17;
• Антонов В. В. Приходские правосл. братства в Петрограде (1920-е гг.). // Минувшее. М.; СПб., 1994. Вып. 15. С. 424-425;
• Нежный А. Плач по Вениамину: Докум. повесть // Звезда. 1996. № 4. С. 42-82; № 5. С. 76-134;
• Бовкало А. А. Св. митр. Вениамин в послереволюционные годы по архивным док-там и воспоминаниям // Ежег. Богосл. конф. ПСТБИ: Мат-лы. М., 1999. С. 306-314;
• Вострышев М. Митр. Петроградский и Гдовский Вениамин // ЖМП. 1993. № 2. С. 37-43;
• Коняев Н. Священномученик Вениамин, митр. Петроградский. СПб., 1997;
• Ореханов Г., свящ., Кривошеева Н. А. Дело митр. Вениамина (Казанского). К 80-летию процесса // Ежег. Богосл. конф. ПСТБИ: Мат-лы. М., 2002. С. 200-209;
• Кривошеева Н. А. Роль Н. А. Боярского в процессе сщмч. Вениамина (Казанского) // Там же. С. 209-216;
• Шкаровский М. В. Александро-Невское братство, 1918-1932 гг. СПб., 2003.
• "Церк. Вед." 1910, № 24, с. 263.
• -"- 1911, № 50, с. 416.
• -"- 1914, № 12, с. 96.
• -"- 1917, № 35, с. 295.
• "Приб. к "ЦВ" 1910, № 5, с. 208.
• -"- 1914, № 25, с. 1122.
• -"- 1918, № 5, с. 200.
• "ЖМП" 1959, № 11, с. 39.
• Булгаков, с. 1412.
• "Сибирская Церковь" (обновленч.) 1922, № 2, с. 15.
• "Вестн. Свящ. Син. Прав. Церкви" (обнов.), 1928, № 5, с. 5.
• "Состав Св. Прав. Всер. Син. и Рос. Церк. Иерархии на 1917 год", с. 28-29.
• M. Pol"skij Novye muceniki I, 25-57; 58-65; 179.
• Joh Chrysostomus, Kirchegeschichte I, 161 u.a., II, 94, 186, 187, 198, 239, 240; III, 20, 82, 91, 115, 157, 158, 247.
• Regel"son 286, 294, 299, 310.
• A. Levetin-V Savrov, Ocerki po istorii I, 67ff., 100ff., 112, 114, 274-292.
• Struve 27, 39f., 85, 129, 161, 167, 170, 503, 509.
• N. Rklickij, Zizneopisanie VI, 70.
• Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949–1957гг. (Джорданвилль). Ч.1. С.25–65.
• Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949–1957гг. (Джорданвилль). Ч.2. С.289–295.
• "Дело" митрополита Вениамина: (Петроград, 1922г.). М.: Студия "ТРИТЭ": Российский архив, 1991.
• Состав преступления отсутствует// Наука и религия. 1991. N 5. С.4–13.
• Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917–1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С.849–850.
• Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917–1918гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918г. Т.1. С.65.
• Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1907г. СПб., 1907. С.107.
• Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979–1989. Т.2. С.142–145.
• Состав Святейшего Правительствующего Синода и Российской церковной иерархии на 1917 год. Пг., 1917. 384с. С.28–29.
• Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви, 1917–1990. М., 1994. С.50–55.
• Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С.1.
• Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917–1997. Т.9. М., 1997. С.29,32,33,41,49,73,74,83–91,100,108,112,130,165,190,205,368,424,503,510,618,632,645.
• Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280с. С.6.
• Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416с. С.6.
• За веру Христову: Духовенство, монашествующие и миряне Русской Православной Церкви, репрессированные в Северном крае (1918–1951). Биографический справочник/ Сост.: С.В. Суворова. Архангельск, 2006. 688с. С.87.

Использованные материалы

• Бовкало А. А., "ВЕНИАМИН (Казанский)," Православная энциклопедия , т. 7, 617-623:
• Страница сайта Русское Православие :
• http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_3727 http://trezvenie.org/new/library/1471097266.pdf

Митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (в миру Василий Павлович Казанский) родился 17 апреля 1873 г. в семье священника олонецкой епархии Павла Иоанновича Казанского.

Как лучший выпускник Олонецкой Духовной семинарии в 1893 г. был послан на казённый счёт в Санкт-Петербургскую Духовную академию. С 1-го курса принимал активное участие в деятельности Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви (ОРРНП), выступал с беседами на фабриках, заводах и в ночлежных домах в Санкт-Петербурге, а также в Троицкой (центральной) церкви общества. 14 октября 1895 г. был пострижен в монашество, 21 ноября рукоположен во иеродиакона, 19 мая 1896 г. - во иеромонаха. 13 сентября 1897 г. был избран пожизненным членом Леонтьевского попечительства о бедных воспитанниках семинарии, в пользу которого пожертвовал значительную сумму денег.

Санкт-Петербургскую Духовную академию окончил в 1897 г. со степенью кандидата богословия. С 1897 г. преподавал Священное Писание в Рижской духовной семинарии. В 1898 г. назначен инспектором Холмской духовной семинарии. На следующий год - инспектором Санкт-Петербургской духовной семинарии. В 1901 г. был назначен цензором нового журнала «Отдых христианина». 18 февраля 1902 г. возведен в сан архимандрита, 2 апреля того же года назначен ректором Самарской духовной семинарии.

12 октября 1905 г. архимандрит Вениамин был переведен ректором в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. В 1907 г. было построено новое здание образцовой школы при семинарии. Летом 1907 и 1909 гг. ректор организовал поездки семинаристов по России. После учреждения епархиального миссионерского совета (13 октября 1908) архимандрит Вениамин вошел в его состав. Он продолжал также активно работать в ОРРНП.

24 января 1910 г. хиротонисан во епископа Гдовского, викария Санкт-Петербургской епархии. Хиротонию, состоявшуюся 24 января 1910 г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры, возглавил Санкт-Петербургский и Ладожский митрополит Антоний (Вадковский). С 22 ноября 1911 г. епископ Вениамин являлся третьим, с 30 мая 1913 г.- вторым, с 20 марта 1914 г.- первым викарием.

Как епископа его отличали особое усердие к богослужению и тесное общение с паствой. Он первым из архиереев стал совершать в столице ранние обедни с общенародным пением. Со дня назначения Санкт-Петербургским викарием епископ Вениамин возглавлял епархиальное братство во имя Пресвятой Богородицы. Он обозревал церковно-школьное дело в епархии, посещал учительские курсы и школы. В петербургских храмах положил начало служению литургий для школьников того или иного прихода, сам причащал детей и говорил понятные им поучения. Заложил и освятил немало храмов и школ в епархии. 15 декабря 1914 г. епископ Вениамин стал товарищем председателя всероссийского Александро-Невского братства трезвости. Возглавлял ежегодные многотысячные ходы сторонников трезвости в Александро-Невскую лавру, Троице-Сергиеву пустынь, Колпино. Был известен как «неутомимый епископ».

Несколько раз архиерей посещал другие епархии. В 1913 г. епископ Вениамин посетил Новгород в дни пребывания там Патриарха Антиохийского Григория IV. 28 апреля в Софийском соборе вместе с Патриархом совершил хиротонию Алексия (Симанского) во епископа Тихвинского. В июне 1916 г. был в Тобольске на открытии мощей свт. Иоанна (Максимовича), митрополита Тобольского и Сибирского. 8 января 1917 г. в новгородском Софийском соборе участвовал в хиротонии будущего священномученика Варсонофия (Лебедева) во епископа Кирилловского.

2 марта 1917 г. управление столичной епархией было возложено на него, как на первого викария епархии, «временно, вплоть до особых распоряжений». Официально утверждён временно управляющим 6 марта. 24 мая 1917 г. свободным голосованием клира и мирян епархии избран на Петроградскую кафедру (получил 976 голосов выборщиков из 1561), что стало первым случаем демократического избрания епископа на церковную кафедру клириками и мирянами в России. 25 мая того же года определением Святейшего Синода утверждён архиепископом Петроградским и Ладожским. С 17 июня 1917 г. - архиепископ Петроградский и Гдовский. 13 августа 1917 г. возведён в сан митрополита постановлением Синода от 13 августа 1917 г. (утверждено Временным правительством 14 августа).

15 августа участвовал в открытии Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. в Москве. Как член Собора занимал митрополичьи покои в кремлевском Чудовом монастыре, находился в Кремле во время обстрела его отрядами, действовавшими на стороне большевиков (28 октября - 3 ноября 1917 г.). Узнав об убиении в Царском Селе протоиерея Иоанна Кочурова, митрополит Вениамин принял участие в материальном обеспечении его семьи. 21 ноября митрополит Вениамин участвовал в интронизации Патриарха Тихона (Белавина).

В первой половине января в Петрограде началась ликвидация дворцовых и некоторых домовых церквей. 3 января была закрыта Синодальная типография. 11 января собрание духовенства Петроградской епархии под председательством митрополита Вениамина заявило о своем протесте против действий властей. 13 января Комиссариат государственного призрения издал распоряжение о реквизиции жилых помещений Александро-Невской лавры. 14 января собрание духовенства и прихожан вынесло резолюцию о недопущении «отобрания имущества у монастырей и храмов», а на собрании 16 января в присутствии митрополита Вениамина было решено под данной резолюцией собрать подписи по городским храмам и послать ее властям. 19 января произошло столкновение между прибывшими в лавру красноармейцами и собравшимся народом, во время которого был смертельно ранен священномученик протоиерей Петр Скипетров. 20 января митрополит Вениамин отдал распоряжение о совершении на следующий день общегородского крестного хода к лавре в защиту Церкви. Во время этого грандиозного крестного хода митрополит дважды обращался со словом о гонениях на Церковь.

26 января 1918 г. (по определению Собора от 25 января) митрополит Вениамин был назначен священноархимандритом Александро-Невской лавры. В первую очередь он обратил внимание на совершение в ней богослужений.

7 августа 1918 г. Совет комиссаров Союза коммун Северной области принял постановление о немедленном закрытии домовых церквей. Домовые храмы, имевшие отдельные здания, митрополиту Вениамину удалось преобразовать в приходские. 21 декабря 1918 г. и 21 марта 1919 г. он обращался в Синод с ходатайством о скорейшем разрешении вопроса о положении церквей бывшего Военного ведомства. 12 апреля 1919 г. последовал указ Синода о передаче церквей Военного и Морского ведомств в епархиальное управление. По ходатайству митрополита Вениамина в начале сентября 1919 г. в ведение Петроградского епархиального начальства были переданы также синодальные подворья, церкви бывших синодальных учреждений и подворья других епархий. В марте 1918 г. при митрополите и епископском совете начало работу особое бюро, которое должно было собирать сведения о безработном духовенстве и предоставлять места в больших приходах Петрограда.

В августе 1918 г. был арестован настоятель Казанского собора сщмч. протоиерей Философ Орнатский, еще несколько клириков погибли во время «красного террора». 9 августа митрополит Вениамин направил в епархиальный совет предложение установить нарочитое церковное моление «о сущих в темнице». В указе Петроградского епархиального совета от 16 августа 1919 г. были изложены меры по обеспечению семей репрессированных. Митрополит и епархиальный совет предприняли немало усилий, чтобы как можно скорее вернуть на места службы духовенство, мобилизованное и привлеченное к принудительным работам в связи с усилением гражданской войны. В результате последовали распоряжения властей об освобождении духовенства от мобилизации под различными предлогами, 1 августа 1919 г. городской отдел юстиции уведомил митрополита Вениамина об освобождении духовенства от привлечения к общественным работам.

С начала 1918 г. в Петрограде стали часто совершаться ночные богослужения, в которых принимал участие митрополит Вениамин. Великим постом во всех храмах Петрограда по его благословению служились пассии. Устраивался также детский крестный ход в Александро-Невскую лавру, где митрополит служил молебен и благословлял детей. В Светлую пятницу по распоряжению митрополита в Петрограде с 1918 г. стало совершаться общегородское празднование в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». 22 июня 1919 г. в Князь-Владимирском соборе митрополит возглавил впервые совершавшуюся службу Всем русским святым. Несмотря на тяжелое время, в епархии удалось освятить несколько новых храмов и приделов.

Большое внимание митрополит Вениамин уделял духовному образованию. 26 января 1918 г. он был избран почетным членом Петроградской духовной академии, в декабре того же года прекратившей свою деятельность. Санкт-Петербургская духовная семинария была закрыта 30 сентября 1918 г., но на следующий день открылось Богословско-пастырское училище, которое просуществовало до 1928 г. 4 июля 1919 г. Синод поручил ему организацию просветительской деятельности лавры. 14 декабря наместником лавры стал иеромонах Николай (Ярушевич), на следующий день возведенный в сан архимандрита.

При активном участии митрополита Вениамина в 1919 г. началась работа по организации Петроградского Богословского института, открывшегося 16 апреля 1920 года. Он был избран 1-м почетным членом института.

Чрезвычайно активным и пользовавшимся поддержкой архиерея было братское движение. Братство сложилось только весной 1920 г., было тесно связано с Богословским институтом и просуществовало около года. 15 июля 1918 г. митрополит Вениамин открыл трудовое Александро-Невское братство для выделки свечей (бывш. свечной завод). Большую роль в духовной жизни Петрограда в начале 20-х гг. играли митрополичья Крестовая церковь и Александро-Невское братство, созданное в 1919 г. на базе существовавшего в лавре кружка молодежи. Основой духовной жизни братства, включавшего лаврских монахов и мирян обоего пола, были богослужения.

В 1919 г. митрополит несколько месяцев временно управлял Олонецкой епархией. В том же году он временно управлял частью Псковской епархии, которая не была занята немецкими войсками. Из-за нарушения связи с зарубежными храмами, находившимися в ведении Петроградских митрополитов, он 21 июня 1921 г. в письме митр. Евлогию (Георгиевскому) выразил согласие на передачу ему управления этими приходами.

Постепенно отношение государства к Церкви становилось жестче. 5 октября 1920 г. была прекращена деятельность Петроградского епархиального совета. Во время подавления Кронштадтского восстания (28 февраля - 17 марта 1921) были расстреляны несколько священников. 16 июля 1921 г. митрополита Вениамина вызвали в ЧК, где взяли с него подписку о невыезде. Летом 1921 г. 34 губернии страны были охвачены сильнейшей засухой, в результате которой начался голод. После издания Патриархом Тихоном послания о помощи голодающим митрополит Вениамин 23 июля 1921 г. предложил правлению Общества православных приходов образовать комиссию для приема и передачи пожертвований во Всероссийский комитет помощи голодающим (Помгол). Председательство в комиссии он принял на себя. После роспуска Помгола митрополит 8 сентября выпустил распоряжение, в котором говорилось о прекращении деятельности комиссии, пожертвования предложил представлять в комиссии помощи голодающим при местных районных советах.

23 февраля 1922 г. был издан декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей для нужд голодающих. Митрополит Вениамин с самого начала выражал желание достичь компромисса с властью по этому вопросу. Он смог договориться о том, что при изъятии ценностей должны были присутствовать представители духовенства, а предметы, имеющие особое значение для верующих, могли заменяться аналогичным металлом по весу. Однако власть сознательно использовала вопрос о церковных ценностях для того, чтобы начать мощную антицерковную кампанию. Поэтому соглашение, достигнутое митрополитом, не соблюдалось, и в ряде церквей произошли конфликты верующих с представителями власти. В этих условиях митрополит обратился к клиру и пастве и разрешил «общинам и верующим жертвовать на нужды голодающих … даже и ризы со святых икон, но не касаясь святынь храма, к числу которых относятся св[ятые] престолы и что на них (священ[ные] сосуды, дарохранительницы, кресты, Евангелия, вместилища св[ятых] мощей и особо чтимые иконы)». Более того, призвал верующих даже в случае изъятия святынь не допускать проявления «насилия в той или иной форме». Заявил, что «ни в храме, ни около него неуместны резкие выражения, раздражение, злобные выкрики против отдельных лиц или национальностей». Выступил с призывом к пастырям и пастве к спокойствию. При образовании в мае 1922 г. обновленческого Высшего Церковного Управления (ВЦУ), поддержанного властью, отказался признать его законность. В послании к пастве заявил, что никакого сообщения от Патриарха Тихона о его отречении и образовании ВЦУ не получал, а потому во всех храмах по-прежнему должно возноситься имя Патриарха (Патриарх Тихон был отстранен властью от управления Церковью и предан гражданскому суду).

1 июня 1922 г. митрополит Вениамин был арестован по обвинению в воспрепятствовании изъятию церковных ценностей. На самом деле, непосредственной причиной ареста стала принципиальная позиция, занятая митрополитом в отношении «обновленцев». Кроме него, к делу были привлечены ещё 86 человек. Судебный процесс проходил с 10 июня по 5 июля 1922 г. в здании бывшего Дворянского собрания. На процессе он держался мужественно, вину не признал, а последнее слово преимущественно посвятил доказательствам невиновности других подсудимых. К доводам защиты о том, что именно действия митрополита предотвратили кровопролитие, судьи не прислушались.

Петроградский революционный трибунал приговорил к расстрелу 10 подсудимых (в их числе был и митрополит Вениамин). Шестерым смертная казнь была заменена лишением свободы. Митрополит Вениамин был расстрелян в ночь на 13 августа 1922 г. вместе с архимандритом Сергием (Шеиным), адвокатом И. М. Ковшаровым и профессором Ю. П. Новицким. Точное место казни неизвестно. По одной из версий, это произошло на станции Пороховые по Ириновской железной дороге, причём перед казнью все были обриты и одеты в лохмотья, чтобы нельзя было узнать духовных лиц.

В 1992 г. Архиерейский собор Русской православной церкви причислил митрополита Вениамина к лику святых. На Никольском кладбище Александро-Невской лавры в его память установлен кенотаф.

Память отмечается 31 июля, в Соборе Санкт-Петербургских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский (в миру Василий), родился в 1873 году на Нименском погосте Андреевской волости Каргопольского уезда, ныне Архангельской области, в семье священника Павла и Марии Казанских. Родители воспитывали сына в благочестии и христианских добродетелях. Полюбив чтение житий святых, отрок восхищался их духовными подвигами, сожалея о том, что в современном ему мире он лишен возможности пострадать за веру православную.

Интерес Василия Казанского к душеполезным книгам и усердие в изучении церковной грамоты предопределили выбор жизненного пути: после окончания Петрозаводской Духовной Семинарии юноша поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Студентом активно участвовал в деятельности "Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви", организуя беседы среди рабочих. В 1895 году он принял монашеский постриг с именем Вениамин и был рукоположен во иеродиакона, а в следующем году - во иеромонаха. По окончании Академии в 1897 году со степенью кандидата богословия иеромонах Вениамин был назначен преподавателем Священного Писания в Рижскую Духовную Семинарию. С 1898 года - он инспектор Холмской, спустя год - Санкт-Петербургской Семинарии. В 1902 году, после возведения в сан архимандрита, назначен ректором Самарской, а через три года - Санкт-Петербургской Семинарии.

Священник по призванию, архимандрит Вениамин вскоре был возведен на более высокую ступень пастырского служения: 24 января 1910 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры он был рукоположен во епископа Гдовского, Петербургского викария . Среди совершавших чин наречения были митрополиты Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский; +1912) и Московский Владимир (Богоявленский, + 1918; прославлен в лике святых в 1992 году), архиепископ Ярославский (впоследствии Святейший Патриарх) Тихон (Белавин, + 1925; прославлен в лике святых в 1989 году) и другие иерархи.

Святительский сан Владыка Вениамин воспринял как обязанность пастырского подвига и апостольской проповеди. Его часто видели в самых отдаленных и бедных кварталах столицы, куда он спешил по первому зову, словно приходской священник, в простой рясе, без внешних отличий епископского сана, и где крестил ребенка или напутствовал умирающего. Немало труда приложил он к спасению падших женщин, выступая с проповедями в "Обществе Пресвятой Богородицы". Воздействие его наставлений было велико и многие заблудшие раскаялись в греховной жизни.

Он всегда находил путь к сердцам простых людей, за что был искренне любим паствой, называвшей его "наш батюшка Вениамин". Евангельская простота святителя, отзывчивость, сердечность, доступность в сочетании с открытым лицом, тихим, проникновенным голосом и всё освещавшей улыбкой, располагали к нему даже иноверцев.

События 1917 года вызвали перемены и в жизни Церкви: после Февральской революции правящие архиереи стали избираться на епархиальных съездах клира и мирян. Если в некоторых епархиях это вызвало распри и нестроения, то выборы в Петрограде прошли на редкость спокойно - подавляющее большинство голосов было отдано викарному епископу Вениамину. С 6 марта он - архиепископ Петроградский и Ладожский, а 13 августа, накануне открытия Священного Собора Российской Церкви, назначен митрополитом Петроградским и Гдовским.

Сразу же после избрания на Петроградскую кафедру святитель заявил: "Я стою за свободную Церковь. Она должна быть чужда политики, ибо в прошлом она много от нее пострадала. И теперь накладывать новые путы на Церковь было бы большой ошибкой. Самая главная задача сейчас - это устроить и наладить нашу приходскую жизнь".

В то смутное время трудно было найти человека столь далекого от политики, как митрополит Вениамин. Приступив к осуществлению своей программы, он все силы направил на защиту православного народа России от жесточайших гонений, воздвигнутых на него врагами истины Христовой. По сути, они начались в январе 1918 года после издания декрета "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви", который на деле воспринимался властью на местах как сигнал к повсеместному уничтожению главным образом Русской Православной Церкви и ее служителей, к грабежу церковного имущества. По всей стране прокатилась волна закрытия и разрушения храмов и монастырей, осквернения и уничтожения святых икон и мощей, массовых арестов, пыток, ссылок и казней епископов, священников, монахов и монахинь, мирян, лишения Церкви и ее служителей материальных средств к существованию.

Насилие над Церковью не прекратилось и после окончания гражданской войны. Небывалая разруха и голод, охватившие страну в 1921 году, послужили поводом для новых гонений на Церковь, которые проводились под лозунгом "похода пролетариата на церковные ценности". Их изъятие в Петрограде началось в марте 1922 года. Митрополит Вениамин ни минуты не колебался в решении этого вопроса. Являя пример высокой христианской любви, он благословил передачу церковных ценностей, не имеющих богослужебного употребления, на нужды бедствующих, рассматривая это решение как исполнение своего пастырского долга. "Мы все отдадим сами", - говорил святитель.

Однако к голосу Владыки Вениамина власти не посчитали нужным прислушаться. Они объявили, что ценности будут изъяты в формальном порядке как "принадлежащее государству" имущество. В городе, в некоторых церквах, уже началась их конфискация. Изъятие ценностей сопровождалось волнениями народа, но серьезных беспорядков, острых столкновений и арестов пока еще не было. Чувствовалось приближение расправы. Ее ускорило опубликованное 24 марта 1922 года в "Петроградской правде" письмо двенадцати лиц - организаторов обновленческого раскола: они обвиняли все верное Святейшему Патриарху Тихону духовенство в сопротивлении изъятию церковных ценностей и в участии в контрреволюционном заговоре против советской власти. 29 мая 1922 года последовал арест митрополита Вениамина, а 10 июня того же года началось слушание дела, к которому было привлечено еще 86 человек.

Святитель Вениамин на процессе был, как и всегда, простым, спокойным, благостным, убеждающим в невиновности других людей. Перед лицом ожидавшей его смерти он, обращаясь к трибуналу, произнес: "Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре, жизнь или смерть, но что бы вы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение (святитель при этом широко перекрестился) и скажу: "Слава Тебе, Господи Боже, за всё".

5 июля 1922 года трибунал объявил приговор, а в ночь с 12 на 13 августа того же года митрополит Вениамин и вместе с ним архимандрит Сергий (Шеин), миряне Юрий Новицкий и Иван Ковшаров были расстреляны на окраине Петрограда.

На братском кладбище Александро-Невской Лавры воздвигнут крест над символической могилой новомучеников Российских.

Священномученик архимандрит Сергий (в миру Василий Павлович Шеин) родился в 1866 году в деревне Колпна Новосельского уезда Тульской губернии. В 1893 году окончил училище правоведения. Был членом IV Государственной Думы, входил в состав секретариата Священного Собора Православной Российской Церкви 1917 - 1918 годов. Был заместителем председателя правления Общества объединенных петроградских православных приходов.

Мученик Юрий (Юрий Петрович Новицкий) родился в 1882 году в г. Умани Киевской губернии. Окончил 1-ю гимназию и Киевский университет. С 1914 года доцент, затем - профессор кафедры уголовного права Петроградского университета. Был председателем правления Общества объединенных петроградских православных приходов.

Мученик Иоанн (Иван Михайлович Ковшаров), родом из Одессы, юрист по образованию, бывший присяжный поверенный. Был юрисконсультом Лавры в Петрограде.

Память священномучеников митрополита Вениамина, архимандрита Сергия, мучеников Юрия и Иоанна празднуется 31 июля (13 августа) и в день Собора новомучеников и исповедников Российских.