Что будет мужу за побои жены. Что по закону делать жене, если муж избил ее: как написать жалобу в прокуратуру и что ему грозит? Наказание за избиение

В 1961 году Верховным судом РСФСР были приговорены к смертной казни валютчики Ян Рокотов, Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев.
В пятидесятые годы в СССР начали приезжать иностранные туристы. Советские граждане выезжали в зарубежные командировки. Обменный курс в сторону привилегий рубля не устраивал иностранцев. Советским гражданам для поездок зарубеж обменивалось на валюту лишь тридцать рублей. Активизировался черный валютный рынок. Фарцовщики и валютчики помимо скупки и перепродажи валюты занимались махинациями с золотом, драгметаллами, ценными бумагами, чеками валютного магазина Березка.
Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией МВД РСФСР усилило меры борьбы с незаконными валютными операциями накануне международного фестиваля молодежи и студентов в Москве.
Вершиной айсберга валютной цепочки являлась улица Горького. Здесь работали скупщики валюты у иностранцев - бегунки. Добычу бегунки передавали шефам, те - купцам. Купцы тщательно конспирировались.
Однако трое из самых влиятельных валютчиков стали известны всем: Ян Рокотов, Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев. Именно их судебный процесс в 1961 году получил название - дело валютчиков.
Самым предприимчивым и изобретательным дельцом был Ян Рокотов. С подростковых лет занимался Ян Рокотов фарцовкой. В дальнейшем переключился на золото и валюту. Именно он придумал схему работы с бегунками. Драгоценности Ян Рокотов получал и переправлял в тюбиках с зубной пастой. Ян Рокотов встречался с арабскими летчиками, иностранными студентами. Масштаб его деятельности развернулся настолько, что КГБ не могло не заинтересоваться валютным предпринимателем.
Поймали Яна Рокотова на вокзале с поличным. В чемодане, который он собирался положить в камеру хранения, обнаружили двенадцать килограммов золота, два с половиной миллиона рублей в валюте и почти триста тысяч советских дензнаков.
По этому же делу задержали Владислава Файбишенко. Третий фигурант дела - Дмитрий Яковлев.
Валютчики по приговору суда получили срок заключения восемь лет. Но тут вышел Указ Президиума ВС СССР об увеличения срока за незаконные валютные операции до пятнадцати лет. Казалось бы, закон обратной силы не имеет, но, тем не менее, валютчики Ян Рокотов, Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев узнали, что приговор изменен.
Хрущеву и пятнадцатилетний срок казался малым. Хрущев желал показать Западу, что в СССР не существует никакого черного валютного рынка.
В срочном порядке был издан Указ за подписью Председателя Президиума ВС СССР Л.И.Брежнева Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций. В результате данного Указа дело валютчиков пересмотрели в третий раз. Валютчики Рокотов и Файбишенко, а позднее и Яковлев были приговорены к смертной казни через расстрел.
В год, когда в космос полетел первый землянин, советский космонавт Юрий Гагарин, коммунистический режим не мог допустить никаких черных пятен на светлом государственном лике. В 1961 году летом в Пугачевской башне Бутырской тюрьмы валютчики были расстреляны.

Ян Тимофе́евич Ро́котов (7 августа (1927-08-07 ) - 16 июля ) - советский фарцовщик и валютчик.

Родился в Москве, в еврейской семье. Приёмный отец - Тимофей Арнольдович Рокотов (1895-1945), главный редактор журнала «Интернациональная литература ».

Аресты

Первый арест Яна Рокотова - 1946 год . Побег во время обыска из собственного дома через окошко туалета. Появление в доме следователя Шейнина, чья жена приходилась ему родственницей. Получение денег в этом доме, побег на юг страны. 1947 - розыск, арест на юге страны . Приговорен к 8 годам заключения по Уголовного кодекса РСФСР . К которой добавлена ст. 313 «За побег из места заключения» Уголовного Кодекса РСФСР, хотя в момент первого ареста ещё не был осужден и бежал из собственного дома . Помещение в лагере в режимную бригаду, работа на лесоповале, постоянные избиения за невыполнение нормы бандитами и рецидивистами , что привело к потере памяти и тяжелому психическому состоянию. 1954 - пересмотр дела. Освобождение «вчистую», с полной реабилитацией . Восстановление на втором курсе института. Невозможность вписаться в студенческую жизнь и учиться. Оставление института, начало подпольного валютного промысла.

Вернувшись в Москву, Хрущев затребовал все дела по фарцовщикам и валютчикам. Одновременно развернулась кампания по борьбе с фарцовщиками, но Хрущёву нужен был громкий, показательный процесс. На пленуме ЦК он зачитал «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода , «возмущённых мягкостью приговора» к тому времени отбывающим 8-годичный срок наказания Рокотову, Файбишенко и Яковлеву. Хрущёв заявил: «Это же настоящие враги, а вы им всего по восемь лет? За такие приговоры самих судей судить надо!» 1960-1961 - появление в газетах фельетонов о Рокотове - крупном валютном спекулянте. Масштабы дела искусственно раздуты. Вынесение смертного приговора по прямому приказанию Н. С. Хрущева, что было вопиющим нарушением общепринятых норм юридической практики. Ради дела Рокотова внесение соответствующего изменения в Уголовный кодекс, установление смертной казни за валютную контрабанду, пересмотр дела Рокотова, хотя закон обратной силы не имеет. Не учтено, что Рокотов был безвинно репрессирован, что репрессированы его родители, что государство ответственно за его судьбу.

Дело Рокотова было пересмотрено, и суд назначил новое наказание - 15 лет лишения свободы.

После изданного в спешном порядке указа «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций» состоялся третий пересмотр дела - Рокотова, Файбишенко и Яковлева приговорили к расстрелу по закону, принятому после совершения деяния. Все кассационные жалобы были отклонены, и приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме . Дело первых советских миллионеров, казненных по личному указанию Хрущева в 1961 году, вошло в историю уголовного права как символ беззакония и давления на суд со стороны главы государства. И хотя беззаконие советских властей вызвало волну протестов по всему миру - открытое письмо Хрущеву по этому поводу написал, например, философ и общественный деятель Бертран Рассел , - Рокотов, Файбишенко и Яковлев были приговорены к расстрелу.

Уникальный для советской истории факт - при обыске у Рокотова было изъято около 1,5 миллиона долларов США в разной валюте и золоте, а общий оборот их подпольной «фирмы» составлял 20 миллионов новых рублей .

В 2013 году практически спустя пятьдесят лет после событий расстрела 1961 года в Нью Йорке (США) эмигрантами из разных стран мира, в том числе и бывшего СССР , была основана компания Rokotov & Fainberg по производству джинсов . Примечательно название линии моделей, они подразделяются по цифрам, стартовая классического пошива модель носит номер 88, это номер статьи Уголовного кодекса РСФСР 1960 года «Нарушение правил о валютных операциях».

Открытое письмо Сахарова

«Мне совершенно не известны эти люди, знаю о них лишь из сообщений печати. Однако совершенно убежден сам, думаю и большинство людей так же, что это кровавое наказание не может быть оправданно никакими соображениями морального или государственного порядка в стране. Их смерть не пополнит запасы госбанка. Помилуйте их. Месть не оружие Советского строя».

Лев Голубых. Кандидат наук, врач. Из письма Хрущеву 1961 год."

«Общество должно дать этому событию оценку даже спустя годы, это один из важнейших элементов покаяния. За такое беззаконие руководство страны нужно судить посмертно, чтобы другим неповадно было. Представление о нас формируется из таких эпизодов».

«Рокотов был крупнейшим бизнесменом, который сумел организовать торговлю валютой и импортной одеждой в СССР, банкиры Германии считали, что он заслуживает Нобелевской премии».

Лесникова, Анна Дизайнер из России Постоянный участник Недели Высокой Моды в Москве и за рубежом, начиная с 1993 года.

Антисемитские выпады Хрущевa

Киевский писатель, в прошлом корреспондент «Комсомольской правды », Михаил Канюка подсчитал только на основании сообщений в прессе, что с июля 1961 года по 5 января 1963 года в СССР состоялся 51 судебный процесс по экономическим делам. На них было вынесено 104 смертных приговора, в том числе 60 евреям. …Ян Рокотов и Владислав Файбишенко спекулировали валютой. Масштабы их «коммерции» были довольно ограничены, а по теперешним временам просто смехотворны. Их арестовали и собирались судить. Следствие вел КГБ СССР. Никита Сергеевич считал, что в СССР «черной биржи» нет, ибо она никому не нужна. Случайно узнал, что есть, и был очень удивлен. Вот как раз сейчас доложили ему: арестовали и будут судить евреев - спекулянтов долларами. «Ах, опять евреи!» - закричал Никита Хрущев. За две недели до суда над незадачливыми бизнесменами принимается указ, который увеличивает срок наказания за незаконные валютные операции до 15 лет. Ранее этот срок составлял 8 лет. Общеизвестно: закон обратной силы не имеет. Но принимается специальный указ, по которому закону давалась обратная сила. Рокотова и Файбишенко осудили на 15 лет. Когда о приговоре узнал Хрущев, он был взбешен. «Всего 15 лет вместо расстрела», - бушевал советский лидер. И никак не мог втолковать ему Генеральный прокурор Руденко , что закон предусматривает максимальный срок 15 лет, раньше за такое давали только 8 лет.

На следующий день после вынесения приговора Хрущев улетел в Алма-Ату. Здесь, выступая на митинге, он сказал: «Вы читали, какую банду выловили в Москве. И за все эти вещи главарям дали всего 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо». Председателя Московского горсуда Л.Громова тут же снимают с работы. Срочно принимается новый указ, который допускает применение смертной казни за спекуляцию валютными ценностями. Указ принимался специально для Рокотова и Файбишенко. Их дело теперь уже рассматривает Верховный суд РСФСР и приговаривает к расстрелу. Это дело наглядно показывает, что из себя представляла «социалистическая законность» уже после Сталина, при Никите Хрущеве. Рост антисемитизма в СССР при явном поощрении властей, громкие судебные процессы, смертные приговоры евреям вызвали волну возмущения во многих странах. Выдающийся английский философ, лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел послал Хрущеву телеграмму, в которой выразил возмущение в связи с преследованием евреев и открытым поощрением антисемитизма со стороны властей. Долго он ждал ответа, но так и не получил его. Через год Рассел опять обратился к советскому лидеру в связи с тем же еврейским вопросом. Никита Сергеевич вынужден был дать ответ. Авторитет Рассела в мире был очень велик, к тому же его считали другом СССР.

Из письма отца Рокотова к Хрущеву

«Первому секретарю ЦК КПСС товарищу Хрущеву Никите Сергеевичу.

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич! К Вам обращается за помощью отец осужденного на 15 лет за тяжкое преступление (спекуляция валютой) Рокотова Яна. Я коммунист, пенсионер, инвалид, которому в течение последних двух лет ампутировали обе ноги выше колена. Я считал бы правильным суровое решение суда, если бы не некоторые обстоятельств, возникшие после окончания судебного процесса. После почти трехнедельного срока с момента вынесения приговора Прокуратура Союза предложила новый пересмотр дела Рокотова, мотивируя своё предложение мягкостью приговора и предлагает применить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 1-го июля 1961 г., то есть смертную казнь. Ян Рокотов совершил тяжкое преступление, за что получил самый высший срок наказания, который существовал во время суда над ним. Но когда стоит вопрос о смертной казни человека, даже преступника, то, как Вы, товарищ Хрущев, нас учили и учите, необходимо знать правду о жизни подсудимого до совершения им преступления. Поэтому я считаю своим партийным и отцовским долгом сообщить Вам хотя бы некоторые данные, свидетельствующие, что Ян не закоренелый преступник. Когда ему было 3 месяца, умерла его мать. Моя мать, то есть бабушка, взяла к себе ребёнка, вырастила и воспитала его. Я тем временем был откомандирован на работу на Дальний Восток, а затем на строительство Газо-гелиевого завода, в Саратовскую область и др. В первом классе школы с Яном опять случилась беда - девочка, сидевшая с ним на одной парте, нечаянно проколола ему глаз и он ослеп на этот глаз. Семнадцати лет - в 1945 году, когда, окончив школу, собирался поступить в институт, он был репрессирован и почти десять лет просидел в тюрьме и лагере. Лишь в 1954 г. (до окончания срока) он был полностью реабилитирован и вернулся домой в возрасте 27 лет, не получивши в лагере никакой специальности или профессии. После хлопот и длительных поисков работы, не имея специальности, он все же устроился на работу и работал до самого ареста. Зачем же понадобилось некоторым журналистам во время судебного процесса освещать детство и юность Рокотова столь порочным, доводя до абсурда утверждения, что уже в третьем классе, то есть в 9 лет Ян Рокотов сумел наспекулировать 150 тыс. рублей, а в десятом классе обладал 200 тыс. рублями, что он не хотел учиться и остался неучем. Ведь из материалов следствия и судебного процесса совершенно ясно, что Ян не мог продолжать учёбу потому, что почти 10 лет без вины пробыл в лагере. Но пусть это будет на их совести. Между тем бабушка, вырастившая Яна, не могла на него плохо влиять. Она жена старого большевика, получала персональную пенсию за свою дочь Татьяну - комсомолку, героически погибшую при защите Советской власти от банд Зелёного под Трипольем, что хорошо известно из истории комсомола. Моя мать воспитала пятерых детей, из которых двое дочерей старые большевики, участники восстания арсенальцев, участницы гражданской войны, до последнего времени работавшие на сложных участках коммунистического строительства. Я с самого начала революции был в армии, а после демобилизации около 40 лет работал на стройках и заводах оборонного значения, откуда и ушел на пенсию. За свою работу награждён орденом и медалями. Вышеизложенные факты свидетельствуют о том, что бабушка Яна Рокотова, воспитавшая таких детей, не могла плохо воспитать внука. Более вероятно, что на нём сказался тяжелый путь лагерной жизни… Товарищ Хрущев, Вы в своих выступлениях неоднократно высказывали мысль, что и преступнику, осознавшему свою вину, раскаявшемуся в своем преступлении, можно поверить. Это Вы сделали, когда к Вам обратился уголовный преступник и благодаря оказанному ему доверию он встал на правильный жизненный путь. Весь ход судебного разбирательства выявил, что Рокотов чистосердечно признался и раскаялся в своем преступлении, что благодаря его чистосердечным и искренним показаниям он помог как следствию, так и суду выявить и других преступников. Это отметил и прокурор, выступавший на суде. Он почувствовал и переоценил свою неправильную жизнь, ошибочность своего жизненного пути. Суд осудил Рокотова за тяжесть совершенного им преступления не по той статье Уголовного кодекса, которая действовала во время совершения им преступления, дав ему самый большой срок наказания - 15 лет по статье, которая вышла после того, когда Рокотов был арестован. Таким образом, к нему уже был применен закон обратной силы. Теперь, когда после суда уже прошло три недели… Прокуратура требует применения смертной казни по Указу, вышедшему первого июля 1961 г., то есть через две недели после вынесения приговора Московского городского суда, осудившего Рокотова на 15 лет. При создавшейся угрозе применения смертной казни Рокотову, я обязан обратиться к Вам и верю, и надеюсь в возможность предотвратить расстрел, принимая во внимание: 1. Рокотов не закоренелый преступник, преступление им совершено впервые. 2. Во время следствия и суда он чистосердечно признался и раскаялся, осознал свою преступную деятельность и благодаря его искренним показаниям помог следствию и суду раскрыть и других участников преступления, что он не воспользовался деньгами, как другие преступники, и не имел ни машины, ни дачи, не пьянствовал, жил в захудалой комнатушке. Поэтому я как отец, оставшийся на старости лет без двух ног, прошу учесть вышеизложенные смягчающие вину обстоятельства и то, что Ян Рокотов десять лет юношеского возраста без вины просидел в лагере… Не дайте совершиться беде несправедливого и незаконного применения смертной казни.

Ровно полвека назад, в июле 1961 года, завершилось одно из самых громких расстрельных уголовных дел эпохи правления Хрущева

Главными фигурантами дела были - 33-летний Ян Рокотов (на фото), человек без определенных занятий или, как раньше говорили, тунеядец, а также его ровесник, Дмитрий Яковлев, аспирант Плехановского института и 24-летний студент Владислав Файбишенко. Но были ли они главными персонажами всего московского черного рынка? Этот вопрос навсегда остался без ответа.

Черный рынок располагался на «плешке» - так на блатном жаргоне называлось пространство от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва». По ней с утра до ночи сновали «бегунки» и рысаки», скупавшие, в основном у иностранцев, валюту, золотые монеты и прочие ценности. Дальше товар шел по цепочке - «шефам», от них - к «купцам». Среди последних и было упомянутое трио. Они перепродавали ценности, «наваривая» солидные проценты.

Дело было выгодным, но опасным: над молодыми людьми камнем, в любую секунду готовым свалиться на грешные головы, «висела» тяжкая, но тогда еще не расстрельная 88-я статья советского уголовного кодекса.

«Деньги просто рекою текли» - это про них. Ловчили не только с чужими, но и облапошивали своих.

Однажды, когда подельнику срочно понадобились «лошадки» - фунты стерлингов, Рокотов вызвался помочь. Взял у него сумку, набитую рублями и тут же под окнами, на глазах у «коллег» разыграл спектакль. К нему бросились двое, заломили руки и усадили в машину. Видевший все это покупатель мгновенно исчез, а «оперативниками» оказались приятели Рокотова, с которыми он поделился добычей.

Как-то компаньоны сделали «динамо» старому валютчику, который уже худо видел, дурно слышал, но из «дела» не уходил. Бросили наживку: мол, один араб – загримировали, конечно, своего - хочет продать несколько сотен золотых монет. Жадный старик клюнул, но вместо сокровищ получил от «иностранца»… аккуратные кружочки из свинца. И, разумеется, лишился внушительной суммы.

Пожалуй, самой колоритной фигурой в этом трио был Рокотов. Но и самая загадочной – биография его рваная, склеенная из клочков фактов и домыслов, разбитая многоточиями и обрамленная вопросами. Что быль, что небыль - неведомо. Кстати, в недавнем документальном фильме «Короли без капусты» можно отыскать штрихи к портрету Рокотова…

У него была «мощная» фамилия - Рокотов, полное противоречие облику. Худощавый, невысокий, с застывшей в одном глазу - второй потерял в детстве - настороженностью. И выглядел опытнее, старше своего возраста.

А имя ему было «впору» - мягкое, задумчивое. Казалось, что Ян и впрямь все время находится в поиске. Но бурный поток его мыслей всегда выплескивался за границы дозволенного законом.

За несколько лет Рокотов изрядно, причем не только по советским меркам, разбогател, но куда с этим добром деться, не знал. Только мечтать не возбранялось. И в рестораны регулярно захаживать: самым любимым был «Арагви», где он слыл завсегдатаем и знатоком хорошей кухни. В метро не толкался, ездил на такси, хотя средства позволяли заказывать самолет.

Жил Ян - скромнее не придумаешь: делил тесную комнатушку в коммуналке на Божедомке с теткой-инвалидом. Хотя мог кооперативную квартиру - и не одну - легко построить.

Кстати, когда Рокотова арестовали, у него изъяли – с ума сойти! - 344 тысячи рублей, 1524 золотые монеты и… Следователи оценили все его состояние в полтора миллиона долларов.

Держать такие сокровища дома он боялся. Угрюмо озираясь, таскал «золотой» чемодан по всей Москве - из дома в дом, от приятелей к любовницам. Уже не отпускала, скреблась мыслишка: либо продадут, либо предадут. Да и был Ян уже «под колпаком», ощущая слежку всем своим нутром, к которому намертво прилип страх. Просыпался ночью, прислушиваясь к шагам на лестнице и ожидая протяжного, требовательного звонка в дверь…

Из письма отца Рокотова Хрущеву:

«...Суд осудил Рокотова за тяжесть совершенного им преступления не по той статье Уголовного кодекса, которая действовала во время совершения им преступления, дав ему самый большой срок наказания — 15 лет по статье, которая вышла после того, когда Рокотов был арестован. Таким образом, к нему уже был применен закон обратной силы…

При создавшейся угрозе применения смертной казни Рокотову, я обязан обратиться к Вам и верю, и надеюсь в возможность предотвратить расстрел, принимая во внимание:

1. Рокотов не закоренелый преступник, преступление им совершено впервые.

2. Во время следствия и суда он чистосердечно признался и раскаялся, осознал свою преступную деятельность и благодаря его искренним показаниям помог следствию и суду раскрыть и других участников преступления, что он не воспользовался деньгами, как другие преступники, и не имел ни машины, ни дачи, не пьянствовал, жил в захудалой комнатушке.

Поэтому я как отец, оставшийся на старости лет без двух ног, прошу учесть вышеизложенные смягчающие вину обстоятельства…

Не дайте совершиться беде несправедливого и незаконного применения смертной казни».

В круг знакомых Рокотова входили, разумеется, и женщины. Между прочим, его подругой была бывшая любовница Берии, которой Ян, по слухам купил квартиру в центре Москвы.

Неведомо, вспоминали ли они – мельком ли, подробно – зловещего покойника. Впрочем, наверняка… Рокотову, возможно, льстило, что главный тюремщик Союза уже истлел в могиле, а он, недавний зэк, делит постель с его женщиной.

Говорят, что она после Яна опасалась новых знакомств: было два любовника, обоих расстреляли…

Да, Рокотов уже сидел. За что? Он рассказывал о том времени нехотя: учился на юридическом факультете университета и на него – отчего-то обратили внимание. Понятно, кто и откуда…

За ним пришли, но Ян каким-то образом от нежданных визитеров сумел улизнуть. И пришел просить помощи у известного следователя и писателя Льва Шейнина. Он, если верить Рокотову, был женат на его родственнице. Понятно, что хозяин дома гостю был, мягко говоря, не рад. Но денег дал и выставил за дверь.

Несколько месяцев беглец скрывался, но его, в конце концов, настигли. Суд приговорил его по печально известной 58-й статье к восьми годам.

Лагерная жизнь основательно поломала Яна – был он худ, слаб, на лесоповале план не выполнял, за что был не раз жестоко бит – и охранниками, и своими же товарищами. Вышел на свободу, как миллионы таких же бедолаг: умер товарищ Сталин.

Рокотов вернулся в Москву, восстановился в университете. Но прежнюю, разбитую вдребезги жизнь склеивать не стал, а начал новую - ту самую, что привела к гибели.

Из письма в ЦК КПСС:

«…Мы, простые советские люди, сотрудники Московского завода приборов, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй.

Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания - расстрелу, чтобы не поганили они впредь неподкупную репутацию честных советских людей, не дышали с нами одним воздухом и не смели называться гражданами СССР…»

…Сто раз перепрятывал он свой проклятый чемодан и, в конце концов, на нем погорел. Пришел в камеру хранения на Ярославском вокзале. Привычно огляделся – вроде все ничего подозрительного.

Сунул квитанцию кладовщику. И тут рядом возник суетливый мужик: «Можно у вас лыжи оставить до вечера? Буквально на несколько часов…» Ян еще успел подумать: «Чудак какой-то. И куда он тащит эти деревяшки летом…»

А кладовщик уже тащил его чемодан. Ян взял его и тут же почувствовал на себе железную хватку «лыжника». Попытался освободиться, закричал, что это не его вещи…

Рокотову, по заверению следователя, «светило» по 88-й статье лет пять, не больше. По закону, кстати, давали до восьми. Следователь добавил, подмигнув: «Если еще примерно будете себя вести, Ян Тимофеевич, то годика через три освободитесь по УДО…»

Говорили даже, будто (прямо как в известном фильме: «Есть подозрения, мил человек, что ты стукачок…») Рокотов служил осведомителем. И вправе был надеяться на снисхождение. Потому и ловчить ему давали, но до определенных пределов, а он их, в запальчивости, переступил.

Яна пытались «отмазать», но против кремлевского «лома» не было приема. Но об этом потом…

«После ареста Рокотова и его подельников появились статьи о безумных кутежах Яна Косого, об актрисах и манекенщицах, которых он содержал, о шикарных квартирах и дачах, - писал в книге «Криминальная Москва» писатель Эдуард Хруцкий. - Могу сразу сказать - все это туфта. Его арестовали в том же самом сером костюме, и на суде он был в нем.

На суде Ян выглядел спокойным. Думаю, то, что нашли у него в тайнике, было далеко не все. Он охотно давал показания, понимая, что с судом ссориться не надо...»

Но однажды Рокотову, уже расслабленному и обмякшему в предчувствии нового срока, привиделся жуткий сон: вокруг мелькали какие-то тени и его в полном мраке куда-то волокли. Проснувшись, он мелко задрожал, хотя причин для паники вроде не было.

Делами Рокотова, Файбишенко и Яковлева, к их несчастью, неожиданно заинтересовался сам хозяин Кремля.

На пресс-конференции в Западном Берлине Хрущев, по привычке отчего-то распаляясь, назвал город «грязным болотом спекуляции». Кто-то в ответ огрызнулся: «Да такого черного рынка, как в вашей Москве, во всем мире нет!»

Никита Сергеевич мигом побагровел. Вернувшись в Москву, он затребовал к себе все крупные дела по валюте. Листая, хмурился. Тут-то и наткнулся Никита Сергеевич на историю похождений известной троицы.

«Сколько им дадут?» - хмуро спросил он ответственного работника КГБ и напрягся, готовясь к очередному негодующему окрику…

Незадолго до этого Указ Президиума Верховного Совета СССР ужесточил наказание за незаконные валютные операции – до 15 лет. Но валютчиков взяли, когда больше восьми дать им не могли. Как известно, во всем мире принято судить по тем законам, которые существуют во время совершения преступления. Это правило действует со времен римского права. То есть, закон не имеет обратной силы.

Знал ли об этом советский руководитель? Может, не знал, но и знать не желал.

«Всего восемь? - зло изумился Хрущев. – Такой срок за подрыв советской экономики? Да за него самих судей судить надо!»

И выкрикнул назидательно: «Наказать примерно, по всей строгости!»

Мосгорсуд приговорил Рокотова и Файбишенко к пятнадцати годам заключения. Но тут же пошли разговоры, что и этого мало…

На партийном пленуме Хрущев опять кричал. Генеральный прокурор СССР Руденко покрывался красными пятнами. Председатель Верховного суда Горкин, наоборот, был белый, как чистый лист еще не заполненного приговора.

Было назначено новое судебное разбирательство. К нему подоспел новенький Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». В него была вписана «высшая мера» - специально для подсудимых.

На втором суде Рокотов держался независимо, часто вступал в споры с прокурором и судьями. Хотя, конечно, понимал, что участь его практически решена. «Они все равно меня расстреляют», - улыбнулся Ян серыми, пересохшими губами журналисту, который во время перерыва подошел к скамье подсудимых.

Из письма Рокотова Хрущеву:

«…Я приговорен к расстрелу. Преступление мое заключается в том, что я спекулировал иностранной валютой и золотыми монетами. Ко мне два раза применяли обратную силу закона... Я очень прошу Вас сохранить мне жизнь. Во многом я заблуждался. Сейчас я переродился и совершенно другой человек… Ведь я не убийца, не шпион, не бандит. Сейчас у меня прояснился ум, я хочу жить и вместе с советскими людьми строить коммунизм…».

Из письма ФайбишенкоХрущеву:

«Дорогой Никита Сергеевич! Меня к Вам не пустили, мои письма до вас не дошли... Неужели расстрел юноши 24 лет, осознавшего свое преступление и искренне желающего исправиться, более гуманный акт, чем то, что из него в будущем будет настоящий человек, если оставить ему жизнь?»

Старый лагерник Варлам Шаламов в те дни записал в дневнике: «Московские валютчики держались с большим достоинством, чем троцкисты в тридцатые годы». Файбишенко, который тоже не питал иллюзий, вообще отказался от адвоката: «И меня не спасете, и себе жизнь испортите».

Был еще один слух - почти невероятный. Когда жизнь его уже догорала – приговор зачитан, письмо Хрущеву осталось без ответа, - к Рокотову в камеру Бутырки вошел какой-то важный милицейский чин. Он был понурый и прятал глаза: пришел извиняться…

Ян безразлично кивнул и попросил напоследок прокатить его по Москве. И важный чин выполнил эту просьбу!

Из газеты «Правда»:

«18 - 19 июля Верховный суд РСФСР... рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Рокотова Я.Т. и Файбишенко В.П. в спекуляции валютой в особо крупных размерах... Как установлено судом, Рокотов скупил и перепродал валюты и золотых монет на сумму свыше 12 миллионов рублей, а Файбишенко скупил и перепродал валюты на общую сумму около 1 миллиона рублей (в старых денежных знаках)...

Учитывая, что Рокотов и Файбишенко совершили тяжкое государственное преступление, Верховный суд РСФСР на основании второй части статьи 25 Закона о государственных преступлениях приговорил Рокотова и Файбишенко к смертной казни - расстрелу с конфискацией всех изъятых ценностей и имущества…»

Позже та же участь постигла Яковлева, хотя он, тоже по слухам, работал на органы.

…Рокотов слишком рано родился – в хрущевское ветреное, но еще резко отдававшее сталинским страхом, время. Тогда Ян был валютчик, фарцовщик – преступник.

Сейчас он бы не сидел в камере, а улыбался в камеру, дельно рассуждал и давал умные советы. Журналисты строились бы в очередь, чтобы взять интервью у Яна Тимофеевича Рокотова – благообразного, аккуратного старичка-миллиардера. Или, по-современному, олигарха.

Говорят, Хрущев на склоне жизни, заметно подобрел. Многих вспоминал, о содеянном жалел. Мол, сейчас такого бы точно не допустил. Устроил бы все по справедливости.

И кто знает, может, тогда он вспомнил и Рокотова, и двух его товарищей по несчастью?

Специально для Столетия

Когда Хрущева отправили на пенсию, у него появилось много свободного времени. Полный старик, сидя в кресле или гуляя по дорожкам дачи в Петрово-Дальнем, предавался воспоминаниям. В мыслях и беседах Никита Сергеевич признавал свои тяжкие ошибки. Но поскольку их было много, он немало запамятовал. Но одного человека, которого отправил на тот свет, Хрущев, возможно, запомнил…

Не убийца и не шпион

55 лет назад — в июле 1961 года Рокотов написал главе СССР письмо: «Я приговорен к расстрелу. Преступление мое заключается в том, что я спекулировал иностранной валютой и золотыми монетами. Ко мне два раза применяли обратную силу закона… Во многом я заблуждался. Сейчас я переродился и совершенно другой человек… Мне 33 года, я буду полезным человеком для советского государства… Ведь я не убийца, не шпион, не бандит. Сейчас прояснился ум у меня, я хочу жить и вместе с советскими людьми строить коммунизм… Очень прошу помиловать меня».

Скорее всего, это письмо до Хрущева не дошло, его списали в архив. Незачем отнимать время человека, который и без того был завален государственными делами. К тому же все было решено…
Жили-были в Москве Ян Рокотов (кличка «Ян Косой»), человек без определенных занятий, его ровесник, аспирант Плехановского института Дмитрий Яковлев («Дим Димыч») — и 24-летний студент Владислав Файбишенко («Червончик»). Они были известными фигурами московского валютного рынка. Разумеется, «черного», нелегального, потому что иностранные деньги советские граждане не имели права использовать. Но курс доллара, фунта стерлингов и прочей валюты постоянно печатался н последней странице газеты «Известия». Народ читал и посмеивался.

Фантастическая прибыль

Рынок располагался на «плешке» — так на блатном жаргоне называлось пространство от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва». По ней сновали «бегунки» и «рысаки», скупавшие — в основном у иностранцев — валюту, золотые монеты и другие ценности. Потом все это добро шло по цепочке — к «шефам», далее — к «купцам». Среди последних было упомянутое трио. Рокотов, Яковлев, Файбишенко перепродавали валюту и ценности и получали фантастическую прибыль.
Из этого трио выделялся Рокотов. Он был великим комбинатором — придумал причудливые схемы, лабиринты, из которых находил дорогу к большим деньгам.
За короткое время он изрядно разбогател. Но куда девать свои сокровища, не знал. Болтали, что Ян разбрасывает деньги на застолья, женщин и прочие мирские радости, но это далеко от истины.
Жил он скромно: в тесной комнатушке в коммуналке на Божедомке (ныне улица Дурова — В.Б. ) с теткой-инвалидом. Мог, конечно, и кооператив себе построить, да не один, но — боялся. Позволял себе только дорогие рестораны и поездки на такси.
Есть в биографии Рокотова пикантный штрих — реальный или выдуманный. Вроде была у него любимая женщина, известная тем, что прежде была близка с самим Берией . Может, Яну это даже отчасти льстило, тем более, что он жив, а его «предшественник» тлел в земле…
Скорее всего, опасное «ремесло» было для Рокотова своеобразным спортом или наркотиком, на который он основательно подсел. Думал ли он смыться со всем этим добром за кордон? Не исключено. Но мысль эта, скорее всего, была абстрактной — может быть, когда-нибудь. А пока еще деньжат поднакоплю. Тем более, выгодные дела подворачивались одно за другим.
Его остановил лишь арест. Вслед за ним взяли Яковлева, Файбишенко и еще несколько человек.
Из чемодана Рокотова — его он носил с собой, сдавал в камеры хранения — изъяли 344 тысячи рублей, 1524 золотые монеты и… Всего на сумму эквивалентную полутора миллионам долларов. Сокровища!
Однако, не исключено, что это лишь часть накопленного Рокотовым. Был он человеком рациональным, предусмотрительным и возможно, что-то оставил на «черный» день. Может, миллионы Рокотова до сих пор где-то надежно спрятаны?
Конечно, валютчики рисковали, но — не головой. 88-я статья Уголовного кодекса РСФСР, по которой они могли «загреметь», была не грозной: «Нарушение правил о валютных операциях, а также спекуляция валютными ценностями или ценными бумагами — наказываются лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией валютных ценностей и ценных бумаг».
В камере Рокотов чувствовал себя абсолютно спокойно. Да и следователь обнадежил: «Если будете примерно себя вести, Ян Тимофеевич, то годика через два освободитесь по условно-досрочному…» Были у Рокотова и другие «смягчающие» обстоятельства.

Один и тот же костюм

Писатель Эдуард Хруцкий в своей книге «Криминальная Москва» описывал знакомство с Рокотовым. Хруцкому, тогда журналисту, невысокого молодого человека в сером костюме представили, как аспиранта-философа. Они вместе пообедали на открытой веранде Дома журналиста и разошлись.
Через несколько дней встретились снова — в ресторане «Арагви» Хруцкий вспоминал, что «мы приехали туда с моей барышней и Юликом Семеновым (известный писатель, автор романа „Семнадцать мгновений весны“ — В.Б. ), с которым долго и крепко дружили».
В ресторане Хруцкий поссорился с Рокотовым — тот, подвыпив, стал с приятелем приставать к его девушке: «Конфликт закончился в мою пользу, мы вернулись к столу, а аспирант с товарищем остались зализывать раны». К слову, Хруцкий в молодости был хорошим боксером…
Потом, когда они помирились, журналист узнал, что человек в сером костюме — король московского валютного рынка Ян Косой. Эта кличка была у Рокотова из-за поврежденного в детстве глаза.
Они изредка встречались — однажды на Петровке, 38. Рокотов был агентом начальника валютного отдела БХСС майора Исупова . «К тому времени мне уже было многое о нем известно, — вспоминал Хруцкий. — Что он купил аттестат за десять классов и пытался поступить в юридический институт. Но потом выбрал более легкий путь к вершинам науки — купил за бутылку университетский значок.
Еще в школе он спекулировал марками, потом был «чернокнижником»: продавал абонементы на подписные издания у магазина на Кузнецком мосту…"
Хруцкий скептически относился к слухам о безумных кутежах Рокотова, десятках женщин, которых содержал, несметных богатствах: «Могу сразу сказать — все это туфта. Его арестовали в том же самом сером костюме, и на суде он был в нем».
Откуда Хруцкий все это знал? Во-первых, он занимался криминальной тематикой, работая в «Московском комсомольце». Во-вторых, и это самое главное — был женат на дочери первого председателя КГБ Ивана Серова, ставшего затем начальником Главного разведывательного управления. При таком родстве многие двери — и даже секретные, бронированные — были для Хруцкого открыты.

Злая ирония судьбы

В своей книге «Мы шагаем под конвоем. Зарисовки лагерника» портрет Рокотова нарисовал историк и литературовед Исаак Фильштинский . После войны он, преподаватель Военного института иностранных языков, был арестован и осужден на десять лет по печально известной 58-й статье.
Хроника одной казни.
В лагере он встретил Яна. Его отец, главный редактор журнала «Интернациональная литература» Тимофей Рокотов , был репрессирован. А о его сыне зловещие органы госбезопасности вспомнили, когда тот учился на юридическом факультете московского университета.
Было ли такое? Ведь Хруцкий утверждал, что у Рокотова не было даже среднего образования, и он купил школьный аттестат. Да и о ранней судимости Яна писатель не упоминал. Впрочем, ходили слухи, что Рокотов сидел, но за какие-то махинации. В общем, мрак…
Рокотов рассказывал Фильштинскому, что когда за ним пришли, он отпросился в туалет и сумел вылезти через маленькое окошко на улицу: «Если только рассказ Яна достоверен, сразу же после побега он явился в дом к следователю Шейнину — (известный писатель, автор детективных рассказов — В.Б. ), жена которого приходилась ему родственницей, и тот, ругая Яна последними словами, снабдил его деньгами и велел больше у него не появляться».
Но, в конце концов, Рокотов арестовали, и, по словам Фильштинского, он получил восемь лет по 58-й статье. К ней добавили статью «за побег из места заключения», хотя в момент ареста он еще не был осужден и бежал из собственного дома.
«Он даже сумел как-то «приспособиться» к лагерным условиям, — писал Фильштинский — устроился работать на подсобную площадку и, когда, уже после смерти Сталина , дело его было пересмотрено, покидал лагерь с большим, набитым «имуществом» чемоданом, в новеньком, неизвестно где сшитом костюме
— Освобождаюсь вчистую, с полной реабилитацией! — с торжеством прокричал он мне, стоя на вахте, уже за пределами зоны…"
Рокотов отсидел семь лет и освободился, как и тысячи заключенных, благодаря Хрущеву. По злой иронии судьбы, тот же Хрущев через несколько лет его сгубил…
После выхода на свободу Фильштинский несколько раз виделся с Рокотовым и знал, чем он занимается. Несмотря на слухи о его прибыльном «бизнесе, но он не производил впечатления преуспевающего дельца и подпольного миллионера: «Я трижды случайно встречал Яна на улице, и он всегда казался мне скромным и небогатым человеком».

«Они хуже предателей…»

Не только Рокотов был осведомителем милиции, но и Яковлев, и на следствии они о многом и о многих рассказали. Но это не помогло. В дело вмешался хозяин Кремля. Когда он был за границей, его укорили тем, что в Москве процветает валютный рынок — при полном попустительстве правоохранительных органов.

Уникальный для советской истории факт — при обыске у Рокотова было изъято около 1,5 миллиона долларов США в разной валюте и золоте, а общий оборот их подпольной «фирмы» составлял 20 миллионов новых рублей.

Расследованием уголовных дел, связанных с контрабандой и незаконными валютными операциями, в период 1941-1959 годов занимались отделы милиции по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (БХСС). Основными поставщиками валюты были иностранцы, приезжающие в СССР под видом туристов и коммерсантов. В конце 50-х их поток из государств Европы и Америки заметно увеличился. К тому же во многих советских вузах, военных училищах и академиях появились учащиеся из ряда стран Европы, Азии и Африки. По свидетельству полковника Федосеева, из 2570 контрабандистов, задержанных в 1959-1960 годах, 1680 человек (65%) были иностранными подданными.

Вернувшись в Москву, рассерженный глава СССР захотел ознакомиться со всеми крупными делами по валюте. Тут-то и решилась судьба Рокотова и его товарищей.

«Сколько им дадут?» — хмуро спросил он ответственного сотрудника КГБ.

Ответственный сотрудник пояснил, что недавно вышел указ Президиума Верховного Совета СССР, ужесточивший наказание за незаконные валютные операции — до 15 лет. Но эти люди были арестованы ранее, когда действовал «мягкий» закон. Значит, получить могут не больше восьми.
«Всего-то?» — злобно насупился Хрущев. — Такой срок за подрыв советской экономики? Да за него самих судей судить надо!"
Хрущев сделал паузу, набрал в легкие воздух и вскричал: «Расстрелять негодяев! Народ требует!»
Со всех концов страны летели телеграммы возмущенных трудящихся. Так было всегда — во времена Сталина, Хрущева, Брежнева…

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев (Фото: ТАСС)

«Уважаемый суд!
Мы, простые советские люди, сотрудники Московского завода приборов, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй.
Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания -расстрелу…"
Подписи: Ю.С. Майорова , В.А. Князева , И.И. Макарова и другие.
Неужели эти женщины — такие кровожадные? Да и были ли они вообще?
Дешевая человеческая жизнь
Закон не имеет обратной силы — это известно любому юристу. Но здесь все было наоборот. Сначала Рокотов и другие валютчики получили по 15 лет, потом приговор отменили и назначали новый — смертный.

Но после суда над преступниками за "мягкость" приговора с подачи Хрущева главу Мосгорсуда Леонида Громова сняли с должности, а Генпрокурору СССР, Роману Руденко, генсек и вовсе заявил: "Не думайте, что ваша должность пожизненна!" Чтобы все-таки приговорить валютчиков к расстрелу, советским законодателям пришлось дважды придать законам обратную силу - и самим творить беззаконие.

Рокотов (справа) и Файбишенко в зале суда. Фото с сайта zagadki-istorii.ru

После изданного в спешном порядке указа «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций» состоялся третий пересмотр дела — Рокотова , Файбишенко и Яковлева приговорили к расстрелу по закону, принятому после совершения деяния. Все кассационные жалобы были отклонены, и приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме. Дело первых советских миллионеров, казненных по личному указанию Хрущева в 1961 году, вошло в историю уголовного права как символ беззакония и давления на суд со стороны главы государства. И хотя беззаконие советских властей вызвало волну протестов по всему миру — открытое письмо Хрущеву по этому поводу написал, например, философ и общественный деятель Бертран Рассел, — Рокотов, Файбишенко и Яковлев были приговорены к расстрелу.

Прошло тридцать лет. Все, что делал Рокотов и другие «бизнесмены» в шестидесятые годы, из преступления превратилось в легальное и очень прибыльное дело. Именно из лихих девяностых выросли наши замечательные олигархи. И Ян Тимофеевич Рокотов мог оказаться среди них. Он был бы самым старшим, самым опытным и уважаемым…
Да, Рокотов, Яковлев, Файбишенко и подельники нарушили закон. Но, как писал Ян Хрущеву, «я не убийца, не шпион, не бандит». Их преступление было не столь серьезным, чтобы отнимать жизнь. Это очевидно. Так же, как вина Хрущева, который пренебрег законом, смял его как ненужную бумажку. И убил людей.

Человеческая жизнь в России всегда ценилась невысоко. Все дорожало, только жизнь была дешевой …

Когда шел суд над группой Рокотова, писатель и бывший заключенный Варлам Шаламов записал в дневнике: «Московские валютчики держались с бо льшим достоинством, чем троцкисты в тридцатые годы».
«Наш общий солагерник, ныне покойный журналист Э., присутствовал на вторичном процессе Рокотова», — вспоминал Фильштинский. — Он мне рассказывал, что Ян, понимавший, что ему не избежать смертного приговора, вел себя мужественно и даже дерзко, вступал в пререкания с судьей и прокурором и отвергал выдвигаемые против него обвинения".
Он знал, что его расстреляют. Но — надеялся. И написал письмо Хрущеву. Но все было уже решено.