Цыганская мафия. Секреты цыганской мафии. Почему поймать цыган-преступников было так сложно

Кошмар под крышами

В сентябре в Ленинграде находилось около 2,5 миллионов человек. Запасов, позволяющих обеспечить такую массу народа, конечно, не существовало. Вдобавок, вермахт имел возможность бомбить город и даже вести обстрел из артиллерии наибольшей мощности и дальнобойности. Хотя от артиллерийского огня погибло или пострадало почти 3 тысячи человек к первой же военной зиме, ущерб от этих ударов на общем фоне не был велик. Тем более, с немецкой артиллерией старались бороться артиллерийская группа Ленинградского фронта и флот – благо, последний располагал в том числе тяжелыми орудиями на двух линкорах. С самого начала ленинградцам предстояло бороться против трех всадников Апокалипсиса: голод, холод, эпидемии.

Ленинград еще летом начали готовить к возможным боям на улицах. Маскировались все значимые объекты, парки перекапывались щелями для укрытия от бомбардировок. Авральными темпами формировались добровольные пожарные дружины и местная противовоздушная оборона. В МПВО записались 275 тысяч(!) человек, задачей которых было тушить зажигательные бомбы при помощи элементарных мер вроде ящиков с песком и откапывание заваленных.

Две школьницы, потушившие зажигательную бомбу, упавшую на крышу их дома

Да, эти люди имели лишь базовую подготовку, но благодаря тому, что инструктажем и оснащением озаботились заранее, люди из МПВО потушили несколько тысяч пожаров, изолировали неразорвавшиеся бомбы, выкопали из-под развалин несколько тысяч сограждан. Огромное количество хорошо организованных добровольцев оказалось значимым фактором для защиты города. Опыт МПВО оказался столь удачен, что именно на ее базе в 60-е годы появились структуры гражданской обороны СССР.

Еще до блокады начался снос сараев, деревянных заборов, перегородок и прочего. Пожарные водоемы чистили и создавали новые. Без преувеличения, город готовили к войне все, способные работать.

Женщина – работница Публичной библиотеки – рассказывала: «В библиотеке началась сумасшедшая работа. Ведрами, по живому конвейеру, поднимали мы на чердак песок и там развозили его на тележках. Лето было душное, жаркое. Все мы, почти голые, обливаясь потом, носились под раскаленной крышей, напоминая собой чертей в аду. А окраска балок… Сначала нам эта работа даже показалась занимательной, но потом мы очень уставали от нее. Краска разъедала лицо и руки, часто, несмотря на защитные очки, попадала в глаза; руки, не привыкшие держать тяжелую кисть, ломило невыносимо».

Две женщины в разрушенной артобстрелом квартире

При этом, однако, городские власти допустили огромную ошибку в том, что касалось необходимой скорости эвакуации. Основная масса людей так и оставалась в Ленинграде на момент замыкания кольца. Действительно интенсивной эвакуация стала только в августе, когда уже были упущены несколько драгоценных недель.

Накоплением продовольствия городская администрация во главе с Андреем Ждановым озаботилась быстро. Проблема в том, что достать продукты было негде. Своеобразным источником пополнения запасов стала ловля рыбы в Финском заливе, но она превратилась в экстремальное занятие: ее вели под обстрелом. Рыбаки выходили на промысел в маскхалатах и, тем не менее, иногда нарывались на снаряд.

Уже осенью начались перебои с продовольствием. Урезанием пайков удалось растянуть запасы, но никакие резервы не были бесконечны. Осень оказалась только преддверием беды. Настоящий кошмар наступил в декабре.

Скот, согнанный в Ленинград из прифронтовых районов. Осень 1941 года

Блокада обрезала не только продовольствие. Топлива также катастрофически не хватало, а зима 1941-1942 годов была на редкость холодной. Рухнула выработка электроэнергии, общественный транспорт остановился. Затем вышла из строя система отопления. Отключился водопровод, перестала работать канализация.

Все это имело вполне определенные последствия для жителей: путешествия на работу и обратно на морозе забирали силы. Восстановить их было нечем. Обогреться можно было только у буржуек, которыми начали массово обзаводиться. Буржуйка помогала пережить морозы, но она же часто становилась причиной пожара. И все же главным врагом был голод.

Главной непосредственной причиной смерти стало истощение от недоедания. В сентябре уже были введены очень жесткие нормы питания: по 500 грамм хлеба в день рабочим, 300 – детям и служащим, 250 – иждивенцам. Даже эти нормы, которые никто не назвал бы роскошными, не выполнялись и постоянно срезались.

Обессиленные ленинградцы набирают воду

Солдаты на передовой теоретически получали по полкило хлеба даже в худшие времена, на практике они отказались от части этого пайка в пользу гражданских в тылу. Уже в сентябре этот хлеб наполовину состоял из солода и отрубей. Затем туда начали добавлять съедобную целлюлозу.

Минимальный паек зимой 1941-42 года составлял 250 грамм хлеба в сутки для рабочих и 125 грамм для всех прочих. Выживали те, кто мог найти пищу любым обходным путем, или те, кто сделал запасы летом, готовясь к худшему.

В ноябре появились первые несчастные с признаками дистрофии. В течение ноября с голоду умерло 11 тысяч человек. Затем пошло по нарастающей: 53 тысячи – в декабре, это уже столько умерших, сколько естественным образом скончалось за весь 1940-й.

Наконец, в январе 1942 года до 4 тысяч человек умирало в сутки – всего в этот январь умерло 120 тысяч ленинградцев, и почти столько же в феврале. Всего за время осады погибли более 630 тысяч жителей Ленинграда.

Жительница рассказывала: «Сегодня, когда я проходила по улице, передо мной шёл человек. Он еле передвигал ноги. Обгоняя его, я невольно обратила внимание на жуткое синее лицо. Подумала про себя: наверное, скоро умрёт. Тут действительно можно было сказать, что на лице человека лежала печать смерти. Через несколько шагов я обернулась, остановилась, следила за ним. Он опустился на тумбу, глаза закатились, потом он медленно стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он был уже мёртв. Люди от голода настолько ослабели, что не сопротивляются смерти. Умирают так, как будто засыпают. А окружающие полуживые люди не обращают на них никакого внимания. Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. К ней привыкли, появилось полное равнодушие: ведь не сегодня-завтра такая участь ожидает каждого. Когда утром выходишь из дому, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать».

Любая пища становилась объектом отчаянной борьбы. Если где-то падала лошадь, ее очищали до состояния скелета тут же. За водой приходилось ходить к прорубям на Неве. Подобные переходы окончательно подрывали силы людей: часто упавший уже не мог встать. Иногда служащие (чаще всего – персонал местной ПВО и пожарные) успевали к таким людям прежде, чем они умирали.

Жители Ленинград разделывают мертвую лошадь

В декабре НКВД начал фиксировать тяжелейшее отчаяние в письмах из города родным:

«Вы все врете, и ты, и радио, и газеты. Мы перестали верить всему, верим только тому, что вокруг нас делается. У всех одно настроение, дали бы хотя бы чуть-чуть побольше пожрать, чтобы мы сами смогли свои ноги таскать. В общем, воюйте, защищайте евреев, а Ваши семьи будут здесь подыхать».

«Я как рабочий получаю в день 250 грамм хлеба и в столовой по карточке тарелку мутной воды, а на второе ложку бобов. Эта дневная порция. Я сильно отощал. На днях поймал кошку, зарезал, и мы с Бессоновым ее сварили и съели. Я рад и кошке, но их уже нет».

«Весь день занимает мысль, что бы поесть. Мы с папой съели двух кошек, их так трудно найти и поймать, все смотрим собачку, но их совсем не видно. Одно спасение это дуранда, мама печет из нее лепешки. Кое-когда ее удается достать на рынке путем обмена на разные вещи».

На хлебозаводе

«Хлеба 125 грамм на душу и почти ничего другого, сильно ослабли, едва ноги ходят. Поговаривают, что завод будет закрыт, т.к. угля нет. Джона застрелили и скушали, все равно бы издох».

«Наша жизнь - это ад. Ходим все опухшие от голода и находимся под непрерывным артиллерийским обстрелом. Вот до чего довели наши правители ленинградских рабочих. Нельзя этого простить никогда».

«Мы стали варить из столярного клея студень. Едим второй день, не знаю, что будет. В еду употребляют клей для обоев. Но его достать трудно. На рынке молоко 50 руб. за литр, дуранда 80 руб. кгр., картофель 50 руб. кгр., хлеб 100 руб., но и этого не достать».

«Ноги уже не двигаются, а ходить надо, работать надо. Жертв очень много, покойников хоронят без гробов, т.к. гробов нет. Варлаша умер от голода, все перед смертью просил поесть, вот его хороним без гроба, завязали в простыню».

Пациенты ленинградской больницы, погибшие от артналета

«Женя, мы умираем от голода. Борику приготовила на гроб доски. Но я так слаба, что не могу снести его на кладбище. Юрик настолько слаб, что уже не просит есть, лишь изредка кричит: «Мама, если нет кушать – убей меня», – это говорит 4-х летний ребенок. Хлеб забрала вперед. Сегодня 6-е, а взято на 8-е. Так бессмысленно умирать сейчас, когда положение на фронте стало радовать».

В городе свирепствовали уголовники. На продовольственные магазины нападали организованные банды с оружием. Один из таких деятелей, дезертир, попался во время очередного налета на продмаг, причем пытался отстреливаться от милиционеров и ранил двоих. В ноябре семеро учеников ремесленного училища взломали булочную и подчистую вымели хлеб. К моменту, когда их задержали, почти все было уже съедено.

Некоторые просто сходили с ума, еще один преступник перебил собственную семью топором ради продовольственных карточек. Наконец, в декабре в городе началось людоедство.

Патруль рабочего отряда

Многие спецсообщения ленинградской милиции просто невозможно читать без содрогания: «9 декабря с.г. в уборной общежития «Ленэнерго», в засорившейся фановой трубе, были обнаружены части тела, принадлежащие человеку. Было установлено, что в этом доме пропала гражданка Б., 1905 г.р., проживающая совместно с мужем - Б., 1905 г.р., работавшим до 1/Х11 с.г. водопроводчиком на тарной фабрике, сыном 16-ти лет, слесарем Кировского завода, и двумя племянницами, работницами ф-ки «Пролетарская Победа №2». В квартире Б. были обнаружены следы крови. Задержанный Б. сознался о том, что 6/Х11 с.г. убил свою жену, расчленил труп, части его варил и ел, а также давал есть сыну и племянницам. Сыну и племянницам Б. говорил, что купил и зарезал собаку, мясом которой их кормит».

По данным НКВД, за людоедство были арестованы в декабре 1941 года – 43 человека, в январе 1942 г. – 366 человек, феврале – 612, марте – 399, апреле – 300, мае – 326 человек.

Писатель Даниил Гранин позднее рассказывал в интервью: «Чтобы оценивать подобное, надо поставить себя на место того человека. Я знал женщину, у которой в блокаду умер маленький сын, осталась дочь. Она положила труп мальчика между окнами, чтобы мясо не портилось, и кормила этим свою дочь, и дочь осталась жива, но не знает об этом. Я не могу ни бросить камень в мать, ни сказать, что эта ситуация безнравственная».

Похороны ребенка

25 декабря пайки увеличили – до 350 грамм хлеба рабочим и до 200 всем остальным. Кажется, прибавка абсолютно незначительная. Но…

«25 числа меня подняли в 7 часов утра вестью – хлеба прибавили. Так долгожданная прибавка свалилась совсем без подготовки. Как-то сумели ее осуществить, избежав огласки и суматохи накануне, и люди узнали об этом, только придя утром в булочную. Трудно передать, в какое всенародное ликование превратилось это увеличение пайка, как много с этим было связано. Многие плакали от этого известия, и дело тут, конечно, не в одном хлебе… Как будто какая-то брешь открылась в глухой стене».

В январе 1942 года пайки увеличились вновь – до 400 грамм в день по рабочей продуктовой карточке. Однако именно январь и февраль стали пиковыми месяцами в смысле смертности. Людей, уже истощенных голодовкой, догоняли сопутствующие болезни, от цинги до сердечно-сосудистых заболеваний.

Перевоз тела умершего

Отметим, кстати, что голодали не все. Достоверных сведений о чрезвычайно хорошем питании Жданова, включавшем ананасы и персики, в действительности не имеется, однако в Ленинграде реально действовала система стационаров и столовых усиленного питания, и партийное руководство ею пользовалось. Действие этих учреждений распространялось не только на партийную верхушку: так, с января 1942 года при гостинице «Астория» действовал стационар для ученых и творческих работников. Не давая оценок, можно говорить о факте: партийному руководству Ленинграда голодная смерть никак не грозила. Отметим и то, что наиболее многочисленными «клиентами» спецстационаров были рабочие оборонных предприятий, а не партийцы.

Огромной проблемой стало поддержание в относительной норме санитарного состояния Ленинграда. Коллапс коммунальных служб привел к тому, что Ленинград тонул в нечистотах. Крысы часто добирались до трупов и даже раненых быстрее санитарных команд. По весне такая ситуация могла иметь катастрофические последствия.

Наиболее многочисленными «клиентами» столовых усиленного питания были рабочие оборонных предприятий, а не партийцы

Горсовет в конце марта 1942 года мобилизовал всех, способных передвигаться, на уборку, причем число участников доходило до 300 тысяч человек в день. Санитарный режим поддерживался драконовскими методами. По несколько месяцев тюрьмы получили, например, два человека за следующие правонарушения: один мочился из окна, другой выливал помои на улицу. В сложившихся условиях – вполне адекватное наказание. Отчаянными усилиями восстанавливали водопровод.

В городе – удивительно для осажденного и вымирающего с голоду мегаполиса – била ключом научная и культурная жизнь. От постоянных напоминаний этот факт несколько замылился и воспринимается как должное, но в действительности это поразительно и достойно восхищения. Седьмая симфония авторства добровольца городской пожарной охраны Шостаковича, написанная в блокаде, известна буквально каждому. Среди написанных во время блокады трудов можно встретить, например, «Обзор арабской географической литературы», созданный в перерывах между походами за водой и дровами.

Шостакович в пожарной форме

Востоковед Борис Пиотровский замечал: «Научная работа очень облегчала нам тяжелую жизнь. Те, у кого день был занят работой, легче переносили голод, чувство голода со временем переходило в физическое недомогание, мало похожее на желание есть в обычных условиях, и так же, как всякое недомогание, оно легче переносилось в работе. Мои научные статьи, написанные в Ленинграде зимой 1941–1942 гг., удовлетворяют меня более, чем некоторые из выполненных мной в мирной обстановке. И это понятно: в ту зиму можно было или не писать, или писать с большим подъемом, среднее исключив».

В Ботаническом институте отчаянно боролись за собственное собрание растений, ученые сохраняли редкие виды растений прямо у себя на квартирах в горшках. Само собой, люди науки занимались и более приземленными вещами. Университеты фактически превратились в курсы гражданской обороны, Ботанический институт кроме редких растений по весне начал культивировать вполне обычные овощи, медики старались оптимизировать курсы лечения и режим питания и т.д. По вопросам, касавшимся медицины, был создан Ученый совет при Ленгорздравотделе, который занимался изучением дистрофии, авитаминозов, сердечно-сосудистых заболеваний и прочих болезней голодных людей.

Ленинград стал местом, где разыгрывались очень простые и при этом совершенно чудовищные истории.

Одна из самых известных фотографий блокады – семья Опаховых на прогулке. Старухе с палочкой, Лоре, в действительности 13 лет. В центре – мать, Вероника Опахова. В 1942-м, когда пайки несколько увеличились и девочки смогли ходить, она начала выводить детей на прогулку – во-первых, чтобы заглушить мысли о еде, а во-вторых, по совету врачей – чтобы тренировать только вставшую на ноги Лору.

Семья Опаховых на прогулке

«Был период такой в декабре-январе, когда мы все легли, не было уже сил ни бороться, ни желания встать, ни желания что-либо делать. Двери в квартире были открыты настежь, входил кто хотел. И вот как-то раз пришла врач, я лежала, и все лежали, потому что мы уже потеряли всякие ощущения от такой жизни. Врач на меня так накричала, сказала, что по квартире мы должны ходить. Ух как она меня ругала! Это всё-таки был хороший очень доктор. Она ходила к нам изо дня в день, хотя и не надеялась, что мы выживем. В последнее время она мне говорила: «Что я могу? Разве только подписать акт о смерти».

Ко мне приходили из ЖАКТа, проверяли, жива ли Лора. Это потому, что в то время бывало, когда люди умирали, оставшиеся пользовались их карточками. Ну, и всегда удивлялись, что она вот лежит, но живёт. У неё было желание что-то иногда делать, что-то почитать, что-то пошить одной рукой, как-то приспособиться. И вот потом (я об этом говорила), когда наступила весна, пригрело солнышко, мы пошли гулять. Мне врач сказала: ходите, ходите, ходите, укрепляйте ноги. Ноги очень болели - после лежания долгого и после цинги».

У девочки на почве дистрофии развился паралич, и она медленно поправлялась. Много лет спустя она уже взрослой женщиной – рассказывала:

– По-моему, самое страшное – это когда человек всё время хочет есть, а есть ему нечего совершенно. А второе, когда ни руки, ни ноги не действуют, и не знаешь, будешь ли ты жить и действовать вообще. Врач приходила каждый день и смотрела, но я понимала, что она только проверяла, жива я или не жива.

– А помочь нечем было?

– Чем врач могла помочь? Она выписала шроты, ну, жмых, выжимки, которые были у нас в детской больнице, шротовое молоко. Но это всё было, конечно, несъедобное. У неё было две таких больных, как я, то есть я и ещё одна девочка.

– Это был голодный паралич?

– Паралич на почве дистрофии. Однажды она пришла и сказала, что моя «напарница» умерла.

– Она это вам сказала?

Трупы ленинградцев, пытавшихся пройти пешком через Ладожское озеро

– Нет, она сказала маме, но у меня слух хороший, и я слыхала, что она сказала за дверями в коридоре. Вроде того, что и со мной должно повториться. И когда на другой день она пришла и увидела, что я жива, она даже удивилась. А потом я встретила эту врачиху. Это после войны, наверно, в пятьдесят третьем году было. Мы шли, у меня ребенок уже был, маленький. Она маму спрашивает: «Как вы живёте? Как ваша семья, муж? Лора, конечно, умерла?» Я говорю: «Доктор! Я жива, у меня даже ребёнок на руках».

В семье Опаховых погиб только мужчина. Дирижер по гражданской профессии, он стал медиком на войне и был убит в бою. По меркам блокады эту историю можно назвать счастливой.

Ленинград вынес муки, находящиеся далеко за гранью представлений о возможном. Жители пережили испытание на прочность, которое невозможно вообразить. Первая военная зима и самые ужасающие жертвы осталась позади. Впереди оставались тяжелые и мучительные месяцы войны. Но город уже удержался на краю пропасти.

«2. Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После
поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего
населённого пункта не представляет никакого интереса…

4. Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из
артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с
землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены
просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с
пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не
могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на
существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части
населения».

Директива Гитлера (Weisung Nr. Ia 1601/41 vom 22. September 1941 «Die Zukunft der Stadt Petersburg»)»

Блокада Ленинграда. Воспоминания одного ребёнка

В планах гитлеровского вермахта Ленинграду отводилось особое место.
Согласно плану «Барбаросса» Ленинградское направление являлось одним из
трех главных направлений, на котором, наряду с Московским и Киевским,
началось вторжение немецко-фашистских войск. Гитлеровцы планировали, что
они сначала захватят Ленинград, а затем двинут все войска на Москву.

Почему сначала именно Ленинград, а уж потом Москва? Кроме военных
расчетов были также экономические и политические. Ленинград был вторым
после Москвы промышленным центром с мощнейшим оборонным потенциалом
(более 1000 гигантских предприятий индустрии), крупнейшим морским и
речным портом и железнодорожным узлом. И, что было для Гитлера в
политическом плане не менее важным, - колыбелью Октябрьской революции,
оплотом и символом большевизма. Уничтожение такого города с полным
истреблением почти четырехмиллионного населения было бы для СССР
сокрушительным ударом.

Все это понимало и Верховное командование Вооруженных Сил СССР.
Советские войска в битве за Ленинград оттягивали на себя до 20%
вражеских сил на Восточном фронте и всю финскую армию. Сдача Ленинграда
открывала врагу прямую дорогу на Москву. В своих воспоминаниях маршал
СССР Г. К. Жуков писал, что, отправляя его на Ленинградский фронт, 8
сентября 1941 года Сталин сказал: «Езжайте под Ленинград. Ленинград в
крайне тяжелом положении. Немцы, взяв Ленинград и соединившись с
финнами, могут ударить в обход с северо-востока на Москву, и тогда
обстановка осложнится еще больше». Рассказывая об этом эпизоде позднее,
Г. К. Жуков добавил такую важную деталь: «Вашей задачей, - сказал мне
Сталин, - является не допустить врага в Ленинград, чего бы это вам ни
стоило4» .

Наступление немцев непосредственно на Ленинград началось 10 июля 1941
года с рубежа реки Великая. К этому времени на дальних юго-западных
подступах к Ленинграду немецко-фашистское и финское командование
сосредоточило 39 дивизий, поддерживаемых мощной авиацией. К 10 июля
войска группы армий «Север» имели превосходство над советскими войсками
Северо-Западного фронта: по пехоте - в 2,4 раза, орудиям - в 4 раза,
минометам - в 5,8 раза, танкам - в 1,2 раза, самолетам - в 9,8 раза.

8 сентября 1941 года немецко-фашистские войска овладели
Шлиссельбургом (Петрокрепость) и полностью отрезали Ленинград от всей
страны с суши.

Шел 79-й день войны… Началась блокада города, которая продолжалась 872 дня - до 27 января 1944 года.

В подготовленных в ставке Гитлера тезисах доклада «О блокаде
Ленинграда» от 21 сентября 1941 года указывалось: «… б) сначала мы
блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно,
артиллерией и авиацией… г) остатки гарнизона крепости останутся там на
зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое,
вглубь России или возьмем в плен, сравняем Ленинград с землей и
передадим район севернее Невы Финляндии».

Немецко-фашистские войска предпринимали многочисленные попытки
овладеть городом. Создались крайне тяжелые условия для жителей. Запасы
продовольствия были ограниченны: по данным на 12 сентября 1941 года,
хлеба, крупы и мяса могло хватить на 30–35 суток, жиров на 45 суток,
сахара и кондитерских изделий на 60 суток. Каменного угля при строжайшей
экономии могло хватить лишь до ноября, жидкого топлива - до конца
сентября.

Введенные по карточной системе нормы продовольствия стали быстро
снижаться. 1 октября 1941 года хлебный паек для рабочих и
инженерно-технических работников был снижен до 400 г в день, для
служащих, иждивенцев и детей - до 200 г. Карточки на другие продукты
почти не отоваривались. Хлеб стал практически единственной пищей. С 20
ноября по 25 декабря (пятое снижение) рабочие получали по 250 г хлеба в
день, все остальные - по 125 г. При этом «блокадный» хлеб состоял на 2/3
из примесей (в него добавляли целлюлозу и опилки), был сырой. Это
значит, что 125-граммовый или 250-граммовый кусок был совсем маленьким и
низкопитательным. За этим жалким кусочком нужно было отстоять
многочасовую очередь на морозе, которую занимали еще затемно. Бывали
дни, когда бомбежки срывали работу хлебозаводов, булочные так и не
открывались. И матери возвращались домой с пустыми руками, где их ждали
голодные дети. В такие дни люди не ели ничего. Ни-че-го… В качестве
пищевых заменителей использовались целлюлоза, хлопковый и льняной жмых,
технический альбумин; было налажено производство пищевых дрожжей из
древесины, витамина С из лапок хвои. Варили и ели древесный клей.
Разрезали на куски и варили «суп» из кожаных сапог и туфель. Начались
цинга и дистрофия.

Иссякли запасы топлива. Остановился трамвай. В жилые дома
прекратилась подача электроэнергии. 25 января 1942 года в Ленинграде
перестала работать последняя водонапорная станция. Вышла из строя
канализация.

В секретном «Сообщении о событиях в СССР» от 18 февраля 1942 года
гитлеровцы констатировали: «Уже в декабре у большей части гражданского
населения Ленинграда наблюдалось опухание от голода. Все чаще жители
падают на улицах и остаются лежать мертвыми… Уже в конце января
количество ежедневно умиравших от голода и холода составляло 2–3 тыс.
человек. В большом числе жертвами голода могут стать дети, особенно -
малыши, для которых нет питания5» .

Только за сентябрь–ноябрь 1941 года в городе 251 раз, то есть 3–4
раза в день, объявлялась воздушная тревога. 4 октября 1941 года
воздушная тревога объявлялась 10 раз. Ежедневная продолжительность
артиллерийского обстрела в ноябре 1941 года достигла в среднем 9 часов.
17 сентября 1941 года артобстрел длился 18 часов 33 минуты. Огонь по
городу велся из дальнобойных орудий 240-миллиметрового калибра.

За 872 дня обороны Ленинграда противник обрушил на город более 5 тыс.
фугасных и 100 тыс. бомб, в том числе множество фосфорных
(зажигательных), начиненных напалмом; около 150 тыс. артиллерийских
снарядов6. Только за один день, 13 октября 1941 года, на Ленинград было
сброшено 12 тыс. зажигательных бомб.

Авиацией и артиллерией врага из строя было выведено 840 промышленных
предприятий, разрушено 44 км водопроводных труб и 78 км канализационной
сети. Было разрушено или повреждено около 5 млн кв. м жилой площади
(пострадал почти каждый жилой дом), 500 школ, 170 лечебных учреждений.
Полностью разрушено свыше 3,2 тыс. зданий и 7,1 тыс. повреждено, 9 тыс.
деревянных зданий разобрано на топливо. Повреждены сотни ценнейших
памятников истории и культуры. Бомбы и снаряды попадали в Театр оперы и
балета им. С. М. Кирова, Русский музей, Эрмитаж, Зимний дворец,
Инженерный замок и др. Были разрушены пригороды: Петродворец, Пушкин,
Павловск, Стрельна, Урицк и др.

За время блокады только от голода в Ленинграде умерли свыше 641 803
человек и еще более 17 тыс. человек погибли от бомб и снарядов. В 1943
году в городе оставались 887 тыс. жителей (до войны проживали 3421
тыс.).

7 октября 1941 года фельдмаршал Йодль направил Верховному
главнокомандующему группы армий «Север», наступавшей на Ленинград из
Главной квартиры фюрера, секретную депешу, которая начиналась словами:
«Фюрер снова решил, что капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна
быть принята даже в том случае, если она была бы предложена»9.
«Моральную сторону этого мероприятия» фашисты видели в том, что город
будет вести уличные бои, что могут возникнуть эпидемии, опасные для
немецких солдат, что жителей города надо будет кормить «за счет
германской родины». В то же время директива эта служила признанием:
взять Ленинград штурмом не удастся. Рейхсфюрер СС Гиммлер вынужден был
признать стойкость горожан. Он писал в секретном циркуляре: «Ненависть
населения создала важнейшую движущую силу обороны»10.

Почему мы говорим о блокаде Ленинграда как единственном, уникальном
примере духовной стойкости во всей истории человечества? Ведь известно,
что сухопутная блокада многократно использовалась в войнах. Блокада Трои
в XIII веке до н. э., например, длилась более десяти лет. Однако она
закончилась тем, что греки взяли город и разрушили его.

Ленинград выстоял и победил. Поэтому Ленинградская блокада - это не
только трагедия, но и триумф. Да, Ленинград защищали профессиональные
войска. Но и сам Ленинград стал городом-фронтом. Страдая от голода и
холода, иногда еле живые, все жители - взрослые и дети - не сидели сложа
руки, не ждали, когда их освободят, а как могли, боролись.

На территории города было сооружено свыше 4100 дотов и дзотов, в
зданиях оборудовано 22 тыс. огневых точек, на улицах установлено 35 км
баррикад и различных противотанковых препятствий. Свыше 500 тыс.
ленинградцев строили оборонительные рубежи. 130 тыс. человек, примерно
10 дивизий, были в народном ополчении. К слову сказать, отец мой, Михаил
Федорович, как только эвакуировал нас, ушел добровольцем на фронт, хотя
как ценный работник имел «бронь». Заводы и фабрики работали
круглосуточно. Тот, кто мог, стоял у станка до последнего. Многие
умирали на своих рабочих местах. В самые страшные дни блокады на работу
не выходили от 30 до 50% обессилевших до конца рабочих и служащих.

И все-таки город жил! 12 августа 1941 года состоялась премьера
сатирического обозрения, написанного М. Зощенко и Е. Шварцем. 10 декабря
Эрмитаж отмечал 500-летний юбилей А. Навои. 19 января началась зимняя
сессия в Ленинградском университете.

29 марта 1942 года в Ленинград, следуя зову природы, презрев войну, с юга прилетели первые стаи уток…

30 марта состоялась первая репетиция вновь собранного оркестра
Ленинградского радио. 5 апреля в Академическом театре драмы им. А. С.
Пушкина прошел концерт, посвященный 700-летию Ледового побоища. 6 мая на
стадионе «Динамо» состоялся футбольный матч между динамовцами и
армейцами. 8 мая возобновлена работа читального зала Публичной
библиотеки. 15 мая открылся для посетителей зоосад. 17 мая возобновил
работу Дворец пионеров. 9 августа в филармонии состоялась премьера
Седьмой симфонии Д. Шостаковича «День победы среди войны». 20 сентября
прошли соревнования на первенство города по велосипедному спорту. 18
октября открылся Городской театр (с 1959 года - Драматический театр им.
В. Ф. Комиссаржевской)…

Социологическое исследование, проведенное с целью выяснить отношение
людей, прошедших через страдания блокадного ада и потерявших в
окруженном городе своих родных и близких, к возможной сдаче Ленинграда,
показало, что никакие муки и жертвы не склонили ленинградцев к мысли о
капитуляции. На вопрос: «Думали ли Вы о сдаче города, чтобы спасти свою
жизнь?» - ответ был почти однозначным: 98,2% ответивших на него сказали,
что никогда, ни при каких условиях не считали возможным сдать фашистам
Ленинград; 1,2% заявили, что им было безразлично; 0,6%, что надо было
сдать.

Блокада в детской памяти

Наша семья прожила в блокадном Ленинграде 323 дня - с самого ее
начала, всю самую страшную холодную и голодную зиму 1941–1942 годов до
эвакуации 23 июля 1942 года.

Что такое война, блокада, пятилетний ребенок понять не может. Он просто переживает то, что несет с собой быт.

На всю свою жизнь я запомнил невероятно громкий, отвратительный по
звуковой гамме вой сирены - знак начала очередного налета немецких
бомбардировщиков и несущийся из черного репродуктора громовой мужской
голос, от которого и сейчас, если закрою глаза и «включу» свою дальнюю
память и воображение, становится жутко: «Воздушная тревога! Воздушная
тревога!». Сирена воет, голос громыхает, люди сломя голову несутся в
бомбоубежище, дети плачут. Бомбоубежище тесное, плотно набито
человеческими телами. Душно. Пахнет сырым бетоном, мочой и … Много детей
и стариков. Полутемно. Потом все затихают - слушают, что происходит
там, наверху. Тишина в бомбоубежище прерывается то детским плачем, то
чьим-то стоном или шепотом. Где-то громыхает. Иногда совсем близко, так,
что мы чувствует сотрясение земли. Время тянется тревожно и долго…
Сколько? Не знаю. И вот все стихает. Что значит эта тишина наверху?
Налет закончен или это просто перерыв перед новой волной атаки?
Томительное ожидание… Наконец тот же мужской голос, уже другим, не
страшным тоном, извещает: «Отбой воздушной тревоги! Отбой воздушной
тревоги!..». Люди с облегчением от страха пережитого расходятся по
квартирам, чтобы вскоре, иногда через час, снова услышать жуткий вой
сирены и голос: «Воздушная тревога!..». В некоторые дни тревога
объявлялась пять, шесть, восемь, а то и десять раз.

Мама рассказывала, что потом, привыкнув, многие уже не прятались в
бомбоубежищах: кто-то играл со смертью от храбрости или отчаяния, а
многие потому, что просто не было сил бегать туда-сюда. Голод делал свое
дело: люди таяли на глазах, их просто с каждым днем становилось все
меньше и меньше11.

Если в довоенный период в городе в среднем ежемесячно умирало до 3500
человек, то за 25 дней декабря 1941 года умерло 39 073 человека. За 5
дней (с 20 по 24 декабря) прямо на улицах города скончались 656
человек12. В 1942 году общая смертность достигла пикового значения -
389,8 на 1000 населения, то есть почти 39%. За время блокады каждый
житель Ленинграда в среднем потерял 22,7% своего веса, а в отдельных
случаях - 35–40%. Это происходило за счет почти полного расходования
жира (до 70–75%), а затем - от потери веса мышц, сердца, печени. Высший
уровень смертности пришелся на декабрь 1941 - март 1942 года13. То есть
на ту самую пору, когда наша семья была в Ленинграде.

Голодные, истощенные ленинградцы замерзали в своих неотапливаемых
квартирах. Первыми умирали одинокие пенсионеры, которым некому было
помочь. Находили иногда где-нибудь на чердаках «буржуйки» от первых лет
революции, а потом наладили их производство. Топили мебелью, паркетом,
тряпьем, старой обувью, матрацами. Спали не раздеваясь. Месяцами. Живые
рядом с умершими. Те, у кого еще находились силы, старались отвезти
своих покойных родственников на санках на кладбища, где были вырыты
огромные братские могилы. По пути, выбившись из сил, умирали сами.

Смертность среди детей в возрасте до 14 лет была ниже смертности
взрослых. В январе и феврале 1942 года она соответственно составляла 15%
и 18,6% общей смертности14. Не случайно. Многие дети выжили прежде
всего потому, что взрослые (матери и отцы, дедушки и бабушки) в каждой
семье спасали в первую очередь детей. Особенно женщины - матери,
бабушки. Свою мизерную пайку хлеба и последние крохи любой еды они
отдавали малышам.

Так было и в нашей семье. Семья наша состояла из пяти человек: мамы,
которой в начале войны и в первый, самый смертный год блокады было 38
лет; папы, которому было 35 лет; моего старшего брата Олега, которому
было 14 лет; моей младшей сестры Ирины, родившейся 19 мая 1939 года; и
меня, которому 28 июня 1941 года исполнилось 5 лет. Положение
усугублялось тем, что папа, работавший на Металлическом заводе им. И. В.
Сталина начальником цеха, как и все руководители, находился на заводе
круглосуточно, появлялся дома, как говорила потом мама, буквально на 2–3
часа раз в полтора-два месяца. Олег учился (хотя лучше сказать,
работал) в ремесленном училище, там питался и ночевал, приходил домой
очень редко. Получалось, что у мамы на руках было два малыша, которым
невозможно объяснить, что такое война и блокада, но которых надо было
кормить. Как и многие (увы, не все) матери, она подкармливала нас за
счет своего иждивенческого суточного пайка в 125–200 граммов и быстро
теряла силы. Скоро мама слегла и несколько месяцев, вплоть до эвакуации,
совсем не вставала с кровати. Иногда домой из училища прибегал Олег. Он
ходил отоваривать карточки, ухаживал за нами как мог. Наверное, и я по
подсказке мамы приглядывал за Ириной. Я этого не помню. От той поры
память сохранила несколько «картинок».

…Помню, как мама, когда она еще ходила, положив на стол три кусочка
хлеба, резала каждый из них на три части и говорила: «Это - завтрак, это
- обед, это - ужин». Кусочки были маленькие, а когда их делили на три
части, то становились совсем крошечными. Мама учила меня, что хлеб
нельзя откусывать, его надо отщипывать по крошке, класть в рот и не
глотать сразу, а сосать. Теперь я думаю, что ей казалось, будто так
наступает ощущение сытости. Завтрак, обед и ужин происходили в строго
определенное время, ожидание которого, наверное, и составляло смысл всей
моей детской жизни. От этой привычки - отщипывать кусочки и класть их в
рот, а не откусывать хлеб - я не мог отвыкнуть очень долго, многие
годы. Да и сейчас, по-моему, не избавился до конца. Иногда, когда у меня
в руках хлеб, и я вдруг о чем-то глубоко задумаюсь, ловлю себя на том,
что я отщипываю махонькие кусочки, механически кладу их в рот и сосу…

…Помню, как наша семья встречала Новый, 1942 год… С нами был наш
папа. Помню это как факт, который, видимо, очень поразил меня:
наконец-то за долгие месяцы я увидел своего папу. Хотя лицо его знаю
только по фотографии. И никаких ощущений от его объятий или поцелуев,
никаких слов и запахов. Зато помню, что в тот раз он принес большой
кусок «дуранды» (подсолнечный жмых), из которого сделал какую-то кашу, и
она стояла на столе в штампованной алюминиевой тарелке, принесенной им с
завода. Тарелка эта потом еще долго существовала в нашей семье.

Еще папа приготовил «тюрю», то есть накрошил хлеба в кастрюлю с
горячей водой. Наверное, на столе была еще какая-то еда: работникам
оборонных заводов было положено усиленное питание, и отец, когда
приходил домой, приносил что-то из сэкономленного им, чтобы подкормить
нас с Ириной и маму. Но я запомнил «дуранду» и «тюрю». Может, потому,
что, как потом говорила мама, когда уже близился Новый год, объявили
воздушную тревогу. Папа почему-то решил, что мы не пойдем в
бомбоубежище. Возможно, чтобы не оставлять лежащую в кровати маму.

Началась бомбежка.

Неожиданно раздался страшный взрыв. Как потом оказалось, бомба упала у
нас во дворе. В нашей комнате вылетели все стекла. «Коптилка» (или
«керосинка», как ее еще называли) погасла. «Буржуйка» устояла. Но стол,
на котором была еда, перевернулся, «дуранда» и «тюря» разлились по полу.
Из нас никто не пострадал, но я и Ирина, как говорит мама, очень долго
орали от страха. Потом, после отбоя, папа с Олегом вслепую чем-то
заделали окна, затянули щели специальной плотной черной бумагой. Потом
зажгли «коптилку», и нам разрешили собирать и слизывать с пола
«дуранду», подбирать и есть крошки мокрого хлеба.

…Помню, как однажды я почему-то зашел в одну из квартир нашего дома,
дверь в которую оказалась открытой. Как потом сказала мама, там жил
очень добрый человек, врач по профессии. В первой комнате было очень
холодно и пусто. В следующей комнате на кровати лежали два старых
человека - мужчина и женщина. Я подошел и потрогал их. Они не шевелились
и не дышали. Мертвые.

…Помню, как человек, который жил в смежной с нами квартире, однажды
начал стучать нам в стенку и страшным голосом кричать: «Дайте хлеба!
Дайте хлеба! Дайте хлеба!..» Я и Ирина громко плакали. Мама тихим
голосом пыталась успокоить нас и плакала сама. Человек кричал долго.
Сначала громко, потом все тише, тише… На следующий день я зашел в эту
комнату. Человек был мертв.

…Помню, как потом (через сколько дней, не знаю) этого человека и
доктора с женой выносили из дома, а я почему-то оказался у выхода. Было
холодно. Трупы побросали в грузовик и увезли.

Теперь из литературы я знаю, что это было обычное дело: ленинградцы
вымирали целыми семьями и лежали какое-то время в холодных квартирах.

Вот известный всем «дневник» Тани Савичевой - листки из старой
записной книжки, которые лежат ныне в Музее истории Ленинграда. На
листках - короткие записи, сделанные детской рукой:

Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня».

Через несколько дней Таню взяли в детский дом. Потом эвакуировали. 1 июля 1944 года Таня тоже умерла…

По логике вещей должны были умереть и я, и Ирина. Но сначала нас спасла мама. Потом - советская власть.

С наступлением зимы 1941–1942 годов и ростом смертности в Ленинграде с
каждым днем стало увеличиваться количество детей, потерявших родителей.
По решению Ленинградского горисполкома с 1 января 1942 года стали
открываться новые детские дома и ясли. За пять месяцев в Ленинграде было
организовано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. осиротевших детей.
Руководство города и командование Ленинградского фронта стремились
обеспечить детские дома усиленным питанием.

В один из детских домов папа устроил меня, а Ирину определили в детские ясли. Благодаря этому мы и остались живы.

Почему-то детский сад называли «очаг». «Ты почему опять сбежал из
очага? Возвращайся в очаг!» - это я слышал от мамы множество раз. Если
закрою глаза и мысленно перенесусь в ту пору, то явственно слышу ее
плачущий вопрос-стон «почему?» и мольбу «возвращайся».

Я запомнил «очаг», наверное, потому, что отрыв от дома, от мамы был
для меня, как для всякого малыша, глубоким потрясением. До этого я был
домашним ребенком. На всю жизнь я запомнил запах «очага»: смесь запахов
чистого детского дыхания, детских тел и постельного белья с запахами
кухни. В сущности, такой же, как запах детского сада, в который мы, став
взрослыми, отводили потом наших детей - Олега и Наташу. Только «наш»
запах был очень холодным.

Зачем меня отдали в «очаг», я не понимал, и при любом удобном случае
старался сбежать домой. Мне удавалось это довольно часто. И всякий раз
мама встречала одним и тем же вопросом «почему?», плакала, иногда давала
мне немножко хлеба, отрывая его от себя, что еще более усугубляло ее и
без того тяжелое положение.

Наверное, я был разумным ребенком, потому что все-таки возвращался в
«очаг». А может, меня уже и тянуло туда, потому что кормили нас там
гораздо лучше, чем дома.

Постановлением Военного совета фронта от 7 февраля 1942 года
утверждались следующие месячные нормы снабжения детских домов на одного
ребенка: мясо - 1,5 кг, жиры - 1 кг, яйцо - 15 штук, сахар - 1,5 кг, чай
- 10 г, кофе - 30 г, крупа и макароны - 2,2 кг, хлеб пшеничный - 9 кг,
мука пшеничная - 0,5 кг, сухофрукты - 0,2 кг, мука картофельная - 0,15
кг.

Когда я узнаю сейчас о таких цифрах и таком «меню», то думаю: «Ого,
все было не так уж плохо». Но одно дело - установить нормы, другое -
выполнить их. Не буду грешить, но думаю, что нормы эти выполнялись лишь в
самой малой части.

Да и где их было взять, такие продукты?

Во второй половине ноября 1941 года по льду Ладожского озера была
проложена автомобильная дорога («Дорога жизни»), по которой подвозились
боеприпасы, вооружение, медикаменты, топливо и продовольствие. Это была
именно «Дорога жизни», но сколько продуктов можно было провезти на
автомашинах под непрерывной бомбежкой и артобстрелом?.. Дорога не была
достаточно оборудована и освоена. Не имелось необходимого количества
автомашин, не хватало горючего. Неокрепший тонкий лед часто не
выдерживал тяжести машин и ломался. До 6 декабря на Ладоге затонуло 126
машин.

Кроме того, как описывается в исторической литературе, даже в то
страшное время некоторые люди, имевшие доступы к пищевым продуктам,
приворовывали. Сохранилось письмо А. Н. Косыгина (тогда наркома пищевой
промышленности СССР), который в январе - июле 1942 года занимался
организацией снабжения осажденного города и эвакуацией его населения, А.
А. Жданову, первому секретарю Ленинградского горкома партии, о
результатах проверки ремесленного училища № 33 от 16 февраля 1942 года.
Учащиеся жаловались на то, что в столовой вместо супа выдавалась жидкая
бурда, котлеты весили 35 г вместо положенных 50, сахар воровался, а жиры
в течение четырех дней вообще не отпускались. А. Н. Косыгин лично
проверил это училище. Все факты подтвердились.

Главное мое ощущение, которое я вынес из блокады, - не проходящее ни
на минуту острое чувство голода. Как бы там ни было, но крайне
истощенный до отправки в «очаг», я стал поправляться. Мама видела это,
радовалась и, как потом говорила мне, очень боялась, что во время
побегов из «очага» или на обратном пути меня могут выкрасть, убить и
съесть.

Да-да, той страшной голодной зимой 1941–1942 годов в Ленинграде были
не только кражи продуктов, мародерство, но и людоедство. Знаю об этом не
из книжек. Мама рассказывала мне (уже взрослому), что однажды, в самом
начале зимы, может быть, в конце ноября - начале декабря, когда она еще
была на ногах, пошла на продуктовый рынок, чтобы выменять на вещи
каких-нибудь продуктов. Звучит это дико, но (особенно в начале зимы)
такой рынок существовал, где за золото, бриллианты и иные ценные вещи
можно было выменять хлеб и другие продукты. Не знаю, что такое ценное
понесла она в тот раз на рынок, ибо жили мы не богато, но ей удалось
выменять кусок холодца (мы говорили «студень»). Когда же дома она стала
его делить на части, то нашла в нем ноготь с пальца человеческой руки.
«Студень» она выкинула. И только после этого, расспросив кого-то,
узнала, что делали этот «студень» из мяса более-менее упитанных людей
(военных людей), которых для этого специально убивали… Или вырезали
мягкие места у мертвецов...

Не знаю, как далеко от нашего дома находился «очаг», но, видимо, не
близко, потому что по дороге меня иногда заставали артобстрелы. Я
прижимался к стене какого-нибудь дома, слушал жуткий вой снарядов,
которые летали высоко в небе, но падали все, как мне казалось, на наш
дом. Несколько раз, когда прекращался артобстрел, я с полдороги с плачем
возвращался к нашему дому и с радостью обнаруживал, что он цел, а
значит, моя мама жива.

Большинство моих воспоминаний связано с хлебом, взрывами, смертью.

…Помню: однажды в «очаге» нас усаживали обедать. Точно помню, что на
столах стояли блюдечки с налитым в них тонюсеньким слоем подсолнечным
(мама всегда говорила «постным») маслом, а рядом лежал кусочек хлеба.
Такой обед бывал уже не раз. Мне очень нравился запах «постного» масла,
нравилось макать хлеб в масло и есть… Непередаваемое наслаждение, от
которого кружилась голова… Мы еще только рассаживались по местам, как
взревела сирена: «Воздушная тревога!..». Нас стали быстро-быстро уводить
в бомбоубежище. Но я куда-то спрятался. И как только все ушли, подбежал
к столу, буквально проглотил свой хлеб, выпил масло, вылизал блюдце,
схватил чей-то кусочек хлеба и бросился бежать из «очага» домой - к
маме.

Я помню то безумное чувство радости, которое охватило меня от мысли,
что я не просто бегу домой и скоро увижу маму, но что в этот раз я несу
ей хлеб, что на вопрос: «Почему ты опять сбежал?..» - я скажу ей: «Мама,
я принес тебе хлеба!», что она обрадуется и не прогонит меня обратно в
«очаг». Я бежал, зажав хлеб в кулачке, но вскоре запыхался и пошел
шагом.

Бомбежка еще не началась. Навстречу мне изредка попадались люди.
Какой-то человек, уже пройдя мимо, окликнул меня: «Мальчик!» Я
остановился. Человек (это был мужчина) спросил: «А что это у тебя?» - «Я
несу маме хлеб!» - ответил я. «А ну-ка покажи», - сказал человек. Я
разжал кулак. Человек выхватил мой хлеб, в одно мгновение съел его и
стал быстро уходить. Я бежал за ним, кричал и плакал, а потом, видимо,
поняв бессмысленность этого, с ревом побежал домой. Я влетел в квартиру,
кинулся к маме и долго-долго кричал и плакал у нее на груди, прежде чем
сумел рассказать о том, что же произошло. Обессилевшей рукой мама
гладила меня по голове и тихо плакала вместе со мной.

Этот случай я помню с фотографической точностью, до мелочей. Думаю,
это одно из самых сильных потрясений, которое я испытал за всю свою
жизнь.

Возможно, своим детским умишком я понимал уже, что мама умирает от
истощения еще и потому, что несколько месяцев подкармливала нас с
Ириной, отрывая крохи хлеба от своей несчастной пайки. Возможно, для
меня было высшим счастьем отблагодарить ее за эту жертву. Но я не смог…

Отрывок из воспоминаний Ильинского Ф.М. «Блокада Ленинграда: Проблески детской памяти на фоне великой трагедии».

С гневом и негодованием отвергаю нелепое обвинение, что я утверждал, будто бы все ленинградцы были людоедами. Наоборот! Я могу назвать множество тех, кто заведомо не был людоедом. Это все руководство города, в их пайки входила черная и красная икра, фрукты, говядина, свинина, баранина и пр. Разумеется, на человеческое мясо они смотрели с отвращением.
И, наконец, вся армия, вплоть до последнего солдата и матроса. Что говорить о человеческом мясе, они и на блокадный хлеб смотрели с отвращением и для них готовили отдельно.

Вот они, подлинные герои, сохранившие высокий моральный уровень среди всех этих опустившихся стариков, обнаглевших женщин и развращенных детей!
Это повторяется из года в год. Выступают первые люди С-Петербурга и говорят, обращаясь к блокадникам: «Вы отстояли город, вы внесли огромный вклад в победу, вы- герои» и тому подобное.

На самом деле: основное, почему Ленинград не был занят немцами - это приказ Гитлера, запрещавший войскам входить в город (кстати, существовал аналогичный приказ в отношении Москвы). Практически, после установления линии блокады, немцы отказались от всяких действий по дальнейшему захвату территории.

И неправда, будто немцы хотели заморить население Ленинграда голодом. В Смольном велись сепаратные переговоры с немецким командованием. Немцы предлагали снятие блокады в обмен на уничтожение Балтийского флота, вернее подводных лодок.

Жданов предлагал сдачу города со всем населением в обмен на вывод войск вместе с оружием. В одностороннем порядке немцы предлагали беспрепятственный вывод из города всего мирного населения, а также разрешали свободный провоз продовольствия в город.

И это были не просто слова - в Ленинград беспрепятственно проехали несколько хлебных обозов (с одним из них, через две линии фронта спокойно приехала из Москвы сестра Ольги Берггольц.

Кстати, множество косвенных фактов говорит о том, что город был буквально набит продовольствием (Кондитерская фабрика проработала почти всю блокаду, тоже масложиркомбинаты). После войны в торговлю «выбросили» тушенку, изготовленную, как следовало из надписей на банках, в 1941 году в Ленинграде! Население города- женщины, дети, старики ничего не решали и никого не защищали и не могли защитить. Власти заботились лишь о том, чтобы они спокойно и без волнений вымерли.

Что касается «патриотизма», то его не было. Люди, в лучшем случае, старались выжить. Это привело к огромному размаху преступности. Убийства, особенно детей, стали обычным явлением. Подростки, объединенные в настоящие банды, нападали на машины с продовольствием, магазины и склады. Их безжалостно убивала охрана.

Почитайте памятку, которую получали военнослужащие, по какой-либо причине, отправлявшиеся в город. Эта памятка рассматривала город, как враждебный, предупреждала о возможности внезапного нападения, а в случае опасности предлагала немедленно применять оружие.

В городе беспрепятственно и безнаказанно действовали немецкие агенты. Во время налетов можно было наблюдать необычные для нас ракеты - так называемые «зеленые цепочки». Они указывали самолетам цели для бомбардировок. Эти агенты так и не были пойманы. Запуганное население не только не помогло НКВД в борьбе со шпионами, но избегало всяческих контактов с властями, соглашаясь за банку консервов выполнять любые задачи.

После того, как были съедены собаки, кошки, голуби, даже вороны с крысами, единственным мясом, доступным для населения, стали сами люди.

Современная психология позволяет путем соответствующих опросов выявить и то, что люди скрывают изо всех сил. Было проведено (разумеется, секретное) исследование выживших блокадников на эту тему. Результат был ошеломляющим.

Есть такая вещь, как справедливость. На нее имеет право даже самый отъявленный негодяй и преступник, если его несправедливо обидят.

Все блокадники, независимо от того, как они выжили, имеют право на компенсацию со стороны государства и общества, поставившее их в такое положение. Но когда их называют героями и прославляют, то это только попытка расплатиться словами, а не деньгами.

Господа ораторы! Вы все знаете не хуже меня. Любой, кто действительно заинтересуется блокадой, может все выяснить. А ваши лживые выступления - откровенное обесценивание всех высоких слов, вклад в общее разрушение морали всей страны!
Будьте вы прокляты!
Это говорю вам не я, достаточно объективный и циничный интеллектуал (интеллигент во втором поколении!) Это те, кого погубили в блокаду Ленинграда.

Я - осторожный и практичный человек; просто пишу о том, как это все было. Мне пришлось ждать этого времени довольно долго.

Если вам интересно что же на самом деле происходило в то время, то почитайте публикации, появившиеся в последнее время. Можете еще послушать «Эхо Москвы» и их передачу «Цена победы». Там также работают острожные люди и от этого то, что они сообщают, становится еще более обоснованным…

Нет смысла тратить время на пропагандистские измышления прошлого.

Короче говоря, заявляю лишь самый общий вывод: в блокаду Ленинграда не немцы, а наши власти были заинтересованы в том, чтобы население города погибло от голода.

Немцы же наоборот, делали попытки взвалить обеспечение продовольствием бесполезного населения Ленинграда, в виде стариков, женщин и детей, на нас. Им это не удалось.

Что ж, все правильно. «Все для фронта, все для Победы».

И мы сделали для фронта все, что было нужно.

А сейчас я просто передаю вам предсмертные проклятия умерших от голода в ледяном безжалостном городе, в первую очередь детей.

Я - их ровесник.

Будьте вы прокляты!
Уроки блокады и стремление к вымиранию
Мы все еще не настолько прониклись цивилизацией, чтобы полностью зависеть от рафинированного питания. Пожалуй, даже наоборот - генетически мы еще не совсем приспособились к такому питанию. Нас окружает вполне съедобный для нас мир. Окружающие нас растения более чем на 90% не только съедобен, но даже полезны в отношении нашего здоровья. Вполне можно есть борщевик и репей. Мать-и-мачеха съедобна целиком. У лопуха, например, можно есть корни, стебли, черенки листьев; сами листья горькие и несъедобны. Корни тростника, в изобилии растущего по берегам Финского залива, Сестрорецкого и Лахтинского разливов, а также вдоль многочисленных речек и ручьев, можно высушить, перемолоть в ручных мельницах или мясорубках. Если уж вы совершенно беспомощный растяпа, то смело сдирайте лишайник со стволов деревьев, камней, стен зданий. Можете съедать так или варить. Вполне можно пообедать моллюсками, многими насекомыми, лягушками и ящерицами. С начала войны и до начала блокады было достаточно времени для того, чтобы засушить, замариновать, засолить неограниченные запасы всей этой снеди.

Блокада Ленинграда не первый эксперимент в этом направлении. В 1917-18 гг. большевики ввели «хлебную монополию» и принялись расстреливать крестьян, привозивших в город хлеб. Однако в тот раз не удалось довести дело до конца, до Пискаревского кладбища и Парка Победы на пепле сожженных. Население просто разбежалось по деревням.

В 1950 гг. я с удивлением узнал, что в Ленинградской области есть деревни, в которые невозможно проехать зимой, а летом- только на тракторе. Во время войны такие деревни не видели ни немцев, ни красноармейцев. Разве что иногда вездесущих дезертиров.

Во многих городах стояли пустые дома: люди уходили в город, или власти выселяли «кулаков», а в 1939 г. еще и финнов, выселяли для удобства управления с хуторов и мелких деревень в деревни вдоль дорог.

Так что вполне было куда бежать.

Но произошло противоположное: народ побежал в город.

Что случилось, что сломалось в психологии народа?

Не только бороться за свои права и даже за саму жизнь, за жизнь своих детей и семей ленинградцы оказались не способны.

Операция “Блокада”
Негодяи обожают порядочных людей, просто их боготворят. Их самое заветное желание в том, чтобы все вокруг были просто-таки святыми. Именно за это они (негодяи) агитируют, призывают, уговаривают. Ну, конечно, эта любовь чисто платоническая.

Вас не удивлял интересный факт: о помощи, льготах блокадникам Ленинграда говорят уже более полвека. И не только говорят. На это выделяют бюджетные деньги, квартиры и так далее.

Об этом знаю не понаслышке: примерно лет 40 назад помогал блокадникам получить причитающиеся им квартиры, и помню, чего им это стоило. С привычной наглостью могу сказать, что если бы не моя помощь, то ничего бы они не получили. Ведь если бы вся выделяемая помощь доходила до адресатов (блокадников), то никакой проблемы бы с ними не существовало!

Негодяи были всегда. Никуда они не подевались и во время блокады. Надо сказать, что для многих это время стало временем сказочного обогащения. Когда был создан музей блокады в первом его исполнении, случилось так, что в нем оказалось большое количество воспоминаний, сообщавших о фактах, которые были весьма красноречивы. А это очень опасно для негодяев. И музей был ликвидирован. Собранные материалы уничтожены (конечно только те, что были опасными). Кстати, одно время количество блокадников стало стремительно нарастать. Сказать почему или сами догадаетесь о причинах «странного» явления?

Вот что особенно удивительно. Столько разоблачений с злоупотреблениями, растратами государственных средств во всех областях. И полная тишина и благолепие в делах, связанных с блокадой. Никаких проверок. Все честно и благородно. А ведь это так просто. Например, получение квартир. Естественно, что в первую очередь должны получать более серьезно пострадавшие-раненые, потерявшие здоровье и родных. В принципе, совсем просто составить некую шкалу.

А вот как было на самом деле?
Еще одна ложь о Блокаде
«Ленинград снабжался продовольствием «с колес». Запасы продовольствия в Ленинграде были на… (далее в зависимости от фантазии говорящего)».

Ребята! Мы находимся в стране сезонного производства продовольствия. Не только зерно и овощи. Даже забой скота, производство молока и яиц в те времена, когда еще не вывели специальных пород, было сезонным.

Так что волей-неволей для Москвы и Ленинграда, и вообще для всей страны создаются запасы продовольствия, по меньшей мере, на год. Вопрос только в том, где они хранятся. Некогда действительно в селах, откуда их вывозили зимой, но тоже достаточно быстро: за 1-2 месяца. Советская власть сократила и механизировала этот путь. Железные дороги позволяли быстро доставлять урожай к месту потребления.

Откуда же взялись эти несомненно подлинные тревожные крики: «в городе осталось продовольствия на 2 дня»? Речь идет о продовольствии в потребительской сети, практически о продуктах, находящихся в магазинах. Зерно на элеваторах и мукомольных предприятиях, запасы сахара, какао, и других ингредиентов на кондитерских фабриках и других предприятиях пищевой промышленности к этому не относились.

Даже в мирное время более чем годовой запас продовольствия находился, если не в городе, то рядом, в ближайших пригородах. Надо быть очень недобросовестным человеком, чтобы выдавать продукты в потребительской сети за все имеющееся.

Кстати, задумайтесь над таким парадоксом: Ленинградская область способна все-таки удовлетворять одну потребность города: картофель!

Казалось бы, нет хлеба, приходится сидеть на картошке…

Куда же сразу же исчезла картошка?!
Главный вопрос блокады
Это было вскоре после войны. В это время еще скрывали голод в Ленинграде, ленинградцы погибли от «варварских бомбежек и обстрелов», но не от голода. Так гласила официальная версия.

Однако о голоде уже потихоньку говорили. Во всяком случае, я знал о нем уже достаточно. Я спросил у своего приятеля, проведшего детство в блокаде, в самом городе.

- «Голод?» Удивился он. «Мы питались нормально, у нас никто не умер от голода!» Потрясало то, что этот человек отличался потрясающей правдивостью. Это было для меня поразительной загадкой, пока я не догадался спросить о его родителях. И все сразу встало на свои места!

Его мать работала в Смольном. Он жил в охраняемом доме и всю блокаду гулял только во дворе дома. В город его не выпускали (и правильно делали!) Он ничего не видел и не знал.

Наши историки любят иногда заключать свои выступления о блокаде туманными намеками, нечто вроде «о блокаде еще не все сказано, многое предстоит узнать». Ну, если за полвека, при наличии сотен тысяч живых свидетелей не смогли все выяснить, то вряд ли когда уже смогут. А вернее захотят.

Главный вопрос - конечно продовольствие. Сколько его было, где оно находилось и кто им распоряжался.

Возьмите подшивки «Правды» военного времени. Вы найдете там кучу пламенных статей: «Не оставлять врагу ни одного колоска! Увозите или уничтожайте продовольствие!» И запасы продовольствия действительно подчистую вывозили. Есть опубликованные воспоминания о дорогах Украины в первые месяцы войны. Они были забиты. Забиты не беженцами (самовольная эвакуация была запрещена), а коровами, овцами и другим скотом. Их гнали, конечно, не за Урал, а до ближайшего мясокомбината, откуда они отправлялись дальше виде туш, консервов и т.д. Работники мясокомбинатов освобождались от призыва.

Посмотрите на карту железных дорог Росси. Все продовольствие могло свозиться только в два города: Москва и Ленинград. Причем, Ленинграду «повезло» - эшелоны в Москву заполнялись стратегическим сырьем, оборудованием заводов, советскими и партийными учреждениями и для продовольствия места почти не оставалось. Все приходилось везти в Ленинград.

Как известно, девушек города отправляли на рытье противотанковых рвов (кстати, оказавшихся бесполезными). А что делали юноши? Курсанты многочисленных училищ и ВУЗов военного значения? Каникулы отменили, но без какой-либо подготовки сразу отправлять их на фронт было невозможно, поэтому дне они учились, а вечером разгружали вагоны. Вагоны с продовольствием, заметим.

Известна телеграмма Жданова Сталину: « Все склады забиты продовольствием, принимать больше некуда». Почему-то никто не приводит ответ на эту телеграмму. А ведь он очевиден: Используйте все свободные помещения, оставшиеся от эвакуированных заводов и учреждений, исторические здания и т.д. Конечно, такой «выход» как просто раздать продовольствие населению категорически исключался.

Как это ни странно, но можно вполне объективно и документально оценить общее количество продовольствия, свезенного в Ленинград. Целый ряд публикаций: «Железные дороги в период войны», «Гражданский флот в войну» с хорошей ведомственной гордостью указывают многие десятки тысяч тонн продовольствия, доставленного в Ленинград.

Любой желающий может просто сложить приведенные цифры (пусть даже несколько и завышенные!) и разделить их на количество населения и войск и на 900 дней блокады. Результат будет просто поразительный. На такой диете не только не умрешь с голоду, но и похудеть не получится!

Однажды мне удалось задать историку вопрос: «Так кто же съел все продовольствие, да еще так быстро?». На что получил ответ: «Жданов передал все продовольствие армии».

Ну и что, скажете вы. В любом осажденном городе продовольствие передается под контроль военных. Главное, чтобы оно не ушло из города. При любом мнении об умственных способностях наших военных нельзя представить, что они увезли его в Вологду или Среднюю Азию. Просто у складов была выставлена охрана, а их местоположение объявлено военной тайной.

Вот такая вот окончательная «тайна» - ленинградцы умирали от голода у складов, забитых продовольствием.

Что же роднит нас с немцами и резко отличает от американцев, французов и англичан? Мы, как и немцы, проиграли войну. Настоящие победители - Коммунистическая Партия и ее мудрое руководство. Они разгромили не только немцев, но и нас.

Признаюсь честно - мне не очень жалко стариков и женщин, погибших в блокаде. Они сами выбрали и терпели это руководство.

Однако мне очень жалко детей, будущее России. Их могли бы пожалеть…

Наверное, справедливо, что в такой стране перестают рождаться дети!
Как горели Бадаевские склады
Интересной чертой большевиков было их стремление к «научности» или хотя бы «наукообразности». В частности, это отразилось на их отношении к такому явлению как голод. Голод старательно изучали, делали вполне практические выводы и, наконец, вполне «научно» использовали в своих целях. Уже голод в Поволжье находился под наблюдением многочисленных (конечно, сытых!) наблюдателей, которые составляли и отсылали подробные отчеты. Откровенно проводили «генетический» отбор, выборочно спасая тех, кто представлялся перспективным для создания «нового» человека. Дальнейшая история страны предоставила огромные возможности в этом отношении. Были собраны обширные материалы, которые изучали в секретных институтах НКВД и КГБ.

Война. Все для фронта, все для победы!

Для победы, среди прочего, было полезно быстро избавиться от «бесполезного» населения Ленинграда. Это мог обеспечить правильно организованный голод.

Централизованная система снабжения легко позволяла это сделать. В предвоенные годы населению не позволяли иметь подсобные хозяйства и делать значительные запасы продовольствия. Однако летом 1941 г в Ленинград вывезли все запасы продовольствия из западных областей страны. Ленинградцы разгружали это продовольствие, держали его в своих руках. И о нем знал весь город. Следовательно, надо былопридумать какое-то объяснение «исчезновению» продовольствия из города.

Так была разработана операция «Бадаевские склады». Эти склады никогда не были основными и по величине уступали многим другим, но были, однако, самыми известными в основном потому, что на них традиционно хранились сладкие вещи - сахар и кондитерские изделия. Иногда их дешево продавали прямо со склада.

Юристы знают, что в силу индивидуального восприятия, показания свидетелей никогда полностью не совпадают. Однако рассказы о пожаре на Бадаевских складах очень похожи на заученный текст: густой дым над Ленинградом, горящий сахар «текущий рекой», сладкая обгорелая земля, которую продавали после пожара…

На самом деле, когда наблюдатели ПВО увидели начало пожара в районе складов, они немедленно сообщили об этом в пожарную команду. Со всех концов города к складам немедленно устремились пожарные расчеты. Однако их остановило оцепление НКД. До самого конца пожара на территорию складов никого не пускали и вблизи пожар никто не видел! Стоявшие у оцепления пожарники открыли пожарные гидранты и обнаружили, что воды нет и система перекрыта.

Склады сгорели быстро и дотла, не оставив ни обгорелых продуктов, ни слитков расплавленного сахара. Что касается сладкой обгорелой земли, то у любых сахарных заводов земля всегда сладкая, как до пожара, так и после.

Ну а как же густой черный дым, висевший над городом? Дым был, однако не со сгоревших складов. Одновременно горели, а вернее тлели жмыхи (знаменитая «дуранда») на соседнем масложировом комбинате. Кстати, почему они загорелись и отчего их не тушили - это очень интересный вопрос! Огня там практически не было, а вот дыма - навалом.

После пожара было объявлено, что погибла основная часть продовольственных запасов города. Это сразу позволило ввести резкие ограничения на распределение продуктов и начать запланированный голод.

В этой истории поражает не хладнокровии и бесчувственность наших властей (видели и не такое!), а поразительная доверчивость блокадников. Подавляющее большинство до сих пор верит, что голод был вызван пожаром Бадаевских складов и всю прочую чушь, которую нам внушают «историки».

Ну, хорошо, сахар еще может гореть, если его уложить так, чтобы обеспечить свободный доступ воздуха, пусть так, а как быть с консервами, с картошкой, зерном, мясом, колбасой и рыбой, с молочными продуктами? Ведь их сжечь можно лишь в специальных печах.

К тому же неужели все привезенное продовольствие (плюс обязательные, со времен Гражданской войны, стратегические резервы продовольствия), могло кончиться за пару недель?!

Что с нами происходит?

Может, мы и впрямь Страна дураков?

Free Speech. Свобода Слова.
Вадим Фомченко.

В 1932-1933-м годах как такового приводят самые разные "аргументы", похожие скорее на сплетни в виде версий

После детального изучения "доказательной базы" моих идеологических противников создается впечатление, что Сталин все время своего правления спал и ничего не ведал о ситуации в стране вплоть до 1954-го года пока не сдох. Всё, типа, делали сами местные жители по собственной инициативе: и когда проводилась , и в начале 30-х когда люди умирали от голода, и в конце 30-х когда проводились репрессии, и войну с Финляндией начали сами. Все сами!

А белый и пушистый Сталин просто обо всём этом не знал и ничего не мог изменить! Бедолага, он даже не имел, как оказалось, выбора – сплошные вредители какие-то, а не граждане! Самоубийцы какие-то.

Твердолобым объяснять надо на пальцах, т.е. буквально на примерах из истории: блокадный Ленинград защитникам Сталина и его режима вполне подойдёт как пример для проведения аналогии и сравнения. Это, кстати, прекрасно описано в одной из статей на моём сайте.

Трудно себе представить что начнётся, если украинские шовинисты начнут отрицать голодомор в блокадном Ленинграде, применяя ту же риторику и подход, что и их оппоненты в отношении Голодомора 1933?

Осталось только провести параллели между двумя голодоморами, используя соответствующую риторику моих политических оппонентов, которые с пеной у рта доказывают, что никакого голодомора в 1932-33 годах не было.

Я нисколько не отрицаю античеловечность политики Гитлера по отношению к советским гражданам в целом и ленинградцам в частности. Я лишь хочу показать на примере к чему мы придём используя демагогию и двойные стандарты .

Для начала немного примеров… Украинцев спрашивают, мол, неужели в других республиках не было голода, что вы тут распинаетесь о своём голодоморе? Данное обоснование собственной позиции можно назвать, например, вопросом, гипотезой или как угодно иначе, но никак не аргументом ! Неужели одно преступление исключает или преуменьшает другое?

Страшно уже то, что на факт одного голода (1933 г.) смотрят сквозь призму какого-то другого (возможно даже более страшного) голода и успокаивают нас мыслью о том, что могло быть и хуже! И всё это вместо того, чтобы смотреть на голод сквозь призму сытой и спокойной жизни.

То есть, вместо того, чтобы сравнивать голод с сытой жизнью , стремиться к хорошему и делать всё возможное, чтобы нигде не было даже самого слабенького голода, мы снова и снова в ответ слышим фразы о том, что где-то ещё голодали ! Разве это не скотство!? Вам это случайно не напоминает фразу времен застоя: "лишь бы не было войны ", под которую людей эксплуатировали шо-рабов?

Также часто говорят, что был не голодомор, а просто голод, пеняют на другие страны Мира и т.д. Что тут можно сказать? В других странах вполне мог быть страшный голод по причине неурожая , но только не в Украине! Когда ещё на территории Украины/России был такой ужасающий голод? Неужели прежде не было таких "плохих" урожаев? Был, например в 1928-м году очень маленький урожай (см.табл.1-3 )! Но всё равно таких катастрофических последствий не было! Вот и думайте…

Но если вам тяжело думать самостоятельно, то я готов вам помочь в вопросе сравнения Голодомора-1933 и голода в Ленинграде

Каждый лентяй, мудак и тот, кто просто не хочет, всегда ищет причины (оправдания ), а тот, кто хочет что-то сделать, понять и оценить – ищет пути решения !

Ниже я привожу цитаты о блокадном Ленинграде с "моим" комментарием о том, как это можно было бы обыграть и перекрутить , используя демагогию, подмену понятий и выдергивание цитат из контекста, так свойственные моим идеологическим оппонентам.

То есть, применим те же методы, при помощи которых отрицается Голодомор в 1932-33 г.г. Поехали…

Цитата : "Продовольственные карточки были введены в Ленинграде 17 июля, то есть ещё до блокады , однако это было сделано лишь для того , чтобы навести порядок в снабжении."

Из этой цитаты вполне можно сделать вывод о том, что в Ленинграде вовсе не было голода , а было лишь ограничение на продажу продовольствия с целью "навести порядок в снабжении ". При этом, карточки были введены вовсе не по причине окружения города войсками, а задолго до блокады !

Цитата : "Кроме того, 1 сентября была запрещена свободная продажа продовольствия (эта мера действовала вплоть до середины 1944 года). При сохранении «чёрного рынка», официальная продажа продуктов в так называемых коммерческих магазинах по рыночным ценам прекратилась".

Оказывается, что всё время блокады Ленинграда продовольствие было в городе, но советская власть (а потому нечего пенять на фашистов!) сама отбирала у ленинградцев еду и наживалась за счет продажи её на черном рынке. Поэтому все разговоры о том, что злой хотел заморить голодом Ленинград есть выдумка. Более того, у населения были на руках деньги, но им запрещали покупать продукты сами большевики!

Вопрос о том, кто действительно всё это творил, остаётся открытым.

Цитата: "Согласно показаниям Йодля во время Нюрнбергского процесса: «Во время осады Ленинграда фельдмаршал фон Лееб, командующий группой армий «Север», сообщил ОКВ, что потоки гражданских беженцев из Ленинграда ищут убежища в германских окопах и что у него нет возможности их кормить и заботиться о них".

Эта цитата вообще ставит под сомнение намерения немцев морить ленинградцев голодом! Иначе стали бы ленинградцы бежать из Ленинграда к своим врагам! Жители города искали спасение от большевиков , а у немцев, естественно, не было столько пищи, чтобы !

В годы так называемой блокады Ленинграда даже существовала "дорога жизни" через Ладогу, по которой зимой поступал хлеб.

По "решению бюро горкома ВКП(б) и Ленгорисполкома было организовано дополнительное лечебное питание по повышенным нормам в специальных стационарах ". Также было организовано дополнительное снабжение руководства города и области .

По сохранившимся свидетельствам, руководство Ленинграда не испытывало трудностей в питании и отоплении жилых помещений. Дневники партийных работников того времени сохранили следующие факты: "В столовой Смольного были доступны любые продукты: фрукты, овощи, икра, булочки, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. В специальном доме отдыха к услугам отдыхающих представителей номенклатуры было высококласснное питание и развлечения ".

Рибковский писал: «Что же ещё лучше? Едим, пьем, гуляем, спим или просто бездельничаем слушая патефон, обмениваясь шутками, забавляясь „козелком“ в домино или в карты… Одним словом – отдыхаем!… И всего уплатив за путевки только 50 рублей». При этом Рибковский утверждает, что «такой отдых, в условиях фронта, длительной блокады города, возможен лишь у большевиков, лишь при Советской власти».

Делаем вывод: Не было никакого голодомора со стороны фашистов – просто большевикам не сдать город оказалось важнее жизней его жителей.

Цитата : Несмотря на возраставшие трудности, во втором полугодии 1941 г. предприятия города произвели 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, свыше 5 тыс. полковых и противотанковых пушек, около 10 тыс. минометов, свыше 3 млн снарядов и мин, более 80 тыс. реактивных снарядов и бомб. С 11 февраля 1942 г. началось регулярное снабжение населения продуктами питания. Рабочие получали ежедневно по 500, а в горячих цехах – по 700 г хлеба, а также по 2 кг крупы или макарон, 800 г жиров и 900 г сахара в месяц. Месячная норма по мясу в апреле была доведена до 1800 г.

Как видим, в блокадном Ленинграде хоть и с ограничением, но активно функционировала промышленность. Разве такое возможно в голодном городе? Разве можно выпускать столько военной техники в условиях страшного голода?

Как видите, ленинградцы умирали вовсе не от действия фашистов, к которым они часто в большом количестве бегали за помощью, а от объедания их советскими чиновниками. Кто-то ещё после этого обвиняет фашистов! Как видите, не всё так просто !

Продолжать можно долго!

В книгах и блокадном Ленинграде уделена львиная доля места под описания трудовых подвигов ленинградцев, а не нытью от голода. После такого я сам чуть не начал сомневаться в том, что в Ленинграде был голод.

Справка: Виккипедия о Голодоморе 1933 ; о голоде в в целом и т.д. Там много ссылок по данной теме. Кто ищет, тот всегда найдёт.

Блокада Ленинграда – продолжавшаяся более двух с половиной лет осада одного из крупнейших российских городов, которую вела германская группа армий «Север» при помощи финских войск на Восточном фронте Второй мировой войны . Блокада началась 8 сентября 1941, когда немцами был перекрыт последний путь к Ленинграду. Хотя 18 января 1943 советским войскам удалось открыть узкий коридор связи с городом по земле, блокада была окончательно снята лишь 27 января 1944, через 872 дня после своего начала. Это была одна из самых долговременных и разрушительных осад в истории и, возможно, самая дорогая в отношении жертв.

Предпосылки

Захват Ленинграда был одной из трех стратегических целей немецкой операции «Барбаросса» – и главной для группы армий «Север». Такая важность обусловливалась политическим статусом Ленинграда как бывшей столицы России и русской революции , его военным значением как главной базы советского Балтийского флота, промышленной мощью города, где находилось много выпускавших армейское снаряжение фабрик. К 1939 Ленинград производил 11% всей советской промышленной продукции. Утверждают, что Адольф Гитлер был настолько уверен в захвате города, что по его приказу уже были напечатаны приглашения на празднование этого события в ленинградском отеле «Астория».

Есть различные предположения о планах Германии насчёт Ленинграда после его взятия. Советский журналист Лев Безыменский утверждал, что его город предполагалось переименовать в Адольфсбург и превратить в столицу новой Ингерманландской провинции рейха. Другие уверяют, что Гитлер намеревался полностью уничтожить и Ленинград, и его население. Согласно директиве, отправленной группе армий «Север» 29 сентября 1941, «после поражения Советской России нет никакого интереса в продолжении существования этого крупного городского центра. [...] Вслед за окружением города, просьбы переговоров о капитуляции следует отклонять, так как проблема перемещения и кормления население не может и не должна решаться нами. В этой войне за наше существование, мы не можем иметь интереса в сохранении даже части этого очень крупного городского населения». Отсюда следует, что окончательным планом Гитлера было сравнять Ленинград с землей и отдать районы к северу от Невы финнам.

872 дня Ленинграда. В голодной петле

Подготовка блокады

Группа армий «Север» двигалась к Ленинграду, своей главной цели (см. Прибалтийская операция 1941 и Ленинградская операция 1941). Её командующий, фельдмаршал фон Лееб, поначалу думал взять город сходу. Но из-за отзыва Гитлером 4-й танковой группы (глава генштаба Гальдер склонил перебросить её южнее, для броска Федора фон Бока на Москву) фон Леебу пришлось начать осаду. Он достиг берега Ладожского озера, пытаясь завершить окружение города и соединиться с финской армией маршала Маннергейма , ждавшей его на реке Свирь.

Финские войска были расположены к северу от Ленинграда, а немецкие подошли к городу с юга. И те, и другие имели целью отрезать защитникам города все коммуникации, хотя участие Финляндии в блокаде в основном состояло из повторного захвата земель, утраченных в недавней советско-финской войне . Немцы рассчитывали, что их главным оружием станет голод.

Уже 27 июня 1941 ленинградский совет организовал вооружённые отряды из гражданских ополченцев. В ближайшие дни все население Ленинграда проинформировали об опасности. Более миллиона человек были мобилизованы на строительство укреплений. По периметру города создали несколько линий обороны, с севера и юга, защищаемых в основном гражданскими лицами. На юге одна из укрепленных линий шла от устья реки Луга к Чудову, Гатчине, Урицку, Пулково, а затем через реку Неву. Еще одна линия проходила через Петергоф в Гатчину, Пулково, Колпино и Колтуши. Линия обороны против финнов на севере (Карельский укрепрайон) сохранялась в северном пригороде Ленинграда с 1930-х годов и теперь была возобновлена.

Как пишет Р. Колли в своей книге «Блокада Ленинграда»:

…К работам по постройке укреплений по приказу от 27 июня 1941 привлекались все мужчины от 16 до 50 лет и женщины от 16 до 45, кроме больных, беременных и ухаживающих за младенцами. Мобилизованные должны были работать семь дней, после чего следовали четыре дня «отдыха», в течение которых им следовало возвращаться на свое обычное рабочее место или продолжать учебу. В августе возрастные рамки были расширены – до 55 лет для мужчин и 50 – для женщин. Продолжительность рабочих смен также увеличилась – семь дней работы и один день отдыха.

Однако на самом деле эти нормы никогда не соблюдались. Одна 57-летняя женщина написала о том, что восемнадцать дней подряд по двенадцать часов в день долбила землю, «твердую как камень»… Девочки-подростки с нежными руками, пришедшие в летних сарафанах и сандалиях, должны были копать землю и перетаскивать тяжелые бетонные блоки, имея только лом… Гражданское население, возводящее оборонительные сооружения, часто оказывалось в зоне бомбежки или его расстреливали с бреющего полета немецкие истребители.

Это был титанический труд, однако некоторые считали его напрасным, уверенные в том, что немцы без труда преодолеют все эти оборонительные линии…

Гражданским населением в общей сложности было сооружено 306 км деревянных баррикад, 635 км проволочных заграждений, 700 км противотанковых рвов, 5000 земляных и деревянных и железобетонных ДОТов и 25.000 км открытых траншей. Даже пушки с крейсера Аврора перенесли на Пулковские высоты, к югу от Ленинграда.

Г. Жуков утверждает, что в первые три месяца войны в Ленинграде были сформированы 10 добровольных дивизий ополчения, а также 16 отдельных артиллерийских и пулеметных батальонов ополчения.

…[Городской партийный глава] Жданов объявил о создании в Ленинграде «народного ополчения»… Ни возраст, ни состояние здоровья не были преградой. К концу августа 1941 г. свыше 160.000 ленинградцев, из них 32.000 женщин, записались в ополчение [добровольно или по принуждению].

Ополченцы были плохо обучены, им выдавали старые винтовки и гранаты, а также учили изготавливать зажигательные бомбы, впоследствии получившие название «коктейль Молотова». Первая дивизия ополченцев была сформирована 10 июля и уже 14 июля практически без подготовки отправлена на фронт на помощь регулярным частям Красной армии. Почти все ополченцы погибли. Женщин и детей предупреждали, что, если немцы ворвутся в город, нужно будет забрасывать их камнями и лить им на голову кипяток.

… Громкоговорители непрерывно информировали об успехах Красной армии, сдерживающей натиск фашистов, но умалчивали об огромных потерях плохо обученных, плохо вооруженных войск…

18 июля было введено распределение продовольствия. Людям выдали продуктовые карточки, срок действия которых истекал через месяц. Всего установили четыре категории карточек, высшей категории соответствовал самый большой рацион. Сохранять высшую категорию можно было только за счет ударного труда.

18-я армия вермахта ускоряла бросок к Острову и Пскову, а советские войска Северо-Западного фронта отступали к Ленинграду. 10 июля 1941 Остров и Псков были взяты, и 18-я армия достигла Нарвы и Кингисеппа, откуда продолжала движение к Ленинграду с линии реки Луга. Немецкая 4-я танковая группа генерала Гёпнера, атаковав из Восточной Пруссии, к 16 августа после стремительного продвижения достигла Новгорода и, взяв его, также устремилась к Ленинграду. Вскоре немцы создали сплошной фронт от Финского залива до Ладожского озера, ожидая, что финская армия пойдёт им навстречу вдоль восточного берега Ладоги.

6 августа Гитлер повторил свой приказ: «Ленинград следует взять в первую очередь, Донбасс – во вторую, Москву – в третью». С августа 1941 до января 1944 все, что происходило на военном театре между Северным Ледовитым океаном и озером Ильмень так или иначе касалось операции у Ленинграда. Арктические конвои доставляли американский ленд-лиз и британские поставки по Северному морскому пути на железнодорожную станцию Мурманска (хотя её железнодорожное сообщение с Ленинградом было отрезано финскими войсками) и в некоторые другие места Лапландии.

Войска, участвовавшие в операции

Германия

Группа армий «Север» (фельдмаршал фон Лееб). В неё входили:

18-я армия (фон Кюхлер): XXXXII корпус (2 пехотные дивизии) и XXVI корпус (3 пехотные дивизии).

16-я армия (Буш): XXVIII корпус (фон Викторин) (2 пехотные, 1 танковая дивизия 1), I корпус (2 пехотные дивизии), X корпус (3 пехотные дивизии), II корпус (3 пехотные дивизии), (L Корпус – из 9-й армии) (2 пехотные дивизии).

4-я танковая группа (Гёпнер): XXXVIII корпус (фон Чаппиус) (1-я пехотная дивизия), XXXXI моторизованный корпус (Рейнхардт) (1 пехотная, 1 моторизованная, 1 танковые дивизии), LVI моторизованный корпус (фон Манштейн) (1 пехотная, 1 моторизованная, 1 танковые, 1 танково-гренадерская дивизии).

Финляндия

Финские Силы обороны HQ (маршал Маннергейм). В них входили: I корпус (2 пехотные дивизии), II корпус (2 пехотные дивизии), IV корпус (3 пехотные дивизии).

Северный фронт (генерал-лейтенант Попов). В него входили:

7-я армия (2 стрелковые дивизии, 1 дивизия ополчения, 1 бригада морской пехоты, 3 мотострелковые и 1 танковый полк).

8-я армия: X-й стрелковый корпус (2 стрелковые дивизии), XI стрелковый корпус (3 стрелковые дивизии), отдельные подразделения (3 стрелковые дивизии).

14-я армия: XXXXII стрелковый корпус (2 стрелковые дивизии), отдельные подразделения (2 стрелковые дивизии, 1 укрепленный район, 1 мотострелковый полк).

23-я армия: XIX-й стрелковый корпус (3 стрелковые дивизии), Отдельные подразделения (2 стрелковых, 1 моторизованная дивизии, 2 укрепленных района, 1 стрелковый полк).

Лужская оперативная группа: XXXXI стрелковый корпус (3 стрелковые дивизии); отдельные подразделения (1 танковая бригада, 1 стрелковый полк).

Кингисеппская оперативная группа: отдельные подразделения (2 стрелковые, 1 танковая дивизия, 2 дивизий ополчения, 1 укрепленный район).

Отдельные подразделения (3 стрелковые дивизий, 4 сторожевых дивизии ополчения, 3 укрепленных района, 1 стрелковая бригада).

Из них 14-я армия защищала Мурманск, а 7-я армия защищала районы Карелии у Ладожского озера. Таким образом, они не принимали участия в начальных этапах осады. 8-я армия первоначально входила в состав Северо-Западного фронта. Отступая от немцев через Прибалтику, она 14 июля 1941 была передана Северному фронту.

23 августа 1941 Северный фронт был разделен на Ленинградский и Карельский фронты, так как штаб-квартира фронта уже не могла контролировать все операции между Мурманском и Ленинградом.

Окружение Ленинграда

Финская разведка взломала часть советских военных кодов и могла читать ряд сообщений противника. Это было особенно полезно для Гитлера, который постоянно просил разведывательной информации о Ленинграде. Роль Финляндии в операции «Барбаросса» гитлеровская «Директива 21» обозначала так: «Массе финской армии будет поставлена задача вместе с продвижением северного крыла германских армий связывать максимум русских сил атакой с запада или с обеих сторон Ладожского озера».

Последнее железнодорожное сообщение с Ленинградом было отрезано 30 августа 1941, когда немцы вышли к Неве. 8 сентября немцы достигли Ладожского озера у Шлиссельбурга и прервали последнюю сухопутную дорогу в осажденный город, остановившись всего в 11 км от городской черты. Войска Оси не заняли лишь земельный коридор между Ладожским озером и Ленинградом. Обстрелы 8 сентября 1941 вызвали в городе 178 пожаров.

Линия наибольшего продвижения немецких и финских войск под Ленинградом

21 сентября немецкое командование рассмотрело варианты уничтожения Ленинграда. Мысль занять город была отвергнута с указанием: «нам пришлось бы тогда поставлять жителям продовольствие». Немцы решили держать город в осаде и бомбардировать его, оставив население в жертву голоду. «В начале следующего года мы войдём в город (если финны сделают это первыми мы не будем возражать), отправив тех, кто еще будет жив, во внутреннюю Россию или в плен, сотрём Ленинград с лица земли, и передадим область к северу от Невы финнам». 7 октября 1941 Гитлер направил еще одну директиву, напоминая, что группе армий «Север» не следует принимать от ленинградцев капитуляцию.

Участие Финляндии в блокаде Ленинграда

В августе 1941 года финны приблизились на 20 км к северным пригородам Ленинграда, достигнув финско-советской границы 1939. Угрожая городу с севера, они продвигались и по Карелии к востоку от Ладожского озера, создав опасность городу и с восточного направления. Финские войска перешли существовавшую до «Зимней войны» границу на Карельском перешейке, «срезав» советские выступы на Белоострове и Кирьясало и выпрямив этим линию фронта. Советская историография утверждала, что движение финнов остановилось в сентябре из-за сопротивления им Карельского укрепрайона. Однако финские войска уже в начале августа 1941 получили приказ прекратить наступление после достижения его целей, некоторые из которых лежали за довоенной границей 1939.

В течение следующих трех лет, финны вносили вклад в битву за Ленинград тем, что удерживали свои линии. Их командование отвергло немецкие уговоры начать воздушные нападения на Ленинград. Финны не пошли южнее реки Свирь в Восточной Карелии (160 км к северо-востоку от Ленинграда), к которой они вышли 7 сентября 1941. На юго-востоке немцы 8 ноября 1941 захватили Тихвин, но не смогли завершить окончательное окружение Ленинграда броском далее на север, на соединение с финнами на Свири. 9 декабря контратака Волховского фронта вынудила вермахт отступить от позиций у Тихвина к линии реки Волхов. Благодаря этому сохранилась линия сообщения с Ленинградом по Ладожскому озеру.

6 сентября 1941 начальник оперативного управления штаба вермахта Альфред Йодль посетил Хельсинки с целью убедить фельдмаршала Маннергейма продолжить наступление. Финский президент Рюти тем временем заявил своему парламенту, что целью войны был возврат областей, потерянных во время «Зимней войны» 1939-1940 и получение ещё больших территорий на востоке, которые позволят создать «Великую Финляндию». После войны Рюти утверждал: «24 августа 1941 я посетил штаб фельдмаршала Маннергейма. Немцы склоняли нас пересечь старую границу и продолжить наступление на Ленинград. Я сказал, что захват Ленинграда не входит в наши планы и что мы не станем принимать в нём участие. Маннергейм и военный министр Вальден согласились со мной и отклонили предложения немцев. В результате сложилась парадоксальная ситуация: немцы не могли подойти к Ленинграду с севера...».

Пытаясь обелить себя в глазах победителей, Рюти, таким образом, уверял, что финны чуть ли не воспрепятствовали полному окружению города немцами. На самом деле германские и финские войска держали осаду вместе до января 1944, но со стороны финнов было крайне мало систематических обстрелов и бомбардировок Ленинграда. Однако близость финских позиций – 33-35 км от центра Ленинграда – и угроза возможной атаки с их стороны осложняли оборону города. Пока Маннергейм не прекратил (31 августа 1941) своё наступление, командующий советского Северного фронта, Попов, не мог высвободить резервы, стоявшие против финских войск на Карельском перешейке, чтобы повернуть их на немцев. Попову удалось передислоцировать две дивизии в германский сектор лишь 5 сентября 1941.

Границы продвижения финской армии в Карелии. Карта. Серой линией отмечена советско-финская граница 1939 г.

Вскоре финские войска срезали выступы у Белоостров и Кирьясало, которые угрожали их позициям на берегу моря и к югу от реки Вуоксы. Генерал-лейтенант Пааво Талвела и полковник Ярвинен, командир финской прибрежной бригады, ответственные за участок у Ладоги, предложили германскому штабу блокировать советские конвои на Ладожском озере. Немецкое командование сформировало «международный» отряд моряков под финским командованием (сюда вошёл и итальянский XII Squadriglia MAS) и флотское соединение Einsatzstab Fähre Ost под немецким командованием. Эти водные силы летом и осенью 1942 мешали сообщениям с осаждёнными ленинградцами по Ладоге. Появление льда заставило убрать эти легковооружённые отряды. Позже они так и не были восстановлены из-за изменений в линии фронта.

Оборона города

Командование Ленинградским фронтом, образованным после разделения надвое Северного, было поручено маршалу Ворошилову . Фронт включал в себя 23-ю армию (на севере, между Финским заливом и Ладожским озером) и 48-ю армию (на западе, между Финским заливом и позицией Слуцк – Мга). К нему же относились Ленинградский укрепленный район, Ленинградский гарнизон, силы Балтийского флота и оперативные группы Копорье, Южная (на Пулковских высотах) и Слуцк – Колпино.

…По приказу Ворошилова части народного ополчения отправлялись на передовую всего через три дня после формирования, необученные, не имеющие военной формы и оружия. Ввиду нехватки оружия Ворошилов приказал вооружать ополченцев «охотничьими ружьями, самодельными гранатами, саблями и кинжалами из ленинградских музеев».

Нехватка обмундирования была настолько острой, что Ворошилов обратился к населению с воззванием, и подростки ходили по домам, собирая пожертвования деньгами или одеждой…

Недальновидность Ворошилова и Жданова имела трагические последствия. Им неоднократно советовали рассредоточить главные запасы продовольствия, хранившиеся на Бадаевских складах. Эти склады, расположенные на юге города, простирались на территории в полтора гектара. Деревянные здания вплотную примыкали друг к другу, в них хранились практически все городские запасы продовольствия. Несмотря на уязвимость старых деревянных построек, ни Ворошилов, ни Жданов не прислушались к советам. 8 сентября на склады были сброшены зажигательные бомбы. Сгорело 3000 тонн муки, тысячи тонн зерна превратились в золу, мясо обугливалось, сливочное масло таяло, расплавленный шоколад стекал в погреба. «В эту ночь по улицам тек расплавленный горелый сахар», – говорил один из очевидцев. Густой дым был виден на расстоянии многих километров, и вместе с ним улетучились надежды города.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

К 8 сентября немецкие войска почти полностью окружили город. Недовольный неспособностью Ворошилова Сталин снял его и на время заменил Г. Жуковым . Жуков сумел лишь предотвратить захват Ленинграда немцами, но те не были отброшены от города и осадили его на «900 дней и ночей». Как пишет А. И. Солженицын в рассказе «На краях »:

Ворошилов провалил финскую войну, на время снят, но уже при нападении Гитлера получил весь Северо-Запад, тут же провалил и его, и Ленинград – и снят, но опять – благополучный маршал и в ближайшем доверенном окружении, как и два Семёна – Тимошенко и безпросветный Будённый , проваливший и Юго-Запад и Резервный фронт, и все они по-прежнему состояли членами Ставки, куда Сталин ещё тогда не вчислил ни Василевского , ни Ватутина , – и уж конечно оставались все маршалами. Жукову – не дал маршала ни за спасение Ленинграда, ни за спасение Москвы, ни за сталинградскую победу . А в чём тогда смысл звания, если Жуков ворочал делами выше всех маршалов? Только после снятия ленинградской блокады – вдруг дал.

Руперт Колли сообщает:

…Сталин был сыт по горло некомпетентностью Ворошилова. Он направил в Ленинград спасать положение… Георгия Жукова… Жуков летел в Ленинград из Москвы под прикрытием облаков, но, как только облачность рассеялась, в погоню за его самолетом бросились два «мессершмита». Жуков благополучно приземлился, и его сразу же отвезли в Смольный. Первым делом Жуков протянул Ворошилову конверт. В нем находился адресованный Ворошилову приказ немедленно вернуться в Москву…

11 сентября немецкая 4-я танковая армия была переброшена из-под Ленинграда на юг, чтобы усилить натиск на Москву. Жуков в отчаянии все-таки предпринял несколько попыток атаковать немецкие позиции, однако немцы уже успели возвести оборонительные сооружения и получили подкрепление, поэтому все атаки были отбиты. Когда 5 октября Сталин позвонил Жукову, чтобы узнать последние новости, тот с гордостью доложил, что немецкое наступление прекратилось. Сталин отозвал Жукова обратно в Москву, чтобы тот возглавил оборону столицы. После отъезда Жукова командование войсками в городе было поручено генерал-майору Ивану Федюнинскому.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Бомбардировки и обстрелы Ленинграда

…4 сентября на Ленинград упал первый снаряд, а два дня спустя за ним последовала первая бомба. Начались артобстрелы города… Самым ярким примером опустошительных разрушений стало уничтожение 8 сентября Бадаевских складов и молокозавода. Тщательно замаскированный Смольный не получил ни единой царапины на протяжении всей блокады, несмотря на то что все соседние здания пострадали от попаданий…

Ленинградцы должны были нести дежурство на крышах и лестничных клетках, держа наготове ведра с водой и песком, чтобы тушить зажигательные бомбы. По всему городу бушевали пожары, вызванные зажигательными бомбами, сброшенными немецкими самолетами. Уличные баррикады, призванные преградить дорогу немецким танкам и бронемашинам, если те ворвутся в город, только мешали проезду пожарных машин и карет «скорой помощи». Нередко случалось, что загоревшееся здание никто не тушил и оно полностью выгорало, поскольку пожарным машинам не хватало воды, чтобы заливать огонь, или не было горючего, чтобы доехать до места.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Воздушная атака 19 сентября 1941 была самым страшным воздушным налетом, из всех, что Ленинград вынес за время войны. От удара по городу 276 немецких бомбардировщиков погибло 1000 человек. Многие из убитых были бойцы, лечившиеся от ран в больницах. В течение шести воздушных налетов этого дня пострадало пять больниц и крупнейший городской рынок.

Интенсивность артбострелов Ленинграда возросла в 1942 с подвозом к немцам новой техники. Они ещё усилились в 1943, когда стали использоваться в несколько раз большие снаряды и бомбы, чем годом ранее. От немецких обстрелов и бомбардировок во время блокады погибло 5.723 и было ранено 20.507 гражданских лиц. Авиация советского Балтфлота, со своей стороны, совершила более 100 тысяч вылетов против осаждающих.

Эвакуация жителей из блокадного Ленинграда

По данным Г. Жукова, «до войны Ленинград имел население 3.103.000 человек, а с пригородами – 3.385.000. Из них 1.743.129, в том числе 414.148 детей, были эвакуированы в период с 29 июня 1941 по 31 марта 1943. Их перевезли в районы Поволжья, Урала, Сибири и Казахстана».

К сентябрю 1941 связь Ленинграда с Волховским фронтом (командующий – К. Мерецков) была отрезана. Оборонительные сектора удерживались четырьмя армиями: 23-й армией на севере, 42-й армией на западе, 55-й армией на юге и 67-й армией на востоке. 8-я армия Волховского фронта и Ладожская флотилия были ответственны за поддержание маршрута связи с городом по Ладоге. От воздушных нападений Ленинград защищали силы ПВО Ленинградского военного округа и военно-морская авиация Балтийского флота.

Действиями по эвакуации жителей руководили Жданов, Ворошилов и А. Кузнецов . Дополнительные военные операции проводились в координации с силами Балтфлота под общим командованием адмирала В. Трибуца. Ладожская флотилия под командованием В. Барановского, С. Земляниченко, П. Трайнина и Б. Хорошихина также сыграла важную роль при эвакуации гражданского населения.

…После первых нескольких дней городские власти решили, что слишком много женщин покидают город, в то время как их труд нужен здесь, – и детей начали отправлять одних. Была объявлена обязательная эвакуация для всех детей в возрасте до четырнадцати лет. Многие дети прибывали на вокзал или на сборный пункт, а затем вследствие неразберихи по четверо суток ждали отправки. Еда, тщательно собранная заботливыми матерями, съедалась в первые же часы. Особое беспокойство вызывали слухи о том, что немецкие самолеты расстреливают составы с эвакуированными. Власти опровергали эти слухи, называя их «враждебными и провокационными», но вскоре пришло подтверждение. Самая страшная трагедия произошла 18 августа на станции Лычково. Немецкий бомбардировщик сбросил бомбы на состав с эвакуированными детьми. Началась паника. Очевидец рассказывал, что поднялся крик и сквозь дым он видел оторванные конечности и умирающих детей…

К концу августа из Ленинграда было эвакуировано свыше 630.000 мирных жителей. Однако численность населения города не уменьшалась из-за беженцев, спасающихся от немецкого наступления на западе. Власти собирались продолжать эвакуацию, отправляя из города по 30.000 человек в день, однако, когда 30 августа пал расположенный в 50 километрах от Ленинграда город Мга, окружение практически завершилось. Эвакуация прекратилась. Из-за неизвестного количества беженцев, находившихся в городе, оценки расходятся, но ориентировочно в кольце блокады оказалось до 3.500.000 [человек]. Продовольствия оставалось всего на три недели.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Голод в блокадном Ленинграде

Два с половиной года немецкой осады Ленинграда вызвали самые сильные разрушения и самые крупные человеческие потери в истории современных городов. По приказу Гитлера большинство царских дворцов (Екатерининский, Петергофский, Ропша, Стрельна, Гатчина) и других исторических достопримечательностей, расположенных вне черты обороны города, были разграблены и уничтожены, многие коллекции произведений искусства перевезены в Германию. Ряд заводов, школ, больниц и других гражданских сооружений были разрушены воздушными налетами и артобстрелами.

872 дня осады вызвали сильнейший голод и в Ленинградской области из-за разрушения инженерных сооружений, воды, энергии и продовольствия. Он привел к гибели до 1.500.000 людей, не считая тех, кто погиб при эвакуации. На одном только Пискаревском мемориальном кладбище Ленинграда похоронено полмиллиона жертв блокады. Человеческие потери в Ленинграде с обеих сторон превысили те, что были понесены в Сталинградской битве , битве под Москвой и в атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки . Блокада Ленинграда стала самой смертоносной осадой в мировой истории. Некоторые историки считают нужным говорить, что в её ходе проводился геноцид – «расово мотивированный голод» – неотъемлемая часть немецкой истребительной войны против населения Советского Союза.

Дневник ленинградской девочки Тани Савичевой с записями о смерти всех членов её семьи. Сама Таня тоже умерла от прогрессирующей дистрофии вскоре после блокады. Её дневник девочки был показан на Нюрнбергском процессе

Мирные жители города особенно страдали от голода зимой 1941/42 года. С ноября 1941 по февраль 1942 на человека в день выдавалось лишь 125 граммов хлеба, которые на 50-60% состояли из древесных опилок и других непищевых примесей. В течение примерно двух недель начала января 1942 даже эта пища была доступна только рабочим и солдатам. Смертность достигла пика в январе – феврале 1942 г. – 100 тысяч человек в месяц, в основном от голода.

…После нескольких месяцев в городе почти не осталось собак, кошек и птиц в клетках. Внезапно оказался востребованным один из последних источников жиров, касторовое масло. Его запасы скоро иссякли.

Хлеб, испеченный из муки, сметенной с пола вместе с мусором, прозванный «блокадной буханкой», получался черным как уголь и обладал практически таким же составом. Бульон представлял собой не более чем кипяченую воду с добавлением щепотки соли и, если повезет, капустного листа. Деньги потеряли всяческую ценность, как и любые непродовольственные товары и драгоценности, – на фамильное серебро нельзя было купить корку хлеба. Без пищи страдали даже птицы и грызуны, до тех пор пока все не исчезли: или умерли от голода, или были съедены отчаявшимися людьми… Люди, пока у них еще оставались силы, выстаивали длинные очереди за едой, порой по целым суткам на пронизывающем холоде, и нередко возвращались домой с пустыми руками, переполненные отчаянием, – если оставались живы. Немцы, видя длинные очереди ленинградцев, сбрасывали на несчастных жителей города снаряды. И тем не менее люди стояли в очередях: смерть от снаряда была возможной, в то время как смерть от голода – неминуемой.

Каждому приходилось решать для себя, как распорядиться крошечным дневным пайком – съесть в один присест… или растянуть на целый день. Родственники и друзья помогали друг другу, но уже на следующий день отчаянно ссорились между собой по поводу того, кому сколько досталось. Когда все альтернативные источники продовольствия закончились, люди в отчаянии принялись за несъедобное – корм для скота, льняное масло и кожаные ремни. Вскоре ремни, которые вначале люди ели от отчаяния, уже считались роскошью. Столярный клей и клейстер, содержащие животный жир, соскабливали с мебели и со стен и варили. Люди ели землю, собранную в окрестностях Бадаевских складов, ради содержащихся в ней частиц расплавленного сахара.

В городе пропала вода, поскольку водопроводные трубы замерзли, а насосные станции были разбомблены. Без воды высохли краны, перестала работать канализационная система… Жители города пробивали лунки в замерзшей Неве и черпали воду ведрами. Без воды пекарни не могли печь хлеб. В январе 1942 г., когда нехватка воды стала особенно острой, 8000 человек, сохранившие достаточно сил, выстроились в живую цепочку и передавали из рук в руки сотни ведер с водой, просто чтобы пекарни заработали снова.

Сохранились многочисленные рассказы о несчастных, которые отстояли многочасовую очередь за ломтем хлеба только ради того, чтобы его выхватил у них из рук и жадно сожрал человек, обезумевший от голода. Широкое распространение получило воровство хлебных карточек; отчаявшиеся грабили людей среди бела дня или обшаривали карманы трупов и тех, кто был ранен во время немецких артобстрелов. Получение дубликата превратилось в такой долгий и мучительный процесс, что многие умирали, так и не дождавшись, когда завершатся блуждания новой продовольственной карточки в дебрях бюрократической системы…

Голод превращал людей в живые скелеты. Размеры пайка достигли минимума в ноябре 1941 г. Рацион рабочих, занятых физическим трудом, составлял 700 калорий в день, при том что минимальная норма равна приблизительно 3000 калорий. Служащим полагалось 473 калории в день, в то время как норма составляет 2000–2500 калорий, а дети получали в день 423 калории – меньше четверти того, что требуется новорожденному.

Конечности распухали, животы раздувались, кожа обтягивала лицо, глаза западали, десны кровоточили, зубы от недоедания увеличивались, кожа покрывалась язвами.

Пальцы коченели и отказывались распрямляться. Дети со сморщенными лицами напоминали стариков, а старики походили на живых мертвецов… Дети, оставшиеся в одночасье сиротами, бродили по улицам безжизненными тенями в поисках еды… Любое движение причиняло боль. Даже процесс пережевывания пищи становился невыносимым…

К концу сентября кончился керосин для домашних примусов. Угля и мазута было недостаточно для того, чтобы обеспечить топливом жилые дома. Электроснабжение осуществлялось нерегулярно, по часу-два в день… Квартиры выстуживались, на стенах появлялась изморозь, часы переставали ходить, поскольку у них замерзали стрелки. Зимы в Ленинграде нередко бывают суровыми, однако зима 1941/42 г. выдалась особенно лютой. Деревянные заборы разбирались на дрова, с кладбищ воровали деревянные кресты. После того как полностью иссякли запасы дров на улице, люди стали жечь в печках мебель и книги – сегодня ножка от стула, завтра половая доска, на следующий день первый том «Анны Карениной», и вся семья сбивалась в кучку вокруг единственного источника тепла… Вскоре отчаявшиеся люди нашли для книг другое применение: вырванные страницы размачивались в воде и съедались.

Вид человека, везущего на кладбище на санках тело, завернутое в одеяло, скатерть или занавеску, стал обычным делом… Мертвых укладывали рядами, однако могильщики не могли копать могилы: земля промерзла насквозь, а им, таким же изголодавшимся, не хватало сил для изнурительной работы. Гробов не было: все дерево использовали в качестве топлива.

Дворы больниц были «завалены горами трупов, посиневших, изможденных, жутких»… Наконец экскаваторы стали копать глубокие рвы для массового захоронения умерших. Вскоре эти экскаваторы остались единственными машинами, которые можно было увидеть на улицах города. Не было больше ни автомобилей, ни трамваев, ни автобусов, которые все до одного были реквизированы для «Дороги жизни»…

Трупы валялись повсюду, и с каждым днем их количество росло… Ни у кого не осталось сил, чтобы убирать трупы. Усталость была такой всепоглощающей, что хотелось остановиться, несмотря на холод, сесть и отдохнуть. Но присевший человек уже не мог подняться без посторонней помощи и замерзал до смерти. На первом этапе блокады сострадание и желание помочь были распространенным явлением, но, по мере того как шли недели, еды становилось все меньше, тело и разум слабели, и люди замыкались в себе, словно ходили во сне… Привыкшие к виду смерти, ставшие почти безразличными к нему, люди все больше теряли способность помогать окружающим…

И на фоне всего этого отчаяния, выходящего за рамки человеческого понимания, немецкие снаряды и бомбы продолжали падать на город

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Людоедство во время блокады

Документы НКВД о людоедстве во время блокады Ленинграда не публиковались до 2004 года. Большинство свидетельств каннибализма, всплывавших до этого времени, старались выставить не заслуживающими доверия анекдотами.

Записи НКВД сообщают о первом поедании человеческого мяса 13 декабря 1941. В докладе описывается тринадцать случаев – от матери, задушившей 18-месячного ребёнка, чтобы накормить трёх других, постарше, до сантехника, убившего жену, чтобы накормить сыновей и племянников.

К декабрю 1942 года НКВД арестовал 2105 каннибалов, разделив их на две категории: «трупоедов» и «людоедов». Последних (тех, кто убивал и поедал живых людей) обычно, расстреливали, а первых сажали в тюрьму. В советском Уголовном кодексе не было пункта о людоедстве, так что все приговоры выносились по статье 59-й («особый случай бандитизма»).

Людоедов было значительно меньше, чем трупоедов; из 300 человек, арестованных в апреле 1942 за каннибализм, только 44 были убийцами. 64% людоедов составляли женщины, 44% были безработными, 90% неграмотными, только 2% прежде имели судимости. Людоедами часто становились лишённые мужской поддержки женщины с малолетними детьми, без судимостей, что давало судам повод к некоторой снисходительности.

Учитывая гигантские масштабы голода, размеры каннибализма в блокадном Ленинграде можно считать сравнительно незначительными. Не менее распространенными были убийства из-за хлебных карточек. За первые шесть месяцев 1942 в Ленинграде их произошло 1216. Многие историки считают, что небольшое число случаев каннибализма «лишь подчеркнуло, что большинство ленинградцев сохранили свои культурные нормы в самых невообразимых обстоятельствах».

Связь с блокированным Ленинградом

Жизненно важно было установить маршрут постоянных поставок в Ленинград. Он проходил по южной части Ладожского озера и сухопутному коридору к городу западнее Ладоги, который остался незанятым немцами. Перевозки через Ладожское озеро осуществлялись по воде в теплое время года и машинами по льду зимой. Безопасность маршрута поставок обеспечивалась Ладожской флотилией, Ленинградским корпусом ПВО и дорожными войсками безопасности. Запасы продовольствия доставлялись в село Осиновец, откуда их везли 45 км до небольшой пригородной железной дороги в Ленинград. Этот маршрут использовался и для эвакуации мирных жителей из осажденного города.

В хаосе первой военной зимы план эвакуации не был выработан. Пока 20 ноября 1941 не заработала ледовая дорога через Ладожское озеро, Ленинград был полностью изолирован.

Путь по Ладоге называли «Дорогой жизни». Она была очень опасна. Машины часто застревали в снегу и проваливались под лёд, на который немцы сбрасывали бомбы. Из-за большого числа погибавших зимой этот маршрут называли ещё и «Дорогой смерти». Тем не менее, он давал возможность привозить боеприпасы и продовольствие, забирать из города гражданских лиц и раненых солдат.

…Дорогу прокладывали в ужасных условиях – среди снежных бурь, под непрекращающимся шквалом немецких снарядов и бомб. Когда строительство было наконец завершено, движение по ней также оказалось сопряжено с огромным риском. Грузовики проваливались в огромные трещины, внезапно появлявшиеся во льду. Чтобы избежать таких трещин, грузовики ездили с включенными фарами, что делало их прекрасными мишенями для немецких самолетов… Грузовики шли юзом, сталкивались друг с другом, двигатели замерзали при температуре ниже 20 °C. На всем своем протяжении Дорога жизни была усеяна сломавшимися машинами, брошенными прямо на льду озера. Во время одной только первой переправы в начале декабря было потеряно свыше 150 грузовиков.

К концу декабря 1941 г. по Дороге жизни ежедневно в Ленинград доставлялось 700 тонн продовольствия и горючего. Этого было недостаточно, однако тонкий лед вынуждал загружать машины лишь наполовину. К концу января озеро промерзло почти на целый метр, что позволило увеличить ежедневный объем поставок до 2000 тонн. И этого по-прежнему было недостаточно, однако Дорога жизни дала ленинградцам самое главное – надежду. Вера Инбер в своем дневнике 13 января 1942 г. написала про Дорогу жизни так: «…может быть, отсюда начнется наше спасение». Водители грузовиков, грузчики, механики, санитары работали круглосуточно. Отдыхать они уходили только тогда, когда уже валились с ног от усталости. К марту город получил столько продовольствия, что стало возможно создать небольшой запас.

Планы возобновить эвакуацию мирного населения были первоначально отвергнуты Сталиным, опасавшимся неблагоприятного политического резонанса, однако в конце концов он дал разрешение самым беззащитным покинуть город по Дороге жизни. К апрелю ежедневно из Ленинграда вывозилось по 5000 человек…

Сам процесс эвакуации был большим потрясением. Тридцатикилометровый путь по льду озера занимал до двенадцати часов в необогреваемом кузове грузовика, накрытом лишь брезентом. Народу набивалось так много, что людям приходилось хвататься за борта, матери нередко держали детей на руках. Для этих несчастных эвакуированных Дорога жизни стала «дорогой смерти». Один из очевидцев рассказывает, как мать, обессилевшая после нескольких часов езды в кузове в снежный буран, выронила своего закутанного ребенка. Водитель не мог останавливать грузовик на льду, и ребенок остался умирать от холода… Если машина ломалась, как случалось нередко, тем, кто в ней ехал, предстояло ждать по несколько часов на льду, на морозе, под снегом, под пулями и бомбами немецких самолетов. Грузовики ездили колоннами, однако они не могли останавливаться, если один из них ломался или проваливался под лед. Одна женщина с ужасом наблюдала за тем, как впереди идущая машина провалилась под лед. В ней ехали двое ее детей.

Весна 1942 г. принесла оттепель, сделавшую невозможной дальнейшее использование ледовой Дороги жизни. Потепление стало причиной новой беды: болезней. Груды трупов и горы испражнений, до сих пор остававшиеся замерзшими, с приходом тепла начали разлагаться. Вследствие отсутствия нормального водоснабжения и канализации в городе быстро распространились дизентерия, оспа и тиф, поражавшие и без того ослабленных людей…

Казалось, распространение эпидемий окончательно выкосит население Ленинграда, и без этого уже изрядно поредевшее, но в марте 1942 г. люди собрались и совместно начали грандиозную операцию по расчистке города. Ослабленные недоеданием ленинградцы прикладывали нечеловеческие усилия… Поскольку приходилось пользоваться инструментами, наспех смастеренными из подручных материалов, работа продвигалась очень медленно, однако… работы по уборке города, завершившиеся победой, знаменовали собой начало коллективного духовного пробуждения.

Наступившая весна принесла новый источник пропитания – сосновую хвою и дубовую кору. Эти растительные компоненты обеспечили людей так необходимыми им витаминами, защитив от цинги и эпидемий. К середине апреля лед на Ладожском озере стал слишком тонким, чтобы выдерживать Дорогу жизни, однако пайки все равно остались существенно лучше, чем были в самые черные дни декабря и января, причем не только количественно, но и качественно: хлеб теперь имел вкус настоящего хлеба. К всеобщей радости, появилась первая трава и повсюду были разбиты огороды…

15 апреля 1942… генераторы электроснабжения, так долго бездействовавшие, были отремонтированы, и, как следствие, снова начали функционировать трамвайные линии.

Одна медсестра описывает, как больные и раненые, находившиеся при смерти, подползали к окнам госпиталя, чтобы своими глазами увидеть проносящиеся мимо трамваи, не ходившие столько времени… Люди снова начали доверять друг другу, они вымылись, сменили одежду, женщины стали пользоваться косметикой, опять открылись театры и музеи.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Гибель под Ленинградом Второй ударной армии

Зимой 1941-1942, после отражения гитлеровцев из-под Москвы, Сталин отдал приказ перейти в наступление по всему фронту. Об этом широком, но провалившемся наступлении (которое включало в себя и знаменитую, провальную для Жукова Ржевскую мясорубку ) мало сообщалось в прежних советских учебниках. Во время него была сделана и попытка прорыва блокады Ленинграда. К городу была брошена наспех сформированная Вторая ударная армия. Гитлеровцы отрезали её. В марте 1942 командовать армией уже в «мешке» был послан заместитель командующего Волховским фронтом (Мерецкова), известный борец против коммунизма, генерал Андрей Власов . А. И. Солженицын сообщает в «Архипелаге ГУЛАГ»:

…Ещё держались последние зимние пути, но Сталин запретил отход, напротив, гнал опасно углублённую армию наступать и дальше – по развезенной болотистой местности, без продовольствия, без вооружения, без помощи с воздуха. После двухмесячного голодания и вымаривания армии (солдаты оттуда рассказывали мне потом в бутырских камерах, что с околевших гниющих лошадей они строгали копыта, варили стружку и ели) началось 14 мая 1942 немецкое концентрическое наступление против окружённой армии (и в воздухе, разумеется, только немецкие самолёты). И лишь тогда, в насмешку, было получено сталинское разрешение возвратиться за Волхов. И ещё были эти безнадёжные попытки прорваться! – до начала июля.

Вторая Ударная армия погибла почти целиком. Попавший в плен Власов оказался в Виннице в особом лагере для высших пленных офицеров, который был сформирован графом Штауффенбергом – будущим заговорщиком против Гитлера . Там из заслуженно ненавидевших Сталина советских командиров с помощью оппозиционных фюреру германских военных кругов начала формироваться Русская освободительная армия .

Исполнение в блокированном Ленинграде Седьмой симфонии Шостаковича

…Однако событие, которому суждено было внести самый большой вклад в духовное возрождение Ленинграда, было еще впереди. Это событие доказало всей стране и всему миру, что ленинградцы пережили самые страшные времена и их любимый город будет жить. Это чудо сотворил коренной ленинградец, который любил свой город и был великим композитором.

17 сентября 1942 г. Дмитрий Шостакович, выступая по радио, сказал: «Час тому назад я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения». Этим произведением была Седьмая симфония, впоследствии названная Ленинградской.

Эвакуированный в Куйбышев (теперь это Самара)… Шостакович продолжал напряженно работать над симфонией… Премьера этой симфонии, посвященной «нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе и моему родному Ленинграду», состоялась в Куйбышеве 5 марта 1942…

…Виднейшие дирижеры стали спорить за право исполнить это произведение. Сначала оно было исполнено Лондонским симфоническим оркестром под управлением сэра Генри Вуда, а 19 июля прозвучало в Нью-Йорке, дирижером был Артур Тосканини…

Затем было принято решение исполнить Седьмую симфонию в самом Ленинграде. По мнению Жданова, это должно было поднять боевой дух города… Главный оркестр Ленинграда, Ленинградский филармонический, был эвакуирован, однако в городе оставался оркестр Ленинградского радиокомитета. Его дирижеру, сорокадвухлетнему Карлу Элиасбергу, поручили собрать музыкантов. Но из ста оркестрантов в городе осталось только четырнадцать человек, остальные были призваны в армию, убиты или умерли от голода… По войскам распространили призыв: все те, кто умел играть на каком-либо музыкальном инструменте, должны были доложить своему начальству… Зная, насколько ослаблены музыканты, собравшиеся в марте 1942 г. на первую репетицию, Элиасберг понимал, какая сложная задача стоит перед ним. «Дорогие друзья, – сказал он, – мы слабые, но мы должны заставить себя начать работать». И работа эта была трудной: несмотря на дополнительный паек, многие музыканты, в первую очередь духовики, теряли сознание от напряжения, которого требовала игра на их инструментах… Лишь один раз за все репетиции у оркестра хватило сил исполнить всю симфонию целиком – за три дня до публичного выступления.

Концерт был назначен на 9 августа 1942 г. – несколько месяцев назад нацисты выбрали эту дату для пышного празднования в ленинградской гостинице «Астория» ожидаемого взятия города. Были даже отпечатаны приглашения, так и оставшиеся неразосланными.

Концертный зал филармонии был заполнен до отказа. Люди пришли в лучшей одежде… Музыканты, несмотря на теплую августовскую погоду, были в пальто и перчатках с обрезанными пальцами – голодающий организм постоянно испытывал холод. По всему городу люди собрались на улицах у громкоговорителей. Генерал-лейтенант Леонид Говоров, с апреля 1942 г. возглавлявший оборону Ленинграда, приказал за несколько часов до начала концерта обрушить на немецкие позиции шквал артиллерийских снарядов, чтобы обеспечить тишину хотя бы на время исполнения симфонии. Включенные на полную мощность громкоговорители были направлены в сторону немцев – город хотел, чтобы враг тоже слушал.

«Само исполнение Седьмой симфонии в осажденном Ленинграде, – объявил диктор, – свидетельство неистребимого патриотического духа ленинградцев, их стойкости, их веры в победу. Слушайте, товарищи!» И город слушал. Слушали подступившие к нему немцы. Слушал весь мир…

Через много лет после войны Элиасберг встретился с немецкими солдатами, сидевшими в окопах на окраинах города. Они рассказали дирижеру, что, услышав музыку, заплакали:

Тогда, 9 августа 1942 г., мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть. «Кого мы обстреливаем? – спрашивали мы себя. – Нам никогда не удастся взять Ленинград, потому что его жители такие самоотверженные».

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Наступление у Синявино

Через несколько дней началось советское наступление у Синявино. Оно было попыткой прорвать блокаду города к началу осени. Волховскому и Ленинградскому фронтам ставилась задача соединиться. В то же самое время и немцы, подтянув войска, освободившиеся после взятия Севастополя , готовились к наступлению (Операция «Северный свет») с целью захватить Ленинград. Ни одна из сторон не знала о планах другой, пока не начались бои.

Наступление у Синявино опередило «Северный свет» на несколько недель. Оно было предпринято 27 августа 1942 (мелкие атаки Ленинградский фронт открыл ещё 19-го числа). Успешное начало операции заставило немцев перенаправить предназначенные для «Северного света» войска на контратаку. В этом их контрнаступлении были впервые (и с довольно слабым результатом) применены танки «Тигр» . Части 2-й ударной армии были окружены и уничтожены, и советское наступление остановилось. Однако немецким войскам тоже пришлось отказаться от наступления на Ленинград.

Операция «Искра»

Утром 12 января 1943 советские войска начали операцию «Искра» – мощное наступление Ленинградского и Волховского фронтов. После упорных боев части Красной Армии преодолели укрепления немцев к югу от Ладожского озера. 18 января 1943 372-я стрелковая дивизия Волховского фронта встретились с войсками 123-й стрелковой бригады Ленинградского фронта, открыв сухопутный коридор в 10 – 12 км, давший некоторое облегчение осажденному населению Ленинграда.

…12 января 1943… советские войска под командованием Говорова начали операцию «Искра». На немецкие позиции обрушилась двухчасовая артподготовка, после чего по льду замерзшей Невы двинулись массы пехоты, прикрываемые с воздуха авиацией. За ними последовали танки, переправлявшиеся через реку по специальным деревянным настилам. Через три дня вторая волна наступления пересекла замерзшее Ладожское озеро с востока, ударив по немцам в Шлиссельбурге… На следующий день Красная армия освободила Шлиссельбург, и 18 января в 23.00 по радио было передано сообщение: «Блокада Ленинграда прорвана!» В тот вечер в городе царил всеобщий праздник.

Да, блокада была прорвана, но Ленинград по-прежнему оставался в осаде. Под непрерывным вражеским огнем русские построили железнодорожную ветку длиной 35 километров, чтобы доставлять в город продовольствие. Первый состав, ускользнув от немецких бомбардировщиков, прибыл в Ленинград 6 февраля 1943 г. Он привез муку, мясо, сигареты и водку.

Вторая железнодорожная ветка, строительство которой было завершено в мае, позволила доставлять продовольствие в еще больших объемах, параллельно осуществляя эвакуацию мирных жителей. К сентябрю снабжение по железной дороге стало настолько эффективным, что отпала необходимость использовать маршрут через Ладожское озеро… Пайки значительно увеличились… Немцы продолжали артиллерийские обстрелы Ленинграда, причинявшие значительные потери. Но город возвращался к жизни, и продовольствия и горючего было если и не в избытке, то достаточно… Город все еще находился на осадном положении, но уже не содрогался в предсмертной агонии.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Снятие блокады Ленинграда

Блокада продолжалась до 27 января 1944, когда советское «Ленинградско-Новгородское стратегическое наступление» Ленинградского, Волховского, 1-го и 2-го Прибалтийского фронтов изгнало немецкие войска с южной окраины города. Балтийский флот обеспечил 30% авиационной мощи для окончательного удара по врагу.

…15 января 1944 г. начался самый мощный артобстрел в войне – полмиллиона снарядов обрушились на немецкие позиции в течение всего полутора часов, после чего советские войска перешли в решительное наступление. Один за другим освобождались города, так долго находившиеся в руках немцев, а немецкие войска под натиском вдвое превосходящих численностью частей Красной армии неудержимо откатывались назад. Потребовалось двенадцать дней, и в восемь часов вечера 27 января 1944 г. Говоров наконец смог доложить: «Город Ленинград полностью освобожден!»

В тот вечер в ночном небе над городом рвались снаряды – но это была не немецкая артиллерия, а праздничный салют из 324 орудий!

Она продолжалась 872 дня, или 29 месяцев, и наконец этот момент настал – блокада Ленинграда закончилась. Потребовалось еще пять недель, чтобы полностью выбить немцев из Ленинградской области…

Осенью 1944 г. ленинградцы молча смотрели на колонны немецких военнопленных, вошедших в город, чтобы восстанавливать разрушенное ими самими. Глядя на них, ленинградцы не испытывали ни радости, ни гнева, ни жажды отмщения: это был процесс очищения, им просто нужно было посмотреть в глаза тем, кто так долго причинял им невыносимые страдания.

(Р. Колли. «Блокада Ленинграда».)

Летом 1944 г. финские войска были оттеснены за Выборгский залив и реку Вуоксу.

Музей обороны и блокады Ленинграда

Даже во время самой блокады городскими властями собирались и показывались публике военные артефакты – вроде немецкого самолета, который был сбит и упал на землю в Таврическом саду. Такие объекты собирались в специально отведенном здании (в Соляном городке). Выставка вскоре превратилась в полномасштабный Музей обороны Ленинграда (ныне Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда). В конце 1940-х – начале 1950-х годов Сталин истребил многих ленинградских руководителей в ходе так называемого Ленинградского дела . Подобное было и до войны, после убийства в 1934 Сергея Кирова , а теперь еще одно поколение местных государственных и партийных функционеров было уничтожено, за то, что они якобы публично переоценивали важность города как независимой боевой единицы и собственную роль в победе над врагом. Их детище, Ленинградский музей обороны, был разрушен, и многие ценные экспонаты уничтожены.

Музей был возрожден в конце 1980-х с тогдашней волной «гласности», когда были опубликованы новые шокирующие факты, показавшие героизм города во время войны. Выставка открылась в своем прежнем здания, но до сих пор не восстановила первоначальный размер и площадь. Большая часть прежних её помещений тогда уже успела перейти к разнообразным военным и правительственным учреждениям. Планы постройки нового современного здания музея были приостановлены из-за финансового кризиса, но нынешний министр обороны Сергей Шойгу обещал всё же расширить музей.

Зеленый пояс Славы и монументы в память блокады

Празднование памяти осады получило второе дыхание в 1960-х годах. Ленинградские деятели искусства, посвящали свои произведения Победе и памяти о войне, свидетелями которой были сами. Ведущий местный поэт и участник войны Михаил Дудин предложил возвести кольцо памятников на местах боёв тяжелейшего периода блокады и связать их зелёными насаждениями вокруг всего города. Это было началом «Зеленого пояса Славы».

29 октября 1966 на 40-м км Дороги Жизни, на берегу Ладожского озера в районе села Кокорево был сооружён памятник «Разорванное кольцо». Разработанный Константином Симуном, он был посвящён как тем, кто спасся через замерзшую Ладогу, так и погибшим в ходе блокады.

9 мая 1975 на площади Победы Ленинграда был установлен монумент героическим защитникам города. Этот памятник представляет собой огромный бронзовое кольцо с разрывом, который указывает на место, где советские войска в конце концов прорвали немецкое окружение. В центре русская мать укачивает своего умирающего сына-солдата. На памятнике начертана надпись: «900 дней и 900 ночей». Выставка под памятником содержит наглядные свидетельства этого периода.