Защита семьи в церковно-общественном диалоге в России: некоторые аспекты деятельности Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства

В Патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства поступают просьбы разъяснить оценку использования в нормативных правовых актах терминов «насилие в семье» и аналогичных терминов («семейное насилие», «семейно-бытовое насилие», «домашнее насилие» и т.п.), которую Комиссия ранее дала в своем официальном комментарии в связи с обращениями в отношении Федерального закона «Об основах социального обслуживания граждан в РФ».

В указанном комментарии, в частности, отмечено: «В законе также использован юридически неопределенный и представляющий семью в неблагоприятном свете термин «насилие в семье», что не вполне отвечает приоритетам государственной семейной политики, направленным на повышение общественного престижа семьи и ее социального статуса. Известно, что этот термин широко используется при проведении в жизнь разрушительных и неблагоприятных для семьи подходов и решений. Комиссия считает нежелательным какое-либо использование этого термина (и аналогичных ему терминов «семейное насилии», «семейно-бытовое насилие», «домашнее насилие» и т.п.) в нормативных правовых актах любого уровня».

Такая оценка со стороны Комиссии основана на тщательном анализе проблем, связанных с концепцией т.н. «семейного насилия» (или аналогичными – «домашнего насилия» и т.п) в ее реально существующем мировоззренческом, ценностном и правовом контексте. Речь идет об истории формирования и использования этой концепции, о связанном с ней идейным, ценностным и мировоззренческим содержании, о специфике ее современного применения, направленности предлагаемых в связи с этой концепцией правовых и иных решений.

Разумеется, когда речь идет о реально совершаемом или совершенном преступлении, его следует пресекать и реально преследовать по закону, вне зависимости от того, является ли преступник родственником жертвы преступления. Однако, к сожалению, подходы и представления, связанные с концепцией «семейного насилия», выходят далеко за эти здравые рамки и имеют направленность, которую трудно признать доброкачественной в нравственном и правовом отношении.

Эксперты Комиссии отмечают целый ряд проблем в этой области, многие из которых неотделимы от концепции «семейного насилия» в ее современном виде. Эксперты отмечают, что специфическое мировоззренческое и идейное наполнение концепции «семейного насилия» становится вполне очевидным при анализе существующего корпуса документов соответствующей направленности, в том числе международных. Очевидна, в частности, неразрывная связь этой концепции с идеями радикального феминизма, в рамках которых мужчины неизменно выступают в качестве потенциальных «агрессоров» в отношении женщин, а взрослые – в качестве источника угрозы в отношении детей, особенно в рамках брака и семьи, представляемых в качестве институтов «подавления» и «насилия». Несомненна неадекватность таких представлений, их опасность для общества, несовместимость с традиционными нравственными и правовыми ценностями.

Эти представления не соответствуют и методологически корректным научным данным. В действительности и здравый смысл, и многочисленные данные исследований говорят о том, семья, основанная на браке, является в целом наиболее безопасным и благоприятным окружением как для женщин, так и для детей.

Фактически, концепция «семейного насилия» в том виде, в каком она сформировалась на сегодняшний день, оказывается направленной отнюдь не против реального насилия или преступности, а против семьи как таковой. Систематические ссылки на эту концепцию ведут к тому, что семья начинает восприниматься в обществе не как одна из его главных ценностей, главная защита для его наиболее уязвимых членов, а как источник проблем, опасности и угрозы для них. Это, разумеется, недопустимо.

Неудивительно, что и правовые решения, предлагаемые в рамках подобных концепций, также не отвечают общественному благу и, зачастую, вступают в явное противоречие с базовыми принципами справедливости и соразмерности юридических норм. По мнению экспертов Комиссии, эти дефекты тесно связаны с упомянутыми ранее мировоззренческими проблемами.

Достаточно упомянуть лишь некоторые из таких правовых недостатков, свойственных как уже существующим правовым решениям в этой области, так и подходам, предлагаемым сторонниками концепции «семейного насилия» в качестве своего рода «стандартов» международного или национального уровня.

Так, внедряемые в связи с ними определения «насилия» выходят далеко за здравые правовые рамки. В соответствии с ними к «насилию» могут быть отнесены отнюдь не только справедливо преследуемые по закону физические посягательства, но и такие действия, для юридического преследования которых не может существовать никаких здравых оснований. Помимо прочего, речь зачастую идет о «криминализации» нормальных воспитательных действий родителей.

Серьезные вопросы вызывает «профилактическая» направленность предлагаемых сторонниками концепции «семейного насилия» правовых решений. Фактически, под «профилактикой» в них понимается не создание здоровой нравственной атмосферы в обществе и укрепление семейных ценностей, но возможность принудительного юридического вмешательства в жизнь граждан и семей тогда, когда никакие реальные и опасные противоправные действия еще никем не совершаются. При этом предлагаемые меры (такие как охранные предписания, профилактический учет и т.д.) не отвечают элементарной справедливости, позволяя ограничить человека в правах (в том числе родительских), свободе или возможностях использования своего имущества без всяких веских доказательств его виновности в каких-либо противоправных действиях, на основании одних словесных обвинений. Подобные подходы, будучи попросту несправедливыми в правовом отношении, едва ли могут поддерживаться христианами.

Регулярно звучащие предложения отнести дела о т.н. «семейном насилии» к категории дел публичного обвинения также вызывают у экспертов серьезные возражения. На практике речь идет о лишении членов семьи возможности, в случае произошедшего конфликта, простить друг друга и принять решение примириться. Как представляется, такие предложения попросту не учитывают многообразие человеческих темпераментов, человеческое несовершенство и сложность межличностных отношений. Вряд ли можно считать вполне правильной ситуацию, когда в рамках семейного конфликта одних родственников будут защищать от других независимо от их собственного желания.

Эксперты полагают, что правовые меры, предлагаемые в рамках указанных подходов, являются серьезной угрозой для нормального выстраивания семейных отношений, способствуя не столько предотвращению реальных насильственных действий, сколько возникновению и эскалации конфликтов между супругами, а также опасной манипуляции обвинениями в «насилии» в ходе таких конфликтов.

Комиссия исходит из того, что распространению реального насилия, в том числе и между родственниками, способствует вовсе не недостаток тех или иных законодательных инструментов, а упадок семейных и нравственных ценностей в обществе. Укрепление семьи и семейных ценностей, брака, создание нравственной атмосферы, содействующей выстраиванию между людьми отношений, основанных на любви и уважении, а вовсе не «профилактические» законы репрессивной направленности, должны стать основой профилактики проблем межличностных отношений, в том числе и в семье. Именно это – верный путь к предотвращению любых реальных проблем в семье, а через нее – и в обществе в целом.

Комиссия обращают внимание на то, что в основе правового регулирования семейных отношений в России должны лежать, с одной стороны, верные представления о семье, ее роли и значении в обществе, основополагающих правах родителей, а с другой – традиционные для нашей страны семейные и нравственные ценности. Здесь недопустимо слепое копирование тех или иных зарубежных подходов, особенно тех, которые уже плохо зарекомендовали себя на практике в других странах.

В этой ситуации лоббирование введения в России законов о «профилактике семейного насилия», построенных по зарубежному образцу, вызывает, как минимум, недоумение. В зарубежной практике их применение ведет к серьезным проблемам, а их принятие в России будет способствовать не столько предупреждению реальных преступных действий, сколько дальнейшему ослаблению семьи, семейных отношений и ценностей в нашей стране, а также серьезному нарушению прав граждан.

Как представляется, отсутствие в российском праве специальной правовой категории, в которую было бы искусственно выделено «семейное насилие», отнюдь не мешает осуществлять справедливое уголовно-правовое преследование в тех ситуациях, в которых действительно имеют место реальные преступления насильственного характера – независимо от того, являются ли преступник и жертва посторонними или близкими людьми. В действительности, по мнению экспертов Комиссии, для создания такой категории не существует реальных оснований. Едва ли отсутствие такой категории (то есть особого выделенного названия) может помешать установлению факта реального совершения преступных действий, когда они действительно имеют место, и принятию необходимых уголовно-правовых мер в связи с этим. Те проблемы, которые действительно существуют в этой области, связаны не с необходимостью принятия тех или иных новых законов, а с недостатками существующей правоприменительной практики.

Позиция Комиссии, отраженная в процитированном ранее комментарии, учитывает как эти, так и иные факты и экспертные оценки.

При этом Комиссия осознает, что отдельные православные верующие могли вполне добросовестно пользоваться понятием «семейное/домашнее насилие» вне его концептуального контекста либо просто в силу неосведомленности о связанных с ним системных проблемах. Вместе с тем, в современных условиях, как отметила в указанном комментарии Комиссия, «этот термин широко используется при проведении в жизнь разрушительных и неблагоприятных для семьи подходов и решений» . При этом приходится признать, что этот термин и его аналоги едва ли могут быть полностью отделены от своих недоброкачественных идеологических корней и концептуального контекста. В связи с этим Комиссия выступает против использования указанных терминов как в правовом, так и в общественном поле, и рекомендует православным христианам воздерживаться в дальнейшем от какой-либо поддержки связанных с ними концепций.

В этой связи также необходимо иметь в виду Позицию Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства по проекту Федерального закона № 600971-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» , где рассмотрен вопрос о правомерности уголовного преследования родителей за применение наказаний в воспитании детей.

Пресс-служба Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства

Патриаршая комиссия по вопросам семьи, существующая с 2011 года, уполномочена заниматься на общецерковном уровне целым рядом важных вопросов, одним из которых формирование позиции Русской Православной Церкви по актуальным вопросам в сфере защиты и поддержки семьи, а также по законопроектам в сфере семейных отношений, материнства и детства, ведение от имени Русской Православной Церкви диалога по вопросам семьи с органами государственной власти и местного самоуправления всех уровней.

В этом диалоге Патриаршая комиссия уделяет большое влияние правовым вопросам - поскольку законодательство серьезно влияет на демографию и положение семьи, являясь своего рода практическим отражением тех или иных ценностей. В зависимости от того, отражаются ли в нормах закона те или иные взгляды на семью, они могут либо создать условия для рождения детей, распространения многодетности - либо эти условия уничтожить.

В течение нескольких последних лет Патриаршая комиссия опубликовала немало официальных документов, дающих оценку различных законодательных предложений и иных решений, связанных с защитой семьи и прав родителей.

Эти документы предназначены не только для законодателей или представителей государственной власти. Они обращены и ко всем православным христианам и здоровым общественным силами, желающим сохранить и защитить семью как основу будущего России и всего нашего народа. В этих документах собраны важные богословские, нравственные и правовые ориентиры для общественного и церковного диалога с государством. Многие люди и организации, которым небезразличны судьбы нашего отечества, считают весьма полезным для себя их содержание.

Несмотря на то, что документы эти, как правило, связаны с оценкой конкретного законопроекта или какой-то иной конкретной инициативы, в них излагаются важные общие принципы православного христианского отношения к семье и вопросам семейного законодательства.

Так, к примеру, Комиссия обращает внимание на то, что, с точки зрения нравственных принципов, государство обязано уважать основополагающие права родителей в области воспитания детей и принятия решений, которые их касаются. Церковь убеждена, что «государство не имеет права на вмешательство в семейную жизнь, кроме случаев, когда существует доказанная опасность для жизни, здоровья и нравственного состояния ребенка и когда эту опасность нельзя устранить через помощь родителям и через методы убеждения», а право воспитывать детей, выбирать для этого методы и подходы, принимать иные решения, касающиеся детей - принадлежат не государству, а их родителям.

Любые законодательные решения, приводящие к ущемлению прав и свободы родителей в отношении воспитания их детей, а значит и выбираемых ими конкретных методов защиты их прав и интересов, заботы об их психологическом благополучии, являются нравственно недопустимыми, противореча незыблемым нравственным принципам, которым учит православная вера. Комиссия подчеркивает, что православные политические и общественные деятели не должны поддерживать законодательные и практические решения, отступающие от этого принципа.

Говоря, о помощи государства семье, Комиссия подчеркивает еще один принцип - это принцип сугубой добровольности принятия любой помощи и любых услуг вообще гражданами и, в частности, семьями. Недопустимо, когда родители и семьи принуждаются к оказанию социальных услуг, социальному сопровождению. Те редкие ситуации, когда родители нарушают справедливые нормы закона и это оправдывает принудительное вмешательство в семейную жизнь, должны рассматриваться в сфере уголовного и административного права, а не законодательства о социальных услугах. Получение же любых услуг и помощи может происходить только добровольно, без какого-либо принуждения.

Большую дискуссию в обществе вызвала критика со стороны Комиссии пропаганды, использующей понятие «насилие в семье». В своих документах Комиссия указала, что этот термин широко используется при проведении в жизнь разрушительных и неблагоприятных для семьи подходов и решений. Она обратила внимание общества, на то, что такие концепции, как «семейное насилие», «домашнее насилие» и им подобные тесно связаны с ложными идеологиями, направленными против семьи - такими, как идеология радикального феминизма. Эти идеологии разрушительны для семьи и общества и основанные на них решения не могут принести пользы.

Разумеется, когда речь идет о реально совершаемом или совершенном преступлении, его следует пресекать и реально преследовать по закону, вне зависимости от того, является ли преступник родственником жертвы преступления. Однако, к сожалению, подходы и представления, связанные с концепцией «семейного насилия», выходят далеко за эти здравые рамки и имеют нравственно недоброкачественную направленность. Анализируя весь корпус документов разного уровня, в том числе международного, связанных с так называемым «противодействием семейному насилию», эксперты Комиссии обнаружили его тесную связь с идеями радикального феминизма, в рамках которых мужчины неизменно выступают в качестве потенциальных «агрессоров» в отношении женщин, а взрослые - в качестве источника угрозы в отношении детей, особенно в рамках брака и семьи, представляемых в качестве институтов «подавления» и «насилия». Эти концепции, разумеется, не просто ложны, но и разрушительны для общества, семьи и подлинных отношений любви между людьми.

Фактически, концепция «семейного насилия» в ее существующем виде направлена не столько против какого-либо реального насилия, сколько против семьи как таковой, традиционных семейных ценностей, прав родителей. Предлагаемые в связи с ней решения являются серьезной угрозой для семьи и ведут к массовому нарушению прав человека и прав семьи.

Некоторые современные представления о правах детей дают им расширительное толкование. Это противоречит традиционной культуре семейной жизни и воспитания, ведет к противопоставлению прав детей правам родителей, что недопустимо. Одно из проявлений такого подхода - попытки представить в качестве недопустимого насилия и преследовать применение родителями в воспитании детей умеренных физических наказаний.

С точки зрения православного вероучения, наказание является необходимой частью воспитания ребенка. Выбор необходимых поощрений или наказаний - это право родителей, которые должны осуществлять его исходя из любви к ребенку и целостной заботы о развитии его личности. Неправильно, когда родителей преследуют в уголовном порядке за разумное и умеренное наказание детей в их же собственных интересах, как это, увы, сегодня иногда случается.

В заключение стоит упомянуть краткое заявление Патриаршей Комиссии в связи с публикацией официальной позиции ЮНИСЕФ, поддерживающей законодательное признание однополых союзов. В нем Комиссия подчеркивает важнейшие здравые основы международного права и жестко критикует попытки под видом защиты ложно понимаемых «прав человека» отменить самого человека, перечеркнув основу человеческого общества - семью, основанную исключительно на браке мужчины и женщины. В заявлении Комиссия также обращает внимание на серьезные злоупотребления в работе многих международных структур и призывает всех православных христиан и других людей доброй воли, включая политических и общественных деятелей, всеми законными средствами противодействовать таким злоупотреблениям.

Комиссия ведет большую и серьезную экспертно-правовую работу в области защиты семьи. Можно смело сказать, что у этой работы нет аналогов на современном пространстве России. И эту работу, с Божьей помощью, Комиссия в своем служении всей церковной полноте намерена продолжать в сотрудничестве со всеми здоровыми общественными силами.

Екатерина Чистякова

На круглом столе Общественной палаты РФ, где подводились итоги принятия закона о декриминализации побоев, доклад «Проблема криминализации наказаний в семье».

По мнению патриаршей комиссии, отмена уголовного наказания за первичные побои - это «победа гражданского общества над кулуарным лоббизмом и узкими, недобросовестными групповыми интересами». Публичное порицание домашнего насилия авторы доклада считает деятельностью, направленной на разрушение семьи и общества.

Некоммерческие организации, работающие с проблемой домашнего насилия, патриаршая комиссия называет спекулянтами: «Они манипулятивно спекулируют темами так называемого «домашнего» или «семейного насилия», необходимости постоянно защищать ребенка от его собственных родителей, противопоставляют ложно понимаемые права детей традиционным семейным ценностям и правам родителей, которые веками не подвергались сомнению».

Доклад без сочувствия

Позицию патриаршей комиссии раскритиковал в Facebook Виктор Судариков, ответственный редактор портала «Православие и мир». В беседе с ТД он отметил, что в своем докладе комиссия отрицает сам факт домашнего насилия.

«Я - православный человек и поэтому внимательно отношусь ко всему, что говорится от имени православной церкви. В докладе нет сочувствия к тем, кто пережил насилие, а сама проблема домашнего насилия отрицается. О насилии с пренебрежением говорят «так называемое». В тексте нет анализа проблемы, но при этом высказано требование полностью исключить из законодательства любое (!) преследование родителей. Вывод, который напрашивается: доклад - это попытка некоторых людей всеми силами избежать ответственности за насилие в семье», - заявил Судариков.

По его мнению, запрет на вмешательство государства в дела семьи будет работать на благо только вместе с запретом на насилие. Иначе в семьях начнется «полнейшее самоуправство».

«Почему комиссия поддерживает запрет на уголовное преследование за «насилие, не причиняющее вреда»? Ведь не причиняющий вреда легкий шлепок, или когда ребенка ставят в угол - это вещи недоказуемые, они не оставляют следов. Когда на теле ребенка остаются следы, это означает, что насилие было далеко не умеренное», - говорит Судариков. По мнению журналиста, комиссия выступают за право родителя наносить ребенку повреждения, прикрываясь словом «разумные».

«В России родители любят своих детей»

Протоиерей Дмитрий Смирнов, председатель Патриаршей комиссии, заявил, что физические наказания детей - это псевдопроблема, которая раздувается с целью разрушения института семьи.

«Сейчас в уголовном кодексе есть все необходимые нормы, которые защищают ребенка от преступных действий, - отметил протоиерей. - То, что сейчас происходит - когда детей мгновенно изымают из семей или усложняют процесс усыновления ребенка родственниками, - это чиновничий произвол. Это выгодно тем, кто поддерживает педофилов. Мы хотим, чтобы у нас было как в Германии или Норвегии? Наша страна существует тысячелетия, и у нас свои ценности».

По мнению Дмитрия Смирнова, в случаях реального домашнего насилия - «когда муж избил жену», правоохранительные органы сразу реагируют, и агрессор получает срок.

«Семья - это самое безопасное место, - подчеркнул Смирнов. - Поэтому женщины хотят замуж. Наши родители любят своих детей. Детей чаще всего бьют любовники, а не родные отцы. Я бы вообще запретил так называемый гражданский брак».

Протоиерей также высказался за усиление профилактики домашнего насилия, а не радикальную борьбу «против шлепков».

«Нужно, чтобы участковые внимательно выслушивали женщин, которые приходят и жалуются. Сейчас полиция ленится разбираться в этих ситуациях. И, конечно, нужно, чтобы детям еще в школе объясняли недопустимость насилия в семье», - заявил Дмитрий Смирнов.

Наказание как забота

Мнение патриаршей комиссии разделяет детский педагог, психолог, вице-президент «Фонда социально-психической помощи семье и ребенку» Татьяна Шишова, неоднократно выступавшая в поддержку декриминализации побоев.

«Норма о декриминализации побоев была принята год назад и, слава богу, скорее всего уже не вернется в уголовный кодекс». Татьяна Шишова напоминает один из пунктов доклада - о том, что за педофилию был осужден западный идеолог запрета физических наказаний детей Питер Ньюэлл. По мнению Шишовой, этот факт указывает на заинтересованность именно педофилов в том, чтобы родитель за шлепок оказывался в тюрьме, а дети легко изымались из семей.

При этом психолог высказалась за допустимость телесных наказаний в некоторых случаях.

«Лучше обходиться без физического воздействия, но бывают ситуации, когда оно допустимо. Например, когда ребенок полутора-двух с половиной лет еще не понимает причинно-следственную связь. Его бывает трудно остановить от недопустимых действий, просто грозя пальцем или заявляя, что иначе он не получит сладкое. Если ребенок не слушается, лезет в драку с другими детьми, его допустимо и шлепнуть. Или подросток, который поднимает руку на мать, конфликтует с отцом. Родителям также допустимо его выпороть, чтобы он понял, кто здесь главный», - говорит Татьяна Шишова.

По ее мнению, необходимость прибегать к телесным наказаниям - это не педагогические недочеты родителей, а следствие внешних факторов, которые делают детей агрессивными.

«За последнее время сильно вырос уровень агрессии среди детей - на них влияют фильмы, игры, где насилие преподносится как геройство, - говорит Татьяна Шишова. - Есть даже специальные сайты, где детей учат издеваться над учителями, родителями, чтобы потом опубликовать видео этого в интернете. Родители умеренными наказаниями просто пытаются оградить ребенка от влияния этих факторов».

Эксперт обратила внимание и на тот факт, что сейчас органы опеки в первую очередь стремятся изъять ребенка, а уже потом начинают разбираться, действительно ли были факты насилия.

«Родителей зачастую запугивают, шантажом заставляют подписать добровольное согласие на изъятие ребенка. Это все нужно тем, кто хочет пополнить «банк» детей, которые могут быть сексуально использованы. Государство не должно вмешиваться в частную жизнь семьи. И уж тем более не должны вмешиваться некоммерческие организации, непонятно кем финансируемые», - заключила Шишова.

Церковь и культ маскулинности

Профессор богословия, протодиакон Андрей Кураев заявил, что позиция патриаршей комиссии - это следствие «культа маскулинности и брутальности», который сейчас транслирует высшее духовенство, и в качестве примера привел слова первого зампредседателя синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Александра Щипкова.

«Щипков сказал, что во время визита в Болгарию патриарх Кирилл говорил с президентом с позиции силы. Вдумайтесь: патриарх церкви - с позиции силы», - сказал Кураев. По его мнению, сегодня церковь предпочитает решать вопросы силой и поддерживать сильного - например, родителей, а не детей.

«В обсуждении уголовного преследования родителей за побои детей патриаршей комиссии можно было постоять в сторонке, а не выступать с защитой права сильного. Следует всегда вступаться за слабого, как учит христианство. Но здесь уже и речи нет о христианстве. Все идет сверху, а епископат сегодня встает на сторону элиты», - заявил Андрей Кураев и выразил убеждение, что при нынешнем патриархе ситуация не изменится.

«Насилие не может быть ценностью»

Православный священник, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН Федор Людоговский отметил, что видит в заявлении патриаршей комиссии элемент пропаганды. По его мнению, обвинения в адрес НКО, помогающих семьям и детям-сиротам, появляются из-за того, что в ходе деятельности этих организаций всплывают различные неприглядные истории, которые чиновники хотели бы скрыть.

Людоговский также заявил, что современная семья не может быть абсолютно закрытой, однако вмешательство государства должно быть очень деликатным и четко регламентированным.

«Каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно, - сказал священнослужитель. - Часто органы опеки изымают детей, выполняя некую «разнарядку» по борьбе с правонарушениями в семье, иногда им действительно проще ребенка изъять. Госпрограммы профилактики домашнего насилия в России сейчас не существует, поэтому используются карательные меры».

При этом Федор Людоговский подчеркнул, что телесные наказания детей не могут считаться традиционной ценностью.

«Люди слабы, и родители действительно могут в некоторых ситуациях не выдержать, но на физическое наказание следует смотреть как на нечто нежелательное, хотя, увы, в какой-то мере неизбежное. Естественно, я не говорю о наказаниях, которые приводят к телесным повреждениям и психологическим травмам», - сказал Людоговский.

Декриминализацию побоев он признал неудачным решением. «Это привело к нескольким страшным случаям насилия в семье - не только над детьми, но и над женщинами, - сказал Людоговский.- Достаточно вспомнить, как в Подмосковье муж ».

29 мая 2017 года был подписан Указ Президента Российской Федерации, объявляющий 2018-2027 годы в нашей стране Десятилетием детства. Правительству Российской Федерации было поручено в трехмесячный срок утвердить план основных мероприятий, проводимых в рамках этого Десятилетия до 2020 года.

Православные верующие, как и многие другие российские граждане, ожидали, что Десятилетие детства продолжит движение нашей Родины в направлении, намеченном в утвержденной в 2014 году «Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации до 2025 года», то есть станет одним из шагов, «направленных на поддержку, укрепление и защиту семьи как фундаментальной основы российского общества, сохранение традиционных семейных ценностей, повышение роли семьи в жизни общества, повышение авторитета родительства в семье и обществе» .

Однако по приближении окончания срока, отведенного на подготовку плана мероприятий Десятилетия детства, в Русскую Православную Церковь, в том числе в Патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства, поступает все больше обращений от граждан и организаций, обеспокоенных содержанием этого документа. По мнению их авторов, многие пункты готовящегося плана могут не только не содействовать укреплению и защите семьи, что является необходимым условием подлинной заботы о детях, но и стать источником опасности для семьи, прав родителей, традиционных семейных и нравственных ценностей народов России. Изучив сложившуюся ситуацию, Патриаршая комиссия вынуждена заявить, что в значительной мере разделяет эту обеспокоенность общественности.

Прежде всего, за все время работы над планом мероприятий, проводимых в рамках Десятилетия детства, ни один из вариантов проекта этого документа не был официально опубликован участвующими в его разработке ведомствами для всеобщего сведения. В результате многие общественные организации и эксперты, представители традиционных религиозных общин нашей страны, не говоря уже о самих российских родителях и семьях, интересы которых прямо затрагивает этот документ, оказались фактически исключены из процесса его обсуждения. Иными словами, доступ к участию в доработке проекта, его критической оценке, в реальности получили лишь представители довольно ограниченного круга «избранных» организаций и специалистов. Только благодаря усилиям некоторых из них широкая общественность смогла познакомиться с несколькими вариантами текста проекта, причем неофициально.

Такая ситуация не может быть признана здоровой и нормальной. Президент России В.В. Путин неоднократно отмечал, что вопросы, затрагивающие интересы российских семей, никогда не должны решаться келейно, без учета мнения всего нашего общества.

Необходимо подчеркнуть, что предложенный в июне этого года первый вариант проекта плана мероприятий, когда с ним все же смогло ознакомиться общество, вызвал серьезную и во многом обоснованную критику со стороны многих специалистов и организаций, выступающих в защиту семьи и прав родителей, российских семейных ценностей и традиций. Однако, как следует из доработанного варианта проекта, который стал доступен впоследствии, их замечания и критика были учтены лишь в весьма незначительной степени. Это вызывает серьезную тревогу.

Уместно напомнить в этой связи о прозвучавших некоторое время тому назад в стенах Государственной Думы РФ словах Святейшего Патриарха: «Серьезно угрожают семье, а значит, и обществу попытки ограничить права отца и матери, лишить их возможности воспитывать детей в духе своего мировоззрения и традиционных нравственных ценностей. Нередко права детей искусственно противопоставляются правам семьи и родителей. В то же время забота о защите подлинных интересов ребенка требует поставить во главу угла заботу о семье, определить, признать и защищать право родителей на воспитание детей» .

Между тем, многие пункты неофициально опубликованных вариантов проекта стали причиной обоснованной озабоченности экспертов и организаций, выступающих в защиту прав семьи и родителей, подчеркивающих значение традиционных семейных и нравственных ценностей. Они несут с собой серьезные риски и могут привести к нанесению вреда семье ― основе российского общества. Патриаршая комиссия убеждена, что мероприятия, реализуемые в рамках Десятилетия детства, не должны нести с собой рисков и угроз для семьи.

Так, у многих экспертов вызывает серьезную обеспокоенность внедрение в российскую практику термина «ответственное родительство». В документах международных структур этот термин, как правило, используется в контексте вопросов т.н. «планирования семьи» и тесно связан с контролем над рождаемостью, вопросами «сексуального и репродуктивного здоровья», т.н. «сексуального образования» детей и молодежи ― то есть со всем тем, что активно и системно используется как для разрушения традиционных семейных и нравственных ценностей, так и для фактического уничтожения самого нашего народа. Многие организации, популяризующие этот термин в России, весьма своеобразно понимают «ответственное родительство», считая его условием не только следование «правильным», с их точки зрения, методам воспитания детей, но и материальное благополучие семьи. В такой ситуации государственная поддержка «ответственного родительства» рискует стать инструментом не укрепления, а разрушения традиционных семейных ценностей, проводником фактического стороннего контроля над семьей и вмешательства в ее жизнь. Не менее серьезные опасения вызывает попытка навязать российскому обществу некоторые иные чуждые для него и ценностно небезопасные термины, такие как «замещающая семья».

Хорошо известно, что действующее российское законодательство в отношении защиты семьи весьма несовершенно. К сожалению, оно не обеспечивает в полной мере и достаточно эффективно надлежащей защиты прав семьи и родителей. Нормы действующего законодательства, предусматривающие возможности вмешательства в семейную жизнь и привлечения родителей к ответственности за те или иные, реальные или мнимые, нарушения, в значительной мере избыточны и чрезмерны. В таких условиях нельзя поддержать предложения, предполагающие введение новых мер юридической ответственности для родителей за те или иные действия, ужесточения такой ответственности.

Защита детей от реальных угроз и настоящего насилия ― это, разумеется, необходимое и благое дело. Но требования силами государства бороться «со всеми видами насилия» могут стать серьезной угрозой для семьи в нынешней ситуации, когда термины «насилие» или «жестокое обращение» часто чрезмерно широко понимаются как в теории, так и на практике. Не секрет, что сегодня «насилием» может объявляться и, увы, уже нередко объявляется нормальное поведение заботливых и любящих родителей, которые управляют жизнью и поведением своего ребенка, предъявляют к нему необходимые требования или применяют те или иные воспитательные меры. То, что преподносится обществу и политикам как «борьба с насилием», на этом фоне на практике может легко превратиться в борьбу против семьи, родителей и традиционной российской культуры семейной жизни и воспитания детей. Особенно серьезные опасения это вызывает в условиях, когда к планированию и осуществлению государственной семейной политики имеют допуск специалисты и организации, позволяющие себе всерьез заявлять, что «потенциал насилия скрывают в себе сами основания российской культуры».

Детство немыслимо вне семьи. Десятилетие детства должно стать временем подлинного уважения к семье, ее настоящей защиты и поддержки ― только так, через семью, можно действительно заботиться о детях. Но, к сожалению, многие важнейшие цели, заявленные в Концепции государственной семейной политики и других государственных документах, ― разработка и реализация мер подлинной поддержки семьи, в том числе экономической и налоговой, совершенствование защиты прав родителей, поддержка семейных и родительских клубов ― во многом остаются словами, далекими от воплощения в жизнь декларациями. Между тем, без их реализации нас ждет усугубление и без того тяжелой демографической ситуации, нашей стране угрожает новое падение рождаемости. О каком Десятилетии детства можно будет говорить в стране, где рождается мало детей?

Наконец, Десятилетие детства ― это прямой призыв к защите жизни детей во внутриутробном периоде их развития. Говоря о совершенствовании государственной политики охраны детства, было бы лицемерно забывать о том, что сотни тысяч детей ежегодно гибнут в нашей стране в результате сознательного пресечения их жизни абортом. Частью Десятилетия детства должна стать эффективная работа по предотвращению этой трагедии. Одним из шагов в эту сторону Патриаршая комиссия призывает сделать реализацию предложения Святейшего Патриарха по прекращению финансирования уничтожения детских жизней абортами в рамках программ обязательного медицинского страхования.

Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства призывает провести действительно открытое и широкое обсуждение проекта плана мероприятий, предполагаемых к осуществлению в рамках Десятилетия детства. Оно должно пройти с участием всех заинтересованных общественных сил, прежде всего самих семей и родителей, общественных организаций и экспертов, выступающих в защиту семьи, прав родителей, традиционных семейных и нравственных ценностей, представителей Русской Православной Церкви и других традиционных религиозных общин России, выражающих нравственные убеждения огромной части жителей нашей Родины. Их голосу и требованиям должно быть уделено самое серьезное внимание при доработке этого важного государственного документа.

В обществе и церковной поддержке семьи.

История

14 сентября 2011 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил создание Патриаршего совета по вопросам семьи и защиты материнства с рабочими группами по направлениям: просвещение, популяризация семейных ценностей в обществе; поддержка многодетной семьи ; противодействие абортам , помощь одиноким матерям ; помощь детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей .

15 марта 2012 года решением Священного Синода Патриарший совет по вопросам семьи и защиты материнства переименован в Патриаршую комиссию по вопросам семьи и защиты материнства .

6 апреля 2012 года в Сергиевском зале кафедрального соборного Храма Христа Спасителя под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла состоялось первое заседание Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства .

В июне 2012 года отмечалось, что данная комиссия должна сыграть особую роль в церковно-государственном диалоге по вопросам семьи. .

2 октября 2013 года решением Священного Синода название было изменено на «Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства», тем же решением было утверждено Положение о Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, а протоиерей Димитрий Смирнов становится председателем комиссии .

Состав

• протоиерей Димитрий Смирнов , председатель, сопредседатель Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского Патриархата;
• епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов) - заместитель председателя;
• протоиерей Владимир Воробьёв , ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета;
• протоиерей Артемий Владимиров , настоятель храма Всех святых в Красном Селе г. Москвы;
• протоиерей Лев Махно , заведующий кафедрой теологии Тульского государственного университета;
• протоиерей Андрей Воронин , директор Ковалевского православного детского дома Костромской области;
• Легойда Владимир Романович , председатель Синодального информационного отдела;
• Юрьев Евгений Леонидович , советник Президента РФ по социальным вопросам - по согласованию;
• Малофеев Константин Валерьевич , председатель попечительского совета Благотворительного фонда свт. Василия Великого - по согласованию;
• Якунина Наталья Викторовна , председатель Попечительского совета программы «Святость материнства» - по согласованию;
• Иваненко Сергей Александрович - Секретарь Комиссии;

Напишите отзыв о статье "Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства"

Примечания

Ссылки

• // patriarchia.ru
• // patriarchia.ru
• // Интерфакс -религия
• // Вести ФМ

Учреждения Комиссии Прочее

Отрывок, характеризующий Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства

В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.

8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.