Закон о дискриминации побоев в семье. Бьет, значит, платит штраф: что надо знать о декриминализации побоев в семье. Что изменилось сейчас

Кого разрешат бить без уголовной ответственности, что спорного в этой инициативе и к чему она может привести.

В закладки

Фото Валерия Шарифулина, ТАСС

11 января Госдума в первом чтении законопроект, согласно которому предлагается исключить побои в семье из списка уголовных преступлений и перенести их в разряд административных.

Госдума почти единогласно проголосовала за поправки. В их поддержку выступили 368 депутатов, один парламентарий высказался против и ещё один воздержался. Поправки к инициативе обязали представить в трёхдневный срок, то есть до 14 января включительно.

Если законопроект одобрят, правонарушение всё равно частично останется в сфере уголовного преследования. Административная ответственность наступит только после побоев, совершённых в семье впервые.

Она предусматривает штраф от 5 до 30 тысяч рублей, от 60 до 120 часов обязательных работ или арест на срок от 10 до 15 суток. Повторное преступление будет караться согласно Уголовному кодексу.

Сейчас за побои в семье наравне с преступлениями по мотивам религиозной, политической, расовой или национальной ненависти. Как следует из статьи 116 УК РФ, правонарушителю грозит одна из мер: до 360 часов обязательных работ, до одного года исправительных или до двух лет принудительных работ, до шести месяцев ареста, до двух лет ограничения или лишения свободы.

Что такое побои близких родственников

Если руководствоваться точными , речь идёт не о побоях в семье, а побоях в отношении близких лиц. Под таковыми следует понимать супруга или супругу, родителей, детей, усыновителей и усыновлённых, родных братьев и сестёр, дедушку, бабушку и внуков. Кроме того, близкие лица - это опекуны и попечители, гражданские супруги и сожители.

В законе также говорится, что близкими лицами стоит называть неких «лиц, состоящих в свойстве». С юридической точки зрения, таковыми принято считать мачеху, отчима, пасынка и падчерицу.

Свёкор, свекровь, тесть, тёща, сват, деверь, золовка, невестка, шурин и свояченица близкими лицами не являются, адвокаты, основываясь на судебной практике.

Уголовный кодекс разделяет побои и причинение лёгкого вреда здоровью. Последнее влечёт за собой утрату общей трудоспособности или расстройство здоровья.

Один нанесённый удар побоями - его приравняют к хулиганству или оскорблению. Побоями называют только неоднократные удары.

А вот сами неоднократные удары вместе с целым «букетом» насильственных действий. К примеру, нельзя щипать, сдавливать и сечь, вырывать волосы и делать всё остальное, что может причинить физическую боль.

Вас могут обвинить в побоях, если у оппонента появились ссадины, синяки, небольшие раны или ушибы. С другой стороны, видимых следов может и не остаться, но по этой статье также проходит расстройство здоровья на срок более шести дней. Аналогичные рекомендации есть в Министерства здравоохранения РФ.

По данным Министерства внутренних дел России, в 2015 году за побои в семье привлекли свыше 6,7 тысяч человек, наказали - 4,5 тысяч обвиняемых. Как уточнили в МВД, всех этих людей осудили не за шлепки в воспитательных целях, а за побои с умыслом причинения боли. Правозащитники , что статистика не фиксирует многие преступления, поскольку жертвы боятся или смирились с побоями со стороны родственников.

Фото Петра Кассина, «Коммерсантъ»

Зачем декриминализируют побои

Побои решили выводить из УК РФ в 2015 году. Инициатором Верховный суд России. Изменения в июле 2016 года.

По мнению председателя ВС РФ Вячеслава Лебедева, за последние годы «значительно» возросло число обвинений за побои и другие преступления небольшой тяжести.

По статистике инстанции, с 2000 по 2014 год количество таких дел возросло с 15% (184 тысяч человек) до 46% (330 тысяч) от всех рассмотренных судами. Сам Лебедев уверен, что декриминализация не приведёт к росту преступности и появлению чувства безнаказанности.

Человека останавливает не то, что он станет уголовником, а осознание того, что совершённое им неправильно, неправомерно. Это даст человеку возможность более серьёзно относиться к своим действиям, потому что повторение преступления в будущем повлечёт уже уголовную ответственность.

Вячеслав Лебедев, председатель Верховного суда РФ

Однако в июле 2015 года из УК РФ исключили только побои, которые наносят не близким людям. Те изменения неофициально нарекли «законом о шлепках», который фактически позволил привлекать родителей к уголовной ответственности за лёгкие телесные наказания.

Сенатор Елена Мизулина удивилась наличию «поправок, одна из которых прямо направлена на разрушение российских семей», и внесла свой законопроект уже через три недели после принятия закона президентом.

Законопроект Мизулиной сперва отвергло правительство, после чего на доработку партия «Единая Россия». Инициаторами выступила многочисленная группа однопартийцев, но закон часто связывают с самыми известными из них: депутатом Госдумы Ольгой и сенатором Совета Федерации Еленой , ранее возглавлявшими комитет ГД по вопросам семьи, женщин и детей.

У людей вызвало объективное недоумение, почему конфликты внутри семьи, нанесение побоев в отношении родственников являются преступлением, а такие же действия, совершённые на улице, - административным правонарушением. Наш законопроект предлагает эту коллизию устранить.

Ольга Баталина, депутат Госдумы

Мизулина, в свою очередь, объясняла, что закон в прежней редакции носит спорный и антисемейный характер.

За шлепок в семье можно получить до двух лет и клеймо уголовника на всю жизнь, за побои на улице - штраф до 40 тысяч рублей. Такая ситуация недопустима. Необходимо править уголовный закон и убирать эти абсурдные положения.

Елена Мизулина, сенатор Совета Федерации

В итоге в декабре 2016 года в Госдуму внесли поправки, которые и приняли в первом чтении два дня назад. Дискуссии о том, стоит ли декриминализировать побои в семье, не прекращались с момента внесения законопроекта.

Реакция

«Закон о шлепках» Русская православная церковь. В Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства , что инициатива принесёт «обществу и его нравственной жизни значительно больше вреда, чем пользы».

Фото пресс-службы Патриарха Кирилла

При этом РПЦ со ссылкой на Священное писание допускала, что родители могут использовать «разумные и любовные» физические наказания для своих детей. Церковь замечала, что это должно оставаться свободным решением в каждой семье, и никаких законов в этой сфере не требуется.

Православные христиане, разумеется, на практике могут иметь разные взгляды и убеждения по вопросам воспитания своих детей, желательности и допустимости использования в воспитании тех или иных подходов и методов, включая и средства семейной дисциплины. Однако попытки искусственного законодательного ограничения этого права родителей противоречат учению православной церкви.

Из заявления Патриаршей комиссии

По адвоката коллегии «Карабанов и партнёры» Алёны Адлер, административная ответственность за семейные побои только развяжет руки дебоширам.

Уголовная ответственность сдерживает насилие психологически. Если правонарушитель будет осуждён за побои в отношении близких, то это может стать, например, причиной отказа в трудоустройстве или сыграет роль при решении вопроса о том, с кем останется ребенок после развода.

Алёна Адлер, адвокат коллегии «Карабанов и партнёры»

Административная ответственность вместо уголовной вопреки мнению Верховного суда не будет сдерживающим фактором, утверждает адвокат Сталина Гуревич.

Если статью декриминализировать, то потенциальные насильники перестанут бояться чего бы то ни было вообще. С домашнего насилия, если не все забыли, начиналось убийство девушки в Тверской области, которая звонила в полицию, ей сказали: «убьют - приходите».

У нас административная ответственность предусмотрена за вождение в состоянии опьянения и превышение скорости, но что-то она мало кого останавливает.

Сталина Гуревич, адвокат

Руководитель правовой службы Мари Давтян , что в суде крайне трудно доказать причинно-следственную связь побоев и непосредственного вреда здоровью. Для этого всегда нужны медицинские документы.

Близкие родственники попали под такой прессинг уголовного преследования, что скоро уже невозможно будет общаться друг с другом. Дело уже доходит до смешного – проще соседям обменяться детьми и наказать их, чем наказать собственного ребенка.

Со всех регионов поступает информация, что возбуждают дела по любым синякам ребёнка, неважно, где он их получил - обвиняют априори родителей.

Татьяна Лукашонок, сопредседатель родительского комитета СКФО

Уполномоченный при президенте России по правам ребёнка Анна Кузнецова , что и без уголовной ответственности за побои в законе хватает механизмов защиты детей.

Как закон, против которого выступили практически все, в итоге одобрили

Против новых поправок сенатора Мизулиной выступили Госдума, Совет Федерации, Верховный суд и российское . В основном, невозможность изменения закона объясняли тем, что пока ещё очень рано делать выводы по его действию.

То, что инициативе всё-таки удалось пройти, журналисты объясняют тем, что Мизулина неизвестным образом со стороны руководителей высшего звена и президента России Владимира Путина.

Позже на большой глава государства фактически пошёл авторам инициативы навстречу. После этого все инстанции, включая правительство, также законопроект.

Конечно, невозможно, это вредно, в конце концов, это семью разрушает. И поэтому я, на самом деле против совершенно перекошенных стандартов ювенальной юстиции и, откровенно говоря, полагал, что моё поручение исполнено. Давайте вернёмся к этому ещё раз, я вам обещаю внимательно это всё посмотреть, проанализировать. Бесцеремонное вмешательство в семью недопустимо.

Владимир Путин, президент России

https://www.сайт/2018-01-22/god_spustya_chem_obernulas_dekriminalizaciya_domashnih_poboev

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии»

Год спустя: чем обернулась декриминализация домашних побоев

face to face/Instagram/Global Look Press

В феврале исполнится год, как в России приняли закон о декриминализации побоев. «Семейных» агрессоров теперь за оставленные синяки и ссадины не отправляют в колонии, а штрафуют. Противники изменений предсказывали, что нововведения развяжут руки людям, которые потенциально могут совершить насилие. Пессимистичные прогнозы начали сбываться..

Трагедии от Камчатки до Москвы

Спустя пять лет после свадьбы житель подмосковного Серпухова Дмитрий Грачев заподозрил, что его красивая брюнетка-жена Маргарита изменяет ему. Он несколько раз избил ее, а потом вывез в лес и, угрожая ножом, заставил жену признаться в измене. После этого она обратилась в полицию, но там решили, что могут помочь только профилактической беседой с мужчиной. Беседа эта прошла по телефону. Через некоторое время Грачев снова вывез свою 25-летнюю жену в лес, но в этот раз угрозами и избиениями не ограничился. Он сначала сломал ей пальцы на руках, а потом отрубил кисти топором. Сразу после этого Дмитрий отвез жену в больницу, где ей сделали срочную операцию. Одну кисть удалось спасти. История прогремела на всю страну.

Еще одна кровавая семейная драма разыгралась в Солнечногорске, где муж убил 28-летнюю Елену Вербу. По сведениям ряда СМИ, она получила 48 ножевых ранений. Убийцей оказался бывший сотрудник ФСКН Сергей Гусятников. Полиция знала, что жизнь девушки под угрозой. Она не раз снимала побои у медиков и сообщала об этом силовикам, но действенных мер предпринято также не было.

Не менее большой резонанс вызвало дело Галины Каторовой из Находки. Муж избивал ее на протяжении нескольких лет, пока она не схватила нож и не нанесла ему 11 ранений, одно из которых стало смертельным. Теперь Каторову судят за умышленное убийство. С другого ракурса на тему побоев заставила взглянуть история из Петропавловска-Камчатского. Там офицер Минобороны Андрей Зайцев избежал наказания за побои ребенку, который случайно попал снежком по его машине.

Этих историй могло бы не случиться, если бы в феврале 2017 года не начал действовать резонансный закон о декриминализации побоев в семье. Он вывел семейные побои (действия, «причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий») из действия УК и сделал их административным нарушением. Уголовное наказание сохранили лишь для побоев из хулиганских побуждений или тех, что наносились по причине розни (национальной, религиозной или социальной). При этом в приказе Минздрава было уточнено: если человек получил ссадины и гематомы, это не должно расцениваться как причинение вреда здоровью. Уголовная ответственность для семейных агрессоров наступает, лишь если уже получивший «административку» побил человека вновь (статья 116.1 УК РФ). Максимальное наказание за такое — три месяца ареста.

Одной из самых активных защитниц декриминализации бытовых побоев стала сенатор Елена Мизулина. Она заявляла, что «наказания не должны противоречить системе семейных ценностей», декриминализация «позволит оградить семьи от необоснованного вторжения». Политик объясняла, что иногда «за шлепок или подзатыльник» полиция отнимает у детей родителей, а это недопустимо. Мизулина поясняла, что после первой гуманизации статьи в 2016 году сложилась ситуация, когда побои от незнакомого человека наказывались мягко, по Административному кодексу, а те же действия от члена семьи — уже по УК.

Скептики же говорили, что наличие уголовной ответственности за побои было не идеальной, но все-таки действенной превентивной мерой для семейных дебоширов. В итоге законодатели встали на сторону Мизулиной, отменив наказание за совершенные впервые «семейные» побои.

Трехкратный рост числа жалоб

Замдиректора национального центра по предотвращению насилия «Анна» Андрей Синельников в разговоре с корреспондентом сайт напомнил, что адвокаты и правозащитники изначально предупреждали: людям, склонным к насилию, новое законодательство развяжет руки. Кажется, так и случилось. После декриминализации побоев существенно выросло число обращений от пострадавших. В основном помощи ищут жены домашних тиранов, не нашедшие поддержки в полиции и социальных службах. В 2014 году «Анна» принимала 8 тысяч таких звонков, в 2016 году — 20 тысяч, в 2017-м — около 26 тысяч, рассказали в центре. «Тенденцию роста мы связываем с прошлогодними изменениями в законодательстве, а также тем, что люди начали искать различные варианты получения помощи, причем не только психологической», — говорит Синельников.

Одной из примет нынешнего времени, продолжает представитель центра «Анна», стало увеличение числа убежищ для женщин. Такие места стали появляться во многих регионах России и представляют собой частные квартиры или стационары при государственных кризисных центрах. Туда жертвы домашнего насилия помещаются в целях безопасности. По сведениям центра «Анна», в 2002 году подобных приютов в России действовало 12, сейчас — уже 95.

Кадр "Солнечногорского ТВ"

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии, такое мы прогнозировали еще на стадии разговоров о декриминализации. Важно понимать, что насилие в семье — это систематическое явление, и каждый раз эпизоды побоев могут становиться жестче. Те случаи, о которых вы говорите (случаи Грачева и Вербы — Znak .com) — показательный пример», — говорит Синельников.

Правовой и денежный барьеры

В декабре 2017 года глава МВД Владимир Колокольцев сообщил, что к концу сентября 2017 года полицейскими было зарегистрировано свыше 164 тысяч случаев нанесения побоев, при этом в качестве преступлений (то есть в рамках УК) расследовалось лишь около 7 тысяч таких фактов. Проблемой, по словам министра, стало то, что хотя закон даже по КоАП дает возможность отправлять нарушителей под арест или привлекать к обязательным работам, суды явно предпочитают назначать штрафы.

«Более чем в 70% случаев по административным делам о побоях судами принимаются решения о назначении штрафа, что не в полной мере отвечает целям наказания. Зачастую данная мера не является серьезным сдерживающим фактором, а когда речь идет о близких людях, накладывает на семью еще и дополнительную финансовую нагрузку», — заявил глава МВД. Уже 15 января этого года стало известно, что МВД вместе с Минюстом планируют исключить наказание в виде штрафа за побои из соответствующей статьи КоАП — в этом случае останутся только административный арест или обязательные работы.

Руководитель проекта «Насилию.net» Анна Ривина добавляет, что денежное взыскание ложится бременем не на карман обидчика, а на семейный бюджет. Учитывая непростую экономическую обстановку в стране, женщине теперь проще промолчать, чем лишиться 5-30 тысяч рублей. «Получается палка о двух концах. Вроде надо сообщить о побоях куда надо, но потом самой же придется заплатить за то, что тебя побили. И в следующий раз жертва серьезно подумает — а стоит ли подавать заявление? — говорит юрист. — В результате она будет хранить в себе обиду и терпеть вероятные новые обиды от мужа. Кавээнщики по ТВ не раз шутили: „Спасибо Госдуме, теперь можно бить!“. И многие восприняли декриминализацию именно так. Раньше наличие уголовной ответственности при первом насилии служило хоть какой-то превентивной мерой для людей, склонных к агрессии. А сейчас штрафы многих не останавливают, поэтому и фиксируется рост числа насильственных действий».

Change.org

При этом от правоохранителей приходится добиваться реакции на семейное насилие, говорит Андрей Синельников. По его словам, часто правоохранители не уверены, что дело дойдет до суда, — жертвы, например, могут забрать свои заявления, примирившись на время с обидчиком.

Допуская такой исход, силовики, заваленные бумажной работой, отговаривают пострадавших требовать возбуждения дела. Или вовсе отказываются выезжать на вызовы, не считая мелкую «административку» приоритетом. В итоге, когда насилие повторяется, пострадавшие уже не видят смысла обращаться в полицию, поясняет адвокат, соавтор проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия Мари Давтян. По ее словам, даже если административное дело дойдет до суда, ждать его рассмотрения придется долго.

«Анализ обращений на наш телефон доверия показывает, что 80% жертв домашнего насилия не обращались за помощью к полиции. А 75% из тех, кто позвонил в нашу организацию, остались не удовлетворены результатом их обращения в полицию», — подытожил Синельников. Его поддерживает Ривина: «В случае с Грачевыми из Подмосковья участковый связался с ними только спустя 18 дней после обращения и просто провел беседу. Это говорит о том, что полицейские расценивают это не как проблему, а как семейную склоку, мол, не нужно выносить сор из избы».

С другой стороны, серьезные сложности возникают со статьей 116.1 УК РФ, говорящей о повторных побоях, поскольку она относится к категории частного обвинения. Это значит, что дела по ней возбуждаются мировым судьей, расследованием должен заниматься сам заявитель, то есть лично собирать доказательства, оформить документы по всем юридическим правилам, а потом доказывать обвинение в судебном процессе. Неподготовленному человеку это сделать сложно.

«Что на выходе? Хотели упростить процедуру привлечения к ответственности, а получили сложности процессуального порядка. Если человеку недостаточно штрафа для обидчика, как его привлечь к уголовной ответственности? Только ждать повторения побоев», — сетует Давтян.

До суда доходит только 3% случаев насилия

Судейское сообщество пока анализирует сведения о приговорах по делам о побоях за 2017 год. Судебный департамент Верховного суда ранее представил предварительную статистику. Из нее следует, что наказывать за избиения в России стали чаще. Указывается, что в 2015 году, когда за побои предусматривалась уголовная ответственность, из 59 500 обвиняемых были осуждены лишь 16 200 человек. А только за первое полугодие 2017 года (меньше чем за пять месяцев действий новых правил) наказание за аналогичное правонарушение получили 51 689 человек (всего было рассмотрено 72 333 таких дела). 28% протоколов были по тем или иным причинам отклонены судьями, в том числе по 4500 случаям (6,2%) было прекращено административное производство.

Андрей Синельников на это отмечает, что в статистику попадают только те случаи, по которым были возбуждены дела и начато расследование. По его словам, в действительности до судебного разбирательства доходят только 3% случаев домашнего насилия — они и отражаются в статистике. Это отчасти подтверждается приведенной Колокольцевым информацией (о 7 тысячах фактах расследований при 164 тысячах случаях нанесения побоев).

Отметим, что в предыдущие годы МВД приводило другие цифры. Так, с января 2015 по сентябрь 2016 года правоохранители зарегистрировали 97 тыс. преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, из них чуть менее трети (30,2 тыс.) составляют именно побои, следует из ранней статистики МВД.

Профилактика, наказание, помощь

Собеседники сайт указывают, что для выхода из сложившейся ситуации необходимо слияние трех составляющих: профилактики, наказания и помощи пострадавшим. В первую очередь предлагается перевести дела о домашних побоях в категорию частно-публичного обвинения. Это снимет с потерпевших непосильную для них обязанность самим расследовать преступление. При этом необходимо узаконить формулировку «насилие в отношении близких лиц».

Также юристы настаивают на принятии специального закона о профилактике семейно-бытового насилия — подобные документы действуют в странах Западной и Восточной Европы, а также СНГ.

По статистике, при их наличии случаи побоев в семье сокращаются в среднем на 30%.

Соответствующий законопроект в России написан, но не может выйти за пределы профильного комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Документ, в частности, вводит охранный ордер, который не позволит обидчикам приближаться к своим жертвам. То есть не женщина, которую избили, должна будет идти в реабилитационный центр или уезжать к родственникам, а на время разбирательства из дома уходит ее супруг. Также предлагается поднять вопрос о программах по реабилитации жертв и преступников. Агрессоров, например, могут обязать посещать специальные курсы по работе с гневом. В противном случае их ждет дополнительное наказание.

«Закон о профилактике насилия нужен, так как сейчас побои не воспринимаются как что-то недопустимое. Необходимо изменить отношение к насилию как норме, что произошло после декриминализации. Важно также понимать, что проблема шире. Жертвами агрессоров становятся не только жены и дети, но и пожилые люди. У последних, например, родственники могут силой отбирать пенсии. А старикам трудно пожаловаться на них, потому что общество осудит их самих. И выходит, что члены семьи остаются наедине со своей проблемой. То есть нужен комплексный подход к решению проблемы, и чем быстрее — тем лучше», — резюмирует Ривина.

27 января 2017 года декриминализация побоев стала свершившимся фактом, а не просто сомнительной инициативой пары депутатов. По итогам завершающего, третьего чтения 380 парламентариев высказались за закон о декриминализации побоев, трое – против. Члены фракции КПРФ отказались от голосования ввиду того, что сочли поправки в Уголовный Кодекс совершенно неразумными и недостойными обсуждения.

Благодаря новому закону домашнее насилие и побои будут караться только административным наказанием (читай – штрафом). Под каким же углом нужно смотреть на это правовое изменение, чтобы увидеть его положительные стороны?

Что законодательство считает побоями близких лиц?

Уголовный Кодекс РФ устанавливает, что побои и причинение лёгкого вреда здоровью – это совершенно разные понятия. Второе влечёт за собой временную нетрудоспособность и расстройство здоровья. Побоями же закон называет неоднократные удары, доставившие пострадавшему физическую боль. Кроме ударов к категории побоев относится целый «букет» других болевых приёмов из арсенала «настоящего» мужчины: щипки, удушения, вырывание волос.

Одиночный удар – это не побои. Закон квалифицирует одиночный удар как хулиганство и наказывает за него соответствующим образом.

Человека могут привлечь к ответственности за побои, если на теле пострадавшего остались синяки, ссадины, кровоподтёки, а также если в отсутствие всех перечисленных признаков пострадавший чувствовал общее недомогание более 6 дней. Таковыми являются рекомендации Минздрава России.

Важно также уточнить, кто является близким лицом, а кто – нет. Близкие лица – это не только кровные родственники, но и, например, гражданские супруги, мачехи и отчимы, падчерицы и пасынки. К числу близких лиц не относятся свекры и свекрови, тести и тёщи, золовки, невестки, шурины – об этом адвокаты говорят совершенно уверенно, основываясь на судебной практике.

Почему побои решили вывести из Уголовного Кодекса?

Откуда у нынешнего резонансного закона «растут ноги»? Побои начали выводить из Уголовного Кодекса ещё в июле 2015 года – только тогда речь шла о побоях, которые наносились не близким людям, а посторонним. Комплекс изменений в законодательстве, который газетные острословы окрестили «законом о шлепках», вызвал на удивление мало шума. У граждан, которые с 2016 года могут оказаться практически безнаказанно избитыми на улице, были весьма разумные основания для возмущения. Однако изменения не получили широкой огласки. Можно быть уверенным: каждый второй россиянин не в курсе того, что УК перестал защищать граждан от агрессивно настроенных уличных бойцов.

Практически сразу же после декриминализации уличных побоев сенатор Е. Мизулина возмутилась абсурдности сложившейся в российском законодательстве ситуации: бить чужих, получается, можно, а своих – нет? Абсурдность закона красноречиво подчёркивается следующим теоретическим экспериментом: если в 2-х семьях дети провинились, родителям разумнее временно обменяться детьми и отшлёпать чужих – тогда им грозит максимум штраф. Отшлёпаешь своего – будешь осуждён по всей строгости УК! Сенатор Е. Мизулина утверждает, что декриминализация семейных побоев позволит свести к минимуму «внешнее вмешательство в ячейку общества» и «защитить традиционные способы воспитания детей в семье». Однако, если в стране избиение детей и супруг считается традицией, значит со страной этой, наверное, что-то неладно.

У декриминализации побоев (не в семье, а вообще) есть ещё одна причина: на 2015 год дела о нанесении побоев в суде занимали почти 50% от общего числа дел, тогда как в начале 2000-х эта цифра была куда более скромной – всего 15%. Вероятно, суды России просто оказались неготовыми к тому, что граждане научатся и, главное, проявят желание восстанавливать справедливость цивилизованными методами.

Самым странным в истории с сенатором Мизулиной и её проектом стало то, что против поправок сперва проголосовали и Дума, и Совет Федерации, и даже Верховный Суд, инициировавший годом ранее декриминализацию побоев от посторонних. Однако Мизулиной непостижимым образом удалось добиться расположения главы государства и руководителей высшего звена. Далее Госдума поддержала декриминализацию побоев в семье. Поправки были одобрены и приняты в самые минимальные сроки – на 3 чтения ушло не более 2 недель.

Каково наказание за «домашнее» насилие по новому закону?

Е. Мизулина в своих интервью не раз и не два заявляла, что, несмотря на декриминализацию побоев в семье, наказание для виновника всё равно будет крайне серьёзным (по меркам Административного Кодекса). КоАП предусматривает 3 возможные формы наказания.

Штраф - в размере от 5 тыс. до 30 тыс. рублей.

Обязательные работы – длительностью от 60 до 120 часов.

Административный арест – длительность от 10 до 15 суток.

Важный момент: административное наказание применяется, только если побои в семье «практикуются» впервые. В случае, если супруг(а) повторно наложил(а) руки на вторую половину или ребёнка, такое деяние будет караться уже по УК.

За повторное рукоприкладство в семье не будет никаких штрафов. Гражданину грозят

Обязательные работы – длительностью до 360 часов.

Исправительные работы – до 365 дней.

Принудительные работы – до 2 лет.

Арест – до 6 месяцев.

Лишение свободы – до 2-х лет.

Вывод домашнего насилия из УК: аргументы «за» и «против»

Члены фракции ЛДПР единогласно поддержали идею декриминализации побоев в семье, а лидер партии В. Жириновский высказался по этому поводу традиционно эксцентрично. По его мнению, женщинам просто следует более внимательно относиться к выбору спутников жизни. Также Жириновский отметил как проблему высокий процент фиктивных браков в России.

Правозащитные организации, как ни странно, тоже выступили за внесение корректив. В частности, родительские комитеты утверждают, что права родителей нужно защищать не менее усердно, чем права детей, потому как сейчас в любых синяках и ссадинах на теле ребёнка обвиняют прежде всего тех, кто малыша воспитывает. Вице-спикер Госдумы А. Исаев соглашается с этим мнением, утверждая, что в Западной Европе излишнее внимание к защите прав детей привело к тому, что дети превратились во всезнающих «Павликов Морозовых», постоянно «стучащих» в полицию на собственных родственников. Уполномоченный при президенте РФ по правам ребёнка А. Кузнецова отметила, что не видит в отмене уголовного наказания за «домашнее» насилие большой трагедии, так как «в законодательстве и без того много механизмов для защиты детей».

В числе противников нового закона не только коммунисты, но и церковь. РПЦ свою позицию чётко не аргументирует, ограничиваясь ссылкой на Священное писание, которое в России, увы, законодательной силы не имеет. Церковь провозглашает, что родители имеют право применять «любовное» физическое наказание по отношению к своим детям, однако от декриминализации домашнего насилия будет «больше вреда, чем пользы».

Адвокаты и юристы тоже примыкают к противникам закона, но у них на то есть меркантильный интерес: нет нарушителей – нет дохода. По мнению юристов, уголовная ответственность и является тем самым сдерживающим фактором, который не позволяет гражданам, склонным к агрессии, пуститься «во все тяжкие». Административная ответственность, как утверждают адвокаты, сегодня мало кого пугает – известный юрист С. Гуревич приводит в пример наказание по КоАП для «пьяных» водителей, которое, очевидно, пока не приносит никаких плодов.

А что же общество?

Общество раскололось на два примерно равных лагеря. Если верить итогам опроса ВЦИОМ, свыше 50% респондентов (большинство) высказались за декриминализацию побоев в семье и всего третья часть – против. Это не значит, что ВЦИОМ выбирала для исследования отъявленных садистов – напротив, почти 80% опрошенных отметили, что «домашнее» насилие недопустимо. Просто, по мнению людей, от принятия закона уровень насилия не вырастет, а наоборот – упадёт (в худшем случае останется прежним).

Впрочем, противники нового закона оказались более активными гражданами, нежели сторонники, и даже попытались организовать митинг против декриминализации побоев – шествие должно было состояться 28 января 2017 года на Болотной площади. Однако мероприятие не было согласовано властями столицы – по мнению мэрии, для 1000 человек (таковым оказалось заявленное число участников) на площади недостаточно места, да и транспорту столь масштабное шествие создало бы препятствия. Организаторы объявили о намерении подать заявку повторно, чтобы митинг всё же состоялся в начале февраля. На том фактически и «задохнулось» народное сопротивление декриминализации побоев. Последние новости упоминают лишь о разнообразных петициях против декриминализации побоев, однако, как показывает практика, от таких петиций толку чуть.

Так что же «в сухом остатке» - разумно ли освобождать «домашних» агрессоров от уголовной ответственности? На этот вопрос должна ответить статистика: с начала 2015 года по сентябрь 2016 года случились более 1700 убийств внутри семей. Каждое 11-ое убийство в России совершается родственником. «Домашнее» насилие в нашей стране – не редкость, это масштабная проблема. А декриминализация побоев выглядит эффективным способом для высших чинов закрыть на эту проблему глаза.

Ирина (имя изменено) смотрит на меня взглядом таким усталым и затравленным, словно она только что очнулась от кошмарного сна.

«Родственники в Риге, но уехать я не могу — дочь не выпустят без разрешения ее отца».

Пятилетняя Катя вываливает на пол разноцветные рельсы, строит железную дорогу. Муж — тот, чье разрешение так необходимо, — избивал Ирину на глазах у ребенка, обещал убить обеих. В декабре 2016 года она оставила дом в Березниках. С дочерью на руках Ирина бежала в никуда, босыми ногами по снегу. Это не метафора.

Семь лет супружества превратили жизнь Ирины в ад. Она ни разу не писала на мужа заявлений в полицию — боялась, что убьет. Уехав в Москву, она сменила номер телефона и нашла работу. Сейчас Ирина с дочерью живет в кризисном центре «Китеж». Здесь ей помогли подать на развод и отчуждение отцовских прав.

«Мне ничего не надо от него, я просто хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности».

«Китеж» помогает жертвам домашнего насилия с 2014 года. Сюда звонят те, на кого поднял руку близкий человек, здесь могут укрыться женщины с детьми, когда их жизни угрожает опасность. На подворье Новоспасского монастыря два небольших домика — один жилой, на двенадцать спальных мест; во втором скоро откроется центр реабилитации. Чтобы попасть в «Китеж», нужны только паспорт и медицинский полис — тем, кому идти некуда, здесь помогают с трудоустройством и регистрацией, а главное, дают кров, защиту и покой. «Максимальный срок — полгода. Женщина должна встать на ноги, снова самостоятельно принимать решения, — объясняет директор Алена Садикова. — Мы не спасатели, а поддержка».

Государственных центров такого рода в Москве всего два — «Дубки» и «Надежда». Здесь помогут, если женщина придет с медсправкой (докажет побои), постоянной московской регистрацией и еще ворохом документов. А «Китеж» принимает всех. Более того, госорганы и службы сами постоянно направляют сюда пострадавших.

«Китежу» помогает «Ростелеком». Берет на себя самые базовые расходы — коммунальные услуги, минимальные зарплаты работникам, частично закупку продуктов, лекарств и оплату содержания подопечных — 20 тысяч в месяц на человека.

Каждая копейка расписана, и даже несмотря на поддержку спонсора, «внеплановых» нужд у «Китежа» очень много: ремонт отопления, очистка воды, пожарная сигнализация и прочее. Добиться помощи государства можно, лишь выиграв грант — президентский или Комитета общественных связей (КОС). После четырех безрезультатных попыток в прошлом ноябре «Китеж» получил наконец от КОС субсидию малого размера. Возможно, на эти деньги удастся привести в порядок то, что требовало ремонта в течение нескольких лет. Но дальше тоже надо как-то жить. Потому что нуждающихся в помощи не становится меньше.

По данным ВЦИОМ, из опрошенных 1800 респондентов каждая четвертая женщина сталкивалась с домашним насилием. По статистике МВД, 40% тяжких уголовных преступлений совершаются в семье. Иногда, чтобы подать заявление, надо рискнуть жизнью. Чтобы дело было заведено — пережить бюрократическую экзекуцию.

Почти все подопечные «Китежа» обращались в полицию. Часто у мужа в органах связи, и заявление не принимают, потому что не в том месте стоит запятая. Даже если есть доказательства избиения и свидетели.

В январе 2017 года семейные побои из 116-й статьи Уголовного кодекса перевели в административный. Случаи, когда муж поднимает руку на жену, родитель — на ребенка, внук — на пожилых бабушку или дедушку, приравняли к уличной потасовке. Обидчика штрафуют на пять тысяч рублей, и он не в самом благостном расположении духа возвращается домой. Жертва теперь сама-себе-следователь и адвокат. Должна провести расследование по делу о своем избиении и нанять защитника для суда. Потому что государство этого делать не будет.

Доказать побои удается не всегда, потому что многие насильники знают, как бить, чтобы без синяков; заявление не примут, если в медзаключении врач не указал цвет гематомы. Деньги на адвоката тоже найдутся не у всех. Впрочем, как и на оплату штрафов из семейного бюджета.

В «Китеже» вспоминают многодетную маму. Ее избивал безработный муж, она заявила в полицию и почему-то получила штраф на свое имя.

Это новая история. Женщина должна заплатить за то, что ее избили. Теперь заявлений, вероятно, будет еще меньше, а статистика улучшится.

Депутат, член партии «Справедливая Россия» Елена Мизулина артистично выступала в Госдуме: «Нет таких россиян, которые были бы за домашнее насилие. В традиционной семейной культуре отношения строятся на авторитете родительской власти. Способность прощать — это часть национальной и православной традиции».

Предложение оставить уголовную ответственность хотя бы для случаев избиения беременной женщины или ребенка было отклонено. К религиозным догмам, перекладыванию вины на жертву и привычке терпеть добавилась безнаказанность насильника.

Однажды в «Китеж» звонили из органов опеки и требовали сообщить адрес. Отец, от которого сбежали домочадцы и здесь скрылись, желал увидеться с сыном. Директор предложила сделать это на нейтральной территории. В ответ — обещание написать в прокуратуру. На кризисный центр! Право силы.

Получается, система заточена на то, чтобы сохранить семью хоть в каком-то виде. А это все равно что подкрашивать фасад дома, в котором сыплются стены.

Несмотря на все разговоры о священных скрепах, среди стран ООН Россия занимает первое место по числу разводов. Марина с дочерьми

Идти Марине было некуда — сирота, гражданство украинское. Во время первой беременности денег им с мужем не хватало катастрофически, и квартиру на Украине пришлось продать. Когда Марина оказалась в полной зависимости от мужа, он начал поднимать руку.

Два года назад муж столкнул Марину с балкона. У нее был сломан позвоночник. Скорую вызывала двенадцатилетняя дочь. В суде она пошла на примирение, потому что муж рыдал на коленях и обещал исправиться и потому что, кроме Марины, у него никого не было — за 13 лет жизнь сузилась до одного мужчины и двух девочек.

Почти год ей пришлось провести в инвалидной коляске. Несмотря ни на какие обещания, муж начал бить ее еще сильнее. И до и после того, как она оказалась в инвалидном кресле, приезжала полиция и так же уезжала: «Дело семейное, разбирайтесь сами».

Когда терпеть не осталось сил, Марина поднялась на ноги. Гораздо раньше, чем советовали врачи.

Однажды в гневе муж швырнул вазу в старшую дочь. Девочка убежала на улицу. Марина дождалась, когда он уснет, и в тапочках, на ватных ногах, ушла из дома. Навсегда. Младшую ей забрать не удалось — муж заснул с ней в обнимку.

«Он болен, а лечиться не хочет. Говорит, я завербована какой-то организацией, искал жучки в ушах у детей. Младшую девочку он не отдает, и я мучаюсь, что бросила ее. Несколько раз обращалась в органы опеки, но там твердят, что без лишения отцовских прав ничего сделать не могут. Нужен адвокат, а я едва свожу концы с концами».

Около полугода назад Марина пряталась в «Китеже». Муж ее нашел, выволок на улицу, бросался на остальных женщин, на батюшку. Полиция приехала через два часа после вызова, Марина написала заявление. Обещали позвонить — не позвонили.

«Абсолютная власть — это серьезное искушение, и многие с ним не справляются. А женское терпение воспитано традицией, — объясняет Алена. — С детства женщину готовят стать хранительницей очага, и если в семье начинаются проблемы, муж поднимает руку, принято думать, что это она сделала что-то не так и должна исправиться. Но он снова бьет, и снова, и вот это уже не семья, а война».

99% женщин попадают в «Китеж» беременными или с детьми, у которых уже травмирована психика.

Антоний Сужорский говорил, что насилие — это любовь, понятая неправильно. Если девочку били в детстве, она готова пройти через это снова. Для мальчика это уже модель поведения. А поговорку «бьет — значит любит» в России знает каждый ребенок. Однажды я ее озвучила своему европейскому другу. Он подумал, что я так неудачно шучу. Потом долго молчаливо качал головой. Там о такой любви не слышали.

Агрессию необходимо лечить, а не терпеть. Но «вынести сор из избы» — стыдно. Муж сделал больно — стыдно. Написать заявление — стыдно. Стыдно, что не сохранила семью. Женщина решается пойти в полицию, а там слышит: «Желаешь детям отца-уголовника?» Родители умоляют «пожалеть». О высокой миссии жертвы неустанно напоминает церковь.

В «Китеж» обратился батюшка, который уже не понимал, что делать с семьей прихожан, которые двенадцать лет прожили в цикличном «побои— исповедь — побои».

Помочь женщине «Китеж» не успел. Она наложила на себя руки. Крест был неподъемный, смиряться не осталось сил.

В социальной концепции церкви насилие в семье является поводом для развода, но многие священники все равно советуют «потерпеть». «Китеж» проводит в церквях курсы для батюшек, рассказывая, как можно помочь таким семьям.

На подворье Новоспасского пахнет осенней умирающей красотой. Где-то мычит корова. Алена в наспех повязанном платке покупает пирожки в монастырской лавке и вручает их мне, на дорожку.

«Кавказцы приезжали недавно забирать девушку, но к ним вышел батюшка Серафим, и они не решились войти — духовное лицо все-таки».

Мне странно, что людей может остановить религиозный авторитет, а не страх причинить боль. Не очень ясно, дыра ли это в законодательстве, или в культурном коде.

Кстати, понятия семейного насилия в российском своде законов просто нет. Между тем с 90-х годов ввести его пытались более сорока раз.

Над последней версией законопроекта «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» работали юристы и общественные деятели. В 2016 году Госдума его отклонила. «Не досчитались» отзыва правительства, хотя авторы утверждают, что он был приложен.

В октябре 2017 года закон снова направили на рассмотрение.

Помимо введения самого термина домашнего насилия он меняет отношения между государством и жертвой, предлагает власть имущим все-таки защищать потерпевшего, а не умывать руки, когда ситуация уже вышла из-под контроля. Полиция ведет расследование, адвоката жертва получает бесплатно. Ей не надо самостоятельно доказывать, что ее жизнь в опасности. Не надо искать сумасшедшие деньги на защиту в суде.

Более того, уже при угрозе избиения потенциальной жертве выдают охранный ордер, а агрессор изолируется. И это принципиальный момент. Не жертва бежит в приют босиком с ребенком на руках — уйти должен обидчик.

Казалось бы, речь идет о само собой разумеющихся мерах. Но в правительстве упорно делают вид, что перемен нам не надо, и рассуждают о «женских привилегиях». Интересно, что о привилегиях думают подопечные «Китежа».

Если этот закон наконец получит отклик, если будет принят, то человек сможет обратить на себя внимание до того, как его убили или усадили в инвалидное кресло.

Анна Зайкова,
специально для «Новой»

P.S.

Больше узнать о законопроекте и поддержать его можно на сайте domesticviolence.ru

Пока закона у нас нет, «Китеж» — одно из немногих мест, где жертвы могут получить укрытие. Помочь приюту можно посильно денежными средствами или гуманитарно.

Автономная некоммерческая организация «Центр помощи семьям, находящимся в трудной жизненной ситуации, «Китеж»
АНО «Китеж» или Женский кризисный центр «Китеж»
ОГРН 1137799016189
Юр. адрес: 127951, Москва, ул. Крестьянская площадь, вл. 10, стр. 20.
ИНН 7705521799
КПП 770501001
Код по ОКПО 17255632
ОКВЭД 74.13.2
ОГРН 1137799016189
Р/с 407 038 107 382 500 017 90
ОАО «Сбербанк России», г. Москва
К/с 30101810400000000225
БИК 044525225
Тел./Факс +7 916 920-10-30