Главная » Бухгалтерия » Большой пожар в лондоне 1666 фильм. История и этнология. Факты. События. Вымысел

Большой пожар в лондоне 1666 фильм. История и этнология. Факты. События. Вымысел

В течение пяти лет Джон Фаринор находился на службе у короля Карла II и поставлял двору его величества к завтраку свежие булочки и крендели, к ленчу - кексы, а на ужин - пироги со всевозможной начинкой. И Джон подумывал, чтобы еще эдакое испечь, чтобы порадовать королевскую семью и тем самым приобрести еще больший авторитет.

В тот день, 1 сентября 1666 года ему пришлось до позднего вечера простоять у печи, и он сильно устал. У него смыкались глаза, хотелось спать. Не выдержав усталости, Джон решил немного вздремнуть, а рано утром снова вернуться в пекарню, благо все располагалось в одном доме. Сначала он отослал подмастерьев, а затем отправился домой сам.

Дорога его была очень короткой, собственно, нужно было подняться по лестнице на второй этаж. Джон не стал еще раз проверять огонь в печах, потому что был совершенно уверен, что оставил пекарню в полном порядке. Он отправился к себе наверх в спальню, сел на кровать и только тут почувствовал, как дневная усталость буквально

придавила его. Уже не было сил сопротивляться ей, хотя и мелькнула мысль: а не осталось ли у него пламя в печи? Но он эту мысль отогнал, задул свечу, повалился на подушку да так, одетый, и уснул.

Он спал очень крепко, а внизу в печи продолжало полыхать не погашенное им пламя. И случилось то, что обычно и случается в таких случаях. Искры из печи упали на сухой дощатый пол, и сухое просмоленное дерево мгновенно вспыхнуло. А потом загорелись тряпки и полотенца. Кроме того, вылетавшие из трубы искры попали на стог сена в соседнем дворе, и он тут же загорелся. От стога огонь перекинулся на стену соседнего здания.

Из пекарни потянуло удушливым дымом, там уже вовсю трещало горевшее дерево, когда подмастерья учуяли запах гари. Парни первым делом бросились наверх к хозяину и разбудили его. Полыхало так, что принимать экстренные меры к тушению пожара было уже поздно. Весь нижний этаж, где находились бочки с водой и имелся необходимый инвентарь (топоры и багры), был охвачен огнем. Джону, его жене, детям и подмастерьям не оставалось ничего другого, как только спасаться через крышу. А на первом этаже осталась только няня, которой уже не суждено было выбраться.

Большой лондонский пожар 1666г.

Гравюра XVII в.

Джону Фаринору и его семье удалось спастись, перепрыгивая с крыши на крышу. Они выбрались на улицу и уже из безопасного места наблюдали за распространением пожара.

В те годы Лондон представлял собой скученный город с узкими улочками, в котором пожары были довольно частым явлением: стоило загореться одному ветхому дому, как моментально вспыхивал и рядом стоящий. Особенно часто загорались дома в районах, называвшихся лондонскими трущобами, в которых проживала беднота. А на такие пожары особого внимания никто и не обращал.

Но теперь пожар вспыхнул в центре города, недалеко от Тауэра и моста через Темзу. И тем не менее пожарным непросто было добраться до полыхавших домов.

Пламя бушевало, поднявшийся ветер перебрасывал искры на соседние здания, и вскоре загорелось сразу несколько зданий на Паддинг-Лейн. Ночная улица огласилась криками. Сотни людей выбегали из своих домов, чтобы до приезда пожарных хоть как-то попытаться справиться с огнем. Но куда там! Были, правда, и такие, кто прибежал просто поглазеть на пламя и погорельцев. Однако вскоре большинство людей уже поняли, что пожар быстро распространится на другие дома и самое лучшее сейчас - забрать с собой ценные вещи и бежать в другой район.

Лондон, полный строений из просмоленных досок и отштукатуренной дранки, загорался часто, так что люди уже привыкли к таким переселениям. Конечно, с пожарами боролись, но радикального средства борьбы против возгораний предложить не мог никто. Правда, около года назад король Карл II направил записку лорд-мэру, требуя ввести более строгие правила противо пожарной безопасности. Лорд-мэр, естественно, согласился, но ничего дельного не предпринял. Дело в том, что все предыдущие пожары как-то сами собой утихали. Ожидалось, что и этот поведет себя также.

Но позднее выяснилось, что на Паддинг-Лейн находилась свалка, на которую сваливали мусор с ближайшего рынка Истчип-Маркет, и она тоже вспыхнула. Вскоре от нее потянуло таким ядовитым дымом и запахом, что многие горожане не выдерживали вони и бежали по мосту на другую сторону Темзы.

Лорд-мэра о начавшемся пожаре известили рано утром, однако на прибывшего градоначальника горевшие дома произвели слабое

впечатление. «Фи, - сказал он. - Что страшного в этом пожаре? Даже женщина, если помочится, то легко его зальет».

Не большее впечатление начавшийся пожар произвел и на другого правительственного чиновника по имени Самюэль Пепис. Служанка разбудила его в три часа ночи. Его дом располагался близ Тауэрского холма, примерно в трех четвертях мили к востоку от места бедствия. Вот что Пепис записал в своем дневнике: «Поднялся, натянул халат, подошел к окну, подумал, что это, должно быть, никак не дальше задней стороны Марк-Лейн. Ну, и лег обратно в постель, думал выспаться». Но выспаться ему не удалось. Дым и крики бежавших по улицам людей разбудили его.

Было воскресенье, святой день, в который никто не осмеливался потревожить его Величество. Но это был пожар...

Незадолго до полудня Пепис явился в свой кабинет в Уайтхолле - квартале, где располагались правительственные учреждения. Он долго не мог решиться, затем все же набрался мужества и попросил доложить королю, что в центре города начался большой пожар.

Однако и король не мог ничего предпринять. Ему, как и всем его подданным, оставалось только уповать на милость Божию и ждать, когда пожар погаснет сам собой. Но вскоре надежда эта улетучилась. День был ветреный, раздуваемое пламя перекидывалось на соседние дома и кварталы, и к середине дня огонь достиг Темзы. Почти сразу же заполыхали расположенные вдоль речного берега склады, набитые лесом, углем, маслом, продуктами. Вскоре послышались взрывы. Это разрывались бочки с коньяком, спиртом и вином.

И благодаря этому постоянному ветру огонь, чуть не задев дом Пеписа, беспрепятственно распространился на запад. В воскресенье пламя еще можно было, наверное, потушить. Но пожарные в царящей тогда спешке и суматохе, стремясь поскорее наполнить ведра, повредили водопровод, оставив тем самым весь центральный район без водоснабжения.

Адское пламя бушевало с воскресенья до среды. Три дня и три ночи в лондонское небо взмывали языки красного пламени. За это время сгорело 13 200 домов на четырехстах больших улицах, 80 церквей имножество общественных зданий, было опустошено триста акров земли. Горели магазины и лавки, расположенные на Лондонском мосту. Искры с него долетели до противоположной стороны Темзы, и от них начались пожары в других районах города. В пепел обратились Ратуша и Королевская биржа - финансовый центр Лондона.

Самые страшные бедствия нанес пожар собору Святого Павла: от жары взрывались камни, разверзались древние гробницы, обнажая мумифицированные останки. Кровля собора плавилась, жидкий свинец ручьями растекался по прилежащим улицам. Это было страшное зрелище. Казалось, что какой-то огнедышащий дракон набросился на мирный город.

Примечательно, что в Большом лондонском пожаре погибли всего 8 человек. Большинству горожан хватило времени, чтобы спастись бегством. Дороги были забиты нагруженными скарбом тележками, вся округа превратилась в сплошной лагерь беженцев.

Среди оставивших город был и Пепис. В своем дневнике он записал: «В лицо дует ветер, и в то же время тебя почти сжигают искры пламени, дождем сыплющиеся с этого ужасающего, этого зловещего, этого треклятого пожара... И над всем этим - дым, такой густой и огромный, что в полдень заслоняет собой солнце. А если оно иногда и проглядывает, то красное, как кровь».

К вечеру среды пожар был практически ликвидирован. И произошло это благодаря личному вмешательству короля, который послал пожарные команды разрушать здания на пути огня, чтобы не дать ему распространиться. Но Лондон тлел еще несколько недель, подвалы же продолжали гореть и спустя полгода.

Когда жители Лондона начали поправлять и заново отстраивать свои жилища, архитектор Хр. Врен предложил правительству учесть это бедствие и построить Лондон по новому плану, чтобы город соответствовал своему назначению - великой столицы великого народа. Однако предложение талантливого архитектора было оставлено без должного внимания, и Лондон продолжал обстраиваться почти в прежнем своем виде.

Но, хотя Хр. Врену отказали, в память стихийной катастрофы ему велели соорудить памятник, что он и исполнил. Построенная Вреном колонна, известная в Лондоне под названием «Памятник», другого названия так и не получила. Эта колоссальная, дорического

ордера колонна имеет высоту 202 фута. Внутри ее сделана лестница из белого мрамора с 345 ступеньками. Они ведут к площадке, с которой открывается восхитительный вид на весь Лондон. Колонна построена из партландского камня с бронзовыми и мраморными украшениями. На пьедестале ее помещены описание пожара со всеми подробностями и различные аллегорические фигуры. Раньше на «Памятнике» была надпись, что пожар произвели паписты, теперь этой надписи нет.

Кроме того, сохранилось предание, что огонь уничтожил последствия предыдущей лондонской катастрофы - великой чумы 1665 года, которая унесла сто тысяч жизней, и вообще навсегда истребил в Лондоне чуму, свирепствовавшую периодически в течение многих столетий.

Г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно.

Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы, предположительно голландцы или французы. Обе страны были врагами Англии во Второй англо-голландской войне , идущей в то время.

В понедельник пожар продолжил распространяться на север, к центру Лондона. Во вторник пожар распространился на большей части города, разрушив Собор святого Павла , и перешёл на противоположный берег реки Флит. Попытка потушить огонь , как полагают, увенчалась успехом из-за того, что стих восточный ветер, и гарнизону Тауэра с помощью пороха удалось создать противопожарные разрывы между зданиями для предотвращения дальнейшего распространения на восток.

Социальные и экономические проблемы, которые возникли в результате этого стихийного бедствия, были очень большими. Карл II призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял своё имущество.

Несмотря на многочисленные радикальные предложения, Лондон был реконструирован по тому же плану, что и до пожара.

Энциклопедичный YouTube

1 / 4

✪ Лондон. Биография города - 1 серия

✪ Черная Смерть - Великая Лондонская чума [ДокФильм]

✪ Лондон. Биография города - 2 серия

✪ Великие города: Лондон

Субтитры

Лондон в 1660-е года

В 1660-х годах Лондон был крупнейшим городом Британии: по оценкам, численность населения составляла полмиллиона жителей. Сравнивая Лондон с Парижем, Джон Ивлин назвал Лондон скоплением деревянных домов и выразил опасение по поводу быстрого распространения пожара в такой среде . Ивлин также указал на неконтролируемый рост города и возникающие в результате этого плохо построенные дома. На протяжении четырёх столетий численность населения внутри стены города увеличивалась. За стенами возникали трущобы , такие как Шоредитч, Холборн и Саутворк , и они разрослись настолько, что достигли ранее независимого Вестминстера .

В конце XVII века собственно Сити - район, ограниченный стеной и рекой Темза - был только частью Лондона, составлявшей примерно 2,8 км², и проживало там 80 тысяч человек, примерно одна шестая всего населения Лондона. Город был окружён кольцом пригородов, где проживала большая часть лондонцев. Город был, как и сейчас, деловым сердцем города, крупнейшим рынком и самым оживлённым портом в Англии, в населении которого доминировали торговцы и ремесленники . Аристократия избегала город и проживала либо в сельской местности за пределами трущоб, либо в Вестминстере, где находился двор Карла II . Богатые люди предпочитали держаться на расстоянии от переполненного, загрязнённого, нездорового города, особенно после вспышки бубонной чумы в 1665 году.

Отношения между Сити и королевским домом были очень напряжёнными. На протяжении гражданской войны (1642-1651) Сити был оплотом республиканизма , и как богатая и экономически развитая столица он всё ещё представлял угрозу для Карла II, и в начале 1660-х в нём произошло несколько восстаний республиканцев. Лондонские магистраты помнили, что попытка Карла I захватить абсолютную власть привела к национальным раздорам . Они были полны решимости пресечь любые подобные попытки со стороны его сына, так что когда Карл предложил направить в Лондон солдат и другие ресурсы для борьбы с Великим пожаром, они отказались от помощи. Даже в такой чрезвычайной ситуации ввод в Лондон непопулярных королевских войск мог повлечь политические разногласия. Карл начал руководить ситуацией только после того, как попытки лорда-мэра потушить пожар окончились неудачей; к тому времени пожар уже вышел из под контроля.

Пожароопасность в городе.

Сити по большей части представлял собой средневековые улочки, соединяющиеся лабиринтом узких и извилистых переулков. Он пережил несколько крупных пожаров до 1666, последний в 1632 году. Строительство домов из дерева с соломенными крышами запрещалось несколько раз, однако эти материалы продолжали использоваться по причине их дешевизны . Единственной областью, где дома были построены из камня, был центр Сити, где проживали богачи; их дома были построены на крупных участках земли, а там, где жили бедняки, каждый участок был занят. Там находились и места производства - металлолитейные цеха, кузницы , мастерские стеклолитейщиков - которые теоретически не могли находиться в Сити, однако всё же располагались там. Жильё находилось рядом с этими источниками искр, что увеличивало риск возникновения пожара; также типичный лондонский шести-семи этажный дом имел выступающие верхние этажи - каждый этаж был больше нижнего. Между верхними этажами оставался очень узкий промежуток, что помогало огню распространиться. «Это облегчает распространение пожара и препятствует применению средств противопожарной защиты», - написал один современник тех событий - «но жадность горожан и попустительство (коррумпированность) Магистрата приводили к продолжению строительства таких домов». В 1661 году Карл II издал указ, запрещающий выступающие этажи, однако местными властями он по большей части игнорировался. Королевский указ 1665 года предупреждал об опасности возгорания и требовал лишать свободы строителей и сносить опасные здания. Он тоже не оказал влияния.

В развитии пожаров важную роль играла приречная зона. Вода из Темзы использовалась для тушения пожаров, и река давала возможность спастись на лодках, но риск возникновения пожара был велик - вдоль реки располагались беднейшие кварталы с магазинами и подвалами, содержащими горючие материалы. Деревянные многоквартирные дома и лачуги, построенные с применением «наиболее горючих материалов, таких как дёготь , пек , пенька , древесная смола и лён ». Также в Лондоне, особенно вдоль реки, хранилось много чёрного пороха . Большая его часть хранилась в домах частных лиц со времён гражданской войны у бывших членов армии нового образца Оливера Кромвеля , которые продолжали хранить свои мушкеты и порох, которым они заряжались. От 500 до 600 тонн пороха хранилось в Тауэре в северной части Тауэрского моста .

Борьба с пожарами в XVII веке

В переполненном городе часто возникали пожары, однако отсутствовали полиция или пожарная служба, которую можно бы было вызвать; в чрезвычайных ситуациях в дело вступала местная милиция , также следить за огнём должны были сторожа, патрулирующие город в ночное время . Как правило, были эффективны создаваемые на месте возникновения пожара отряды жителей. О возникновении пожара горожан предупреждал звук колокола, после чего они собирались на борьбу с огнём. С огнём боролись при помощи воды, а также сноса домов. По закону, в каждой приходской церкви должно было содержаться оборудование для борьбы: лестницы, вёдра, топоры и оборудование для сноса зданий - шестом длиной около 9 м с крюком на одном конце, который цеплялся за крышу здания для её сноса (на иллюстрации) . Иногда высокие здания разрушались при помощи взрыва пороха. Подобный метод создания просек широко использовался к концу Великого пожара, что, по мнению некоторых исследователей, повлияло на прекращение пожара .

Проблемы в борьбе с огнём

На Лондонском мосту, единственном пути, соединяющим Сити и южный берег Темзы, находились дома, уничтоженные огнём в 1632 году. Эти дома горели на рассвете в воскресенье; Сэмюэл Пипс , наблюдая за пожаром от Тауэра, написал о проблемах у его друзей, живущих на мосту . Были опасения, что с моста пожар перекинется в боро Саутворк на южной стороне реки, которые не оправдались, так как расстояние между домами на мосту сыграло роль просеки . Римская стена высотой 5,5 метра, ограждающая город, привела к риску потерявшим дом быть запертыми в районе распространения пожара. Как только набережную охватил огонь, путь к бегству через реку оказался отрезанным, и уйти стало возможно лишь через 8 ворот в стене.

Решающим фактором, сведшим на нет усилия по борьбе с огнём, стали слишком узкие улицы. Даже в обычное время на них часто возникали заторы из пешеходов и тележек, а во время пожара проходы были заблокированы беженцами, пытающимися спасти своё имущество и движущимися от центра распространения опасности, соответственно мешая пожарным командам продвинуться к горящим домам.

Часто эффективным способом борьбы с огнём являлся снос домов. Но в этом случае лорд-мэр Лондона не отдал подобных приказов . К тому времени как король отдал приказ сносить дома для предотвращения распространения пожара, огонь распространился уже слишком сильно, а работники по сносу не могли передвигаться по переполненным улицам.

Борьба с огнём при помощи воды успешной также не была. В принципе вода была доступна пожарным, так как она по вязовым трубам поступала в 30 000 домов из водонапорной башни в Корнхилле, куда вода поступала из реки во время прилива, а также из резервуара весенней таловой воды в Излингтоне . Часто было возможно открыть трубу около горящего здания и присоединить к ней шланг, чтобы затушить огонь, либо наполнить вёдра. Кроме того, Паддинг-Лейн находилась рядом с рекой. Теоретически, по всем переулкам от реки до пекарни и прилегающих зданий должны были двигаться пожарные в двух направлениях: от реки к огню и от огня к реке. Такой системы, однако, организовано не было, во всяком случае к полудню воскресенья, когда Пипс наблюдал за пожаром с реки. Пипс отметил в своём дневнике, что никто не пытался потушить огонь, но все спасались в страхе. Вскоре пламя дошло до набережной, не встретив сопротивления со стороны местного сообщества, и подожгло склады горючего, расположенные вдоль реки. В итоге не только пожарные более не могли доставлять воду из реки, но сгорели водяные колёса , передававшие воду в Корнхилл; таким образом, ключевые источники воды оказались недоступны.

Развитие пожара

Личный опыт многих лондонцев во время пожара описан в письмах и мемуарах. Два наиболее известных описания оставили Сэмюэл Пипс (1633-1703) и Джон Ивлин (1620-1706). Они описывали события и их собственную реакцию день ото дня, и приложили большие усилия, чтобы сохранить информацию о том, что происходило по всему городу и за его пределами. К примеру, оба они ездили в среду - четвёртый день пожара - к северу от Сити в парковую зону Мурфилдса, чтобы описать лагерь беженцев, вид которого шокировал их. Их дневники являются основными источниками для современных исследователей катастрофы. Самые последние книги по этой теме - Тинисвуд (2003) и Хансон (2002) - полагаются также и на воспоминания Уильяма Татствелла (1651-1682), которой в 1666 году обучался в Вестминстерской школе.

Воскресенье

После двух дождливых лет 1664 и 1665 годов в ноябре 1665 года в Лондоне стояла засуха, и к длинному жаркому лету 1666 года деревянные дома легко могли загореться. Пожар в пекарне Томаса Фарринера на Паддинг-Лейн вспыхнул вскоре после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Семья пекаря поднялась наверх и смогла перебраться из окна верхнего этажа в дом по соседству. Погибла служанка, которая была слишком напугана, чтобы попробовать спастись, и стала первой жертвой пожара . Соседи пытались помочь тушить пожар, после часа прибыли приходские констебли, которые предложили разрушить прилегающие дома, предотвратив тем самым дальнейшее распространение огня. Домохозяева выразили протест и был вызван лорд-мэр Томас Бладворт, который единственный мог пойти против желания владельцев домов.

Когда Бладворт прибыл, пламя сжигало соседние дома и ползло в сторону складов бумаги. Более опытные пожарные требовали сноса домов, но Бладворт отказался на том основании, что большинство помещений были сданы в аренду, и владельцы не могут быть найдены. Бладворт, по общему мнению, не имел нужных навыков для работы, он запаниковал, когда столкнулся с внезапной чрезвычайной ситуацией. После того как город был разрушен, Пипс, оглядываясь на события, записал в своем дневнике от 7 сентября 1666 г.: «Люди всего мира кричат о простоте [глупости] лорда-мэра в целом и особенно в деле пожара, возложив всё на него».

Утром воскресенья Пипс, бывший чиновником канцелярии морского флота, побывал в Тауэре, чтобы обозреть огонь с башни; он отметил в своём дневнике, что с восточной стороны идёт огонь. Сгорело несколько церквей и, по его оценкам, около 300 домов; пламя достигло речного фронта. Горели дома на Лондонском мосту. Взяв лодку, чтобы осмотреть разрушения на Паддинг-Лейн с близкого расстояния, он пишет: «Все пытаются спасти своё добро, швыряют вещи в реку или на лихтеры . Многие не покидают своих жилищ до тех пор, пока огонь не начинает лизать им одежду, - тогда только несчастные кидаются в лодки либо сбегают по ступенькам к воде». Пипс движется далее по реке к Уайтхоллу , «где меня тотчас же обступили придворные; я дал им подробнейший отчет, отчего они пришли в смятение и донесли королю; меня вызвали, и я поведал государю и герцогу Йоркскому все, что видел собственными глазами, присовокупив, что, покуда Его величество не прикажет сносить дома, пожар остановить не удастся. Они - весьма опечалились, и государь повелел мне идти к лорд-мэру и приказать безжалостно сносить все дома, коим угрожает огонь». Брат Карла Яков, герцог Йоркский предложил использовать королевскую гвардию в борьбе с огнём .

Милей западнее от Паддинг-Лейн Уильям Татствелл, школьник, сбежавший с ранней утренней службы в Вестминстерском аббатстве , видел беженцев в лодках, раздетых и укрывающихся лишь одеялами . Наём лихтера был очень дорог, и немногим счастливцам удалось бежать.

Огонь быстро распространился из-за сильного ветра. К середине первой половины дня в воскресенье люди отказались от попыток тушения огня и стали убегать, движущиеся человеческие массы и повозки сделали дороги непроходимыми для пожарных. Пипс взял экипаж, чтобы вернуться в Сити, но доехать смог только до собора Святого Павла, откуда ему пришлось идти пешком. Ручные тележки, отягощённые имуществом беженцев, и сами беженцы по-прежнему передвигались дальше от огня. Приходские церкви постепенно заполнялись мебелью и ценным имуществом, после чего оно перевозилось дальше. Пипс нашёл Бладворта, пытавшегося скоординировать усилия по тушению пожара и уже близкого к краху, «точно роженица»; он начал кричать ответ на сообщения короля: «Увы, огонь действует быстрее нас». Он отказался от предложенных Джеймсом солдат и отправился домой спать . Король Карл II прибыл по реке из Уайтхолла, чтобы осмотреть место пожара. Он нашёл, что дома всё ещё не сносят, несмотря на обещания Бладворта Пипсу, и преодолел власть лорда-мэра, приказав снести все дома к западу от пожара. Но это уже не смогло помочь, так как огонь успел выйти из под контроля.

Через 18 часов после поднятия тревоги на Паддинг-Лейн начал бушевать огненный смерч . Накат горячего воздуха над огнём обусловил возникшую тягу ; под крышами зданий приток воздуха наоборот был мал, из-за чего на уровне земли образовался вакуум . В результате сильный ветер не помог затушить огонь ; напротив, приток к пламени свежего кислорода и возникшая турбулентность помогли огню распространиться от основного восточного фронта также на север и на юг.

Ранним вечером Пипс снова отправился по реке с женой и некоторыми друзьями. О ситуации он пишет: «Огонь распространяется, и остановить его не представляется возможным». Когда «на воде от дыма и огнедышащего жара находиться стало больше невмоготу» они отправились в пивную на южной стороне реки и остались там до темноты, наблюдая за пожаром на другой стороне реки. «Гигантская огневая дуга с милю длиной перекинулась с одного конца моста на другой, вбежала на холм и выгнулась, точно лук. Зрелище это повергло меня в глубочайшее уныние; я не мог сдержать слез», - написал затем Пипс в своём дневнике.

Понедельник

В понедельник, 3 сентября, пожар распространялся на севере и западе, разрушив Собор Святого Павла, а также дальше на юг, чем днём ранее . Распространение на юг остановилось на берегу реки, но были сожжены дома у Лондонского моста. Пламя грозило перейти по мосту и поставить под угрозу боро Саутуарк на южном берегу реки. Между домами на мосту был длинный промежуток, что спасло Саутуарк и южную сторону реки второй раз после пожара 1632 года ; ветер всё же перенёс искры и в Саутуарке начался пожар, который, однако, был быстро потушен. Пожар распространился на север, достигнув финансового центра города. Дома банкиров на Ломбард-стрит начали гореть во второй половине дня понедельника, побуждая их побыстрее выбрасывать штабелями золотые монеты, столь важные для благосостояния города и нации, прежде чем они плавились. Некоторые наблюдатели подчеркивают отчаяние и беспомощность, которые, казалось, захватили лондонцев в этот второй день пожара, и отсутствие усилий сохранить богатые, модные районы. Королевская биржа загорелась во второй половине дня, и сгорела в течение нескольких часов. Джон Ивлин писал в своём дневнике:

Пламя охватило всё, и люди так поражены … слышны только плач и крики, мечущихся, обезумевших людей, даже не пытающихся спасти своё имущество, такой странный ужас нашёл на них .

Вскоре распространились настроения, что виновниками пожаров были иностранцы. Казалось, что ветер не может переносить огонь на такие большие расстояния между несоседними домами, поэтому люди решили, что свежие очаги возникают не сами собой. Подозревали французов и голландцев. Обе страны были врагами Англии во второй англо-голландской войне . В понедельник слухи укрепились; говорили о том, что поймали иностранцев, пытавшихся поджечь дом . Это породило всплеск уличного разбоя . Уильям Татствелл видел, как толпа гналась за французским художником и повалила его на землю; кузнец подошёл к нему и ударил железным прутом по голове.

Паника среди населения усилилась с нарушением связи, когда ответственные за неё объекты сгорали. Здание общей почтовой службы на Триаднилл-Стрит сгорело рано утром понедельника. Работникам «London Gazette » удалось спасти свежий выпуск до того, как их здание попало в огонь (основная часть выпуска была занята новостями светской жизни, а о пожаре рассказывала лишь короткая заметка). Вся страна зависела от этих сообщений, и пустоту от их нехватки заполнили слухи. Боялись, что начнутся религиозные беспорядки, вроде нового Порохового заговора . В понедельник в народе укрепилась паранойя, и правительственные отряды и пожарные подразделения меньше уделяли времени борьбе с пожаром, устраивая облавы на иностранцев, католиков и арестовывая их, а иногда наоборот спасая выделяющихся людей от гнева толпы.

Местное население, особенно принадлежащие к высшим слоям, отчаянно пыталось спасти своё имущество из горящего Сити. Это обеспечило источник дохода для трудоспособных бедняков, нанимавшихся носильщиками, и для владельцев телег и лодок. В субботу, до начала пожара, нанять телегу стоило 2 шиллинга ; к понедельнику цена выросла до 40 фунтов (при современном курсе это бы составило 4000 фунтов) . Находившиеся вне Сити могли бы также получить заработок, но двинувшиеся к Сити не смогли попасть туда, так как в воротах образовывались очереди пытавшихся бежать людей. Хаос был так ужасен, что правительство Сити в понедельник приняло решения запереть ворота в надежде привлечь жителей к борьбе с огнём: «Когда они поймут, что надежды выбраться не осталось, они, возможно, отчаянно будут пытаться потушить огонь» . Решение не принесло успеха и на следующий день было отменено.

Тогда, когда порядок на улицах отсутствовал, особенно у ворот, а огонь продолжал бушевать, в понедельник начались организованные действия по борьбе. Бладворт, который как лорд-мэр должен был отвечать за координацию борьбы с пожаром, вероятно, покинул город; его имя не упоминается в рассказах современников о событиях понедельника . Находясь в сложной ситуации, Карл решил действовать, не обращая внимания на местные власти: он назначил ответственным за операцию своего брата Якова , герцога Йоркского. Яков разместил по периметру территории распространения пожара командные посты; найденные на улицах мужчины из нижнего класса принудительно забирались в отряды пожарных, чья работа хорошо оплачивалась. Во главе каждого поста стояло по 3 придворных. Сам Джеймс со своей гвардией весь понедельник ездил по улицам Сити, спасая иностранцев от гнева толпы и стараясь поддерживать порядок. «Герцог Йоркский завоевал сердца людей своими дневными и ночными усилиями по тушению пожара», - писал свидетель в письме от 8 сентября .

Надеялись, что стены Байнардс в Блэкфриарсе, аналоге Тауэра , остановят пламя. Они, однако, не оправдались, и исторический королевский дворец был полностью разрушен, прогорев всю ночь .

Современники писали, что в этот день или позже король Карл II лично работал пожарным, туша огонь и помогая сносить здания.

Вторник

Вторник, 4 сентября, был днем наибольших разрушений . Командный пункт Якова, герцога Йоркского в Темпл-Баре на пересечении Стрэнд и Флит-стрит должен был прекратить огонь в западном направлении перед дворцом Уайтхолл. Создавая заграждение с пожарными от Флитского моста и вниз по Темзе, Яков надеялся, что река Флит станет природной противопожарной полосой. Однако рано утром во вторник сильный восточный ветер перенёс пламя через реку, и им пришлось покинуть посты. Во дворце был ужас.

Работая по плану, пожарные Якова создали большую противопожарную полосу к северу от пожара. Она задержала огонь до конца дня, когда пламя перешло через неё, начав уничтожать богатую торговую улицу Чипсайд.

Все были уверены, что Собор святого Павла является безопасным убежищем, учитывая его каменные стены, а также большую площадь вокруг, которая могла действовать как просека. Он был заполнен спасённым людьми имуществом, а в крипте хранились изделия типографий и книготорговцев. Однако собор стоял в деревянных лесах, так как в то время проходила его реконструкция под руководством тогда ещё относительно неизвестного Кристофера Рена . Леса загорелись ночью вторника. Возвращаясь из школы, Уильям Татствелл стоял на Вестминстерской лестнице и наблюдал, как пламя охватывает собор и перекидывается с лесов на деревянные балки крыши. Через полчаса крыша проломилась и загорелось содержимое собора. «Камни собора Павла разлетались как гранаты , по улицам бежал поток расплавленного свинца, большая часть тротуаров раскалилась до покраснения, и ни одна лошадь, ни один человек не мог ступить на них», - записал в своём дневнике Ивлин. Собор быстро был разрушен.

В течение дня огонь начал двигаться к Тауэру с его магазинами пороха. Прождав целый день помощи от официальных пожарных Якова, которые были заняты на западе, гарнизон на башне взял дело в свои руки и создал противопожарные полосы, взорвав дома в непосредственной близости, тем самым прекратив наступление огня.

Среда

Ветер ослаб во вторник вечером и созданные противопожарные полосы, наконец, дали эффект в среду, 5 сентября . Пипс ходил по тлеющему городу, а затем, поднявшись на колокольню церкви, осмотрел разрушенный город, который описал как: «самый печальный вид запустения, который я когда-либо видел». Ещё оставались очаги возгорания, но в общем великий пожар уже закончился. Пипс посетил Мурфилдс, большой общественный парк к северу от города, и увидел большой лагерь бездомных беженцев. Он отметил, что цена на хлеб в окрестностях парка удвоилась. Ивлин также посетил Мурфилдс, который превратился в основную точку сбора для бездомных, и пришёл в ужас от числа людей, находящихся в бедственном положении. Некоторые из них ютились в палатках, другие в самодельных лачугах. Ивлин был поражён гордостью этих лондонцев, которые «готовы погибнуть от голода и лишений, но не просили ни одного пенни».

Боязнь иностранных террористов, а также французского и голландского вторжения была высока как никогда. Среди жертв пожара, находившихся в Парламент-Хилл, Мурфилдсе и Излингтоне , в среду ночью была вспышка всеобщей паники. Распространились слухи, что 50 000 французских и голландских иммигрантов, которых обвиняли в пожаре, идут к Мурфилдсу, чтобы довершить своё дело: убить мужчин, изнасиловать женщин и унести себе всё их имущество. Толпа испуганных людей на улицах бросалась на всех иностранцев, которых им довелось встретить, и успокоить их могли только члены королевской гвардии и суда. Король Карл даже боялся, что разъярённая толпа решит начать восстание против монархии. Производство и продажа продовольствия практически остановилось; Карл объявил, что поставки хлеба в Сити будут производиться каждый день и организовал рынки по его периметру. В этих рынках хлеб продавали и покупали имеющие деньги люди ; экстренная помощь голодающим организована не была.Джеймс Ширли и его жена. Также Хэнсон говорит о многих погибших иностранцах и католиках, убитых толпой, о том, что официальные данные очень мало сообщают о судьбе бедняков, и что температура при пожаре была такова, что от погибших могло не остаться ничего, кроме нескольких фрагментов черепа. Огонь поглотил не только дерево, ткани и солому, но и масло, смолу, уголь, жир, сало, сахар, спирт, скипидар и порох, хранившиеся в приречном районе; расплавилась импортная сталь, хранившаяся вдоль причалов (температура плавления от 1250 °C до 1480 °C), и железные цепи и замки на воротах Сити (температура плавления от 1100 °C до 1650 °C). Также Хэнсон подчёркивает, что прогнившие деревянные дома быстро загорались, и выйти из них было уже невозможно, так что много стариков и больных могло погибнуть, будучи брошенными; исходя из этого, численность погибших составляла не несколько человек, а несколько сотен или даже тысяч 28 сентября 1666 года. После его смерти стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Те идеи, согласно которым пожар устроили католики, позднее использовались при политической пропаганде противниками прокатолического режима Карла II, особенно при распространении слухов о папистском заговоре и в конце его правления .

В Нидерландах Великий лондонский пожар был воспринят как божественное возмездие за Костёр Холмса , сожжение англичанами голландского города во время второй Англо-Голландской войны .

Из-за хаоса и беспорядка после пожара Карл II опасался восстания в Лондоне. Он призвал бездомных уйти из Лондона в другое место и провозгласил, что «все города должны беспрепятственно принимать названных потерпевших ущерб людей и позволять им свободно заниматься своим основным делом». Был создан специальный Огненный суд, который был призван разрешить противоречия между арендаторами и землевладельцами и на основании платёжеспособности решить, кто ответственен за восстановление дома. Заседания суда продлились с февраля 1667 до сентября 1672 года.

Было предложено множество вариантов по перестройке Сити. Если бы были выбраны некоторые варианты, Лондон смог бы сравниться с Парижем по великолепию барочной архитектуры (см. план Ивлина справа). Известно, что кроме Рена и Ивлина планы также представляли Роберт Гук , Валентин Найт и Ричард Ньюкорт.

Нерешаемые трудности не позволили воплотить великолепные планы в стиле барокко; на них просто не хватило средств в казне, а займы было не у кого брать. Так что перестройка Сити практически везде соответствовала старым планам, хотя были произведены улучшения в областях санитарии и пожарной безопасности: широкие улицы, открытые причалы у Темзы, отсутствие домов, мешающих доступу к реке и, самое главное, все здания были построены из камня и кирпича, а не из дерева. Публичные здания были построены на старых местах, включая знаменитый Собор Святого Павла

Здесь, с позволения небес, ад вышел на свободу в этот протестантский город … самый страшный пожар этого города; начался и продолжался из-за предательства и злобы папистов … Безумство вызвало такие ужасы, что они не забыты до сих пор…

Данная надпись не подвергалась сомнению и оставалась на своём месте (помимо 4 лет правления Якова II с 1685 до 1689 года) до принятия в 1830 году акта об эмансипации католиков .

В Смитфилде, на месте, где огонь остановился, была установлена ещё одна скульптура - Золотой мальчик на Пай-Корнер. Согласно надписи, огонь начался на улице Паддинг-Лейн и завершился на углу Пай, и послан был богом в наказание жителям грода за грех чревоугодия .

Считается, что эпидемия чумы в 1665 году убила шестую часть населения Лондона

Во второй половине XVII века жил в Лондоне скромный пекарь по имени Джон Фаринор. Его пекарня располагалась в центре города, между Бриджем и Тауэром, и кулинарной продукцией застенчивого парня были довольны все лондонцы, которые с раннего утра спешили купить свежий хлеб именно в его заведении. В течение пяти лет Джон Фаринор находился на службе у короля Карла II и поставлял двору его величества к завтраку свежие булочки и крендели, к ленчу — кексы, а на ужин — пироги со всевозможной начинкой. И Джон подумывал, чтобы еще испечь, чтобы порадовать королевскую семью и тем самым приобрести еще больший авторитет.

В тот день 1 сентября 1666 года ему пришлось до позднего вечера простоять у печи, и он сильно устал. У него смыкались глаза, хотелось спать. Не выдержав усталости, Джон решил немного вздремнуть, а рано утром снова вернуться в пекарню: благо все располагалось в одном доме. Сначала он отослал подмастерьев, а затем отправился домой сам.

Дорога его была очень короткой, собственно, нужно было подняться по лестнице на второй этаж. Джон не стал еще раз проверять огонь в печах, потому что был совершенно уверен, то оставил пекарню в полном порядке. Он отправился к себе наверх в спальню, сел на кровать и только тут почувствовал, как дневная усталость буквально придавила его. Уже не было сил сопротивляться ей, хотя и мелькнула мысль: а не осталось ли у него пламя в печи? Но он эту мысль отогнал, задул свечу, повалился на подушку, да так одетый и уснул.

Он спал очень крепко, а внизу в печи продолжало полыхать непогашенное им пламя. И случилось то, что обычно и случается в таких случаях. Искры из печи упали на сухой дощатый пол, и сухое просмоленное дерево мгновенно вспыхнуло. А потом загорелись тряпки и полотенца. Кроме того, вылетавшие из трубы искры, попали на стог сена в соседнем дворе, и он тут же загорелся. От стога огонь перекинулся на стену соседнего здания.

Из пекарни потянуло удушливым дымом, там уже трещало горевшее дерево, когда подмастерья учуяли запах гари. Полыхало так, что принимать экстренные меры к тушению пожара было уже поздно. Весь нижний этаж, где находились бочки с водой и имелся необходимый инвентарь (топоры и багры), был охвачен огнем. Джону,его жене, детям и подмастерьям не оставалось ничего другого, как только спасаться через крышу. Джону Фаринору и его семье удалось спастись, перепрыгивая с крыши на крышу. Они выбрались на улицу и уже из безопасного места наблюдали за распространением пожара.

Но теперь пожар вспыхнул в центре города, недалеко от Тауэра и моста через Темзу. И тем не менее пожарным не просто было добраться до полыхавших домов. Пламя бушевало, поднявшийся ветер перебрасывал искры на соседние здания, и вскоре загорелось сразу несколько зданий на Паддинг-Лейн. Ночная улица огласилась криками. Сотни людей выбегали из своих домов, чтобы до приезда пожарных хоть как-то попытаться справиться с огнем. Но куда там! Были, правда, и такие, кто прибежал просто поглазеть на пламя и погорельцев. Однако вскоре большинство людей уже поняли, что пожар быстро распространится на другие дома и самое лучшее сейчас — забрать с собой ценные вещи и бежать в другой район.

Лондон, полный строений из просмоленных досок и отштукатуренной дранки, загорался часто, так что люди уже привыкли к таким переселениям. Конечно, с пожарами боролись, но радикального средства борьбы против возгораний предложить не мог никто. Правда, около года назад король Карл II направил записку лорд-мэру, требуя ввести более строгие правила противопожарной безопасности. Лорд-мэр, естественно, согласился, но ничего дельного не предпринял. Дело в том, что все предыдущие пожары как-то сами собой утихали. Ожидалось, что и этот поведет себя также.

Лорд-мэра о начавшемся пожаре известили рано утром, однако на прибывшего градоначальника горевшие дома произвели слабое впечатление. Было воскресенье, святой день, в который никто не осмеливался потревожить его Величество. Но это был пожар...

Огонь распространялся так быстро, что не было никакой возможности его удержать. Пламя разливалось рекою, в одну минуту охватывало целые улицы, перелетало большие расстояния и истребляло все. Распространению способствовал ровный и сухой ветер, который непрерывно дул с востока. В воскресенье пламя еще можно было потушить. Но пожарные в царящей тогда спешке и суматохе, стремясь поскорее наполнить ведра, повредили водопровод, оставив тем самым весь центральный район без водоснабжения.

Адское пламя бушевало с воскресенья до среды. Три дня и три ночи в лондонское небо взмывали языки красного пламени. За это время сгорело 13 200 домов в четырехстах больших улицах, 80 церквей и множество общественных зданий, было опустошено триста акров земли. Горели магазины и лавки, расположенные на Лондонском мосту. Искры с него долетели до противоположной стороны Темзы, и от них начались пожары в других районах города. В пепел обратились Ратуша и Королевская биржа — финансовый центр Лондона.

Самые страшные бедствия нанес пожар собору святого Павла. От жары взрывались камни, кровля собора плавилась, жидкий свинец ручьями растекался по прилежащим улицам. Это было страшное зрелище. Казалось, что какой-то огнедышащий дракон набросился на мирный город…

Примечательно, что в Большом Лондонском пожаре погибло всего 8 человек. Большинству горожан хватило времени, чтобы спастись бегством. Дороги были забиты нагруженными скарбом тележками, вся округа превратилась в сплошной лагерь беженцев.

Очевидец писал: «В лицо дует ветер, и в то же время тебя почти сжигают искры пламени, дождем сыплющиеся с этого ужасающего, этого зловещего, этого треклятого пожара... И над всем этим — дым, такой густой и огромный, что в полдень заслоняет собой солнце. А если оно иногда и проглядывает, то красное, как кровь».

Когда жители Лондона начали поправлять и заново отстраивать свои жилища, архитектор Врен предложил правительству учесть это бедствие и построить Лондон по новому плану, чтобы город соответствовал своему назначению — великой столицы великого народа. Однако предложение талантливого архитектора было оставлено без должного внимания, и Лондон продолжал обстраиваться почти в прежнем своем виде.

Но хотя Врену отказали, в память стихийной катастрофы ему велели соорудить памятник, что он и исполнил. Построенная Вреном колонна, известная в Лондоне под названием «Памятника», другого названия так и не получила. Эта колоссальная дорического ордера колонна имеет высоту 202 фута. Внутри ее сделана лестница из белого мрамора с 345 ступеньками. Они ведут к площадке, с которой открывается восхитительный вид на весь Лондон. На пьедестале колонны помещены описание пожара со всеми подробностями и различные аллегорические фигуры. Раньше на «Памятнике» была надпись, что пожар произвели паписты, Теперь этой надписи нет.

Кроме того, сохранилось предание, что огонь уничтожил Последствия предыдущей лондонской катастрофы — великой чумы 1665 года, которая унесла сто тысяч жизней, и вообще навсегда истребил в Лондоне чуму, свирепствовавшую периодически в течение Многих столетий.

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption На этой картине 1670 года запечатлен Великий лондонский пожар. Это полотно маслом, покрытое черной копотью, было реставрировано в 1910 году

В этом году исполняется 350 лет с того дня, как небольшая свечка, оставленная на ночь в пекарне, привела к Великому лондонскому пожару.

В 1666 году пламя бушевало четыре дня. Большая часть домов была полностью уничтожена и около 100 тысяч жителей столицы остались без крова.

Однако эта катастрофа позволила отстроить Лондон буквально с нуля.

Благодаря пожару Англия первой из европейских стран получила столицу, свободную от архитектурных проблем Средневековья.

Город из камня

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Великий лондонский пожар бушевал четыре дня и оставил без крова 100 тысяч человек

Когда ранним утром 2 сентября 1666 года в пекарне Томаса Фарринера на Пудинг-Лейн начался пожар, никто и представить не мог, к каким разрушительным последствиям он может привести.

В городе, где открытое пламя использовалось как для освещения, так и для обогрева, пожары были делом привычным.

Настолько привычным, что лорд-мэр Лондонского Сити сэр Томас Бладуорт, увидев из окна разгорающееся пламя, зевнул и отправился досыпать.

Но роковое стечение обстоятельств: сильный ветер, тесная застройка и слишком теплая погода (из-за нее деревянные балки, из которых были построены дома, основательно просохли и вспыхивали как спички), привели к тому, что полностью выгорел район вдоль Темзы длиной более чем в два километра.

Image caption Старые здания на Путинг-Лейн нависали друг над другом как эти, сохранившиеся до наших дней, старые дома в Йорке

Но это-то и дало возможность полностью перестроить город.

Король Карл II специальным указом запретил застраивать сгоревший район до утверждения общего генерального плана.

И в 1667 году был введен в действие закон о застройке, в котором власти попытались исключить риски аналогичных катастроф в будущем.

Например, верхние этажи больше не могли нависать над улицей и должны были строго вписываться в размеры нижних.

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Висячая реклама после пожара была запрещена и заменена плоскими табличками типа этой

Но самое важное, что поменялся и строительный материал. В законе говорилось, что никто не может возвести дом, или здание, которое было бы построено из других материалов, нежели кирпич или камень.

С нарушителями обращались просто: построенные здания, не соответствующие технике противопожарной безопасности, просто-напросто сносили под самый фундамент.

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Водопроводные трубы XVII века делались из дерева

Вторая проблема заключалась в том, что до 1666 года из дерева строили не только дома, но и делали водопроводные трубы. После пожара водопроводная сеть английской столицы тоже оказалась полностью разрушенной.

Когда начался пожар, горожане пытались тушить его водой из водопровода. Но воду нельзя было брать из кранов, не перекрывая трубу. Тесная же застройка привела к тому, что добраться собственно до реки было практически невозможно.

Отчаявшиеся горожане ломали водопроводные трубы, чтобы добраться до воды. Но большая часть воды утекла в грунт, а пожар это так и не остановило.

После пожара стало понятно, что надо что-то делать с системой водоснабжения. В результате Лондон, едва ли не первым из европейских столиц, получил систему противопожарных гидрантов.

В 1668 году лорд-мэр Сити издал эдикт, в котором говорилось, что "водоразборные колонки должны быть установлены в наиболее удобных местах на каждой улице, о чем должны быть уведомлены все жильцы, чтобы беспорядочного разрушения труб можно было избежать".

Новый собор Св. Павла

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Собор Святого Павла сегодня: жемчужина Лондона и центр туризма

Никто не спорит с тем, что собор Святого Павла в его нынешнем виде является одним из самых известных зданий Лондона. Но в 1666 году он выглядел совершенно иначе.

Средневековый собор, которому в год пожара исполнилось более 500 лет, тихо разрушался. Честно говоря, он находился в таком плачевном состоянии, что во времена революции войска Оливера Кромвеля использовали его под конюшню.

Правообладатель иллюстрации Image caption На этой гравюре запечатлен старый собор Св. Павла, построенный в 1087 году

Архитектор сэр Кристофер Рен как раз до пожара занимался проектом по реконструкции средневекового собора. В частности, он предлагал облицевать все стены известняком, так называемым портлендским камнем, а существующую башню - заменить на купол.

Старый собор погубило то, что, во-первых, он действительно был очень старым, а во-вторых, разваливался на глазах, поэтому покосившиеся стены были подперты мощными бревнами.

Ветер занес горящие щепки на деревянную крышу собора, которая тут же загорелась. А деревянные подпорки дали огню дополнительную силу.

Полному разрушению собора способствовали и местные жители, которые почему-то решили, что собору Св. Павла ничего не грозит, поэтому заполнили весь двор деревянной мебелью, которая возвышалась вдоль стен в несколько рядов.

Местная гильдия поставщиков бумаги и письменных принадлежностей заполнила весь подвал бумагой и книгами, после чего закрыла и запечатала двери, чтобы ценный товар никто не украл. Можете себе представить, как бушевал пожар в крипте, когда туда обрушилась горящая крыша!

По свидетельству очевидцев, температура в горящем соборе была такой высокой, что каменные скульптуры лопались как гранаты.

Об этом времени публицист Джон Эвелин позднее написал в своем дневнике: расплавленный свинец с крыш тек по улицам потоком, и даже мостовые накалились до красноты.

Правообладатель иллюстрации The Chapter of St Paul’s Cathedral Image caption Так мог выглядеть до пожара северный двор собора

Пожар означал, что Рен получил возможность полностью переделать собор. Однако следует признать, что он не слишком озаботился сохранением того, что еще можно было спасти.

Несмотря на большую любовь к математической точности и симметрии, Рен слегка передвинул здание к западу, чтобы уйти от старого фундамента. Старому фундаменту Рен не доверял.

Кроме того, это был первый собор, построенный в протестантской Англии, и архитектор постарался как можно дальше уйти от католических архитектурных канонов.

Правообладатель иллюстрации The Chapter of St Paul’s Cathedral Image caption Камень колонны от старого собора сохранился, но его цвет полностью изменился от огня

Маловероятно, что средневековый собор Святого Павла простоял бы еще долго, но пожар позволил Рену полностью воплотить в жизнь свое видение нового кафедрального собора Лондона.

На надгробии архитектора в соборе Святого Павла выгравировано латинское изречение: "Если ты ищешь, чем запомнилась его жизнь, оглянись!"

И другие известные здания

Image caption Кристофер Рен построил в память Великого пожара эту колонну - Монумент

Пять архитекторов, включая Кристофера Рена, представили пять детально разработанных планов, как перестроить Сити.

Осуществить их полностью было практически невозможно из-за того, что большинство домовладельцев по-прежнему владели землей, на которой стояли сгоревшие дома, и вовсе не собирались расставаться с нею за бесценок.

В целом Рен в той или иной степени отвечал за перестройку 52 церквей, 36 зданий цеховых корпораций и колонну, увековечившую память о Великом пожаре - Монумент.

Рождение страхового бизнеса

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Один из первых страховых полисов, подписанный Николасом Барбоном

Пожар уничтожил более 13 тысяч домов, а между тем страхования в ту пору еще не существовало.

Власти создали даже специальный "Пожарный суд", который разбирал споры о том, кто именно владеет каким имуществом, и кто должен платить за реконструкцию. Работы ему хватило на целое десятилетие.

Врач Николас Барбон сумел воспользоваться появившейся возможностью и основал первую страховую компанию - "Пожарную контору" (The Fire Office) в 1667 году.

Его компания даже содержала свою собственную пожарную дружину, которая приходила на помощь тем, кто застраховал свою собственность в "Пожарной конторе".

Держателям полисов выдавали специальные таблички, которые вешали на стенах домов, чтобы пожарные знали, какое здание спасать в первую очередь.

Примером Барбона не замедлили воспользоваться и другие предприниматели. Так, например, в 1710 году была основана фирма Sun Fire Office, которая существует и по сей день и является старейшей страховой фирмой в мире.

Ассоциация британских страховщиков уверена, что Великий пожар привел к созданию страховой отрасли в ее современном виде.

Пожарные службы

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Это кожаное ведро пожарного сохранилось с 1666 года.

В 1666 году в Лондоне не было ни пожарных бригад, ни гидрантов, ни защитной одежды. Каждая приходская церковь хранила на случай пожара кожаные ведра и пожарные крюки.

В архивах сохранилась запись о том, что накануне Великого пожара в церкви Святого Ботольфа в районе Биллингсгейт, расположенной менее чем в километре от Пудинг-Лейн, хранилось 36 ведер и одна лестница. Понятно, что это скромное оборудование на тушение пожара не оказало никакого влияния.

Правообладатель иллюстрации Museum of London Image caption Пожарная машина XVII века была довольно примитивным устройством

Первые пожарные машины представляли собой большие бочки на колесах, которые выдавали примерно три литра воды на каждое движение ручки насоса. Их было сложно доставлять на место, да и вообще рассчитывать на их помощь особо не приходилось.

После пожара были введены новые правила, согласно которым каждый приход должен был иметь два пожарных насоса, кожаные ведра и другое противопожарное оборудование.

По новым правилам все домовладельцы были обязаны держать открытым доступ к Темзе, чтобы избежать нехватки воды.

Процесс увенчался созданием Лондонской пожарной бригады, которая в этом году отпразднует свою 150-летнюю годовщину.

), большая часть правительственных зданий, было уничтожено 80 % города. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения всего лишь о нескольких жертвах, но множество жертв не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать многих, оставляя неузнаваемые останки.

Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Паддинг-лейн (англ. ). Загорелось сразу после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Огонь стал быстро распространяться по городу в западном направлении. Пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Это не сделали только потому, что лорд-мэр , г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы, предположительно голландцы или французы. Обе страны были врагами Англии во время Второй англо-голландской войны , которая длилась в то время.

Развитие пожара

Личный опыт многих лондонцев во время пожара описан в письмах и мемуарах. Два наиболее известных описания оставили Сэмюэл Пипс (1633-1703) и Джон Эвелин (1620-1706). Они описывали события и их собственную реакцию день ото дня, и приложили большие усилия, чтобы сохранить информацию о том, что происходило по всему городу и за его пределами. Самые последние книги по этой теме - Тинисвуд (2003) и Хансон (2002).

Воскресенье

Пожар в пекарне Томаса Фарринера в Пуддинг Лэйн вспыхнул вскоре после полуночи в воскресенье 2 сентября. Семья пекаря поднялась наверх и смогла перебраться из окна верхнего этажа в дом по соседству. Погибла служанка, которая была слишком напугана, чтобы попробовать спастись, и стала первой жертвой пожара. Соседи пытались помочь тушить пожар, после часа прибыли констебли, которые предложили разрушить прилегающие дома, предотвратив тем самым дальнейшее распространение огня. Домохозяева выразили протест и был вызван Лорд-мэр Сэр Томас Бладворт. Когда Бладворт прибыл, пламя сжигало соседние дома и ползло в сторону складов бумаги. Более опытные пожарные требовали сноса домов, но Бладворт отказался на том основании, что большинство помещений были сданы в аренду, и владельцы не могут быть найдены. Бладворт, по общему мнению, не имел нужных навыков для работы, он запаниковал, когда столкнулся с внезапной чрезвычайной ситуацией. После того как город был разрушен, Пипс, оглядываясь на события, записал в своем дневнике от 7 сентября 1666 г.: «Люди всего мира кричат о простоте [глупости] лорда-мэра в целом и особенно в деле пожара, возложив всё на него». Огонь быстро распространился из-за сильного ветра. К середине первой половины дня в воскресенье люди отказались от попыток тушения огня и стали убегать, движущиеся человеческие массы и повозки сделали дороги непроходимыми для пожарных.

Понедельник

В понедельник, 3 сентября, пожар распространялся на севере и западе, разрушив Собор Святого Павла, а также дальше на юг, чем днём ранее. Распространение на юг остановилось на берегу реки, но были сожжены дома у Лондонского моста. Пламя грозило перейти по мосту и поставить под угрозу местечко Саутварк на южном берегу реки. Пожар распространился на север, достигнув финансового центра города. Дома банкиров на Ломбард стрит начали гореть во второй половине дня понедельника, побуждая их побыстрее выбрасывать штабелями золотые монеты, столь важные для благосостояния города и нации, прежде чем они плавились. Некоторые наблюдатели подчеркивают отчаяние и беспомощность, которые, казалось, захватили лондонцев в этот второй день пожара, и отсутствие усилий сохранить богатые, модные районы, такие, как Королевская биржа. Королевская биржа загорелась во второй половине дня, и сгорела в течение нескольких часов.

Распространяются настроения, что иностранцы были виновниками пожаров. Подозревают французов и голландцев. Обе страны были врагами Англии во второй англо-голландской войне .

Вторник

Приблизительный урон на вечер вторника, 4-го сентября. Пожар перестал распространяться в среду, 5-го сентября.

Вторник, 4 сентября, был днем наибольших разрушений. Командный пункт Джеймса, герцога Йоркского в Темпл Бар, где Стрэнд встречается с Флит-стрит, должен был прекратить огонь в западном направлении перед дворцом Уайтхолл. Создавая заграждение с пожарными от Флит бридж и вниз по Темзе, Джеймс надеялся, что река Флит станет природной противопожарной полосой. Однако рано утром во вторник пламя прыгнуло над Флит из-за безудержного восточного ветра, и обошло их, заставляя убегать. Во дворце был ужас.

Работая по плану, пожарные Джеймса создали большую противопожарную полосу к северу от пожара. В ней огонь задержали до конца дня, когда пламя прыгнуло поперек и стало уничтожать широкую, богатую торговую улицу Чипсайд.

В течение дня огонь начал двигаться к Тауэру с его магазинами пороха. Прождав целый день помощи от официальных пожарных Джеймса, которые были заняты на западе, гарнизон на башне взял дело в свои руки и создал противопожарные полосы, взорвав дома в непосредственной близости, тем самым прекратив наступление огня.

Среда

Ветер ослаб во вторник вечером и созданные противопожарные полосы, наконец, дали эффект в среду, 5 сентября. Пипс ходил по тлеющему городу, а затем, поднявшись на колокольню церкви, осмотрел разрушенный город «самый печальный вид запустения, что я когда-либо видел». Отдельные пожары ещё продолжались, но Большой Пожар кончился. Пипс посетил Мурфильд, большой общественный парк к северу от города, и увидел большой лагерь бездомных беженцев. Он отметил, что цена на хлеб в окрестностях парка удвоилась. Эвелин также посетил Мурфильд, который превратился в основную точку сбора для бездомных, и пришёл в ужас от числа людей, находящихся в бедственном положении. Некоторые из них ютились в палатках, другие в самодельных лачугах. Эвелин был поражён гордостью этих лондонцев, которые «готовы погибнуть от голода и лишений, но не просить ни одного пенни».

Боязнь иностранных террористов, а также французского и голландского вторжения была высока как никогда. Среди травмированных жертв пожара в среду ночью была вспышка всеобщей паники.

Оценки жертв и разрушений

Лишь несколько случаев смерти от пожара официально зарегистрированы. Портер (Porter) даёт цифру восемь, а Тинисвуд (Tinniswood) говорит об «одной личности», хотя и добавляет, что некоторые смерти, должно быть, незарегистрированы. Также он добавляет, что, помимо смертей от возгорания и вдыхания дыма, люди также гибли в импровизированных лагерях. Хансон (Hanson) не согласен с идеей, что существует только несколько смертельных случаев, перечисляя известные случаи смерти от голода и условий жизни людей, которые «ютились в лачугах или жили среди развалин, которые раньше были их домами» в холодную зиму, которая последовала за пожаром.

Материальный ущерб составил 13200 домов, более 80 приходских церквей (в том числе и Собор святого Павла) и много других зданий. Общий ущерб от пожара был оценен в астрономическую по тем временам сумму в 10 миллионов фунтов стерлингов.

Последствия

Реальных виновных в возникновении пожара так и не нашли. В 1667 году Королевский Совет постановил, что пожар был несчастным случаем, вызванным «рукой Божьей, сильным ветром и очень сухим временем года». Подстёгиваемые жаждой скорого нахождения козла отпущения , люди объявили виновным в возникновении огня француза-смотрителя, простолюдина, Робера Юбера, который был назван агентом Папы Римского и зачинщиком пожара в Вестминстере. Он позднее изменил версию, сказав, что сначала поджёг булочную на Пуддинг Лэйн. Юбер был признан виновным, и, несмотря на мольбы о прощении, повешен в Тайберне 28-го сентября 1666 г. После его смерти стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Эти утверждения, что католики начали пожар, использовались как сильная политическая пропаганда противниками прокатолического режима Карла II, главным образом во время Папского заговора и позже, при его правлении.Хороший рассказ

См. также

История Лондона
Развитие
Периоды истории
Правительство	MBW Совет лондонского графства

Просмотров