К обстоятельствам исключающим преступность деяния относится. Виды обстоятельств, исключающих преступность деяния. Оличие неоходимой обороны

В жизни имеют место ситуации, когда поведение субъекта, внешне подпадающее под состав преступления и в обычных условиях влекущее уголовную ответственность, выступает как общественно полезное. В определенной обстановке бездействие либо действие человека приобретает иное содержание. На такое поведение не распространяется Обстоятельства, исключающие преступность деяния, занимают особое место в юридической доктрине. Вопрос об их наличии возникает только тогда, когда такое поведение наносит ущерб охраняемым социальным отношениям и в УК (Особенной части) зафиксирован соответствующий запрет на применение наказания. Рассмотрим далее понятие и исключающих преступность деяния.

Общие сведения

Система обстоятельств, исключающих преступность деяния, играет существенную роль в процессе установления противоправности поведения и виновности лица. Только по воле законотворца вводятся новые либо ликвидируются прежние факты, в соответствии с которыми лица, совершающие внешне неправомерные поступки, могут избежать применения в отношении себя наказания. Понятие и виды обстоятельств, исключающих преступность деяния, сформулированы в Это означает, что в каждом отдельном случае лицо может выбрать между несколькими моделями поведения. При этом субъекту не предписывается безальтернативных и четко определенных поведенческих актов. Данный подход полностью отражает принципы справедливости и гуманизма, указанные в гл. 1 УК.

Понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния

Существует общепризнанное определение рассматриваемой категории. Обстоятельства, исключающие преступность деяния и уголовную ответственность в силу отсутствия вины и противоправности, - это действия/бездействия, внешне имеющие сходство с поведенческими актами, предусмотренными в статьях УК, выражающиеся в нанесении ущерба охраняемым интересам, но совершенные при реализации субъективного права, исполнения юридической обязанности или служебного долга при соблюдении условий их законности.

Отличительные черты

В УК РФ присутствуют конкретные статьи, формулирующие обстоятельства, исключающие преступность деяния. Значение каждого такого фактора оценивается индивидуально, для каждого случая в отдельности. Вместе с этим существуют общие черты, присущие всем таким поведенческим актам. Общая характеристика обстоятельств, исключающих преступность деяния, следующая:

1. При совершении поведенческих актов, приведенных в ст. 37-42 УК, всегда имеет место активность. Такие действия причиняют значительный ущерб охраняемым интересам, то есть другим лицам, государству либо обществу. В этой связи и возникает вопрос о возможности применения наказания.
2. Поведение практически всегда основывается на общественно полезных мотивациях. В одних ситуациях такие побуждения инициируются внешними факторами. Например, исключающие преступность деяния обстоятельства могут возникать из стремления защититься от опасного посягательства или защитить от нападения другого человека, задержать нарушителя, предупредить возможно более значительный ущерб и так далее. В других ситуациях побуждения возникают под влиянием внутренних установок и выражаются в желании достичь социально полезного результата.
3. Если присутствуют условия правомерности, поведенческие акты выступают как обстоятельства, исключающие преступность деяния и уголовную, административную, гражданско-правовую или дисциплинарную санкцию.
4. Нанесение ущерба при несоблюдении условий законности, установленных УК, влечет наказание. Однако ввиду социальной полезности побуждений при совершении таких поведенческих актов они признаются как преступление со

Историческая справка

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, признаки такого поведения, в советской доктрине рассматривались в качестве совокупности ограниченного количества норм. При этом прежние законодательные акты устанавливали больше такого рода статей. Так, в Уложении от 1903 года закреплялись обстоятельства, исключающие виновность поведения и противоправность причинения ущерба. В первую группу, например, входили:

• Недостижение надлежащего возраста для применения наказания.
• Болезненное расстройство и так далее.

Во вторую группу были включены:

• Крайняя необходимость.
• Принуждение.
• Необходимая оборона.
• Исполнение приказа или закона.

По УК от 1996-го к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, относится:

1. Нанесение вреда в процессе задержания лиц, нарушающих закон.
2. Необходимая оборона.
3. Психическое и физическое принуждение.
4. Крайняя необходимость.
5. Выполнение распоряжения или приказа.
6. Обоснованный риск.

Кроме приведенных выше, доктрина называет и другие исключающие преступность деяния обстоятельства. Ими в частности являются согласие пострадавшего, исполнение профессиональной обязанности, реализация субъективного права и проч.

Сущность

Уголовно-правовое значение рассматриваемого института проявляется в:

1. Исключении наказания при наличии правомерности в поведении.
2. Смягчении санкций при совершении деяния, изначально совершаемого как исключающее преступность поведения, но не ставшее впоследствии таковым в связи с нарушением пределов правомерности или вследствие иных факторов (кроме ст. 40, ч. 1 УК).
3. Применении наказания за неправомерное превышение границ причинения ущерба.

Последнее положение распространяется только на некоторые исключающие преступность деяния обстоятельства.

Традиционные случаи

К обстоятельствам, исключающим преступность деяния, относится несколько условий. Однако большинство из них вошли в законодательство сравнительно недавно. К традиционным обстоятельствам относится необходимая оборона. Исследователи, анализирующие историю создания этого института, указывают на тенденцию к расширению области его применения. Необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния, впервые упоминалась в Началах от 1919 года. Некоторые ее объекты в ограниченном количестве использовались и в УК от 1922 г. В Основных началах 1924-го сфера действия института была существенно расширена. В частности необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния, связывалась не только с личностью защищающегося и прочих субъектов, от которых отводится опасность. В Кодекс было введено упоминание и об охране интересов советского государства, революционный порядок и власть. Данная формулировка дублируется в ст. 13 Кодекса РСФСР от 1926 г. Действующий сегодня УК также включает ее в обстоятельства, исключающие преступность деяния. РФ - правовое государство, в котором создаются условия для соблюдения закона. Выполнение этой задачи лежит на различных органах и должностных лицах. Для них осуществление выступает в качестве служебного долга. Отказ от его исполнения сам по себе является неправомерным поведением, влекущим соответствующее наказание.

Обязательные условия

Поведенческие акты, направленные на защиту себя или иных лиц, интересов государства, могут выступать как обстоятельства, исключающие преступность деяния, только в определенных случаях. Законодательство формулирует обязательные условия, при неосуществлении хотя бы одного из которых мотивация субъекта перестает быть общественно полезной и подпадает под УК. Так, нападение должно быть общественно опасным, реальным, наличным. Право на защиту возникает при появлении угрожающего посягательства на охраняемые интересы. Обычно оборона имеет место при уголовно наказуемом преступном поведении другого лица. К примеру, защита осуществляется при отражении попытки совершить убийство, похитить человека, изнасиловать женщину, ограбить прохожего и так далее. Наличность посягательства предполагает начало или приближение к моменту его совершения. Нападение должно немедленно и неминуемо причинить опасный для общества ущерб. При установлении вины учитывается степень реальности нападения. Посягательство должно быть действительным, а не воображаемым или предполагаемым.

Ущерб при задержании нарушителя

Такое поведение также входит в обстоятельства, исключающие преступность деяния. Для этой категории устанавливаются свои условия правомерности. Они состоят в следующем:

1. Задержание должно осуществляться в отношении лица, которое совершило поступок, подпадающий под действие УК, а не иного Кодекса. Объективные признаки деяния должны быть бесспорными, очевидными и явными.
2. Применение насилия допустимо только в случае твердой уверенности, что именно этот субъект является виновным. К примеру, когда человек пойман с поличным на месте преступления, свидетели укажут именно на него, в его квартире либо на его одежде будут обнаружены следы деяния и так далее. В качестве основания для задержания выступает обвинительный приговор или постановление о розыске.
3. Ущерб лицу может причиняться только в случае наличия реальной угрозы его уклонения от наказания. О такой опасности могут свидетельствовать, например, сопротивление, неисполнение требований сотрудника полиции, попытка скрыться и проч.
4. Вред может причиняться только с целью осуществления его задержания для последующего доставления в соответствующий орган. В данном случае пресекается возможность уклониться от ответственности, а наносимый ущерб выступает как средство реализации этой задачи. При причинении вреда для осуществления самосуда или достижения иных целей он теряет свою правомерность. В этом случае лица, применившие насилие, подвергаются наказанию по УК.
5. Меры, которые предпринимаются при задержании, должны быть соразмерны опасности и характеру совершенного преступления и личности виновного. К примеру, лишение жизни субъекта, который пытается скрыться, считается правомерным только в случае, если он совершил убийство, захватил заложников, провел террористический акт и так далее.
6. Характер предпринимаемых при задержании мер должен соответствовать условиям, при которых оно осуществляется. В данном случае учитывается интенсивность и метод оказания сопротивления, число нарушителей и сотрудников УВД, время (ночь/день) и место событий, наличие возможности применить более мягкие и безболезненные средства.

Крайняя необходимость

Эта категория находится в эпицентре постоянных дискуссий. Несмотря на то что данный институт входит в традиционные исключающие преступность деяния обстоятельства, трактовка самого определения подвергается критическим оценкам. В первую очередь специалисты отмечают нецелесообразность разрыва нормативного материала и размещения его не только в статье 39 Кодекса, но и в положениях, относящихся к психическому и физическому принуждению (ст. 40, ч. 2). При этом в последнем случае отсутствуют формулировки каких-либо специфических черт крайней необходимости, кроме указания на особый источник угрозы. Это далеко не единственный вопрос, оставшийся в теории и практике нерешенным. Так, законодательство не устанавливает критериев уголовно-правовой оценки превышения предела крайней необходимости.

Разъяснение определения

В качестве рассматривается такое состояние, при котором отвращение угрозы, реально существующей для законных интересов конкретного лица или других субъектов, а также общества и государства, осуществляется с причинением вреда посторонним людям. При этом должно соблюдаться условие о том, что в существовавшей ситуации опасность не могла быть ликвидирована иными методами, а нанесенный ущерб существенно меньше, чем мог бы быть в случае бездействия. В таких ситуациях исключающие преступность деяния обстоятельства в большинстве своем общественно полезны. Опасность, которая исходит из тех или иных источников, должна:

• Создавать угрозу для прав, интересов человека, общества, гражданина, здоровья личности.
• Быть наличной и реальной.
• Существовать в условиях, когда иными способами, не предполагающими нанесение ущерба, ее устранить не представляется возможным.

Принуждение

Оно может быть психическим либо физическим. Принуждение такого рода регламентируется ст. 40 Кодекса. Это обстоятельство занимает отдельное место среди всех. Вынужденное причинение ущерба интересам, охраняемым законом, в исключительной обстановке имеет оправдательную природу. Этим обосновывается отсутствие уголовного наказания и объединение с прочими обстоятельствами, которые исключают ответственность. В качестве специфической черты в данном случае выступает нанесение ущерба при парализованной либо ограниченной воле и отсутствие общественной полезности поведения.

Описание состояния

Статья 40 охватывает случаи, которые квалифицируются с применением или правил действия непреодолимой силы, или крайней необходимости. Если при физическом принуждении субъект не мог руководить своим поведением, то есть совершать избирательные акты, и вследствие этого нанес ущерб охраняемым интересам, то наказание не может быть применено. Это связано с тем, что лицо действовало либо бездействовало под воздействием форс-мажорных факторов, непреодолимой силы. А это, в свою очередь, не предусматривает вину и мотивированное поведение. Например, связанный охранник не может осуществлять обход вверенной ему территории. Психическое принуждение считается всегда преодолимым. Объясняется это тем, что вне зависимости от степени интенсивности воздействия, у субъекта сохраняется способность руководить своими поведенческими актами. Психическое принуждение может выражаться угрозами применить насилие, нанести моральный/материальный вред и прочими предупреждениями, которые могут быть исполнены немедленно. Вероятно также и прямое воздействие на психическое состояние посредством психотропных средств, гипноза, звуковых сигналов и прочего. В качестве цели такого принуждения выступает стремление склонить человека причинить вред интересам, охраняемым законом. В случае преодолимого (психического) воздействия субъект выбирает между угрожающим ущербом и тем, который требуют от него для устранения существующей угрозы. В этой связи при рассмотрении деяний используют правила крайней необходимости. В качестве типичных примеров могут выступать, в частности, действия кассира, который отдает деньги нападающим, угрожающим ему оружием, директора банковской организации, который под пытками отдает ключ от хранилища и так далее.

Обоснованный риск

Он состоит в формировании вероятной опасности для охраняемых интересов для достижения общественно полезной цели. При этом должна отсутствовать возможность получения такого результата нерискованными, обычными средствами. Риск считается правом лица на поиск, дерзание (к примеру, в процессе освоения новой технологии в производстве, разработки инновационного метода лечения и так далее). Возможность осуществить изыскания есть у каждого гражданина. При этом не имеет значения, в каких именно экстремальных условиях он находится. Именно поэтому в УК 1996 г. используется понятие "обоснованный риск". Его объем в действующем Кодексе существенно расширен. В качестве источника, порождающего вероятность причинения ущерба при обоснованном риске, выступают действия самого субъекта, который намеренно отклоняется от установленных и общепринятых требований безопасности при достижении им общественно полезных целей.

Условия правомерности

Они сводятся к следующему:

1. Ущерб охраняемым законом интересам наносится поведением рискующего, которое направлено на получение социально полезного результата.
2. Цель, преследуемая лицом, не может достигаться иными, безопасными средствами.
3. Негативные последствия осознаются рискующим только в качестве возможного и побочного варианта его действий.
4. Поведение человека основывается на имеющихся умениях и знаниях, которые объективно способны в конкретном случае предупредить возникновение ущерба.
5. Субъект предпринял все надлежащие, по его мнению, меры для предотвращения вреда.

Выполнение распоряжения/приказа

В качестве обстоятельства, которым исключается преступность деяния, такое поведение было закреплено впервые в действующем сегодня УК. Однако на практике оно почти всегда принималось во внимание при квалификации поведения подчиненных служащих, исполнявших распоряжения или приказы вышестоящего начальства. Данное обстоятельство считается универсальным. Оно распространяется на все случаи нанесения ущерба при выполнении властных требований в любой отрасли социальной деятельности.

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, - это условия, при которых деяние, внешне напоминающее преступление , в действительности таковым не является. Более того, в двух случаях причинение вреда при соблюдении определенных условий признается общественно полезным (необходимая оборона и задержание лица, совершившего преступление).

Позднее эти обстоятельства стали называть исключающими «противоправность», что означало признание их правомерности. В УК 1960 г. применительно к необходимой обороне говорилось о «правомерности защиты» (ч. 2, 3 ст. 13), а относительно крайней необходимости - о том, что «не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью, но совершенное в состоянии крайней необходимости» (ст. 14).

Вместе с тем указание на отсутствие, например, в оборонительных действиях только признака противоправности можно расценить как то, что все остальные признаки преступления в них есть (преступные последствия, вина и т.д.). Этот подход широко распространен в зарубежном уголовном праве. Так, в ФРГ существует два вида крайней необходимости: 1) исключающая противоправность и 2) исключающая или смягчающая вину. В первом случае, более льготном, деяние считается правомерным. Во втором (при нарушении отдельных условий правомерности причинения вреда) признается, что лицо совершает противоправное деяние, но действует невиновно, поэтому освобождается от ответственности либо виновно, но наказание ему должно быть смягчено с учетом состояния крайней необходимости. Это связано с тем, что в ФРГ осознание противоправности и вина - самостоятельные элементы субъективной стороны. Считается, что лицо может действовать противоправно, нарушая общественный порядок в широком смысле слова, но без вины.

В УК РФ 1996 г. рассматриваемые обстоятельства обоснованно называются обстоятельствами, исключающими преступность деяния, т.е. в совершенном отсутствует не одно какое-либо свойство преступного деяния, а все, предусмотренные ч. 1 ст. 14 УК: общественная опасность, виновность и уголовная противоправность.

Однако в литературе встречаются и другие мнения. Так, Н.А. Ло-пашенко полагает, что «разные виды обстоятельств, предусмотренных в гл. 8, исключают разные признаки преступления из потенциально преступного деяния, хотя в целом результат одинаков, поскольку отсутствие одного из признаков преступления лишает деяние преступного характера». По мнению автора, при необходимой обороне и задержании лица, совершившего преступление, исключается преимущественно общественная опасность; при крайней необходимости, обоснованном риске, психическом и преодолимом физическом принуждении исключается противоправность; исполнение приказа и непреодолимое физическое принуждение исключают виновность. Эта позиция представляется ошибочной.

Не являющиеся общественно опасными деяния не могут быть уголовно-противоправными. Законодатель устанавливает уголовно-правовые запреты лишь за те действия (бездействие), которые обладают определенной степенью вредоносности - общественной опасностью. Что касается вины, отраженной в таком признаке преступления, как виновность, то она представляет собой, в частности при умышленной вине, осознание субъектом общественной опасности своих действий (бездействия), предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий и их желание, сознательное допущение или безразличие к ним (ст. 25 УК). Следовательно, вина не может быть определена вне отношения лица к общественной опасности деяния и его последствий. Непризнание поведения общественно опасным делает невозможным говорить о виновном его совершении.

В случае физического непреодолимого принуждения, по мнению вышеуказанного и некоторых других авторов, якобы отсутствует вина. Однако невозможно говорить только об отсутствии вины применительно к поведению, лишенному волевого характера. Деяние представляет собой обязательно сознательно-волевое поведение субъекта. Отсутствие у лица свободы выбора между преступным и непреступным поведением, блокирование воли означает и отсутствие самого деяния. Таким образом, в случае физического принуждения, имеющего непреодолимый характер, нет деяния, нет ни одного другого признака преступления.

Нельзя согласиться с пониманием обоснованного риска как обстоятельства, исключающего лишь противоправность, что следует понимать как наличие у него иных признаков преступления. Но правомерное поведение не может быть виновным и общественно опасным. Опасность деяния для личности, общества или государства несовместима с правомерностью. Если деяние правомерно, оно не может являться общественно опасным. Иначе необходимо признать, что есть общественно опасные правомерные деяния, а в уголовном праве - нормы, управо-мочивающие на совершение общественно опасных деяний.

Верной представляется точка зрения А.В. Наумова, считающего, что в рассматриваемых обстоятельствах отсутствуют все признаки преступления, а не какой-либо один или несколько.

Система обстоятельств, исключающих преступность деяния, в действующем УК расширена. В УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. имелось всего два обстоятельства - необходимая оборона и крайняя необходимость. В УК 1996 г. их уже шесть: 1) необходимая оборона (ст. 37), 2) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), 3) крайняя необходимость (ст. 39), 4) физическое или психическое принуждение (ст. 40), 5) обоснованный риск (ст. 41), 6) исполнение приказа или распоряжения (ст. 42).

Анализ обстоятельств, содержащихся в гл. 8 УК, позволяет сделать вывод о том, что, хотя законодатель и определил их правовую природу как обстоятельств, исключающих саму преступность деяния, все же его отношение к ним различно. Это различие выражается в делении всех обстоятельств на две группы: 1) общественно полезные (необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление) и 2) непреступные виды причинения вреда «охраняемым уголовным законом интересам» (все остальные).

Для второй группы обстоятельств законодатель использует единую формулировку: «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам». Именно с этих слов начинается изложение условий правомерности причинения такого вреда (см. ст. 39-42 УК). Однако и в этих случаях использование термина «вред» нельзя трактовать как признание законодателем «общественной опасности» поведения при рассматриваемых обстоятельствах. Вред в данном случае вынужденный, оправданный, строго регламентированный законодателем, необходимый для достижения какого-либо социального блага , следовательно, не опасный для общества.

Представляется излишним включение в гл. 8 УК таких обстоятельств, как 1) физическое или психическое принуждение (ст. 40) и 2) исполнение приказа или распоряжения (ст. 42).

В случае непреодолимого физического принуждения (ч. 1 ст. 40 УК) в силу невозможности лица руководить своими действиями, как уже отмечалось, отсутствует деяние в уголовно-правовом смысле. Хотя указанное обстоятельство тоже исключает преступность деяния, но все же никак не связано с активностью человека по устранению какой-либо угрожающей опасности, выполнению социально значимых функций и т.п. При необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица, совершившего преступление, и в других случаях лицо сохраняет способность руководить своими действиями, сознательно выбирает определенный вариант поведения, чего нет в случае непреодолимого физического принуждения. Место подобной нормы - в главе о понятии преступления (гл. 3 УК).

Что касается преодолимого физического принуждения, а также психического принуждения, которое, по мысли законодателя, всегда преодолимо (ч. 2 ст. 40 УК), то применительно к ним в статье сделана отсылка к институту крайней необходимости (ст. 39 УК), следовательно, они признаны частными случаями данного обстоятельства. Таким образом, положения ст. 40 УК, относящиеся к физическому преодолимому и психическому видам принуждения, лишены какой-либо специфики, а сами эти обстоятельства должны рассматриваться в рамках института крайней необходимости.

Необходимость включения в гл. 8 УК нормы об исполнении приказа или распоряжения (ст. 42) также вызывает сомнения. Смысл данной нормы состоит в том, что лицо, выполняющее обязательные для него, не являющиеся явно незаконными приказ или распоряжение, не совершает преступления. Ответственность за причиненный вред возлагается на лицо, отдавшее приказ. Это не что иное, как «посредственное причинение вреда». Согласно уголовному закону исполнителем преступления, в частности, признается лицо, совершившее его «посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных... Кодексом» (ст. 33 УК). Другими словами, лицо, отдавшее приказ или распоряжение, является исполнителем, а выполнивший обязательные для него приказ или распоряжение - «посредственным причинителем вреда», своеобразным «орудием» совершения преступления.

Что касается явно незаконных приказа или распоряжения, то ответственность за их выполнение не исключается и наступает на общих основаниях. При этом данная ситуация при соответствующих условиях также должна рассматриваться с точки зрения института соучастия: лицо, отдавшее явно незаконный приказ или явно незаконное распоряжение, признается подстрекателем, а выполнившее такой приказ или такое распоряжение - исполнителем. Следовательно, исполнитель явно незаконных приказа или распоряжения не вправе ссылаться на обстоятельство, исключающее преступность деяния. Таким образом, норма, предусмотренная в ст. 42 УК, не привносит ничего нового по сравнению с уже существующими положениями уголовного закона.

В зарубежном уголовном праве в качестве обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, выделяются, наряду с «традиционными» необходимой обороной и крайней необходимостью, согласие потерпевшего на причинение вреда, исполнение закона, выполнение профессиональных обязанностей, реализация своего права, юридическая ошибка и некоторые другие.

В некоторых государствах согласие на причинение вреда рассматривается в связи с имеющимися там случаями убийства по мотиву сострадания неизлечимо больных лиц, испытывающих тяжелые физические или психические страдания (эвтаназии).

Эвтаназия легализована в Голландии и Бельгии. В уголовных кодексах ФРГ, Швейцарии, Польши, Австрии, Дании существует норма об ответственности за убийство по просьбе потерпевшего или из сострадания к нему. В этом случае уголовная ответственность более мягкая.

В России эвтаназия в любой форме запрещена и считается убийством (ч. 1 ст. 105 УК). Запрет для медицинских работников прибегать к активной и пассивной эвтаназии прямо установлен Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Однако в истории России был период, когда убийство по мотиву сострадания вовсе не наказывалось. Так, УК 1922 г. включал норму об освобождении от уголовной ответственности за данное преступление. Согласно примечанию к ст. 143 названного УК «убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается». Через полгода норма была исключена, вероятно, из-за трудностей доказывания действительной воли убитого. В настоящее время совершение преступления по мотиву сострадания может быть учтено судом в качестве смягчающего обстоятельства при назначении наказания (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК).

О согласии на причинение вреда в принципе можно говорить лишь применительно к тем преступлениям, в которых потерпевшим является физическое лицо (не государство, не общество, не коммерческая организация и т.п.). Поэтому нельзя говорить о «согласии» какой-либо организации на причинение ей экономического ущерба в случае совершения в отношении нее, например, мошенничества.

В случае причинения смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека согласие потерпевшего на причинение указанного вреда не влияет на квалификацию содеянного. Если же причиняется легкий вред здоровью или наносятся побои, это дело частного обвинения и уголовное преследование будет зависеть от воли потерпевшего. Таким образом, согласие на причинение физического вреда может иметь «оправдывающее» значение только для незначительного повреждения здоровья.

Что касается хищений, совершаемых в отношении физических лиц, то согласие на причинение вреда будет означать отсутствие самого преступления («изъятие» вещи с согласия собственника нельзя считать хищением, так как при хищении имущество выбывает из владения собственника против его воли).

В 2003 г. ст. 122 УК была дополнена примечанием, согласно которому лицо освобождается от уголовной ответственности, если другое лицо, поставленное в опасность заражения либо зараженное ВИЧ-инфекцией, было своевременно предупреждено о наличии у первого этой болезни и добровольно согласилось совершить действия, создавшие опасность заражения. В связи с этим примечанием некоторые юристы сочли возможным говорить о введении в наше уголовное право института согласия потерпевшего на причинение вреда в таком ограниченном варианте. Однако необходимо иметь в виду, что законодатель в данном случае говорит лишь об «освобождении» от ответственности, а не об ее «исключении», тем самым признается, что содеянное содержит признаки состава преступления , однако по вышеназванным причинам нецелесообразно привлечение виновного лица к уголовной ответственности. Конечно, употребление законодателем императивной формы «освобождается от уголовной ответственности» фактически означает невозможность ее возложения при согласии потерпевшего на совершение с ним действий, создающих опасность заражения ВИЧ-инфекцией. Но все же такие действия - преступление.

Что касается исполнения закона, то большой необходимости включения этого обстоятельства в систему рассматриваемых обстоятельств нет, поскольку в России существует презумпция правомерности принимаемых и исполняемых законов. Такое обстоятельство необходимо тогда, когда закон может содержать положения, противоречащие интересам личности, общества и государства, и лицо, исполняющее закон, способно причинить вред правоохраняемым интересам.

Сказанное справедливо и для такого обстоятельства, как выполнение профессиональных обязанностей. Их надлежащее осуществление не способно причинить уголовно наказуемый вред. Врач, выполняющий свои профессиональные функции надлежащим образом и ампутирующий ногу пациенту во избежание гангрены, не причиняет вред, он лечит, спасает жизнь пациента. Поэтому нет необходимости в его оправдании ссылкой на выполнение профессиональных обязанностей. Если же он забывает в брюшной полости пациента хирургические инструменты и больной умирает, то подобная ссылка ему также не поможет, поскольку ссылаться можно лишь на правомерно осуществляемую деятельность.

В некоторых правовых системах , например Франции, уголовная ответственность исключается в случае юридической ошибки. Однако во Франции введение этого обстоятельства было связано с настоящей «инфляцией » уголовного законодательства, т.е. значительным увеличением числа законов, своевременное ознакомление с содержанием которых не всегда возможно по объективным причинам. Наряду с УК в этом государстве действует большое количество некодифицирован-ных уголовных законов. Уголовно-правовые нормы включаются в иное отраслевое законодательство. Их можно обнаружить, например, в Дорожном кодексе и в Кодексе о здравоохранении. В России ситуация иная: все вновь принимаемые уголовные законы подлежат обязательному включению в текст УК, что облегчает их изучение и применение (подробнее о видах юридической ошибки и их значении см. гл. XII настоящего учебника «Субъективная сторона преступления»). Сказанное позволяет сформулировать следующие выводы: Обстоятельства, исключающие преступность деяния, представляют собой систему условий, при которых деяние, внешне напоминающее преступление, в действительности таковым не признается. В рассматриваемых обстоятельствах отсутствуют все признаки преступного деяния, указанные в ч. 1 ст. 14 УК. Не все обстоятельства, исключающие преступность деяния, оцениваются законодателем как общественно полезные, а только два из них - необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Дополнение существующей системы новыми обстоятельствами, исключающими преступность деяния, по высказанным выше соображениям, не представляется необходимым.

Необходимая оборона

Институт необходимой обороны имеет давнее происхождение. Как отмечает Н.С. Таганцев, «признание права обороны от грозящей опасности присуще всем законодательствам на всех ступенях развития»1.

В Законах XII таблиц (Древний Рим) говорилось: «Если совершивший в ночное время кражу убит на месте, то пусть убийство его будет считаться правомерным» (табл. VIII, 12). По существу речь идет о необходимой обороне: посягательство в ночное время обладает повышенной опасностью, совершается неожиданно, в присутствии собственника, «ответное» убийство осуществляется на месте преступления, а не спустя какое-то время (в этом случае следует говорить о мести, а не о защите).

Уже средневековые юристы рассматривали необходимую оборону как неотъемлемое право, вытекающее из самой природы человека. Эта идея поддерживалась представителями теории естественного права (Г. Гроций, С. Пуффендорф и др.). Данная концепция нашла свое отражение в законодательстве. Так, в Кодексе для Западной Галиции

В 1866 г. в работе, посвященной необходимой обороне, А.Ф. Кони отмечал, что «в силу стремления к самосохранению человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее отвращению; он имеет на это право, и притом право, которое должно быть рассматриваемо как прирожденное».

Таким образом, право на необходимую оборону издревле рассматривалось как важнейшее субъективное право каждого человека.

В России первоначально право самозащиты охватывалось понятием частной мести. Впоследствии отдельные положения об обороне были включены в Русскую Правду . В Соборном уложении 1649 г. нормы об обороне были разрознены и располагались в различных главах. Вместе с тем признавалась необходимая оборона широкого круга объектов: жизни, здоровья, целомудрия женщин, имущества, жилища. Оборонять можно было не только себя, но и других лиц. В качестве условия правомерности обороны называлось ее соответствие нападению. В Артикуле воинском 1715 г. институт необходимой обороны не получил должного развития. Однако уже в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. законодатель вновь вернулся к обстоятельной регламентации этого обстоятельства. Основные принципы такой регламентации были сохранены и в Уголовном уложении 1903 г., согласно которому не считалось преступлением «деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или другого лица».

В современной юридической литературе отмечается, что «естественное право обороны» регламентировано в Конституции РФ (ч. 2 ст. 45). Однако данное конституционное положение закрепляет право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Это принципиальное положение не относится только к необходимой обороне. Защита своих прав и свобод может осуществляться и вне рамок необходимой обороны, например путем обращения в суд , путем превентивных мер, не имеющих ничего общего с необходимой обороной. Кроме того, необходимая оборона относится к защите не только собственных прав и свобод, но и прав и свобод другого лица, общественных и государственных интересов. Таким образом, конституционная норма лишь частично охватывает право необходимой обороны - самооборону, защита же других интересов регламентируется УК. Итак, необходимая оборона - институт уголовного права. В других отраслях российского права необходимая оборона также находит свое отражение, однако ее понятие и условия правомерности лишь воспроизводят те, что предусмотрены уголовным законом.

Понятие необходимой обороны определено в ст. 37 УК, согласно которой не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (ч. 1).

В ч. 2 приведенной статьи, помимо этого, указывается, что защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

На основании приведенных законодательных положений необходимую оборону можно определить как правомерную защиту личности, общества и государства от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему лицу.

Институт необходимой обороны имеет ярко выраженную гуманистическую направленность и служит в первую очередь защите прав потерпевших. Защита от общественно опасных посягательств общественно полезна и способствует пресечению таких посягательств. Вместе с тем необходимая оборона является субъективным правом, а не обязанностью лица, подвергшегося посягательству, поскольку связана с определенным риском для него.

Правом на необходимую оборону могут воспользоваться в равной степени все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Для некоторых должностных лиц пресечение Общественно опасных посягательств, в том числе преступлений, является профессиональной обязанностью. К таким лицам относятся сотрудники полиции, органов государственной безопасности, сотрудники таможенных и налоговых органов и др. Правовой основой Для их деятельности служит специальное законодательство. Так, согласно Федеральному закону от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» на ее сотрудников возложена обязанность «пресекать противоправные деяния, Устранять угрозы безопасности граждан и общественной безопасности» (ст. 12). Вместе с тем обязанность этих субъектов пресекать общественно опасные посягательства не означает обязанность этих лиц подвергать себя смертельной опасности. Такая обязанность не может быть возложена ни на кого. Поэтому для названных лиц условия правомерности необходимой обороны те же, что и для остальных граждан. Предъявление к их защитным действиям повышенных требований недопустимо.

Право на необходимую оборону существует независимо от имеющейся возможности избежать общественно опасного посягательства, например путем бегства или уклонения от посягательства, либо возможности обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (ч. 3 ст. 37 УК).

В нарушение закона российские правоприменители нередко признают, например, убийством, совершенным при превышении пределов необходимой обороны, такое лишение жизни посягающего, при котором у оборонявшегося имелась возможность избежать посягательства или причинить менее серьезный вред.

Так, К. была осуждена по ч. 1 ст. 108 УК. Суд в приговоре констатировал, что К., увидев в руках С. нож, могла реально опасаться за свою жизнь. Однако, вырвав из его рук нож, К. не попыталась покинуть квартиру или предотвратить конфликт иным путем, менее опасным для жизни С, а из чувства ненависти, сознательно допуская возможность причинения смерти, нанесла ему со значительной силой удар ножом в жизненно важную часть тела - грудь, причинив повреждение сердца, от чего он скончался на месте преступления.

Президиум Мосгорсуда признал такой вывод суда ошибочным и указал, что согласно ч. 3 ст. 37 УК право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Как видно из материалов дела, К. находилась наедине с С. в закрытой комнате, в отсутствие соседей по коммунальной квартире. Он был в состоянии алкогольного опьянения, вел себя агрессивно, подошел к К., держа нож на уровне ее груди. Она, понимая, что для ее жизни существует реальная угроза, защищаясь, вырвала нож и нанесла им С. удар в грудь. Следовательно, действия К. соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства. Поэтому ее осуждение за убийство при превышении пределов необходимой обороны необоснованно. Дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Необходимая оборона называется необходимой потому, что она имеет вынужденный характер. Обороняющийся поставлен в необходимость защищать свои права или права других лиц, интересы общества или государства самостоятельно - в отсутствие защиты со стороны государственных органов.

Уже в действующем УК институт необходимой обороны неоднократно изменялся. Эти изменения происходили в 2002, 2003 и 2006 гг. Некоторые из них в юридической литературе подвергаются обоснованной критике, о чем будет сказано в дальнейшем.

Условия правомерности и общественной полезности необходимой обороны в теории уголовного права традиционно делятся на две группы: относящиеся к посягательству и относящиеся к защите.

Условия, относящиеся к посягательству. А) Посягательство должно иметь характер объективно общественно опасного. В прежнем законодательстве употреблялся термин «нападение», который является более узким, чем термин «посягательство», и предполагает только насилие, применяемое к личности. Выражением «посягательство» охватываются и другие виды причинения вреда правоохраняемым интересам. Нельзя, например, считать нападением кражу и другие ненасильственные формы хищения, а посягательствами они, безусловно, являются.

Объективный характер опасности посягательства означает ее оценку без учета субъективных признаков. Правомерна защита от действий явно невменяемых или малолетних лиц, совершающих общественно опасное посягательство, несмотря на то, что их действия преступлениями не считаются и такие лица не могут быть привлечены к уголовной ответственности. Пленум Верховного Суда СССР в действующем постановлении от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» разъяснил судам, что «под общественно опасным посягательством... следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности или по другим основаниям» (п. 2)1.

В период действия прежнего уголовного законодательства требовалась особо щадящая защита от действий явно невменяемых и малолетних. Однако такое требование законодателем не предъявляется.

Уголовный закон не допускает причинение вреда при защите от малозначительного деяния, не обладающего общественной опасностью. Поэтому, допустим, убийство лица, совершающего малозначительную кражу (на ничтожную сумму при направленности умысла на хищение имущества именно на эту сумму), нельзя считать убийством, совершенным при превышении пределов необходимой обороны - привилегированным составом убийства. Это простое убийство, и ответственность за него наступает на общих основаниях.

Не допускается также защита от правомерных действий, например от действий сотрудника полиции, осуществляющего обоснованное задержание преступника, или от акта необходимой обороны, если при этом не превышаются ее пределы. В то же время защита от превышения пределов необходимой обороны и от превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, возможна, поскольку такое превышение общественно опасно.

В теории уголовного права не сложилось единого мнения по вопросу о том, возможна ли защита от неосторожного преступления и защита от бездействия. Так, В.П. Ревин полагает, что необходимая оборона от бездействия, например уклонения от уплаты налогов , невозможна. Более того, необходимая оборона «правомерно применима лишь к действиям общественно опасного характера, имеющим умышленную форму вины». Сходную точку зрения высказывают и другие авторы.

Вместе с тем российский уголовный закон подобных ограничений не содержит, поэтому следует признать допустимой защиту и от общественно опасного бездействия, и от неосторожных действий. Правда, в этих случаях реализовать необходимую оборону может быть затруднительно. Средства защиты должны быть адекватны посягательству и осуществляться своевременно. Так, если какое-либо должностное лицо бездействует и это способно причинить вред охраняемым уголовным правом интересам, то оборонительное действие здесь может состоять только в принуждении лица к выполнению своих обязанностей, при этом нельзя нарушить установленные пределы необходимой обороны.

В случае с неосторожностью еще сложнее, так как до наступления общественно опасных последствий неосторожное преступление не имеет места, в случае же наступления указанных последствий необходимая оборона невозможна: вред уже наступил. Однако гипотетически необходимая оборона возможна и в этом случае.

Допустим, какой-либо гражданин наблюдает, как рабочий вот-вот сбросит строительный мусор с верхнего этажа строящегося дома вниз, где играют дети. Местоположение гражданину позволяет ему видеть и детей, и рабочего. Рабочий же детей не видит и самонадеянно рассчитывает на то, что его действиями вред никому причинен не будет. Если при попытке сбросить мусор гражданин причинит рабочему вред, бросив камень, сильно толкнув, ударив, - налицо необходимая оборона от неосторожного преступления.

Таким образом, защитное действие возможно при реальной угрозе неосторожного посягательства и может быть только умышленным. Однако возникает вопрос: какой вред следует признавать соразмерным угрозе совершения неосторожного посягательства, а какой - превышением?

Если исходить из того, что необходимая оборона возможна от объективно общественно опасного поведения (без учета вины), то при угрозе причинения смерти в результате неосторожности следует признать допустимым причинение смерти посягающему. Но это не согласуется с общественной опасностью неосторожных действий. Само по себе неосторожное преступление всегда менее опасно, чем при прочих равных условиях, в частности, при одинаковом размере причиненного вреда, умышленное преступление.

Заметим, что при угрозе неосторожного посягательства характер последствий и их точный размер оценить невозможно. Как определить в нашем примере, какой вред угрожает детям: легкий, средней тяжести, тяжкий вред здоровью или смерть, а может быть, вредные последствия вообще не наступят. Легкомыслие как форма вины предполагает предвидение абстрактной возможности наступления общественно опасных последствий, следовательно, субъекту преступления последствия его действий не представляются как реальные, а лишь как абстрактно возможные, которых он старается избежать. Подытоживая сказанное, еще раз отметим, что в силу отсутствия запрета необходимая оборона возможна и от неосторожного посягательства, которое, как и умышленное, обладает общественной опасностью, однако практическая реализация права на защиту в этом случае встречает серьезные препятствия.

В связи с изменениями, внесенными в УК в 2002 г., общественно опасное посягательство, дающее основание для реализации права на необходимую оборону, делится на два вида: опасное для жизни и неопасное для жизни.

Понятие опасного для жизни вреда раскрывается в Медицинских критериях определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Министерством здравоохранения и социального развития РФ 24 апреля 2008 г. К опасному для жизни вреду, создающему непосредственную угрозу для жизни человека, относятся, например: проникающие в полость черепа ранения головы, в том числе без повреждения головного мозга; перелом свода или основания черепа; ушиб головного мозга тяжелой степени; ранения в шею, проникающие в просвет глотки или гортани; проникающие ранения в брюшную полость; переломы крупных трубчатых костей; повреждения позвоночника; ожоги большой площади тела; острая кровопотеря и др. К неопасному для жизни вреду относятся все иные виды вреда здоровью человека, включая тяжкий вред здоровью, неопасный для жизни в момент причинения (например, потеря какого-либо органа, утрата органом функций, неизгладимое обезображивание лица и пр.), а также средней тяжести и легкий вред здоровью.

Норма о необходимой обороне оказалась поделенной на две части: 1) в первой установлены правила обороны для случаев посягательств, представляющих опасность для жизни (ч. 1 ст. 37 УК), 2) во второй - для посягательств, не представляющих такой опасности (ч. 2 ст. 37 УК). По смыслу закона в первом случае обороняющийся может причинить «любой» вред посягающему, поскольку о пределах необходимой обороны здесь законодатель не говорит. Во втором случае нужно эти пределы соблюдать.

Представляется, что деление института необходимой обороны на два вида необоснованно. Вероятно, рассматриваемые изменения уголовного закона были продиктованы стремлением законодателя облегчить для обороняющегося условия защиты: последнему не нужно тщательно выбирать средства и способы защиты, если его жизнь или жизнь другого лица, оборонять которую он, согласно уголовному закону, имеет право, поставлены в непосредственную опасность. Однако на практике дело обстоит иначе. В результате внесенных в УК изменений положение обороняющегося не только не улучшилось, а, напротив, усложнилось. Сказанное подтверждается следующими примерами.

Группа молодых людей, гуляя по парку, остановили прохожего и попросили у него закурить. Тот ответил отказом, его стали избивать. В этот момент он должен решить: вред, который ему причиняется, опасен для жизни или только для здоровья? Если только для здоровья - причинять смерть нельзя. Таким образом, лицо, подвергшееся нападению, в экстремальных, неожиданных для него обстоятельствах должно оценивать угрозу: представляет ли она опасность для жизни или нет.

Другой пример. Грабитель останавливает прохожего и задает «классический» вопрос: «Кошелек или жизнь?» Как должен в этом случае поступить обороняющийся? Может ли он причинить смерть посягающему, раз слово «жизнь» прозвучало, или он должен оценивать реальность такой угрозы, а для этого учитывать наличие у преступника оружия, серьезность высказанных слов и т.п.?

Представим сходную ситуацию. Находящийся в состоянии сильного алкогольного опьянения гражданин, еле держащийся на ногах, подходит на улице к незнакомцу, берет его за лацканы пиджака и говорит: «Убью!» Прямое высказывание угрозы убийством прозвучало, и, если при этом прохожий совершит ответное действие и нанесет сильный «боксерский» удар в живот посягающему, результатом которого будет смерть пьяного гражданина, мы вынуждены будем признать, что это правомерное причинение вреда.

Думается, что действующая редакция нормы о необходимой обороне ухудшает положение обороняющихся, с одной стороны, поскольку обязывает лицо, подвергшееся посягательству, оценивать опасность угрозы для жизни. На практике это может привести к тому, что преступник окажется в более выгодных условиях, чем обороняющийся. С другой стороны, прямо высказанная угроза убийством, при отсутствии реальности ее осуществления, дает право на «беспредельную» оборону без учета обстоятельств, которые в других случаях обороняющийся должен был бы учесть (физические способности посягающего, его возраст, состояние здоровья, время суток и пр.). Как представляется, понятие пределов необходимой обороны сохраняет свое значение и для защиты от посягательства, опасного для жизни.

Б) Общественно опасное посягательство должно быть наличным. Наличность посягательства означает его определенные временные рамки: посягательство уже началось либо существует реальная угроза того, что оно вот-вот начнется, либо оно еще не завершилось. Разумеется, ждать «первого удара» не следует, однако превентивная, упреждающая защита не правомерна. Если опасность угрожает лишь в будущем, можно прибегнуть к иным способам защиты, обратившись, например, в правоохранительные органы , поменяв дверь в квартире или дверной замок и т.д., - в зависимости от ситуации. Наличность посягательства отсутствует в случаях превентивного причинения вреда, когда, например, в дачно-садовых домиках устанавливают самострелы, капканы, оставляют яд в холодильнике с целью обезопасить себя и свое имущество от похитителей.

В некоторых случаях момент окончания посягательства не ясен для обороняющегося, поскольку посягающий, например, продолжает высказывать угрозы или совершать какие-либо иные действия (пробует встать, размахивает руками, не выпускает из рук орудие), не будучи в действительности способным причинить сколько-нибудь серьезный вред. В этом случае подвергшийся посягательству считается действующим в состоянии необходимой обороны. Пленум Верховного Суда СССР в упомянутом выше Постановлении 1984 г. разъяснил, что «состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания. Переход оружия или других предметов, использованных при нападении, от посягавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства» (п. 5).

Окончание посягательства не связано с моментом окончания преступления в юридическом смысле слова. Так, с точки зрения уголовного права разбой (ст. 162 УК) является оконченным уже с момента нападения, т.е. первого насильственного акта (удара, угрозы убийством и т.п.). Однако это не означает, что далее обороняться нельзя. Если посягательство продолжается, необходимая оборона возможна, несмотря на то, что преступление юридически окончено. Сказанное справедливо и для такого преступления, как изнасилование (ст. 131 УК). Данное преступление окончено с момента начала насильственного полового сношения или полового сношения с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Но защита возможна и после начала полового сношения - до фактического окончания посягательства.

Право на оборону прекращается и с момента прерывания посягательства по не зависящим от посягающего лица обстоятельствам при приготовлении и покушении.

В) В теории уголовного права нередко указывается еще один признак посягательства - его действительность. Это значит, что посягательство не должно существовать лишь в воображении обороняющегося, когда он домысливает ситуацию и решает, что подвергся нападению, в то время как никаких реальных оснований для таких домыслов нет.

Мнимая оборона, понимаемая как защита от воображаемого посягательства, представляет собой один из видов фактической ошибки.

Некоторые ученые полагают, что в случае мнимой обороны «обороняющийся» должен нести ответственность за неосторожное причинение вреда, поскольку он не предвидел, но должен был и мог предвидеть, что посягательства в действительности не было. Высказывается и мнение о том, что в этом случае уголовная ответственность за причиненный вред наступает на общих основаниях, «как при совершении умышленного преступления соответствующего вида».

Как представляется, обороняющийся не должен оценивать действительность посягательства. Если вся обстановка происшествия говорила о том, что лицо подверглось общественно опасному посягательству, например в случае инсценировки ограбления, и оно не могло избежать такой ошибки, т.е. добросовестно заблуждалось, то нужно оценивать его действия с позиций института необходимой обороны: было ли «посягательство» наличным, соблюдены ли пределы необходимой обороны и т.д. Если все условия необходимой обороны выполнены, лицо не подлежит вообще уголовной ответственности. Если же, например, у прохожего попросили зажигалку или спросили, который час, а он решил, что подвергся нападению, то это не означает недействительности посягательства, а означает отсутствие признака «наличности». Таким образом, условие «действительности» общественно опасного посягательства излишне.

Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите:

А) Допустимость защиты не только собственных интересов, но и интересов других лиц, общества и государства.

В зарубежных правовых системах необходимая оборона, как правило, распространяется лишь на защиту личности и собственности . Это объясняется тем, что рассматриваемый институт непосредственно связан с естественными правами человека (правом на жизнь, здоровье, имущество). Однако в российском уголовном праве институт необходимой обороны позволяет защищать и любые другие общественные отношения, блага, интересы, поставленные под охрану уголовного закона.

Объектами необходимой обороны могут выступать жизнь и здоровье, половая свобода и половая неприкосновенность, имущество, общественный порядок и общественная безопасность и др.

Б) Защита может выражаться лишь в активном поведении - действиях, причиняющих определенный вред посягающему лицу. Пресечение общественно опасного посягательства посредством бездействия невозможно. Защитные действия могут заключаться либо в парировании удара, либо в контрнападении.

В) Причинение вреда только посягающему, а не третьим лицам. Это условие вытекает из самого содержания необходимой обороны - защиты от общественно опасного посягательства. Уголовный закон допускает причинение вреда лишь человеку, являющемуся источником опасности для обороняющегося или других лиц, а также для интересов общества или государства. Вред, причиняемый посягающему, может быть как физическим (причинение вреда здоровью различной тяжести или смерти), так и каким-либо иным (ограничение свободы передвижения, связывание, повреждение имущества и т.д.). Главное, чтобы адресатом вреда, причиняемого в ходе необходимой обороны, был непосредственно посягающий. Причинение вреда третьим лицам влечет уголовную ответственность на общих основаниях, если его нельзя оценить по правилам крайней необходимости.

В случае, когда владелец собаки натравливает ее на прохожего, сделавшего замечание о недопустимости выгула собаки бойцовой породы без намордника и поводка, возможно причинение смерти собаке, которая с правовой точки зрения является имуществом посягающего. В этой ситуации физический вред мог быть причинен и непосредственно хозяину собаки, если при этом не будет нарушено условие соразмерности защитных действий и тяжести посягательства.

Г) Соответствие защиты тяжести посягательства.

Норма о праве необходимой обороны относится к числу управомо-чивающих. Как уже отмечалось, уголовному праву свойственно формулирование управомочивающих норм с установлением определенных границ поведения участников правоотношений . Право на необходимую оборону предоставлено всем, но реализация этого права возможна с соблюдением установленных уголовным законом «пределов». Превышение пределов необходимой обороны само обладает общественной опасностью и влечет уголовную ответственность.

Под превышением пределов необходимой обороны понимаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. При оценке соразмерности защиты тяжести посягательства необходимо учитывать обстоятельства, в которых осуществлялась необходимая оборона, в частности количество посягающих, их возраст и пол, физическое состояние, наличие оружия или предметов, используемых в качестве оружия, время суток, обстановку и т.д.

Так, Ц. была осуждена по ч. 1 ст. 108 УК за убийство при превышении пределов необходимой обороны. По материалам дела, между Ц. и К., состоявшими в фактических брачных отношениях, произошла ссора. К. в состоянии алкогольного опьянения схватил Ц. за халат и ударил о печь, затем дважды по лицу, пригрозив убийством, на ее уговоры не реагировал. От очередного его удара Ц. упала, стукнувшись о табурет и подоконник. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта ее здоровью был причинен средней тяжести вред, а также кровоподтеки на руках. Несмотря на просьбы Ц. не подходить к ней, К. продолжал высказывать угрозы, размахивал руками, пытаясь ударить. Испугавшись за свою жизнь, Ц. кухонным ножом нанесла один удар в грудь К., причинив проникающее колото-резаное ранение груди с повреждением мягких тканей грудной клетки, сердечной сорочки, отчего К. скончался на месте.

В приговоре суд указал, что действия осужденной, направленные на оборону, явно не соответствовали характеру и степени опасности посягательства, поскольку К. надвигался на Ц., не имея в руках никакого предмета.

Вместе с тем суд не учел соотношение сил нападавшего и оборонявшейся женщины, которой на момент нанесения К. ножевого ранения уже были причинены телесные повреждения средней тяжести, не было учтено крайне агрессивное поведение К., который, хотя и не имел никаких предметов в руках, размахивал руками, угрожая убийством, пытался ударить Ц. по голове. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обоснованно отменила прежние судебные решения, прекратила производство по делу за отсутствием состава преступления и признала за Ц. право на реабилитацию.

В случае группового посягательства обороняющийся вправе применить к любому члену группы такие меры, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. Если один из членов группы, совершающей, например, вооруженный разбой, угрожает применением насилия, опасного дли жизни, то смерть может быть причинена любому участнику группы.

Следует учитывать, что при необходимой обороне причиненный вред может быть несколько большим, чем тот вред, который мог быть причинен в результате общественно опасного посягательства. Главное, чтобы причиненный вред не был чрезмерным, явно, т.е. очевидно для обороняющегося, не обусловленным тяжестью посягательства.

Превышение пределов необходимой обороны - всегда умышленное действие, что следует из его законодательного определения. Неосторожное причинение в процессе необходимой обороны несоразмерного вреда уголовной ответственности не влечет.

Как уже отмечалось, требование соразмерности, исходя из буквального толкования ч. 1 и 2 ст. 37 УК, сохранило свою силу лишь для посягательств, не сопряженных с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо не сопряженных с угрозой применения такого насилия. Однако, на наш взгляд, это условие должно иметь обязательный характер и для случаев посягательств, сопряженных с насилием, опасным для жизни, или с угрозой таким насилием.

Актуальность проблемы деления единого института необходимой обороны на два вида подтверждает анализ судебной практики по делам об изнасиловании. В период действия прежней редакции ст. 37 УК ни у кого из юристов-практиков не вызывала сомнений возможность лишения женщиной жизни субъекта, угрожавшего ей изнасилованием. Это считалось правомерным причинением вреда - без превышения пределов необходимой обороны. Однако после внесения в 2002 г. в УК изменений и разделении нормы о необходимой обороне на две части в судебной практике возникли затруднения в оценке соразмерности между угрозой изнасилованием и причинением смерти посягающему. Было высказано мнение о том, что если при изнасиловании отсутствует угроза жизни, то причинять смерть насильнику нельзя.

В 2004 г. одним из районных судов г. Волгограда за совершение убийства без отягчающих и смягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 105 УК) Р. была осуждена к 6 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Согласно уголовному делу гражданин У., находясь в гостях у Р., предложил ей вступить с ним в половую связь, на что последняя ответила отказом. Тогда У., сидя на табурете, схватил осужденную за талию и с силой привлек к себе. Р., не желая вступать с ним в интимные отношения, сдавила руками шею потерпевшего, в результате чего от механической асфиксии наступила его смерть. Надзорным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ судебные решения в отношении Р. изменены, и ее действия переквалифицированы с ч. 1 ст. 105 УК на ч. 1 ст. 108 УК (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны), по которой ей назначено 2 года лишения свободы. Судебная коллегия, изменив квалификацию действий Р. и признав ее находившейся в состоянии необходимой обороны, все же сочла, что оборонительные действия Р. «явно не соответствуют характеру и опасности посягательства» (ч. 2 ст. 37 УК).

Этот подход представляется ошибочным и существенно ограничивающим право на необходимую оборону. Изнасилование - тяжкое преступление, даже если оно не сопряжено с угрозой для жизни потерпевшей, о чем свидетельствует санкция ч. 1 ст. 131 (лишение свободы на срок от трех до шести лет). Следовательно, в случае причинения насильнику смерти превышения пределов необходимой обороны не будет, поскольку не будет явного несоответствия защиты посягательству. Как отмечалось, вред, причиняемый в процессе необходимой обороны, не обязательно должен быть равным или меньшим, он может быть и несколько большим, чем угрожающий; запрещается прибегать лишь к явно несоразмерному вреду, чего, разумеется, не было в рассмотренном выше деле.

В другом случае, произошедшем в 2003 г., водитель такси Б. пытался совершить насильственные действия сексуального характера в отношении И., которую он согласился подвезти. Женщина нанесла ему ножевое ранение в ногу, повредив бедренную артерию. Водитель скончался от потери крови. И. была осуждена за убийство, совершенное в состоянии аффекта, к 2 годам лишения свободы условно. Однако впоследствии прокуратура г. Москвы опротестовала обвинительный приговор и просила прекратить уголовное дело за отсутствием состава преступления. Мосгорсуд отменил приговор. Дело было прекращено.

Совершенное И., если бы речь не шла о необходимой обороне, должно было быть квалифицировано как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее причинение смерти по неосторожности. Причинение тяжкого вреда здоровью при защите от изнасилования не является превышением пределов необходимой обороны. А неосторожное причинение смерти вообще нельзя рассматривать как превышение пределов, поскольку такое превышение может состоять лишь в умышленных действиях. Данное дело показательно в том отношении, что суд первой инстанции, установив признаки умышленного причинения смерти (вместо тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть по неосторожности), не счел действия И. даже превышением пределов необходимой обороны, а осудил женщину по другой норме - об ответственности за убийство в состоянии сильного душевного волнения (ч. 1 ст. 107 УК).

Противоречивость судебной практики во многом связана с недостатками уголовно-правовой регламентации необходимой обороны.

Превышением пределов необходимой обороны следует признать случай, когда при защите от лица, совершающего кражу (тайное ненасильственное хищение чужого имущества), причиняется тяжкий вред здоровью похитителя или смерть. Например, совершается убийство лица, пытающегося с целью хищения ночью угнать со стоянки автомобиль.

Причинение смерти лицу, совершающему имущественное посягательство, недопустимо. Это относится и к случаям посягательств на дорогостоящее имущество. Жизнь человека несопоставима со стоимостью даже самой дорогой вещи. Такова позиция современного российского права. Правда, в дореволюционный период, например, А.Ф. Кони считал, что необходимая оборона имущества «должна быть дозволена неограниченно», поскольку посягательство на имущество - это в конечном счете посягательство на права личности.

В некоторых государствах (Франция, США и др.) о недопустимости причинения смерти лицу, совершающему посягательство имущественного характера, прямо говорится в уголовном законе.

Нередко превышением пределов необходимой обороны в судебной практике ошибочно признаются запоздалая и преждевременная оборона. О превышении пределов необходимой обороны можно говорить только тогда, когда посягательство было наличным. Причинение вреда в отсутствие посягательства не имеет ничего общего с необходимой обороной, и вопрос о превышении ее пределов не должен возникать.

Провокация необходимой обороны имеет место в том случае, когда лицо с целью расправы провоцирует посягательство, а затем прибегает якобы к необходимой обороне.

Предлог необходимой обороны - это ситуация, при которой лицо действительно подверглось посягательству, но использует это обстоятельство для сведения счетов, маскируя причинение вреда под необходимую оборону.

В этих случаях умысел «обороняющегося» приобретает иную направленность. При необходимой обороне главная цель - пресечение посягательства, поэтому и провокация, и предлог необходимой обороны в действительности необходимой обороной не являются.

Общественно опасное посягательство, как правило, является неожиданным для обороняющегося, осуществляется в условиях, когда решение об оборонительных действиях должно быть принято быстро, иначе пресечь посягательство будет затруднительно. Не всегда лицо, подвергшееся нападению или иному посягательству, способно адекватно и быстро оценить характер и степень опасности посягательства. Поэтому законодатель включил в УК положение, согласно которому превышением не считаются действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения (ч. 2.1 ст. 37).

В случае превышения пределов необходимой обороны уголовная ответственность оборонявшегося лица наступает по специальным нормам об ответственности за привилегированные составы преступлений. Так, в УК существуют составы причинения смерти и тяжкого вреда здоровью человека при превышении пределов необходимой обороны (соответственно ч. 1 ст. 108 и ст. 114 УК).

В юридической литературе нередко утверждается, что в случае причинения при превышении пределов необходимой обороны иного вреда уголовная ответственность наступает на общих основаниях, хотя это обстоятельство учитывается судом при назначении наказания в качестве смягчающего (ст. 61 УК). Это ошибочное утверждение. Во-первых, возникает вопрос: каким должно быть посягательство, если причинение в процессе необходимой обороны легкого или средней тяжести вреда здоровью человека, а тем более имущественного ущерба было бы расценено как превышение пределов необходимой обороны? Ведь превышение пределов необходимой обороны - это явное, чрезмерное защитное действие, не соответствующее характеру и степени опасности посягательства. Во-вторых, даже убийство при превышении пределов необходимой обороны - преступление небольшой тяжести (ч. 1 ст. 108 УК). Какова же тяжесть преступлений, связанных с причинением гораздо меньшего вреда? Очевидно, что законодатель, предусмотрев уголовную ответственность лишь для двух случаев превышения пределов необходимой обороны - смерти и тяжкого вреда здоровью человека, - отказался это сделать для всех иных, малозначительных случаев. Следовательно, применение п. «ж» ст. 61 УК о признании смягчающим наказание обстоятельством «совершения преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны» вряд ли возможно к рассмотренным выше случаям причинения меньшего, чем тяжкий, вреда здоровью, а тем более имущественного ущерба.

Согласно гражданскому законодательству вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, не возмещается (ст. 1066 ГК).

Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление

Причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений также не рассматривается как преступление при условии, что иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для задержания мер (ч. 1 ст. 38 УК).

Данный институт в истории отечественного уголовного права закреплен впервые. Прежнее законодательство, как уже отмечалось, содержало лишь два обстоятельства, исключающих преступность деяния, - необходимую оборону и крайнюю необходимость. В отсутствие специального института действия лиц, осуществляющих законное задержание, оценивались, как правило, в рамках института необходимой обороны.

Наименование данного обстоятельства вступает в определенное противоречие с конституционным принципом презумпции невиновности (ст. 49 Конституции РФ). Признать кого-либо лицом, совершившим преступление, вправе только суд во вступившем в законную силу обвинительном приговоре. До этого момента лицо, о котором идет речь, может быть лишь подозреваемым, обвиняемым, подсудимым, но не преступником, не «лицом, совершившим преступление». Получается, что задержание правомерно лишь в отношении лиц, уже осужденных к какому-либо наказанию и совершающих, например, побег из исправительного учреждения. Если бы это было действительно так, то институт задержания был бы попросту заблокирован. Представляется более удачным следующее наименование данного обстоятельства: «задержание лица, в отношении которого есть основания полагать, что оно совершило преступление». В этом определении акцент смещен с характеристики лица как совершившего преступление на основания для задержания. Эти основания носят главным образом уголовно-процессуальный характер. Возможно, эта формулировка более громоздкая, но она позволит избежать коллизии с важнейшей конституционно-правовой нормой.

Задержание лиц, совершивших преступление, является одним из элементов борьбы с преступностью. Правом задержания указанных лиц, как и правом необходимой обороны, обладает любой гражданин. Для некоторых должностных лиц задержание лиц, совершивших преступление, как и пресечение общественно опасных посягательств, является служебной обязанностью (сотрудники полиции, федеральной службы безопасности, вневедомственной охраны и др.). Содержание этой обязанности определяется специальным законодательством.

Условия правомерности причинения вреда при задержании делятся на две группы: 1) условия, относящиеся к факту совершения преступления, и 2) условия, относящиеся к осуществлению задержания.

Первая группа условий характеризует преимущественно основания задержания. Бесспорным основанием задержания является побег из мест лишения свободы, где лицо отбывает уголовное наказание . Отбывание наказания свидетельствует об осуждении за ранее совершенное преступление, и, кроме того, сам побег - преступление средней тяжести (ч. 1 и 2 ст. 313 УК) или тяжкое (ч. 3 ст. 313 УК).

В случаях, когда лицо еще не осуждено, основаниями для задержания служат предусмотренные в ст. 91 УПК обстоятельства, при которых допустимо задержание подозреваемого лица: 1) лицо застигнуто на месте совершения преступления или непосредственно после его совершения; 2) очевидцы, в том числе потерпевшие, прямо укажут на данное лицо как на совершившего преступление; 3) на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

Здесь не исключены фактические ошибки. Так, одно лицо может застать другого в процессе производства выстрела, изъятия какого-либо имущества и т.п. и решить, что в данный момент совершается преступление. В действительности это могут быть правомерные действия: акт задержания, необходимой обороны или крайней необходимости. В указанных случаях задержание неправомерно. То же самое можно сказать и о двух других основаниях. К примеру, лицо, являющееся действительным исполнителем преступления, укажет на другого как на лицо, совершившее преступление, прибегнув к оговору. Думается, что в случаях осуществления задержания гражданами, не владеющими достоверной информацией о совершении преступления, причинение вреда задерживаемым недопустимо: слишком велик риск ошибки. Для задержания, а тем более причинения вреда должны быть веские основания. Уверенность в том, что задерживается преступник, - необходимое условие правомерности его задержания.

Основанием для задержания может служить совершение как оконченного, так и неоконченного преступления (напр., в случае, когда лицо стреляет в потерпевшего из ружья, но промахивается). Неоконченное преступление, хотя и не влечет определенных в статье Особенной части последствий, а только создает угрозу причинения вреда, обладает общественной опасностью и дает основание для привлечения лица к уголовной ответственности. Однако следует иметь в виду, что приготовление и покушение суть прерванные по не зависящим от виновного лица обстоятельствам деяния; если же посягательство еще не прервано, а продолжается, задержание невозможно, а возможна необходимая оборона.

Некоторые юристы считают недопустимым задержание лица, совершившего неосторожное преступление. На практике сложилось также мнение о невозможности применения насильственного задержания к лицам, совершившим преступления небольшой тяжести, например вандализм и пр. Считается, что в подобных случаях физический вред, причиняемый задерживаемому лицу, всегда более значителен, чем вред от преступления.

Думается, что право задержания не должно ограничиваться определенными видами преступных деяний, в противном случае существенно снизится профилактическая функция данного уголовно-правового института. В частности, исключение из круга преступлений, дающих основания для задержания, неосторожных деяний необоснованно. Лицо может нарушить правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК) и, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего или даже смерть, попытаться скрыться с места ДТП. В этих случаях задержание виновного водителя и причинение ему определенного вреда могут быть необходимыми мерами. При этом задержание должно осуществляться в строго очерченных законодателем пределах, соблюдение которых - одно из основных условий правомерности причинения вреда. В процессе задержания за умышленные нетяжкие или неосторожные преступления может быть ограничена свобода, причинен какой-либо имущественный ущерб и т.п.

Условия, относящиеся к осуществлению задержания: а) наличие двух целей: 1) доставление органам власти и 2) пресечение возможности совершения задерживаемым новых преступлений.

Причинение вреда при задержании в отличие от причинения вреда при необходимой обороне осуществляется не с целью пресечения общественно опасного посягательства, а главным образом для доставления лица, уже совершившего оконченное или неоконченное преступление, в правоохранительные органы или другие органы государственной власти . Эта цель является основной, определяющей смысл рассматриваемого института. В связи с этим ответ на вопрос о возможности причинения смерти задерживаемому лицу в процессе задержания может быть только отрицательным. Если ставится цель доставления лица органам власти, то причинять ему смерть нельзя.

При задержании вред не может причиняться из мести, допустим, за оказанное сопротивление, совершенное тяжкое преступление или по иным каким-либо мотивам.

Второй целью причинения вреда при задержании является пресечение возможности совершения задерживаемым лицом новых преступлений. Если осуществляется задержание особо опасного преступника, совершившего тяжкое или особо тяжкое преступление, в особенности насильственное, причинение существенного вреда задерживаемому лицу допускается, например, при его попытке скрыться. Здесь опять-таки возникает вопрос о возможности причинения смерти такому опасному преступнику. Вспомним финальный эпизод фильма «Место встречи изменить нельзя», в котором Глеб Жеглов стреляет в одного из членов банды, предпринявшего попытку бегством избежать задержания, и причиняет ему смерть. Подобные ситуации отличает невозможность или крайняя затруднительность задержания. На первое место в этом случае выдвигается цель предупреждения новых преступлений, которые, предположительно, могло бы совершить данное лицо. Вместе с тем в случае причинения смерти, пусть и с целью предупреждения новых преступлений, о задержании говорить нельзя. Причинение смерти лицу не есть его задержание. Думается, в подобных случаях необходимо говорить о другом обстоятельстве, исключающем преступность деяния, - крайней необходимости; б) задержание лица возможно лишь после того, как преступление стало оконченным либо было прервано по не зависящим от виновного лица обстоятельствам. До этого момента можно воспользоваться правом на необходимую оборону. В то же время задержание лица, совершившего преступление, допустимо до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК) либо до истечения срока давности исполнения обвинительного приговора (ст. 83 УК) - если лицо уже осуждено, но по каким-либо причинам не отбывало наказание. Таким образом, задержание осуществляется в определенных временных границах: начиная с момента окончания или прерывания преступления по не зависящим от виновного лица причинам и до истечения давностных сроков; в) адресатом причинения вреда может быть только лицо, совершившее оконченное или какой-либо из видов неоконченного преступления

(приготовление или покушение). Вред не может причиняться третьим лицам (родственникам, супругу задерживаемого, прохожим, государственным или общественным организациям и др.). Если в процессе задержания возникает необходимость причинения вреда таким лицам, этот вред оценивается по правилам крайней необходимости. К примеру, в случае преследования опасного преступника, пытающегося скрыться на автомобиле, в условиях крайней необходимости изымается частный автотранспорт; г) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, - крайнее средство, прибегать к которому можно только тогда, когда иначе задержать преступника невозможно. В этом сходство данного обстоятельства с крайней необходимостью. Если лицо, совершившее преступление, не уклоняется от уголовной ответственности и наказания, известны его личность и место жительства, оно в данный момент не представляет опасности для окружающих, если имеются не связанные с причинением вреда способы задержания, причинение вреда в процессе задержания недопустимо.

Причинение вреда при задержании может быть осуществлено только в форме активных действий, бездействие невозможно. Характер вреда, причиняемого задерживаемому лицу, может быть различным: ограничение или лишение свободы, связывание, надевание наручников, причинение боли или другого физического вреда различной степени тяжести, повреждение или изъятие имущества, принадлежащего задерживаемому лицу, и др.; д) непревышение мер, необходимых для задержания.

В процессе задержания лица, совершившего преступление, допустимо причинение ему большего вреда, нежели тот, что причинен преступлением, за исключением превышения мер, необходимых для задержания. Таким превышением признается явное несоответствие указанных мер характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред (ч. 2 ст. 38 УК). Другими словами, меры задержания должны соответствовать тяжести преступления и обстановке задержания.

Вид и интенсивность мер задержания определяются с учетом объекта и способа совершенного посягательства, использованных орудий и средств, характера и размера причиненных общественно опасных последствий, формы и степени вины и др. Например, при задержании лица, совершившего карманную кражу, являющуюся ненасильственным преступлением против собственности, недопустимо причинение тяжкого вреда здоровью. Если же лицо совершило разбойное нападение и убийство потерпевшего, причинение тяжкого вреда здоровью задерживаемого правомерно. Чем тяжелее совершенное преступление, чем опаснее личность преступника, тем больший вред ему может быть причинен при задержании. Так, если задерживается преступник, неоднократно судимый за совершение преступлений, то ему может быть причинен более тяжелый вред, чем лицу, совершившему преступление впервые. Следует учитывать и такие обстоятельства, как пол, возраст, состояние здоровья и другие физические данные задерживаемого лица.

Необходимо также учитывать обстановку, в которой происходит задержание. В процессе задержания преступник может оказывать активное сопротивление, создавать своими действиями опасность для окружающих лиц, нарушать общественный порядок, препятствовать работе транспорта и т.п. Таким образом, меры задержания определяются с учетом не только уже совершенного преступления, но и обстоятельств, в которых такое задержание осуществляется.

К., совершившего карманную кражу, преследовала группа граждан и потерпевший Б. Спасаясь от преследователей, К. забежал в подъезд дома и стал подниматься по лестнице. В это время Б. выстрелил в него из пистолета в спину, тяжело ранив.

В такой ситуации не было необходимости в применении огнестрельного оружия , поскольку ни преступление, совершенное К., ни обстановка задержания не давали оснований для этого. К. совершил нетяжкое преступление, посягающее на имущественные отношения, а не на личность, к тому же был безоружным. С учетом обстановки избежать задержания ему бы не удалось. Следовательно, вместо задержания преступника был осуществлен самосуд. Суд, рассматривавший уголовное дело, обоснованно осудил Б. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью К.

Причинение смерти задерживаемому лицу в ходе задержания недопустимо, поскольку, как уже отмечалось, основная цель задержания -предать преступника правосудию. Однако, если в процессе задержания преступник совершает общественно опасное посягательство на лиц, осуществляющих задержание, или иных лиц, возникает ситуация необходимой обороны, при которой причинение смерти возможно - при условии непревышения пределов такой обороны.

Превышение мер задержания влечет уголовную ответственность только при умышленном причинении вреда задерживаемому лицу, неосторожное превышение указанных мер непреступно.

Задержание лица, совершившего преступление, и необходимая оборона имеют как общие черты, так и отличия. Общие черты двух обстоятельств состоят в том, что они суть общественно полезные и исключающие преступность деяния обстоятельства; соответствуют задаче борьбы с преступностью; совершаются в форме активных действий; правом необходимой обороны и задержания обладают все граждане независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки; рассматривают в качестве адресата причинения вреда лицо, совершившее преступление (общественно опасное посягательство), а не третьих лиц; допускают причинение большего вреда, нежели вред, причиненный преступлением (общественно опасным посягательством), за исключением явно чрезмерного вреда; причиненный посягающему или задерживаемому лицу вред не подлежит возмещению.

Отличия можно провести по следующим признакам:

• по времени осуществления: необходимая оборона возможна только до момента окончания посягательства или его прерывания по не зависящим от лица обстоятельствам, задержание - после этого;
• по целям: при необходимой обороне целью является пресечение общественно опасного посягательства, при задержании - доставление органам власти и пресечение новых, будущих преступлений;
• при задержании причинение вреда - крайнее средство, когда нет другого способа задержать преступника. Если существует возможность избежать причинения вреда при задержании, такой возможностью необходимо воспользоваться. При необходимой обороне могут быть и другие способы избежать вреда, хотя лицо вправе его причинить;
• по понятию превышения пределов - при необходимой обороне причиняемый посягающему вред должен соответствовать характеру и степени опасности посягательства, а при задержании помимо характера и степени опасности преступления учитывается обстановка задержания;
• по возможности причинения смерти посягающему или задерживаемому лицу - при необходимой обороне причинение смерти возможно, при задержании - нет.

В УК предусмотрены привилегированные составы преступлений, совершенных при превышении мер задержания: 1) убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108), и 2) умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 114). Таким образом, уголовная ответственность устанавливается лишь за такое умышленное превышение мер задержания, которое повлекло причинение смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью задерживаемого лица. Иные случаи умышленного причинения физического вреда (легкий вред, побои), а также причинение имущественного ущерба при превышении мер задержания уголовной ответственности не влекут. Это связано с тем, что в подобных случаях само превышение мер задержания вряд ли возможно.

Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108), наказывается строже, чем убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108). Различие в наказуемости этих видов Убийства, как представляется, связано с тем, что при необходимой обороне преследуется более весомая цель - пресечение начатого или угрожающего общественно опасного посягательства. В случае задержания лица, уже совершившего преступление, цели иные: осуществление правосудия, предупреждение новых преступлений со стороны задерживаемого лица и, в некоторых случаях, надлежащее исполнение наказания.

Отметим также отличие в перечне тех видов вреда здоровью, которые влекут уголовную ответственность в случае превышения пределов необходимой обороны и в случае превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Законодатель предусмотрел уголовную ответственность лишь за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114). В то же время применительно к превышению мер задержания ответственность установлена за умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью (ч. 2 ст. 114). Это объясняется более строгими условиями правомерности причинения вреда при задержании, в частности требованием учитывать не только характер и степень опасности совершенного преступления, но и обстановку, в которой осуществляется задержание. Совершение преступления при нарушении условий правомерности задержания лица, совершившего преступление, признается обстоятельством, смягчающим наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК). Вместе с тем возможность учесть это обстоятельство в качестве смягчающего при назначении судом наказания вызывает сомнения, поскольку помимо привилегированных составов убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью задерживаемого лица иной вред вряд ли может быть оценен как превышение мер задержания. При этом дважды одноименный признак учитываться не может: если законодатель учел превышение мер задержания при конструировании привилегированного состава, это же обстоятельство не может учитываться повторно при назначении наказания подсудимому.

Не следует смешивать задержание лица, совершившего преступление, как обстоятельство, исключающее преступность деяния, и задержание лица, подозреваемого в совершении преступления как уголовно-процессуальное действие (ст. 91 УПК), которое может осуществляться не любым лицом, а лишь специально уполномоченными субъектами.

Крайняя необходимость

При крайней необходимости имеет место правомерное причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при условии, что это связано с устранением опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества и государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39 УК).

Ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии необходимости, признавалась уже древним правом. В Германии данный институт был закреплен в «Каролине». Во Франции, законодательно установившей этот институт лишь в 1992 г., на практике с конца XIX в. суды стали освобождать лиц, совершивших преступление (как правило, хищение) «в состоянии необходимости». При этом считалось, что в деяниях таких лиц отсутствует вина.

Одним из первых решений такого рода было решение по делу г-жи Менар, вынесенное в 1898 г. и поддержанное впоследствии Апелляционным судом г. Амьена. По данному делу к уголовной ответственности была привлечена женщина, не имевшая работы, которая украла хлеб, чтобы прокормить себя, свою мать и дочь, не евших в течение нескольких суток. В принципе именно такого рода дела стали поводом для разработки рассматриваемого института в зарубежном уголовном праве.

В России отдельные нормы о крайней необходимости можно обнаружить уже в Соборном уложении 1649 г. и в Артикуле воинском 1715 г. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. не проводилось еще четкого деления между непреодолимой силой и крайней необходимостью. Более совершенными были положения Уголовного уложения 1903 г., согласно которому считалось преступным деяние, «учиненное для спасения жизни своей или другого лица от происшедшей вследствие угрозы, незаконного принуждения или иной причины, опасности, в то самое время другим средством не отвратимой». Кроме того, при тех же условиях не признавалось преступным деяние, совершенное для защиты здоровья, свободы, целомудрия, иного личного или имущественного блага, если «учинивший» это имел достаточное основание считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом.

При крайней необходимости возникает ситуация, при которой опасность угрожает охраняемому законом благу или интересу. Предотвратить эту опасность можно лишь путем причинения вреда другому, тоже охраняемому благу или интересу. Если лицо в такой ситуации причиняет меньший вред по сравнению с предотвращенным, то имеет место акт крайней необходимости.

Рассмотрим условия правомерности причинения вреда в ситуации крайней необходимости, относящиеся к самой опасности: а) источник опасности может быть любым: действия или бездействие людей, физиологические процессы, происходящие в организме человека, поведение животных, действие стихийных сил, неисправности механизмов и источников повышенной опасности, столкновение нескольких правовых обязанностей и др.

Опасность может возникать в результате общественно опасного поведения человека, например при нарушении им правил дорожного движения, выразившемся в превышении скорости и повлекшем причинение тяжкого вреда здоровью человека. Если для спасения пострадавшего в результате ДТП из близлежащего аптечного киоска изымаются перевязочные средства или лекарства, налицо акт крайней необходимости.

Состояние крайней необходимости может быть вызвано физиологическими (точнее биологическими) процессами, происходящими в организме человека. Это голод, жажда, болезни, роды и др. Например, заблудившийся в лесу человек использует часть продуктов, предназначенных для геологической группы; для доставления в роддом женщины, у которой начались роды, отбирается автомобиль у его владельца; для спасения человека осуществляется пересадка донорского органа или ткани.

Ситуация крайней необходимости может сложиться в результате опасного поведения животного.

Так, при съемках фильма «Невероятные приключения итальянцев в России» произошел трагический случай. Дрессированный лев, участвовавший в съемках, был помещен на время съемок в спортзал одной из школ г. Москвы, пустовавшей в период летних каникул. По недосмотру охраны лев смог выбраться из здания школы и стал «прогуливаться» по скверу. В это же время с собакой вышел на прогулку мужчина. Лев повел себя агрессивно и напал на гражданина, повалив его на землю. Дежуривший поблизости участковый, увидев происходящее, применил табельное оружие и застрелил льва. В данном случае причинение смерти ценному животному было актом крайней необходимости.

Стихийные силы природы - землетрясение, извержение вулкана, цунами, наводнение, оползень, лесной пожар, вызванный молнией, разлив реки - могут создавать опасность для жизни и здоровья людей, животного и растительного мира, материальных ценностей.

Неисправности машин и механизмов, различные аварии также могут быть источником опасности, а следовательно, и основанием для причинения вреда в условиях крайней необходимости. К примеру, радиоактивное заражение местности в результате аварии на атомной электростанции требует немедленной эвакуации людей, для чего принудительно изымается личный автотранспорт. При отсутствии другой возможности спасения людей это следует признать правомерным причинением вреда в ситуации крайней необходимости.

Состояние необходимости может возникнуть в результате столкновения двух правовых обязанностей. Например, врача вызвали одновременно к двум пациентам, каждому из которых он обязан оказать медицинскую помощь. Не имея возможности оказать помощь обоим сразу, врач едет к тому, кто болен тяжелее. В подобных случаях неоказание помощи второму больному осуществляется в условиях крайней необходимости.

При крайней необходимости в большинстве случаев угрожающая опасность устраняется путем действий. Однако в отличие от необходимой обороны и задержания лица, совершившего преступление, которые всегда осуществляются путем действий, акт крайней необходимости может быть осуществлен и путем бездействия. Это возможно в случаях столкновения двух правовых обязанностей: лицо предотвращает причинение большего вреда посредством неисполнения другой обязанности. В приведенном выше примере врач, оказывая помощь одному больному, бездействует в отношении другого.

Состояние крайней необходимости может возникнуть в результате действия сразу нескольких причин в совокупности.

Дискуссионен вопрос о возможности рассматривать в качестве акта крайней необходимости случай, когда лицо своими общественно опасными действиями вызвало опасность причинения вреда каким-либо правоохраняемым интересам, а затем предотвратило этот вред актом крайней необходимости. Допустим, лицо нанесло тяжелое ранение другому человеку, а затем для предотвращения смерти пострадавшего доставляет его в больницу, угнав чужой автомобиль. Думается, что в такой ситуации, когда речь идет о деятельном раскаянии, поощряемом законодателем, причинение имущественного ущерба для спасения человека следует признавать актом крайней необходимости. Это справедливо и для случаев создания опасности для правоохраняемого блага по неосторожности. Другое дело, когда лицо умышленно создает ситуацию крайней необходимости лишь для того, чтобы под видом предотвращения большего вреда причинить вред другому правоохраняемому интересу. В подобных случаях следует говорить о провокации крайней необходимости, при которой лицо должно нести уголовную ответственность за причиненный вред на общих основаниях; б) опасность должна быть наличной, что означает либо уже существующую опасность, либо непосредственную угрозу правоохраняемым ценностям. Это условие отсутствует, когда опасность возможна лишь в будущем. Для предотвращения будущего вреда необходимо предприняггь предупредительные меры, не связанные с причинением вреда правоохраняемым интересам. Например, при возможности землетрясения заблаговременно вывезти людей и ценное имущество, при опасности пожара сделать запасы воды и песка, приобрести огнетушитель, при возможности химического отравления надеть защитный костюм или маску и т.д.

Не является основанием причинения вреда и миновавшая опасность, когда вред правоохраняемому благу уже причинен и применением акта крайней необходимости спасти такое благо невозможно. В подобных случаях возможны лишь ликвидация или минимизация последствий причинения вреда.

К условиям, характеризующим устранение опасности, относятся следующие: а) целью причинения вреда при крайней необходимости является устранение опасности любого вреда: личности, имущественным отношениям, государственным и общественным интересам; б) неустранимость возникшей опасности иным способом - одно из важнейших условий правомерности причинения вреда в ситуации крайней необходимости. Это означает, что при сложившихся обстоятельствах правоохраняемое благо может быть спасено только путем причинения вреда другому правоохраняемому благу, никакой другой возможности нет. Если же существуют иные способы избежать опасности, не связанные с причинением вреда, лицо должно ими воспользоваться. В противном случае не исключено наступление уголовной ответственности; в) адресатом причинения вреда являются, как правило, третьи лица.

Именно этим лицам может причиняться физический, экономический и другой вред. Вместе с тем необходимо учитывать, что в ряде случаев вред может причиняться и лицу, правовой интерес которого защищается актом крайней необходимости.

Так, во время свадебного торжества в доме В. начался пожар, вызванный неисправной электропроводкой. Один из гостей, действуя в состоянии крайней необходимости, сорвал со стены ковер и потушил им пламя. Путем причинения незначительного имущественного ущерба В. спас все имущество;

г) причиненный вред должен быть меньше вреда предотвращенного.

Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный (ч. 2 ст. 39).

В отличие от необходимой обороны и задержания лица, совершившего преступление, при крайней необходимости превышением пределов признается уже причинение равного вреда. Это связано с тем, что актом крайней необходимости вред причиняется правоохраняемым интересам третьих лиц, не причастных к созданию опасности, не совершающих общественно опасного посягательства и не совершивших преступление. Причинение равного вреда делало бы бессмысленным акт крайней необходимости, поскольку одно благо спасалось бы путем уничтожения такого же по ценности блага.

Сопоставление ценности блага, которое приносится в жертву во имя спасения другого блага, осуществляется в каждом случае с учетом конкретных обстоятельств дела. Необходимо учитывать характер угрожающей опасности, содержание и размер возможных последствий, обстановку, в которой опасность устраняется, и др. «Чисто арифметическая» оценка возможна в том случае, когда речь идет об одноименных право-охраняемых интересах или об одинаковых объектах. Например, правомерно причинение незначительного имущественного ущерба для предотвращения опасности уничтожения особо ценного имущества. В случае разнохарактерных интересов такое сопоставление может вызывать определенные затруднения.

Так, судье Л., в производстве которой находилось уголовное дело по обвинению М. в совершении тяжкого преступления, позвонили домой неизвестные и, угрожая похищением дочери, потребовали вынести оправдательный приговор М. Опасаясь за жизнь и здоровье своей несовершеннолетней дочери, судья Л. выполнила требование.

В данном случае судьей было совершено преступление против правосудия, предусмотренное ст. 305 УК «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта». При решении вопроса о том, являются ли действия судьи актом крайней необходимости, следует установить, какой правоохраняемый интерес более значим: жизнь, здоровье, свобода человека или интересы правосудия. В силу приоритетности защиты личности, о чем свидетельствует расположение раздела о соответствующих преступлениях в начале Особенной части российского УК, необходимо признать более важными интересы личности, а не правосудия. Правда, в подобных ситуациях не следует забывать и о других условиях правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости, в частности о неустранимости опасности другим способом.

Может возникнуть ситуация, при которой придется сопоставлять, например, интересы личности и государства: когда, допустим, под угрозой причинения смерти требуют выдать сведения, составляющие государственную тайну. Думается, что ничто не может быть противопоставлено жизни человека, даже интересы государства, поэтому рассматриваемая ситуация должна быть разрешена в пользу интересов личности.

Дискуссионен вопрос о возможности причинения смерти человеку ради спасения собственной жизни. Н.С. Таганцев такую возможность Допускал, считая, что инстинкт самосохранения может привести человека к спасению своей жизни за счет другого лица и уголовное право в этом случае бессильно что-либо изменить. По мнению И. Канта, никакая нужда не может сделать преступное непреступным, но если сталкивается жизнь с жизнью, то убийство одного другие становится ненаказуемым, так как при такой коллизии уголовный закон бессилен, наказание, которым он угрожает, не может быть сильнее потери жизни. Вместе с тем в современной литературе отмечается, что в соответствии с нормами морали человек не может жертвовать жизнью другого лица для спасения собственной жизни, а лишение жизни человека может быть признано актом крайней необходимости лишь в исключительных случаях, когда только таким путем можно предотвратить смерть нескольких людей.

Широко известен английский прецедент, насчитывающий более 120 лет. В 1884 г. англичане Дадли, Стифенс, Брукс и юнга 17-18 лет оказались единственными выжившими после крушения яхты «Миньонетт» в открытом море в 1600 милях от мыса Доброй Надежды. Оказавшись в шлюпке практически без запасов воды и еды, они стали дрейфовать. На восемнадцатый день, когда они были седьмой день без еды и пятый - без воды, Дадли и Стифенс предложили Бруксу, намекая на юнгу, пожертвовать одним из них. Брукс отказался. На следующий день Дадли предложил бросить жребий, однако Брукс вновь отказался. Тогда Дадли сказал, что, если судно не появится на следующее утро, юнга должен быть убит. Утром судно не появилось, и Дадли с согласия Стифенса, прочитав молитву, зарезал юнгу, лежавшего в крайне истощенном состоянии на дне лодки, но находившегося в сознании. В течение последующих дней все трое питались мясом и кровью убитого. На четвертый день после убийства они были спасены проходившим мимо судном. Дадли и Стифенс предстали перед судом, их обвинили в тяжком убийстве, но присяжные не признали их виновными, указав, что, если бы обвиняемые не съели юнгу, они, вероятнее всего, не выжили бы; что юноша, находившийся в еще более ослабленном состоянии, скорее всего умер бы раньше всех; что во время совершения убийства не было ни единого шанса выжить. Впоследствии дело рассматривалось в Суде королевской скамьи, который вынес обвиняемым смертный приговор. Однако, принимая во внимание общественное мнение, королева Виктория помиловала Дадли и Стифенса, заменив смертную казнь шестимесячным тюремным заключением.

Противоречивость судебных решений по данному делу подтверждает морально-правовую зыбкость возможности спасения своей жизни за счет жизни другого человека, хотя в приведенном деле причиненный вред меньше вреда предотвращенного: ценой жизни одного человека спасены три жизни, следовательно, акт крайней необходимости имеет место.

В связи с большими успехами медицинских наук актуален вопрос о возможности спасения жизни многих людей путем причинения вреда одному человеку-донору. Ученые подсчитали, что ценой жизни только одного донора можно спасти свыше 400 человек, каждый из которых находится в непосредственной опасности смерти, устраняемой лишь трансплантацией органов или тканей. Значит ли это, что можно схватить на улице подходящего человека, расчленить его на органы и ткани и таким образом спасти несколько сот больных людей? С позиций института крайней необходимости вред правомерен: опасность наличная и не устранимая иным путем, вред причиненный меньше вреда предотвращенного. Думается, что в такого рода случаях «арифметический» подсчет неуместен. Жизнь каждого человека важна, и ее нельзя сопоставить по значимости с жизнями других людей. В то же время, думается, что наказание человека, спасшего в состоянии крайней необходимости свою жизнь за счет жизни другого, нецелесообразно по причинам, названным Н.С. Таганцевым, в частности из-за невозможности воздействовать на инстинкты человека средствами уголовного права.

Превышение пределов крайней необходимости влечет уголовную ответственность только при умышленном причинении вреда, неосторожное причинение вреда не наказывается.

Лицо может ошибочно полагать, что предотвращает более значительный вред, нежели тот, что он причиняет, на самом же деле это не так. В этом случае действия лица объективно общественно опасны и не могут признаваться актом крайней необходимости. Вместе с тем, если лицо не предвидело и не могло предвидеть, что причиняет вред равный или более значительный, нежели предотвращенный вред, в силу сильного душевного волнения или других причин, оно не может быть привлечено к уголовной ответственности из-за отсутствия вины.

В ситуации крайней необходимости может существовать несколько способов устранения опасности, каждый из которых сопряжен с причинением вреда правоохраняемым интересам, однако один из них более «щадящий», а другой - менее. Лицо, устраняющее опасность, не обязано из всех способов выбирать тот, что связан с наименьшим вредом. Самое главное, чтобы вред причиненный был меньше вреда предотвращенного. Например, во время сильного наводнения для спасения людей разбирается деревянный дом, из которого изготавливаются плоты. Это должно быть признано актом крайней необходимости, несмотря на то, что имелась возможность сломать менее ценный дом.

В подобных случаях необходимо учитывать то, что в ситуации крайней необходимости, как правило, нет возможности выбирать наилучший способ устранения опасности, а тем более осуществлять калькуляцию наиболее выгодного решения. Улиц, устраняющих опасность, может не хватать соответствующих знаний, опыта и навыков. Единственное требование, которое предъявляет законодатель к акту крайней необходимости, - это то, чтобы вред причиненный был меньше вреда предотвращенного.

Крайнюю необходимость необходимо отграничивать от необходимой обороны. Эти различия проводятся по: 1) по источнику опасности, 2) по адресату причинения вреда, 3) в зависимости от того, можно ли устранить опасность другим способом, 4) по понятию превышения пределов, 5) по социальной значимости институтов, 6) по юридическим последствиям (возможности привлечения к ответственности).

При необходимой обороне источником опасности является только общественно опасное поведение человека, при крайней необходимости источник опасности может быть любым: действия или бездействие человека, стихийные силы, столкновение обязанностей и пр. При необходимой обороне вред причиняется только посягающему лицу, при крайней необходимости - как правило, третьим лицам. Необходимая оборона признается правомерной даже в случаях, когда у обороняющегося имелась возможность уклониться от посягательства путем бегства или обращения за помощью к другим лицам. Крайняя же необходимость предполагает причинение вреда единственным способом устранения опасности. При необходимой обороне вред, причиненный лицу, осуществляющему общественно опасное посягательство, может быть больше угрожающего вреда, за исключением явно чрезмерного вреда. Крайняя необходимость правомерна только при причинении меньшего вреда: не только больший, но и равный вред недопустим. Социальная значимость необходимой обороны состоит в том, что она суть общественно полезна, а крайняя необходимость лишь исключает преступность деяния, поскольку при крайней необходимости вред причиняется пра-воохраняемым интересам. Вред, причиненный в процессе необходимой обороны, согласно ст. 1066 ГК возмещению не подлежит, если не были превышены ее пределы. Вред же, причиненный в состоянии крайней необходимости, по общему правилу должен быть возмещен лицом, причинившим вред (ч. 1 ст. 1067 ГК). В некоторых случаях, учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред (ч. 2 ст. 1067 ГК).

Физическое или психическое принуждение

Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием).

Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений ст. 39 УК (ст. 40 УК).

Причинение вреда под влиянием физического или психического принуждения предполагает вынужденность поступка, исключительную обстановку, в которой принуждаемый лишается возможности действовать по своему усмотрению.

Как обстоятельство, исключающее преступность деяния, физическое и психическое принуждение предусмотрено впервые. Ранее физическое и психическое принуждение, как правило, рассматривалось в качестве смягчающего наказание обстоятельства, однако в некоторых случаях, когда принуждаемый (при физическом принуждении) лишался возможности руководить своими действиями, факт принуждения расценивался как наличие непреодолимой силы, исключающей уголовную ответственность за причиненный вред. Ответственность в подобных случаях исключалась прежде всего в силу отсутствия вины, так как человек, лишенный возможности действовать по своему усмотрению, руководить своими действиями, не может быть признан виновным.

В УК отсутствует статья о непреодолимой силе, хотя в теории уголовного права неоднократно поднимался вопрос о необходимости такой статьи, так как действие или бездействие, совершенное или несовершенное под влиянием непреодолимой силы, - это вопрос об основаниях уголовной ответственности, поскольку поведение принуждаемого в подобных случаях лишено уголовно-правового характера. Следовательно, говорить о допустимом причинении вреда, как это имеет место при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в подобных случаях не приходится. Не случайно поэтому в теории уголовного права было высказано мнение, согласно которому «нелогичным является размещение нормы о непреодолимом физическом принуждении в главе 8 УК, в которую следует включить только нормативные положения о разрешенном причинении вреда человеком, совершающим акт общественно полезного и социально Допустимого (приемлемого) поведения. При непреодолимом физическом принуждении такого акта поведения не осуществляется, поскольку воля человека полностью блокируется».

В уголовных кодексах некоторых зарубежных государств имеются специальные положения о непреодолимой силе. Так, в УК Франции говорится: «Нарушение не имеет места в случае действия непреодолимой силы» (ч. 4 ст. 121-3). Никаких условий правомерности причинения вреда в этих случаях, в отличие от необходимой обороны и крайней необходимости, не предусмотрено. Такое положение объясняется вероятнее всего тем, что наличие непреодолимой силы (такой, что невозможно преодолеть, неустранимой) является безусловным основанием освобождения от уголовной ответственности и поэтому в регламентации не нуждается. В связи с этим в каждом конкретном случае рассматривается вопрос о том, имелась или не имелась в наличии непреодолимая сила, а не о соблюдении необходимых условий, как это имеет место, например, при необходимой обороне, крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

Физическое принуждение по своему характеру и последствиям может быть различным и «представляет собой непосредственное контактное воздействие на организм человека (побои, истязание, связывание или другие способы лишения возможности производить телодвижения или действия, болевая демонстрация намерений причинить смерть, порезы жизненно важных органов и тканей, имитация удушения и пр.)».

Непреодолимое физическое принуждение, т.е. такое, при котором принуждаемый лишен возможности руководить своими действиями, поступать по своему усмотрению, исключает уголовную ответственность за причиненный принуждаемым вред (ч. 1 ст. 40 УК).

Так, во время нападения на Сбербанк один из преступников был ранен. Его приятели, сумевшие скрыться от задержания, отвезли раненого на квартиру, а затем, ворвавшись внезапно в больницу, принудили врача-хирурга прервать операцию и поехать с ними. Выбора варианта поведения у врача не было, так как его насильно вывели из больницы и посадили в машину. В результате прерванной операции больной умер.

В ч. 2 ст. 40 УК говорится о таком физическом принуждении, которое не исключает возможности принуждаемого руководить своими действиями.

Если при непреодолимом физическом принуждении принуждаемый лишается в определенных условиях возможности действовать самостоятельно, то при преодолимом физическом принуждении лицо сохраняет возможность действовать по своему усмотрению, т.е. руководить своими действиями, и тогда встает вопрос об уголовной ответственности за причиненный принуждаемым вред. Согласно ч. 2 ст. 40 УК этот вопрос решается по правилам крайней необходимости, т.е. по ст. 39 УК.

Помимо физического принуждения в ч. 2 ст. 40 УК говорится и о психическом принуждении (психическом насилии), которое в отличие от физического заключается в воздействии не на организм человека, а на психику лица, его волевую сферу и осуществляется путем угроз, унижения, понуждения к выполнению или невыполнению каких-то действий и пр.

В теории уголовного права существует мнение, что психическое принуждение всегда преодолимо, так как независимо от интенсивности применения угрозы и прочее психическое принуждение не исключает возможности действовать. Психическое принуждение выступает лишь одной из детерминант правомерного или общественно опасного поведения. Однако высказывается и иное мнение. «Представьте себе ситуацию, при которой человек подвергается интенсивному психическому принуждению: под дулом пистолета его заставляют передать чужое имущество. Преодолимо ли такое принуждение для обычного человека, не прошедшего службу в спецназе? Думается, что воля человека под таким воздействием парализована, а принуждение непреодолимо».

На основании этого некоторые ученые предлагают включить в ч. 1 ст. 40 УК указание на непреодолимое психическое принуждение. Однако в этом нет необходимости, так как характер угрозы, степень ее воздействия на психику принуждаемого могут быть учтены в рамках крайней необходимости, по правилам которой и будет решен вопрос об ответственности. Думается, что в приведенной выше ситуации принуждаемый к передаче имущества будет признан не подлежащим уголовной ответственности не потому, что психическое воздействие на него было непреодолимо, а потому, что жизнь человека ценнее имущества.

Законодатель, имея в виду именно преодолимость психического принуждения, в ч. 2 ст. 40 УК не оговаривает возможность руководить своими действиями при психическом принуждении, подразумевая, что таковая имеется всегда. Возможность руководить своими действиями оговаривается лишь в отношении физического принуждения. К тому же решение вопроса об ответственности при психическом принуждении полностью зависит от указанных в законе условий правомерности крайней необходимости.

При обсуждении проектов УК высказывались сомнения в целесообразности включения в главу об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, статьи о физическом или психическом принуждении, так как в большинстве такие случаи будут рассматриваться по правилам крайней необходимости. Это мнение имеет серьезные основания.

Физическое и психическое принуждение является обстоятельством, наиболее отличным от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния. Формальное сходство между ними сводится к отсутствию общественной опасности и освобождению за причиненный правоохра-няемым интересам вред при невозможности руководить своими действиями в случае физического принуждения. Различаются же эти обстоятельства весьма существенно по основаниям причинения вреда, по целям его причинения, по субъекту причинения вреда и по оценке действий принуждаемого.

Такого же мнения придерживаются и некоторые другие ученые. Так, С.В. Пархоменко, относя ч. 1 ст. 40 УК к числу специализированных, а не управомочивающих, что характерно для ст. 37-39 и ч. 1 ст. 41, предписаний, делает вывод, что причиненный в этих случаях вред признается непреступным в силу отсутствия вины.

На отсутствие четкой правовой регламентации рассматриваемых обстоятельств (физического и психического принуждения) обращают внимание и другие ученые. В юридической литературе отмечается, что данные обстоятельства «не имеют полностью самостоятельного правового значения... Их правовой статус нуждается в дальнейшей разработке...». Данный вывод теоретически и практически обоснован.

Основанием ненаступления ответственности причинителя вреда при физическом и психическом принуждении является противоправное поведение другого лица, использующего методы физического или психического насилия для принуждения первого к причинению вреда. У принуждаемого отсутствует желание не только причинения вреда, но и совершения действий, к которым он принуждается. Принуждаемый используется при такой ситуации как орудие чужой злой воли.

Мнение о необоснованном помещении статьи о психическом и физическом принуждении в систему обстоятельств, исключающих преступность деяния, высказывалось и в теории уголовного права.

Так, Т.Ю. Орешкина считает, что непреодолимое физическое принуждение следует рассматривать в рамках непреодолимой силы вообще, поскольку юридическая природа данного обстоятельства иная, нежели у обстоятельств, исключающих преступность деяния. Поддерживая это мнение, хотелось бы дополнительно отметить, что рассматриваемое обстоятельство не подпадает и под общее определение обстоятельств, исключающих преступность деяния, так как эти обстоятельства предполагают наличие условий допустимого или оправданного вреда, тогда как при принуждении причиненный вред допустимым быть не может.

При физическом принуждении, когда лицо не имеет возможности руководить своими действиями, причиненный вред всегда рассматривался с точки зрения непреодолимой силы, и при ее наличии ответственность за причиненный вред исключалась. Включение в гл. 8 УК статьи о физическом принуждении не решает вопроса о непреодолимой силе, поскольку невозможность действовать по своему усмотрению может быть обусловлена не только действиями людей, но и силами природы, действиями животных или механизмов, биологическими процессами, происходящими в человеке, и пр.

Что же касается психического и физического принуждения в случаях, когда принуждаемый сохраняет возможность руководить своими действиями, то такие случаи полностью подпадают под признаки ст. 39 УК и рассматриваются с позиции соразмерности причиняемого принуждаемым вреда и вреда, которым ему угрожают.

Интересным представляется решение этого вопроса в ст. 38 УК Республики Узбекистан, регламентирующей правомерность действий в состоянии крайней необходимости. В ней говорится: «Вопрос об ответственности за причинение вреда правам и охраняемым законом интересам в результате физического или психического принуждения решается с учетом положений настоящей статьи» (ч. 5).

В зарубежных уголовных кодексах статьи о физическом или психическом принуждении встречаются крайне редко. Нормы, под действие которых подпадает принуждение, носят чаще всего общий характер. Так, в ст. 40 УК Голландии говорится: «Лицо, которое совершает правонарушение под влиянием силы, которой оно не может противостоять, не подлежит уголовной ответственности». Очевидно, что это положение имеет более широкую сферу действия, нежели ч. 1 ст. 40 УК. В ч. 2 ст. 6 Уголовного закона Латвийской Республики («Понятие преступления») закреплено положение, согласно которому «преступным деянием не является деяние (действие или бездействие), имеющее признаки состава деяния, предусмотренного настоящим законом, но совершенное при обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность». Очевидно, что под действие этой нормы подпадают и непреодолимая сила, и принуждение. Не признаются преступлением, согласно ст. 16 УК Китайской Народной Республики, «деяния, которые объективно хотя и привели к вредным последствиям, но были вызваны непреодолимой силой».

Своеобразная статья 32 содержится в УК Грузии, помещенная в конце главы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. В ней говорится: «Не являются противоправными действия лица, совершившего предусмотренное настоящим Кодексом деяние при наличии иных обстоятельств, которые хотя в настоящем Кодексе не упоминаются, но вполне удовлетворяют условиям правомерности этого деяния». Статья о физическом и психическом принуждении в Кодексе Грузии отсутствует.

Обоснованный риск

Статья об обоснованном риске, как и условиях его правомерности, в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния, появилась в уголовном законодательстве впервые.

Появлению статьи об обоснованном риске предшествовали многочисленные дискуссии, в которых предлагались различные формулировки этого обстоятельства, однако необходимость включения в разрабатываемый в это время УК такой статьи ни у кого сомнений не вызвала. Это было обусловлено тем, что в современных условиях интенсивного ускорения общественного развития, дальнейшего совершенствования науки и техники выполнение профессиональных функций зачастую бывает связано с риском причинения вреда правоохраняемым интересам, особенно в экстремальной обстановке и при проведении необходимых экспериментов. Поэтому включение в УК 1996 г. новой статьи об обоснованном риске (ст. 41) было воспринято как одно из несомненных достижений Кодекса.

Обоснованный риск - это совершенные с общественно полезной целью действия, причинившие вред правоохраняемым интересам, если поставленная цель не могла быть достигнута другими, не связанными с риском действиями (бездействием), а лицо, допустившее риск, приняло достаточные меры для предотвращения вреда.

В соответствии со ст. 41 УК основными признаками, позволяющими отнести обоснованный риск к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния (гл. 8), являются:

1. направленность действий (бездействия) на достижение общественно полезной цели (ч. 1 ст. 41);
2. невозможность достижения поставленной общественно полезной цели другими, не связанными с риском действиями (бездействием) - ч. 2 ст. 41;
3. использование достаточных и возможных мер для предотвращения вреда правоохраняемым интересам (ч. 2 ст. 41);
4. отсутствие при совершении рискованных действий угрозы для жизни многих людей, а равно угрозы экологической катастрофы или общественного бедствия (ч. 3 ст. 41).

1. Достижение общественно полезной цели означает такой результат рискованных действий, который одобряется моралью и правом. Это могут быть: спасение людей, научные открытия, значительная прибыль предприятия , обеспечение безопасности общества и т.п. Говоря об общественно полезной цели, законодатель имеет в виду такую цель, достижение которой имеет общественное, социальное значение, значимо для общества, хотя закон не исключает также достижение полезной цели, значимой для одного лица при соблюдении остальных условий, регламентирующих обоснованный риск.

2. Обязательным признаком обоснованного риска является невозможность достижения общественно полезной цели иными, не связанными с риском действиями (бездействием). Учитывая, что при совершении рискованных действий может иметь место причинение вреда правоохраняемым интересам, такие действия допустимы лишь в случаях, когда достичь поставленной общественно полезной цели иным образом невозможно. Причинение вреда при совершении рискованных действий при наличии иной возможности достижения цели означает отсутствие этого необходимого для обоснованного риска признака.

В уголовно-правовой литературе высказывалось мнение о допустимости обоснованного риска в случаях, когда общественно полезная цель может быть достигнута и иными, не связанными с риском действиями, однако достижение поставленной цели потребует много времени, сил и средств.

Однако более правильным представляется мнение, согласно которому риск не может быть признан обоснованным, если общественно полезная цель могла быть достигнута иными средствами. Это положение четко закреплено в ч. 2 ст. 41 УК.

3. Принятие достаточных мер для предотвращения вреда означает, что приняты все необходимые, по мнению рискующего, меры, способные в конкретной обстановке предотвратить наступление вреда. Понятия «достаточность» и «недостаточность» принятых мер относятся к числу оценочных категорий, передаваемых на усмотрение правоприменителя. При этом во внимание принимаются все обстоятельства: научно-технические достижения на момент совершения рискованных действий (бездействия), уровень профессиональных знаний рискующего, его навыки и опыт, возможность правильно оценить обстановку, например, в экстремальных условиях. В ст. 41 УК говорится именно о достаточных мерах, что означает необходимость учета как объективных факторов, так и возможностей рискующего.

4. Наличие при совершении рискованных действий угрозы для жизни многих людей, а равно угрозы экологической катастрофы или общественного бедствия служит безусловным основанием признания рискованных действий необоснованными.

Угроза для жизни многих людей имеет место в случаях, когда в результате совершения рискованных действий возникает угроза причинения смерти значительному числу людей. Вопрос о том, какое число людей, оказавшихся в опасном для жизни состоянии, можно считать значительным, решается правоприменителем.

Угроза экологической катастрофы представляет собой создание такого состояния экологического неблагополучия, при котором страдают люди вследствие значительных отравлений атмосферы и водных источников, гибнут животные и растительность, большие территории становятся зонами экологического бедствия и чрезвычайной экологической ситуации.

Угроза общественного бедствия заключается в появлении опасности нарушения состояния защищенности жизненно важных интересов общества. Так, об общественных бедствиях есть основания говорить при возникновении наводнений, обвалов, возгорании лесных массивов на значительных территориях и т.п.

В период существования командно-административной системы инициатива зачастую оказывалась наказуемой. Проявление инициативы влекло за собой ответственность, несмотря на то, что в результате совершения рискованных действий рискующие достигали общественно полезной цели. Однако нарушение нормативов и инструкций, порой устаревших и сдерживающих научно-технический прогресс, ставилось в вину.

Ярким подтверждением этого положения является широко известное дело Альби. Директор совхоза Альби нанял бригаду работников для уборки валунов с площадей, которые могли быть использованы для посевов (силами работников совхоза произвести уборку валунов не удавалось), с оплатой 2 руб. за час вместо 1 руб. 05 коп. за один кубометр. Альби рассчитал, что использование после уборки валунов этих посевных площадей полностью возместит перерасход средств и даст определенный доход совхозу. Альби привлекли к ответственности за хищение социалистической собственности и осудили. Позднее его действия были квалифицированы как злоупотребление должностными полномочиями. Расчеты Альби полностью оправдались. Однако Пленум Верховного Суда СССР, прекратив дело, отметил, что Альби совершил служебный поступок, за который на него должно быть наложено дисциплинарное взыскание.

Аналогичным было дело Вагнера, который нанял в нарушение штатного расписания нескольких специалистов для ускорения реконструкции предприятия.

В доктрине уголовного права имели место попытки дополнить условия правомерности обоснованного риска следующими:

1. причинение вреда интересам, охраняемым уголовным законом;
2. совершенное действие (бездействие) прямо не запрещено законом;
3. возможные вредные последствия должны быть осознаны.

По поводу этих условий возникают некоторые сомнения.

Во-первых, признаком обоснованного риска вряд ли можно считать причинение вреда, ибо риск в таких случаях может быть признан необоснованным. Причинение вреда при совершении рискованных действий означает, что были нарушены условия, перечисленные в ст. 41 УК.

Во-вторых, устанавливая условие о ненарушении прямого запрета, мы тем самым сужаем сферу обоснованного риска, при котором рискующий иногда вынужден поступать вопреки правовому требованию. Такое может иметь место, например, в случаях игнорирования устаревшей инструкции с целью получения материальной выгоды на производстве.

В-третьих, указание на то, что возможные вредные последствия должны быть осознаны, сомнений не вызывает. Это условие вытекает из ст. 41 УК и означает, что рискующий предвидит возможность причинения им вреда, но надеется, что предпринятые им меры окажутся достаточными для предотвращения вреда, и поставленная им перед собой общественно полезная цель будет достигнута.

В зависимости от цели, к достижению которой стремится лицо, совершающее рискованные действия, можно выделить: риск из предотвращения вреда, т.е. риск с целью предотвращения грозящей опасности, и инициативный риск, т.е. риск с целью достижения наибольшего профессионального эффекта, не связанного с наличием какой-либо угрозы.

Риск из предотвращения вреда может иметь место в случаях грозящей опасности в результате стихийных бедствий, техногенных катастроф и аварий и пр.

Инициативный риск - это риск при проведении различного рода экспериментов, усовершенствования действующих систем, постановке опытов для подтверждения сделанных открытий и пр.

Эти два вида рисков имеют свои признаки, в определенной мере отличающие их друг от друга. Поэтому представляется правильным решение вопроса об обоснованном риске в ст. 34 УК Литвы, в которой предусмотрены условия правомерности оправданного профессионального или хозяйственного риска, а в ст. 35, озаглавленной «Научный эксперимент», - условия правомерности инициативного риска. В ст. 35 говорится:

«1. Лица, причинившие вред при проведении законного эксперимента, не подлежат ответственности по настоящему Кодексу, если эксперимент проводился по опробованным научным методикам, решаемая проблема имеет исключительное значение для науки и экспериментатор предпринял необходимые меры предосторожности для предотвращения вреда охраняемым законами интересам.

2. Научный эксперимент запрещен при отсутствии свободного согласия участника в эксперименте, информированного о возможных последствиях.

3. За исключением случаев, предусмотренных законом, запрещен научный эксперимент с беременной женщиной, ее плодом, несовершеннолетним, лицом с нарушенной психикой и лицом, лишенным свободы».

Нестандартное решение этого вопроса избрал и законодатель Польши, Уголовный кодекс которой ограничивает понятие обоснованного риска проведением познавательного, медицинского, технического или экономического эксперимента, если ожидаемый результат имеет существенное познавательное, медицинское или хозяйственное значение, а надежда на его достижение, целесообразность и способ проведения эксперимента обоснованы в свете современного уровня знаний (§ 1 ст. 27).

В теории уголовного права выделяется несколько видов обоснованного риска в зависимости от сферы совершения рискованных действий. Например, производственный риск, т.е. стремление достичь общественно полезной цели или предотвратить вредный результат путем поставления в опасность правоохраняемые интересы; хозяйственный риск, т.е. стремление получить экономическую выгоду; научно-технический риск, т.е. стремление внедрить в практику новые методики, разработки, исследования, в том числе медицинский риск. Этот перечень можно было бы продолжить, так как сфера обоснованного риска охватывает любую профессиональную деятельность, в том числе правоохранительную.

В теории уголовного права зачастую подчеркивается, что обоснованный риск - это профессиональный риск. Однако буквальное толкование ст. 41 УК не дает оснований для такого утверждения. Очевидно, что обоснованный риск чаще имеет место в профессиональной сфере. Но случаи обоснованного риска могут иметь место и в бытовых условиях, в частности риск из предотвращения вреда.

Наличие изложенных ранее условий правомерности обоснованного риска исключает ответственность за причинение вреда. Отсутствие хотя бы одного из этих условий выдвигает на первый план вопрос об ответственности за причиненный вред, при этом большое значение имеет вопрос о степени предвидения причинения вреда при совершении рискованных действий. В теории уголовного права высказывалось обоснованное мнение, что случаи предвидения неизбежности наступления вреда охраняемым законом интересам находятся вне сферы действия ст. 41 УК, поскольку здесь речь идет об умышленных преступлениях. Рискующий может осознавать только вероятность наступления вреда, и при отсутствии хотя бы одного из условий правомерности его действия рассматриваются как неосторожное преступление со ссылкой в необходимых случаях на п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК (обстоятельства, смягчающие наказание).

До вступления в силу УК действия, являющиеся обоснованным риском, рассматривались в некоторых случаях по правилам, регламентирующим крайнюю необходимость, что приводило к определенному ограничению условий правомерности рискованных действий.

Крайняя необходимость и обоснованный риск, хотя и имеют определенное сходство, являлись обстоятельствами, исключающими преступность деяния, но это разные институты, характеризующиеся индивидуально определенными признаками.

1. При крайней необходимости причиненный вред является необходимым и неизбежным для предотвращения опасности, тогда как при обоснованном риске он лишь возможен.

2. При крайней необходимости больший вред должен быть предотвращен за счет меньшего вреда, тогда как при обоснованном риске такого требования не выдвигается.

3. Превышение пределов крайней необходимости влечет за собой уголовную ответственность лишь в случаях причинения вреда умышленно, тогда как при обоснованном риске возможно привлечение к ответственности за неосторожное преступление (чаще всего это имеет место при инициативном риске).

К сожалению, практика применения ст. 41 УК в подавляющем большинстве регионов отсутствует, а правоприменительные органы зачастую продолжают рассматривать по правилам ст. 39 УК (крайняя необходимость) случаи обоснованного риска, что приводит к существенному ограничению условий правомерности обоснованного риска.

Такое решение вопроса значительно ограничивает возможность совершения рискованных действий для достижения общественно полезной цели. Как обоснованно отмечалось в одном из комментариев к УК, целью включения в Кодекс нормы об обоснованном риске является стремление законодателя «исключить влияние уголовного закона в качестве тормоза в развитии прогресса, не связывать руки людям, умеющим брать на себя ответственность за новые нестандартные решения той или иной проблемы. В то же время закон должен оградить общество от авантюрных поступков честолюбивых, легкомысленных людей, причинивших ущерб в погоне за личными успехами».

Исполнение приказа или распоряжения

Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство, исключающее преступность деяния, впервые получило нормативное закрепление в действующем УК, хотя вопрос о необходимости правового регулирования ситуаций, возникающих в связи с исполнением незаконного приказа или распоряжения, в теории уголовного права обсуждался с давних пор.

Согласно ч. 1 ст. 42 УК не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

Уголовно-правовые принципы регулирования причинения вреда вследствие исполнения приказа были сформулированы в международном уголовном праве в связи с учреждением Международного военного трибунала в Нюрнберге, созданного после окончания Второй мировой войны. Нацистские военные преступники, будучи привлеченными к ответственности, ссылались на то, что они были простым орудием незаконных приказов своих руководителей. Вопрос об ответственности исполнителей преступных приказов был предметом специального рассмотрения трибуналом, в Уставе которого сказано: «Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или по приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как повод для смягчения наказания, если Трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия». По такому пути пошло уголовное законодательство как ряда зарубежных стран, так и России.

Жизнь общества объективно строится на принципах не только разумной, но и властной организации - на началах подчиненности, субординации, разделении труда в форме разграничения полномочий между участниками взаимоотношений. «Приказы, распоряжения, предписания, требования по службе конкретизируют законы, реализуют власть, создают и подтверждают обстановку стабильности в обществе и режим законности в государстве. Административные и дисциплинарные указания могут вторгаться в сферу частных прав, реализацией полученных по службе предписаний исполнитель может причинить вред правоохраняемым благам. Как бы совместное с начальством зло должно быть оценено с позиций индивидуальной ответственности. Эту задачу как раз решает самостоятельный институт уголовного права, предусмотренный в ст. 42 УК».

Вместе с тем в уголовно-правовой литературе высказывается мнение, что исполнение приказа или распоряжения нет оснований относить к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, по следующим основаниям. Во-первых, в случае, когда лицо исполняет обязательный для него приказ или распоряжение, не осознавая его преступного характера, причинение вреда правоохранительным интересам должно влечь ответственность по правилам, регламентирующим институт соучастия как посредственное причинение. Во-вторых, в тех случаях, когда исполнитель осознает незаконность приказа, за причинение вреда правоохраняемым интересам во исполнение полученного приказа или распоряжения ответственность наступает за совершение умышленного преступления в зависимости от объекта преступления и характера совершенных действий (бездействия).

Индивидуальная обязанность выполнить надлежащим образом отданные приказы или распоряжения возникает на основании ведомственных инструкций и положений, трудовых договоров (контрактов), отраслевых уставов, должностного положения исполнителя.

Ответственность за вред, причиненный охраняемым законом правам и интересам в результате выполнения незаконного приказа (распоряжения), возлагается на лицо, отдавшее такой приказ (распоряжение), при условии, что исполнитель не сознавал его незаконности. Подобные случаи по существу представляют собой посредственное причинение (ч. 2 ст. 33 УК).

Иная ситуация предусмотрена ч. 2 ст. 42 УК, согласно которой лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение же такого приказа или распоряжения уголовную ответственность исключает.

Явно незаконное или преступное свойство приказа или распоряжения определяется не только по формальным признакам, но и по социально-политическому содержанию, очевидному противопоставлению приказа или распоряжения правоохраняемым интересам (например, распоряжение руководителя коммунального предприятия отключить от системы жизнеобеспечения многоквартирный дом по причине на него жалоб жильцов). Ответственность за повиновение явно преступному предписанию наступает на общих основаниях, т.е. зависит от реально наступивших последствий.

Если приказ (распоряжение) был отдан компетентным лицом с соблюдением предписанной законом формы, его исполнение не исключает ответственности, если очевиден его незаконный или даже преступный характер.

В случаях исполнения преступного приказа (распоряжения) к ответственности за вред, причиненный правоохраняемым интересам, должны быть привлечены как исполнитель приказа (распоряжения), так и лицо, отдавшее его. Последнее являемся подстрекателем к преступлению, совершенному исполнителем, естественно, при наличии умышленной вины. Незаконность приказа (распоряжения) должны осознавать оба, об этом свидетельствует указание законодателя на признак заведомости. Совершение в результате исполнения незаконного приказа (распоряжения) неосторожного преступления уголовной ответственности не влечет.

Неисполнение приказа, как отмечается в литературе, может выразиться в невыполнении (отказе от выполнения) действий, предписанных приказом; в совершении действий, запрещенных приказом; в ненадлежащем выполнении предписанных приказом действий.

В связи с тем что исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК) законодатель отнес к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, представляется необходимым определить условия правомерности причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения.

В уголовно-правовой литературе предлагается выделение двух групп условий правомерности рассматриваемого обстоятельства: 1) условия правомерности, относящиеся к приказу или распоряжению, и 2) условия правомерности, относящиеся к исполнителю приказа или распоряжения.

Условиями правомерности, относящимися к приказу или распоряжению, являются: 1) приказ или распоряжение отданы в установленном законом порядке, компетентным лицом, в пределах его компетенции; 2) приказ (распоряжение) является незаконным, так как его исполнение повлечет за собой причинение вреда правоохраняе-мым интересам.

Условиями правомерности, относящимися к исполнителю незаконного приказа (распоряжения), являются: 1) исполнитель не имел права (возможности) отказаться от выполнения обязательного для него приказа (распоряжения) и 2) исполнитель не осознавал незаконность отданного ему приказа, а следовательно, и того, что в результате исполнения такого приказа будет причинен вред охраняемым законом интересам.

При наличии перечисленных условий лицо, исполнившее незаконный приказ (распоряжение), в результате чего правоохраняемым интересам был причинен вред, от ответственности освобождается.

К ответственности в этих случаях привлекается, как уже отмечалось, лицо, отдавшее незаконный приказ (распоряжение).

Исполнение же незаконного приказа (распоряжения) при осознанности его незаконности рассматривается как совершение умышленного преступления.

В уголовно-правовой литературе делается попытка подвести под признаки исполнения приказа или распоряжения исполнение профессиональных обязанностей. Однако сами же авторы отмечают, что «условия правомерности исполнения профессиональных обязанностей и исполнения приказа либо иного распоряжения начальника различны». Приведенные же примеры (хирург вскрывает грудную клетку больного для оказания ему помощи, милиционер задерживает преступника, причиняя вред его здоровью, военнослужащий убивает противника в боевой операции, часовой применяет оружие против нападающего на пост) свидетельствуют о наличии не обстоятельства, регламентированного ст. 42 УК, а иных обстоятельств, исключающих преступность деяния (необходимая оборона, задержание лица, совершившего преступление, обоснованный риск и пр.). К тому же характеристика исполнения профессиональных обязанностей как обстоятельства, предусмотренного ст. 42 УК, представляет собой распространительное (расширительное) толкование закона, выделение этого обстоятельства в качестве самостоятельного не основано на законе.

Статьи об освобождении от уголовной ответственности за вред, причиненный во исполнение законного приказа, имеются в уголовных кодексах ряда зарубежных стран.

Четкая формулировка рассматриваемого обстоятельства содержится в ч. 2 ст. 122-4 УК Франции, согласно которой «не несет уголовной ответственности лицо, совершившее действие по приказу законной власти, за исключением случаев, когда такое действие является явно незаконным».

Такое обстоятельство, исключающее преступность деяния, как причинение вреда при исполнении приказа, имеется в уголовном законодательстве Англии, Голландии, Швеции и ряда других государств.

Так, согласно ст. 43 УК Голландии: «1. Лицо, которое совершает правонарушение, выполняя официальный приказ, отданный компетентными властями, не подлежит уголовной ответственности. 2. Незаконный официальный приказ не освобождает от уголовной ответственности, если только подчиненный добросовестно не заблуждается».

«Деяние, совершенное лицом по приказу кого-либо, кому оно обязано подчиняться, - говорится в ст. 8 гл. 24 УК Швеции, - не влечет для него наказания, если ввиду природы должностного подчинения, природы деяния и общих обстоятельств его долгом было подчиняться приказам».

Анализ зарубежного уголовного законодательства позволяет сделать вывод, что условия правомерности причинения вреда в уголовном законодательстве разных стран в определенной мере совпадают.

Среди обстоятельств, исключающих преступность деяния, лишь формально сходного с преступлением, и уголовную ответственность за его совершение, особое место в уголовном праве занимают те из них, которые указывают на правомерность совершаемого деяния, если даже оно связано с причинением уголовно-наказуемого вреда. Они свидетельствуют о том, что совершенное при этих обстоятельствах деяние лишено общественной опасности и виновности или только виновности, а значит, и преступности, и разрешено (дозволено) уголовным законом .

Действующее уголовное законодательство относит к таким обстоятельствам необходимую оборону (ст. 37 УК РФ), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), крайнюю необходимость (ст. 39 УК РФ), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ), обоснованный риск (ст. 41 УК РФ), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ).

Действия, совершаемые в состоянии необходимой обороны (акт необходимой обороны), крайней необходимости (акт крайней необходимости), необходимости задержания лица, совершившего преступление (акт необходимого задержания преступника), или обоснованности риска (акт обоснованного риска), лишены общественной опасности.

Эти действия представляют собой акты общественно полезного поведения, поскольку лица, их совершающие, руководствуются нравственно-оправданными мотивами и, вынужденно попадая в рискованные положения или создавая их по своей инициативе, действуют осознанно ради достижения общественно полезных целей. Поскольку субъект такого поведения осознает общественную полезность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно полезных последствий, представляющих собой результаты достижения общественно полезных целей, и желает их наступления, он совершает не виновный, а сознательный нравственно-оправданный и социально-одобряемый поступок. Социально-правовая и нравственно-психологическая оценка деяний, совершаемых при указанных обстоятельствах, не меняется от того, что они сопровождаются причинением вреда, являющегося необходимым следствием поведения, направленного на достижение более значимых общественно полезных результатов.

Другую группу обстоятельств, отнесенных уголовным законом к исключающим преступность деяния, составляют физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ) и исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ).

Деяния, совершаемые при указанных обстоятельствах, признаются правомерными, но не потому, что они являются в целом общественно полезными, хотя наличие этого момента нельзя не заметить, а потому, что они совершаются невольно, по внешнему принуждению (физическому или психическому, в том числе вследствие приказа или иного обязательного для исполнения распоряжения), а значит, и невиновно.

Собственно, к таковым можно отнести деяния, о которых говорится лишь в ч. 1 ст. 40 и ч. 1 ст. 42 УК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 40 УК РФ «вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений статьи 39 настоящего Кодекса». Из смысла приведенного нормативного положения можно сделать вывод, что действия, совершаемые при указанных обстоятельствах, рассматриваются законодателем как специфические разновидности акта крайней необходимости и по своей социальноправовой и нравственной природе существенно отличаются от тех деяний, о которых говорится в ч. 1 ст. 40 УК РФ.

В ч. 2 ст. 42 УК РФ также говорится не об исполнении законного приказа или распоряжения (ч. 1 ст. 40 УК РФ), а о совершении лицом умышленного преступления «во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения», за которое оно «несет уголовную ответственность на общих основаниях».

Действия, совершаемые при обстоятельствах, указанных в гл. 8 УК РФ в качестве исключающих преступность деяния, являются во всех случаях вынужденными, необходимыми. Но в одних случаях состояние вынужденности или необходимости вызывается внешними обстоятельствами (при необходимой обороне - общественно опасным посягательством; при крайней необходимости и при обстоятельствах, указанных в ч. 2 ст. 40 УК РФ, - опасностью, непосредственно угрожающей правоохраняемым интересам; при обстоятельствах, указанных в ч. 1 ст. 40 УК РФ, - физическим принуждением, делающим человека неспособным руководить своими действиями (бездействием); при исполнении приказа или распоряжения - законным и обязательным для лица приказом или распоряжением), в других случаях - внутренними побудителями необходимости следовать своему нравственному долгу в рискованных ситуациях, предусмотренных ст. 38 и 41 УК РФ.

В последних случаях лицо действует по собственной инициативе, причиняя вынужденный вред правоохраняемым интересам для достижения общественно полезных целей, которых оно не может достигнуть без причинения такого вреда.

В основе содержания деяний, совершаемых при указанных в уголовном законе обстоятельствах, исключающих их преступность, лежат субъективное право или профессиональная обязанность. Правомерность актов необходимой обороны, крайней необходимости, в том числе в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 40 УК РФ, применения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, и деяний, совершаемых при обоснованном риске, объясняется в сущности тем, что все они представляют собой деяния, направленные на осуществление субъективных прав , таких, например, как право на жизнь, здоровье, личную неприкосновенность, неприкосновенность жилища, личную собственность и некоторые другие.

Субъективные права могут относиться к собственным правам действующего лица или правам других лиц, в интересах которых осуществлялся соответствующий акт поведения. Иными словами, гражданин имеет возможность защищать права и свободы как свои, так и иных людей.

Учитывая изложенное, едва ли целесообразно признавать в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния, принуждение к действию для выполнения правовой обязанности, к повиновению в рамках соответствующих служебных обязанностей.

2. Уголовно-правовое значение обстоятельств, исключающих преступность деяния. Значение обстоятельств, исключающих преступность деяния, весьма велико и своеобразно.

Лицо, совершившее деяние при данных обстоятельствах, не освобождается от негативной уголовной ответственности, как, например, в случаях, предусмотренных ст. 75, 76, 761, 78 УК РФ, поскольку привлечение к такой ответственности или освобождение от нее возможны, согласно ст. 8 УК РФ, лишь при наличии в совершенном деянии всех признаков состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом.

Обстоятельства, указанные в гл. 8 УК РФ, «не являются преступлениями», как отмечалось, прежде всего потому, что лицо, причиняющее вред при этих обстоятельствах, действует (бездействует) невиновно, а «уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается» (ч. 2 ст. 5 УК РФ). Иными словами, исключая деяние из разряда преступлений, закон исключает негативную уголовную ответственность, а не освобождает от нее.

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, позволяют разграничить преступления с этими правомерными деяниями и обеспечить правильное решение вопросов ответственности за содеянное при соблюдении или несоблюдении причинителем уголовно-наказуемого вреда оснований и условий правомерности деяния, совершаемого в ситуациях, предусмотренных ст. 37-42 УК РФ.

Обстоятельства, предусмотренные ст. 37-39 и 41 УК РФ, исключают не только виновность лица в совершении преступления, но и общественную опасность содеянного. Более того, они придают совершаемому при этих обстоятельствах деянию вынужденный характер и социально полезную направленность. При необходимой обороне, крайней необходимости, необходимости задержания лица, совершившего преступление, и обоснованном риске причинение вреда целиком подчинено защите сравнительно более важных в социально-правовом отношении интересов. В этих случаях поведение лица строго ограничено пределами необходимости для достижения таких социально полезных целей, как предотвращение общественно опасного посягательства; устранение доступными в данной ситуации средствами опасности, угрожающей наступлением более тяжких последствий; задержание преступника и пресечение его дальнейшей преступной деятельности; получение общей выгоды в интересах общества. Такие обстоятельства призваны утверждать и усиливать позитивный аспект уголовной ответственности за деяния, имеющие четкую позитивную социальную направленность. Уголовно-правовые нормы, регламентирующие правила поведения лица в этих обстоятельствах, должны не только гарантировать ему ненаступление каких-либо негативных правовых последствий, но и одобрять правомерное, социально полезное поведение законопослушных граждан и должностных лиц, добросовестно выполняющих свой долг, помогать им преодолевать пассивность и страх перед возможной в подобных случаях ошибкой, воспитывать людей в духе уважения законов, интересов других лиц, непримиримости к преступлениям и другим антиобщественным поступкам.

Необходимая оборона

Согласно ч. 1 ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, «то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства (ч. 2 ст. 37 УК РФ).

Из смысла данной статьи УК РФ вытекают следующие положения:

во-первых, законодатель четко разграничивает акт необходимой обороны как деяние, направленное на защиту личности, прав обороняющегося и других лиц, интересов общества и государства от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такового, когда возможен вариант превышения ее пределов как смягчающее ответственность или наказание обстоятельство и состояние необходимой обороны, вызванное насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо угрозой применения такового как обстоятельство, во всех случаях исключающее преступность такого деяния;

во-вторых, акт необходимой обороны является правомерным деянием, а с учетом того, что оно направлено на защиту правоохраняемых интересов от общественно опасного посягательства, и социально полезным;

в-третьих, защита от общественного посягательства осуществляется путем причинения вреда посягающему, интересы которого в определенных пределах также охраняются законом, что показывает чрезвычайный характер поведения обороняющегося и потребность в установлении пределов допустимого причинения вреда;

в-четвертых, превышение пределов необходимой обороны обнаруживает виновность («умышленные действия, явно не соответствующие…») и общественную опасность (чрезмерность причиняемого вреда) деяния, а значит, и обоснованность уголовной ответственности за него, если оно содержит все признаки состава преступления , предусмотренного УК РФ.

Таким образом, деяние, именуемое необходимой обороной, носит правомерный и общественно полезный характер, если оно совершается в состоянии необходимой обороны, т.е. при обстоятельствах, которые, с одной стороны, указывают основания и условия для осуществления защиты правоохраняемых интересов от общественно опасного посягательства, с другой - обозначают пределы такой защиты, позволяющие избежать причинение посягающему явно излишнего вреда, которые именуются основаниями и условиями правомерности необходимой обороны.

Состояние необходимой обороны - это совокупность (система) признаков, характеризующих не только защиту, но и посягательство, конфликтное взаимодействие обороняющегося и посягающего в ситуации обороны в целом.

2. Основания и условия правомерности необходимой обороны. Оборона понимается как противодействие нападению, как действие ответное, производное, вынужденное, представляющее собой защиту от нападающего противника, который в рассматриваемых случаях становится жертвой собственного общественно опасного посягательства.

Оборона признается правомерной, если она использована при отражении общественно опасного посягательства на личность и права обороняющегося или других лиц, охраняемые законом интересы общества или государства. К таким интересам (объектам посягательства и защиты) следует относить: жизнь и здоровье человека, его личную свободу, честь и достоинство, собственность , общественную безопасность и общественный порядок, здоровье населения, экологическую безопасность, безопасность государства, мир и безопасность человечества и др.

Причинение вреда посягающему сопровождает любой акт необходимой обороны. Но оно не самоцель, а вынужденный шаг к достижению главной цели оборонительных действий, который состоит в пресечении посягательства, защите от него правоохраняемых интересов.

Наличие специальной цели - субъективное основание акта необходимой обороны.

При необходимой обороне лицо действует из чувства самосохранения, нравственного долга, нетерпимости к общественно опасным посягательствам, желания помочь его жертвам, показать свою удаль, благородство, из чувства жалости к жертве и сопереживания с ней, из стремления к доброй славе и т.п. Эти мотивы соответствуют указанной цели.

Учитывая значение цели в определении социальной и нравственно-правовой природы действий, вызванных общественно опасным посягательством, высшие судебные инстанции страны связывают правомерность таких действий с наличием у обороняющегося специальной цели: отразить нападение, защитить себя, освободиться от нападающего, пресечь антиобщественное нападение и освободиться от приставаний и насильственных действий и т.п.

Отмеченные субъективные признаки акта необходимой обороны позволяют отграничить это правомерное поведение от внешне сходных с ним деяний, направленных не на отражение общественно опасного посягательства, а на причинение вреда из мести, зависти или других социально ущербных мотивов.

3. Провокация обороны. Субъективное основание необходимой обороны сводится к тому, чтобы оборонительные действия и причиненный ими вред были вызваны необходимостью отражения нападения и защиты правоохраняемых интересов от такой опасности.

С этих позиций в действиях лица, спровоцировавшего посягательство, необходимая оборона отсутствует. «Провокация обороны» исключает правомерность последующей за ней защиты. Лицо не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны, если оно само спровоцировало (вызвало) посягательство, чтобы затем использовать его как повод для расправы с «нападающим». Ответственность в таких случаях наступает на общих основаниях, поскольку лицо, спровоцировавшее нападение, не преследует общественно полезную цель (защиты правоохраняемых интересов), а действует из нравственно-негативных побуждений (из мести, зависти, ревности и т.п.).

4. «Несвоевременная оборона» и ее уголовно-правовое значение. Причинение вреда посягающему при необходимой обороне предполагает своевременность действий обороняющегося. Такой вред может быть причинен, как отмечалось, лишь тогда, когда посягательство уже началось и еще не окончилось, т.е. в период его осуществления, при реальном посягательстве.

Необходимая оборона своевременна не только тогда, когда, например, посягающий наносит удары, завладевает имуществом, нарушает общественный порядок, но и тогда, когда он, угрожая расправой, пытается снять со стены ружье, поднимает камень или палку, пытается вскрыть дверь и проникнуть в чужой дом и т.п. Такие действия означают начало посягательства и возможность начать оборону.

Для определения своевременности обороны столь же важное значение имеет установление момента окончания посягательства, который связан с выполнением объективной стороны состава преступного посягательства. Этот момент наступает в преступлениях с формальным составом - с момента совершения деяния; в преступлениях с материальным составом - с момента причинения вреда; при продолжаемых и длящихся преступлениях - с момента прерывания или соответственно окончания преступной деятельности. С окончанием преступного или приравненного к нему антиобщественного посягательства необходимость в причинении вреда посягавшему с целью пресечения последнего, а значит, с целью защиты правоохраняемых интересов отпадает.

«Несвоевременная», т.е. «преждевременная» или «запоздалая», оборона исключается. Поскольку акт необходимой обороны представляет собой действия, направленные на предотвращение или пресечение существующего посягательства, по времени он не может быть более продолжительным, чем само посягательство.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 право на необходимую оборону сохраняется до момента фактического окончания посягательства (п. 5 абз. 2).

Если лицо не прекратило посягательство, а с очевидностью для обороняющегося лица лишь приостановило его «с целью создания наиболее благоприятной обстановки для продолжения посягательства или по иным причинам», состояние необходимой обороны продолжается, поскольку посягательство в таких случаях также следует признать продолжаемым (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19). И здесь канадский законодатель подает хороший пример отечественному законодателю, указывая, что «каждый имеет право применить силу с целью самообороны или защиты любого лица от нападения, если при этом применяется сила, необходимая для предотвращения такого нападения или повторения» (ст. 37 УК Канады).

Причинение вреда при явно отсутствующем посягательстве должно квалифицироваться на общих основаниях в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

В отдельных ситуациях лицо может причинить вред, считая, что потерпевший совершает общественно опасное посягательство, которого на самом деле не было. В теории уголовного права такие ситуации принято определять как состояние «мнимой» обороны.

При добросовестном заблуждении относительно реальности посягательства действия якобы обороняющегося приравниваются к акту необходимой обороны. Содеянное лицом в такой ситуации не может рассматриваться как преступление. Объективно оно является общественно опасным актом поведения, но лицо, причинившее вред при таких обстоятельствах, не может быть привлечено к уголовной ответственности, поскольку лицо не осознает и по обстоятельствам дела не может осознавать общественной опасности своих действий, т.е. действует невиновно.

В случаях добросовестного заблуждения относительно начала и (или) конца фактического нападения и относительно его существования в действительности мнимообороняющийся освобождается от уголовной ответственности не потому, что он находится в реальном состоянии необходимой обороны, а потому, что действует как бы в состоянии необходимой обороны, т.е. субъективно, а значит, и невиновно, и в сложившейся обстановке не может осознавать ошибочность своего предположения о реальном посягательстве, на предотвращение которого и были субъективно направлены его усилия.

В случаях, когда «обороняющийся» при необходимой внимательности и предусмотрительности мог правильно оценить обстановку и сделать вывод об отсутствии посягательства, он может быть привлечен к уголовной ответственности. Ответственность в этих случаях определяется по правилам о фактической ошибке, которая влечет ответственность за неосторожное причинение вреда.

Возможность защиты включает в себя не только допустимость защиты, но и допустимость причинения при этом уголовно-наказуемого вреда.

Нападение как объективное основание, а цель - отразить его - как субъективное основание необходимой обороны определяют возможность и допустимые пределы защиты.

5. Превышение пределов необходимой обороны. Согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ превышением пределов необходимой обороны признаются «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства».

Не любое, а только явное, очевидное несоответствие защиты посягательству, может рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны. С объективной стороны явность несоответствия защиты характеру и опасности посягательства выражается прежде всего в причинении посягающему чрезмерного с точки зрения пресечения посягательства вреда. Всегда, когда посягающему причиняется фактически излишний для защиты вред, речь должна идти о превышении пределов необходимой обороны. Любая оборона «с завышением», «с запасом» общественно опасна и объективно выходит за пределы необходимости, определяемые целью предотвращения нападения.

Несоответствие между причиненным и предотвращенным вредом не исключает состояние необходимой обороны. Ее пределы оказываются превышенными лишь в случаях допущения явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства и причинения при этом обороняющимся вреда, заведомо более чем достаточного для предотвращения нападения.

Представители общественности и граждане, участвующие в задержании преступника, обладают такими же полномочиями, как и должностные лица по поддержанию правопорядка, за исключением сугубо специфических, продиктованных официальным положением и специальными условиями применения табельного оружия и специальных средств.

Действия по задержанию преступника сопровождаются причинением ему вреда. Однако еще в ст. 16 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. № 5362-VI (в ред. Указа от 5 июня 1981 г.) «Об усилении ответственности за хулиганство » вынужденное причинение вреда преступнику при задержании и при пресечении преступного посягательства рассматривалось как правомерное поведение , не подлежащее уголовной или иной ответственности. Указ от 26 июля 1966 г., приравнивал действия по задержанию преступника по своим юридическим последствиям к необходимой обороне .

Аналогичной позиции придерживался и Пленум Верховного Суда СССР. Так, в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств», говорилось о том, что действия по задержанию преступника должны рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны. Уголовная ответственность за причинение вреда задержанному могла наступить лишь при условии, если такие действия не являлись необходимыми для задержания, явно не соответствовали характеру и опасности посягательства.

Правовая оценка действий по задержанию преступника как актов необходимой обороны или превышения ее пределов не учитывает того, что «отдельные признаки действий по задержанию преступника хотя и совпадают с необходимой обороной, однако в совокупности они отражают качественное своеобразие задержания преступника, позволяющее выделить его в самостоятельный вид правомерного поведения наряду с необходимой обороной».

Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. предусматривали задержание лица, совершившего преступление, в качестве самостоятельного вида правомерного, социально полезного поведения (ст. 24). Хотя они и не вступили в силу, однако воплощенная в них идея законодательного закрепления института задержания преступника была реализована в УК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 38 УК РФ «не является преступлением причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер». Из приведенного положения можно сделать следующие выводы:

1. во-первых, задержание лица, совершившего преступление, признается в данной уголовно-правовой норме самостоятельным ;
2. во-вторых, задержание преступника рассматривается как действие, причиняющее вред задерживаемому;
3. в-третьих, вред задерживаемому причиняется после совершения им преступления и, конечно, после того, как задерживающий убедится, что он уклоняется от задержания;
4. в-четвертых, акт задержания преступника представляет собой действие, по своим внешним (объективным) признакам напоминающее преступление, но таковым не являющееся;
5. в-пятых, правомерность акта задержания преступника, его общественная полезность объясняются законодателем тем, что это действие направлено на задержание лица, совершившего преступление, для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений;
6. в-шестых, задержание преступника, сопряженное с причинением ему вреда («насильственное задержание преступника»), правомерно и желательно, если иными средствами, т.е. без насилия, задержать такое лицо не представлялось возможным и если при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер.

Из наименования и текста ст. 38 УК РФ видно, что рассматриваемое обстоятельство, исключающее преступность деяния, именуется здесь не «задержанием преступника», как, например, в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. № 5362-VI или Основах 1991 г., а «причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление», что едва ли оправдано. Более целесообразным представляется также использование в ст. 38 УК РФ понятия «задержание преступника» вместо более подробного его варианта «задержание лица, совершившего преступление», поскольку термин «преступник» в самом общем виде можно толковать как «лицо, совершившее преступление».

В качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, следует считать не само по себе задержание преступника как действие, направленное на такое задержание, а то, что придает этому действию необходимый или вынужденный характер.

Как и в случаях с необходимой обороной и крайней необходимостью , обстоятельством, исключающим преступность деяния, в случаях насильственного задержания преступника является состояние (насильственного) задержания преступника. Такое состояние представляет собой систему элементов (признаков), характеризующих насильственное задержание лица, совершившего преступление, и противодействие последнего правомерному задержанию, основания и условия правомерности действий задерживающего и задерживаемого в конкретной ситуаций.

2. Основания и условия правомерности причинения вреда при задержании преступника. Задержание преступника как правомерное, социально полезное поведение возможно только тогда, когда оно, подобно акту необходимой обороны или крайней необходимости, совершается в состоянии соответствующей необходимости.

Состояние необходимости задержания преступника - это динамическая система, в основе которой находится конфликтное взаимодействие лица, производящего задержание, и лица, задерживаемого за совершение преступления. Только в рамках этой системы и следует решать вопрос о том, имело ли место необходимое (вынужденное) причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании.

Правомерное задержание преступника - всегда вынужденное, всегда необходимое действие. Меры по его задержанию должны быть вызваны необходимостью задержания. Иными словами, причинение преступнику вреда с целью его задержания должно основываться на правомерности самого акта задержания. Но правомерность этого акта не исключает, а предполагает возможность причинения при этом насилия, связанного с причинением задерживаемому уголовно-наказуемого вреда, если он препятствует достижению указанных в уголовном законе целей.

Меры насильственного задержания применяются тогда, когда в них и, конечно, в самом задержании есть необходимость как общее основание действия по задержанию лица, совершившего преступление.

Вынужденное причинение вреда возникает именно потому, что задерживаемый после совершенного им преступления активно сопротивляется или стремится уклониться от задержания и доставления в органы власти. Состояние необходимости задержания преступника, в том числе с применением насилия, создает ситуацию, в которой задерживающий вынужден действовать, причиняя вред задерживаемому. Такая вынужденность определяется соизмеримостью сил, возможностей и средств задерживающего лица и противодействующего преступника в конкретной ситуации. Вынужденность, связанная с необходимостью преодолевать противодействие задерживаемого, предполагает вынужденность, связанную с необходимостью действовать в соответствии с характером и опасностью совершенного им преступления, определяющей тот минимум вреда, причинение которого допустимо в целях задержания преступника.

Таким образом, применение мер по насильственному задержанию преступника становится необходимым, а значит, правомерным и желательным, если задерживаемый: совершил преступление, о чем достоверно становится известно лицу, осуществляющему задержание; в момент задержания непосредственно после совершения преступления или его пресечения всем своим поведением ясно показывает свое нежелание подвергнуться задержанию и доставлению в органы власти, проявляя при этом неповиновение, стремясь спастись бегством от задержания или активно сопротивляясь его осуществлению.

Задержанию подлежит лицо, совершившее преступление (а не иное правонарушение , проступок, малозначительное деяние, в смысле ч. 2 ст. 14 УК РФ) или общественно опасное деяние, причинившее уголовно-наказуемый вред. Полагаем, однако, что объект задержания, предусмотренного ст. 38 УК РФ, должен быть расширен за счет включения в него «лиц, совершивших общественно опасное посягательство».

Имея в виду некоторую специфику задержания невменяемого или лица, не достигшего уголовно-наказуемого возраста, совершившего общественно опасное посягательство, предусмотренное уголовным законом , они не могут задерживаться ни по правилам необходимой обороны, ни по правилам крайней необходимости, ни по каким-либо иным правилам. Необходимость же в насильственном задержании таких лиц нередко возникает.

Тот факт, что лицо совершило преступление, является одним из объективных оснований для его насильственного задержания.

Задержание лица, совершившего преступление, при наличии к тому других оснований в равной мере необходимо как в момент непосредственно после его совершения, так и значительно позже этого, пока сохраняются юридические последствия содеянного. Например, задержание подозреваемого в преступлении столь же необходимо, как и задержание обвиняемого, подсудимого, осужденного или лица, совершившего побег с мест лишения свободы .

Необходимость в насильственном задержании лица возникает, как правило, в случаях совершения им преступления, представляющего значительную общественную опасность. Вынужденный характер действий причинителя вреда объясняется в таких случаях опасностью совершенного задерживаемым преступления. К таковым, безусловно, должны относиться прежде всего тяжкие и особо тяжкие преступления.

Практически чаще всего насильственному задержанию подвергаются убийцы, разбойники, насильники, террористы, хулиганы и другие подобные лица, совершившие деяния, представляющие повышенную общественную опасность. Совершение менее опасного преступления также может послужить основанием для насильственного задержания преступника в тех, например, случаях, когда оно позволяет своевременно установить личность неизвестного преступника, закрепить доказательства его виновности в содеянном, предотвратить совершение им нового преступления.

Обоснованность задержания преступника с причинением ему вреда зависит также от характера совершенного им преступления. Не может служить основанием насильственного задержания совершение таких преступлений, как, например, отказ в предоставлении гражданину информации, воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий и т.п.

Нельзя по общему правилу задержать за любое преступление, поскольку незаконное лишение свободы, которым сопровождается задержание, уже само по себе представляет значительную общественную опасность. Степень этой опасности существенно возрастает при насильственном способе задержания, всегда находящемся «в запасе» у лица, задерживающего преступника. Однако вред, причиняемый задерживаемому, может быть и более значительным, чем тот, который он причинил сам, если это было вызвано необходимостью насильственного задержания преступника.

Необходимость в насильственном задержании лица, совершившего преступление, возникает только тогда, когда это лицо своим поведением ясно показывает свое нежелание быть задержанным и доставленным в органы власти. Поведение задерживающего целиком зависит от действий задерживаемого, поэтому оно осуществляется в форме противодействия - пассивного, когда задерживаемый стремится убежать, скрыться, и активного, когда он оказывает физическое сопротивление. Важно, чтобы такое поведение задерживаемого в основном было вызвано не боязнью расправы, а стремлением избежать задержания и доставления в органы власти, боязнью ответственности за содеянное перед правосудием .

Противодействие задержанию, подтверждающее стремление преступника уклониться от уголовной ответственности, является еще одним объективным основанием правомерности насильственного задержания.

Противодействие преступника задержанию должно быть реальным, иметь место непосредственно в момент его задержания.

Состояние необходимости задержания преступника возникает сразу же после окончания им преступления или фактического прекращения неоконченной преступной деятельности и существует как возможность проведения его правомерного задержания. Эта возможность реализуется в насильственных действиях задерживающего лишь с того момента, когда задерживаемый реально противится задержанию и доставлению в органы власти. Она сохраняется до того момента, пока возможно и допустимо привлечение лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности или, если преступник осужден, - приведение в исполнение обвинительного приговора , постановленного в отношении этого лица. При реализации этой возможности в результате противодействия преступника задержанию правомерность причинения ему вреда прекращается с момента, когда он перестает противиться задержанию и доставлению в органы власти.

Задержание преступника может осуществляться и в процессе совершения задерживаемым преступного посягательства или хотя бы после него, но в условиях, когда преступник, стремясь избежать задержания, нападает на задерживающего. В таких случаях не происходит совмещения необходимой обороны и задержания преступника. При пресечении преступного посягательства задерживающий вынужден вначале решать задачи необходимой обороны, а затем, когда посягательство пресечено, он приступает к решению задач задержания преступника и доставления его в органы власти, сообразуясь при этом не только с характером и опасностью содеянного, но и с характером и интенсивностью противодействия задержанию.

В п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 анализируется случай совершение лицом нового посягательства во время его задержания. Если задерживаемое лицо совершает при этом посягательство в отношении лица, которое его задерживает, то, как сказано в Постановлении, ситуацию следует оценивать по правилам о необходимой обороне, поскольку лицо, уже совершившее преступление, из задерживаемого трансформируется в нападающего, посягательство которого необходимо пресекать.

Право на задержание преступника, связанное с причинением ему вреда, как и право на необходимую оборону, принадлежит человеку независимо от возможности избежать совершения таких действий или обратиться за помощью к другим людям или органам власти.

По смыслу закона причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании правомерно лишь в случаях, когда иными средствами задержать такое лицо не представляется возможным (ч. 1 ст. 38 УК РФ). Но задержание преступника - это не крайняя необходимость, допускающая причинение вреда для устранения опасности, угрожающей правоохраняемым интересам только в тех случаях, когда «эта опасность не могла быть устранена иными средствами» (ч. 1 ст. 39 УК РФ). Ограничивая осуществление права на задержание преступника условиями, не отражающими социально-правовой природы этого института уголовного права , законодатель создает дополнительные трудности для защиты интересов уголовного правосудия и предупреждения преступлений в подобных ситуациях и тем самым снижает социально-полезную активность населения и должностных лиц, готовых добросовестно исполнять свой нравственный долг и соответственно правовую обязанность по поддержанию правопорядка. Вероятно, учитывая именно эти обстоятельства, в международном уголовном праве признается правомерность применения силы, необходимой при данных обстоятельствах для задержания лица, совершившего преступление, а в тех случаях, когда другие меры недостаточны для задержания, допускается применение оружия.

Задержание правомерно лишь при наличии уверенности в том, что задерживаемый совершил преступление и что он действительно намерен избежать задержания и доставления в органы власти.

Задерживающий должен располагать достаточными сведениями, указывающими на причастность задерживаемого к совершению соответствующего преступления. Такая уверенность представляется вполне оправданной тогда, когда задерживаемый застигнут при совершении преступления, когда очевидцы прямо укажут на него как на лицо, совершившее преступление, когда на нем или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления, когда он будет опознан по фотографии из объявления о розыске преступника, когда имеются любые достоверные данные, свидетельствующие о том, что уверенность в совершении преступления задерживаемым имеет глубокие основания.

Уверенность в том, что задерживаемый совершил преступление, должна подкрепляться также уверенностью в том, что он уклоняется от задержания, не желает быть доставленным в органы власти. Задержание правомерное, если оно своевременно, т.е. осуществляется тогда, когда лицо, совершившее преступление, в момент задержания оказывает противодействие задержанию. Причинение вреда лицу, которое при задержании фактически не оказывало задерживающему сопротивления и не пыталось уклониться от задержания, не может рассматриваться как вынужденное, т.е. совершенное в состоянии необходимости задержания преступника.

3. Мнимое задержание преступника. В тех случаях когда задерживаемый на самом деле не совершал преступления, вызывающего необходимость его задержания, или фактически не пытался уклониться от задержания после его совершения, и лицо, осуществляющее задержание, ошибочно предполагало наличие того или другого, причинение вреда такому лицу при данных обстоятельствах признается деянием, совершенным при мнимом задержании преступника. Действия «мнимо задерживающего» объективно опасны, поскольку причиняют вред не только благам и законным интересам задерживаемого, но и интересам уголовного правосудия, которым изначально призвано служить задержание преступника. При добросовестном заблуждении относительно обстоятельств, являющихся объективными основаниями применения мер насильственного задержания преступника, лицо, причинившее вред в ситуации «мнимого задержания», освобождается от уголовной ответственности за отсутствием в его действиях вины .

Налицо случай (казус), невиновное причинение вреда (ст. 28 УК РФ).

Если же лицо не сознавало, но по обстоятельствам дела могло и должно было сознавать ошибочность своего предположения о наличии объективных оснований для насильственного задержания преступника, оно подлежит ответственности за неосторожное преступление.

4. Субъективное основание задержания преступника. В тексте ч. 1 ст. 38 УК РФ нет четкого определения объективных оснований, вызывающих состояние необходимости задержания преступника; называется лишь субъективное основание задержания лица, совершившего преступление, - «для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений». О причинении вреда задерживаемому по необходимости говорится лишь в ч. 2 ст. 38 УК РФ, где определяется понятие превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, как их явного несоответствия характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред.

Запрещается применение таких мер, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения достижения целей задержания преступника. Эти цели - задержать его после совершения преступления и без промедления доставить задержанного в органы власти - субъективное основание задержания преступника.

При задержании преступника, как и при необходимой обороне, решающее значение имеет направленность действий задерживающего, их целевое содержание. Насилие над преступником осуществляется не ради самого насилия и даже не ради задержания, а в целях передачи задержанного органам власти. В перспективе задержание преступника преследует цели лишить задерживаемого возможности уклониться от уголовной ответственности и совершать новые преступления.

Задержание лица, совершившего преступление, с применением силы, подручных или специальных средств и оружия, является правомерным и социально полезным поступком, если меры насильственного задержания были разумно необходимы при данных обстоятельствах и были направлены на его задержание с целью передачи задержанного органам власти и лишения его возможности совершать новые преступления.

5. Превышение пределов необходимости задержания преступника.

Пределы необходимости задержания преступника должны определяться в зависимости от его предшествующего преступного поведения и настоящего поведения, активного или пассивного, противодействующего задержанию, от того соотношения сил и возможностей, которыми располагают в данной обстановке задерживающий и задерживаемый.

Задержание протекает как конфликтное взаимодействие - действие по задержанию и противодействие задержанию при конкретных обстоятельствах, в конкретной обстановке задержания преступника. Поэтому превышение мер, необходимых для его задержания, неточно определять в виде их явного несоответствия «обстоятельствам задержания» или в виде причинения без необходимости вреда, «не вызываемого обстановкой». Такое превышение возможно и в виде превышения достаточного или причинения явно чрезмерного вреда в сравнении с тем, который был необходим и достаточен для задержания преступника или в виде превышения допустимого вреда, явно не соответствующего характеру и опасности совершенного им преступления, но и в виде превышения того и другого одновременно.

Лицо, превышающее пределы необходимости задержания преступника, вынужденно применяет меры насильственного задержания, сопряженного с причинением задерживаемому вреда, но причиняет при этом фактически заведомо чрезмерный в сравнении с характером и опасностью совершенного им преступления и явно излишний, более чем достаточный для задержания вред. Иными словами, действуя вынужденно, задерживающий причиняет в конечном итоге не вынужденный, не являющийся в этой части необходимым по своим размерам и целевому содержанию вред задерживаемому.

Превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда (ч. 2 ст. 38 УК РФ).

Деяние, совершенное при превышении пределов необходимости задержания преступника, признается преступлением, совершенным при смягчающих обстоятельствах. Такое превышение является конструктивным признаком составов убийства , умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенных при смягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 108 и ч. 2 ст. 114 УК РФ).

Согласно п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ «совершение преступления при нарушении условий правомерности задержания лица, совершившего преступление», признается смягчающим наказание обстоятельством.

Полагаем, что в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, как и в случае нарушения условий правомерности необходимой обороны, в указанной уголовно-правовой норме, следовало бы определить «совершение преступления при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление» (вариант: «…при превышении пределов необходимости задержания преступника»).

Крайняя необходимость

Часть 1 ст. 39 УК РФ гласит: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства , если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышение пределов крайней необходимости».

Крайняя необходимость потому и именуется крайней, что она представляет собой обстоятельство, при котором для устранения опасности, непосредственно угрожающей одним правоохраняемым интересам, необходимо причинить вред другим правоохраняемым интересам. При этом происходит фактическое столкновение интересов, охраняемых уголовных законом: для предотвращения одного вреда приходится причинять другой вред. Такая специфическая ситуация потребовала от законодателя указать в качестве необходимых условий правомерности акта крайней необходимости положения, которые бы позволяли причинять вред как крайнее средство для устранения угрожающей опасности, «если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами», и использовать акт крайней необходимости так, чтобы причиненный при этом вред был менее значительным, чем предотвращенный.

При крайней необходимости свобода выбора поведения предельно ограничена: только причинение вреда одним правоохраняемым интересам позволяет предотвратить причинение более значительного вреда другим правоохраняемым интересам.

Деяние, продиктованное крайней необходимостью, внешне представляется как преступление. Но оно является правомерным, поскольку выполняет общественно полезную функцию. То обстоятельство, что при крайней необходимости одни правоохраняемые интересы ограждаются от опасности путем причинения вреда другим, также правоохраняемым интересам, не меняет позитивного в целом социального и нравственно-правового содержания этого акта. Субъект крайней необходимости преследует общественную пользу, добивается получения блага, общего положительного результата. Его борьба с грозящей опасностью направлена в конечном счете на достижение общественно полезной цели, поэтому человек, отстраняющийся от нее, проходящий мимо чужого горя, страданий или неприятностей, поступает по меньшей мере безнравственно.

Защита охраняемых уголовным законом интересов при крайней необходимости является субъективным правом для всех людей, а для отдельных категорий граждан (сотрудников полиции, других должностных лиц, пожарных, врачей и т.п.) она является главным образом правовой, служебной или профессиональной либо вытекающей из договора обязанностью. Лицо, обладающее такой обязанностью, не может уклониться от борьбы с опасностью под любым предлогом. Например, боец пожарной команды не может отказаться от тушения пожара под тем предлогом, что это угрожает его здоровью или жизни. В случае уклонения от борьбы в подобных ситуациях лица, не выполнившие свою правовую обязанность, в предусмотренных законом случаях несут уголовную, дисциплинарную или иную ответственность. Устранение опасности, угрожающей здоровью или гибели людей, в ситуациях, предусмотренных ст. 125 УК РФ, становится не правом, а общей обязанностью граждан, невыполнение которой также может повлечь уголовную ответственность.

Все положения ст. 39 УК РФ, обеспечивающие правомерность акта крайней необходимости, имеют одинаковое значение как для граждан, осуществляющих свое право на такое поведение, так и для лиц, выполняющих при этом свою правовую обязанность.

2. Основания и условия правомерности крайней необходимости. Акт крайней необходимости как деяние, причиняющее вред охраняемым уголовным законом интересам, может быть признан правомерным деянием, если он совершается в состоянии крайней необходимости. Это состояние представляет собой целостную динамическую систему, основу которой составляют элементы взаимодействия опасности и защиты, их соотношение, характер и особенности проявления, связи, основания и условия, характеризующие опасность и правомерность действий по ее устранению.

Акт крайней необходимости осуществляется для устранения опасности. Опасность, угрожающая личности, правам данного лица или других лиц, интересам общества или государства, является объективным основанием для вмешательства данного лица с целью защиты интересов, которым эта опасность угрожает.

Источником опасности могут быть самые разнообразные факторы: стихийные силы природы (наводнение, землетрясение, оползни, пожар, ураган и др.); действие механизмов, аппаратов и машин при их неисправности; эпидемии и эпизоотии; нападения животных; действия человека, не являющиеся нападением как основанием необходимой обороны ; его болезненное состояние и др.

В случаях, когда источником возникшей опасности являлись действия человека, они, как правило, бывают противоправными.

Когда лицо сознательно создает своими действиями опасность, преследуя при этом общественно неодобряемую цель причинения вреда, а затем созданную им опасность предотвращает путем причинения меньшего вреда, чем предотвращаемый, содеянное при таких обстоятельствах не может рассматриваться по правилам о крайней необходимости. Лицо должно привлекаться к ответственности за умышленное причинение вреда.

Если опасность причинения вреда была вызвана действием, совершенным по неосторожности, то устранение ее путем причинения меньшего вреда правоохраняемым интересам должно расцениваться как акт крайней необходимости. Когда в неосторожном поведении лица, вызвавшем состояние крайней необходимости, имеются все признаки состава какого-либо преступления, это лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за неосторожное причинение вреда. Если опасность вызвана невиновным поведением человека, то его действия, направленные на устранение этой опасности, должны рассматриваться по правилам о крайней необходимости.

Бездействие лица, обязанного совершить определенное действие для устранения возникшей опасности, не является основанием крайней необходимости, поскольку опасность уже существует, вызывая необходимость ее устранения. Она и является тем источником, который несет угрозу правоохраняемым интересам. Если лицо бездействует в этой ситуации (например, пожарный уклоняется от тушения горящего дома или военнослужащий бежит с поля боя), оно может быть привлечено к уголовной или иной ответственности за нарушение соответствующей правовой обязанности.

Только реальная, существующая в объективной действительности и имеющаяся в наличии в данный момент опасность может создать состояние крайней необходимости. Фактическое отсутствие опасности, угрожающей правоохраняемым интересам, не дает основания для причинения вреда другим правоохраняемым интересам даже в тех случаях, когда ее наступление в будущем характеризуется значительной степенью вероятности.

Реальность или неприкосновенность как необходимое условие, характеризующее опасность, очерчивает временную границу, в которой существует, возникает и заканчивается состояние крайней необходимости.

Акт крайней необходимости - действие правомерное и общественно полезное, поскольку направлено на защиту интересов, охраняемых законом. Цель устранения опасности, угрожающей правоохраняемым интересам, является субъективным основанием крайней необходимости. Устраняя опасность для одних правоохраняемых интересов путем причинения вреда другим правоохраняемым интересам, лицо стремится причинить меньший вред, чем предотвращаемый, и тем самым обнаруживает более глубокую и перспективную цель своих действий - защитить правоохраняемые интересы путем получения общего положительного баланса вредных последствий в ситуации крайней необходимости. Акт крайней необходимости - это активная и целенаправленная борьба с опасностью, борьба ради спасения более ценного блага или предупреждения более значительного вреда путем вынужденного причинения вреда менее ценному благу или менее значительного вреда равноценному благу (например, причинение легкого вреда здоровью для устранения опасности, угрожающей причинением тяжкого вреда здоровью).

Объекты защиты по существу те же, что и при необходимой обороне. При крайней необходимости устраняется опасность, угрожающая личности и правам данного лица или других лиц, интересам общества или государства. Надо полагать, хотя об этом не сказано в ст. 39 УК РФ, объектом защиты в ситуации крайней необходимости могут стать и интересы международного сообщества, поскольку УК РФ основывается также на «общепризнанных принципах и нормах международного права » (ч. 2 ст. 1) и имеет одной из своих задач «обеспечение мира и безопасности человечества» (ч. 1 ст. 2).

Защищать можно только правоохраняемые интересы. Защита посредством акта крайней необходимости интересов, которые закон не охраняет, не может быть признана правомерной.

Опасность, угрожающая правоохраняемым интересам, в состоянии крайней необходимости устраняется путем причинения вреда другим правоохраняемым интересам. Однако причинение вреда - крайнее средство, даже если оно используется в общественно полезных целях.

Лицо, имеющее возможность устранить опасность, не причиняя вреда правоохраняемым интересам, должно в полной мере использовать эту возможность. В состоянии крайней необходимости «причиненный вред вообще может быть оправдан лишь в тех случаях, когда он является неизбежным». В противном случае ссылка на состояние крайней необходимости исключается. Об этом же свидетельствует то, что в качестве необходимого условия правомерности причинения вреда при устранении опасности в ч. 1 ст. 39 УК РФ называется невозможность ее устранения иными средствами.

Согласно ч. 1 ст. 39 УК РФ при крайней необходимости вред причиняется «охраняемым уголовным законом интересам». Это значит, что жертвами действий, устраняющих опасность, могут быть лица (физические и юридические, общественные организации и государство), непричастные к ее возникновению. С действиями этих лиц не связано возникновение опасности, породившей состояние крайней необходимости, поэтому их интересы в данной ситуации остаются «охраняемыми уголовным законом». В юридической литературе жертвы крайней необходимости именуются «третьими лицами» в том смысле, что здесь они не являются сторонами столкновения правоохраняемых интересов, которым угрожает опасность и которым причиняется вред с целью ее устранения.

Причинение вреда третьим лицам допустимо и тогда, когда субъект крайней необходимости уничтожает или повреждает источник опасности, не являющийся общественно опасным посягательством.

Акт крайней необходимости должен быть своевременным, т.е. совершенным в то время, когда возникла и еще не устранена опасность, угрожающая правоохраняемым интересам.

Законодатель говорит об опасности, «непосредственно угрожающей» правоохраняемым интересам (ч. 1 ст. 39 УК РФ), т.е. о такой опасности, которая «нависла над кем-нибудь», существует в действительности, а не в виде возможности или «угрозы чего-нибудь очень плохого».

Если опасность не возникла или миновала, если она не существует в настоящем, непосредственно не угрожает правоохраняемым интересам, необходимость в причинении вреда другим правоохраняемым интересам либо не возникает, либо становится излишней.

Мнимая крайняя необходимость. Опасно также деяние, вызванное «мнимой опасностью». Причинение вреда, фактически не устраняющее опасности, накладно для лица, интересам которого этот вред причиняется, и бесполезно для лица, интересы которого стремится защитить лицо, действующее в состоянии мнимой крайней необходимости. Ответственность за причинение вреда в случаях, когда лицо действовало, заблуждаясь в том, что опасность в данный момент существует, должна определяться по правилам о фактической ошибке.

В зависимости от конкретных обстоятельств дела причинитель вреда либо будет отвечать за неосторожное преступление, либо не будет нести уголовной ответственности за отсутствием в его действиях вины .

Опасность, вызывающая состояние крайней необходимости, представляет собой обстоятельство, которое не только делает необходимым ее устранение в предельно жестких условиях отсутствия выбора варианта поведения, исключающего причинение вреда, но и показывает границы деяния, совершаемого в этом состоянии, за пределами которых оно становится общественно опасным и противоправным. «истец - ответчик», предъявляя исковые требования к обеим сторонам или одной стороне, на стороне истца или ответчика и т.д. (см.: Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 373).

3. Превышение пределов крайней необходимости. По действующему уголовному законодательству России превышением пределов крайней необходимости признается «причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный» (ч. 2 ст. 39 УК РФ).

Из этого определения можно сделать следующие выводы.

1. Превышение пределов крайней необходимости имеет место, когда:

а) лицо, устраняющее опасность, непосредственно угрожающую правоохраняемым интересам, применяет такие меры защиты, которые явно не соответствуют характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых эта опасность устранялась;
б) причиненный вред был равным или более значительным, чем предотвращенный.

2. При определении пределов крайней необходимости одинаково важную роль играют не только тяжесть причиненного при устранении опасности вреда, но и те меры или те средства, которые при этом применялись.

Если опасность могла быть устранена иными средствами, то в таком случае состояние крайней необходимости, как и превышение ее пределов, исключаются. Когда же опасность не могла быть устранена без причинения вреда иным правоохраняемым интересам, тогда для определения пределов крайней необходимости важное значение приобретают применяемые лицом средства и причиняемый при их применении вред в их соотношении с опасностью, реально проявляющей себя при данных обстоятельствах.

Опасность, угрожающая правоохраняемым интересам, - причина (основание) возникновения и существования состояния крайней необходимости, а обстоятельства, при которых эта опасность устраняется, - условия, определяющие то, как реально проявляется опасность, и то, как она устраняется. Поэтому методологически неверно формулировать понятие состояния крайней необходимости и понятие превышения ее пределов, исходя из их равноценности, одинаковой значимости указанных явлений и понятий, выступающих соответственно как причина и следствие исследуемых явлений и понятий.

Определение понятия «превышение пределов крайней необходимости» не может даваться целиком по аналогии с понятиями «превышение пределов необходимой обороны» или «превышение пределов необходимости задержания преступника» прежде всего потому, что причинение равноценного или явно более значительного вреда одним правоохраняемым интересам с целью защиты других правоохраняемых интересов исключает возможность достижения общественно полезного результата самого действия, а значит, и всякую необходимость в нем. Причинение вреда, максимально приближающегося к предотвращаемому, но заведомо менее значительного, чем предотвращаемый, - тот внешний предел, до которого в принципе может распространяться состояние крайней необходимости. Если при этом сохраняется какая-то возможность выбора средств защиты, связанного с причинением вреда, то лицо, избравшее средства, причиняющие заведомо больший вред, чем был необходим и достаточен при данных обстоятельствах для устранения угрожающей опасности, по существу превышает пределы крайней необходимости, действуя в состоянии такой необходимости. Однако по действующему уголовному закону, к сожалению, не требуется, чтобы лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, причиняло заведомо меньший вред, чем предотвращаемый. Главное, чтобы в конечном итоге не был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный.

В тех случаях когда имеется лишь единственное средство, способное в данных условиях устранить опасность путем причинения любого, но менее значительного вреда, чем предотвращаемый, эксцесс крайней необходимости в принципе невозможен. В таких случаях лицо действует в состоянии крайней необходимости.

Решение вопроса о том, какой вред (предотвращенный или причиненный) является большим или они являются равными, в каждом отдельном случае зависит от конкретных обстоятельств, в которых осуществляется акт крайней необходимости. При этом следует руководствоваться не субъективным, а объективным критерием, учитывая прежде всего важность сталкиваемых интересов, их социальную ценность, характер грозящей опасности, ее возможные последствия.

При разном характере возможных последствий лицо должно выбирать для причинения вреда меньшую ценность, менее важный интерес.

Нельзя, например, причинять вред жизни и здоровью человека с целью устранения имущественного вреда либо причинять вред интересам общественной безопасности, сопровождающийся гибелью многих людей, разрушениями и т.п., с целью устранения опасности для жизни и здоровья одного человека.

Превышение пределов крайней необходимости «влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда» (ч. 2 ст. 39 УК РФ).

В Особенной части УК РФ не предусматриваются составы преступлений со смягчающими обстоятельствами по признаку совершения преступления при превышении пределов крайней необходимости.

Такое решение законодателя представляется нелогичным, поскольку он в ч. 2 ст. 39 УК РФ формулирует понятие превышения пределов крайней необходимости (спрашивается: для чего бы это?), а в п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельства, смягчающего наказание , указывает «совершение преступления при нарушении условий правомерности… крайней необходимости». Статья 61 УК РФ имеет в виду в качестве смягчающего обстоятельства лишь «совершение преступления при превышении пределов крайней необходимости», так как нарушение иных необходимых условий правомерности крайней необходимости исключает возможность причинения вреда в состоянии крайней необходимости и, следовательно, не позволяет оценивать содеянное как преступление, совершенное при смягчающих обстоятельствах.

В случаях, когда лицо ошибочно допустило равный или более значительный вред либо причинило вред, так и не сумев спасти сравнительно более ценное благо или предотвратить причинение более значительного вреда, речь должна идти о неудавшейся крайней необходимости. Объективно такие действия общественно опасны и должны рассматриваться по правилам о фактической ошибке. Когда лицо не предвидело и не могло предвидеть наступление равного или более значительного вреда в результате своих действий по устранению опасности либо безрезультативность своих усилий по спасению более ценного блага, оно освобождается от уголовной ответственности за отсутствием вины в его субъективно правомерных действиях. Эти разновидности фактической ошибки могут возникнуть в состоянии аффекта, вызванного предполагаемой или действительной опасностью, которую нельзя было предотвратить иначе.

4. Правовые последствия действий, совершаемых в состоянии крайней необходимости. Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, согласно ст. 1067 ГК РФ, «должен быть возмещен лицом, причинившим вред». Однако с учетом обстоятельств причинения такого вреда «суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред».

Полагаем, что такое решение законодателя противоречит социально-правовой природе акта крайней необходимости, чему способствует позиция уголовного законодательства, определяющего этот акт лишь как дозволенный, но не как акт правомерного, социально полезного поведения. Лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, не должно, как и в случае необходимой обороны (ст. 1066 ГК РФ), подвергаться риску гражданско-правовой ответственности . Только причинение вреда при превышении пределов крайней необходимости, как, впрочем, и необходимой обороны или необходимости задержания преступника, может влечь гражданско-правовую ответственность в виде возмещения причиненного вреда. Но и в таких случаях суд мог бы возложить обязанность его возмещения на лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда, либо освободить от возмещения вреда и того, и другого полностью или частично.

Таким образом, крайняя необходимость - это правомерное, социально полезное действие, направленное на защиту своих или чужих правоохраняемых интересов от грозящей опасности путем причинения менее значительного, чем предотвращенный, вреда другим правоохраняемым интересам.

5. Сходство и различия крайней необходимости и необходимой обороны. Крайняя необходимость имеет некоторое сходство с необходимой обороной. Общее для них то, что они являются правомерными и социально полезными действиями, направленными на защиту правоохраняемых интересов; одинаков и круг охраняемых интересов, и круг лиц, которые могут использовать такие действия; в том и в другом случае эти интересы охраняются путем причинения вреда и в состоянии соответствующей необходимости; совершение того и другого акта является для граждан правом, от осуществления которого лицо может отказаться, устраниться, если позволяет обстановка.

Вместе с тем крайняя необходимость существенно отличается от необходимой обороны.

Непреодолимая сила, создаваемая физическим воздействием, означает состояние, при котором принуждаемый оказывается неспособным руководить своими поступками. Но это не психическая, как в состоянии невменяемости, а физическая неспособность к волевому, избирательному поведению. Например, связанный сторож не способен охранять вверенный ему участок или оказать сопротивление грабителю, поскольку он лишен физической возможности совершить эти действия.

Такое принуждение может выражаться в физическом воздействии в виде удушения, связывания, отравления газом и т.п. Оно становится непреодолимым и неустранимым препятствием для принуждаемого, который вынужден исполнять чужую волю или не способен поступать по своей воле, сознавая общественную опасность своих действий (бездействия) и то, что он не может поступить иначе.

В случаях когда физическое или психическое принуждение является преодолимым и устранимым и принуждаемый сохраняет возможность руководить своими действиями, вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда решается, согласно ч. 2 ст. 40 УК РФ, по правилам крайней необходимости .

2. Основания и условия правомерности причинения вреда в результате физического или психического принуждения. Объективным основанием, вызывающим состояние крайней необходимости в указанных случаях становится общественно опасное посягательство, поскольку принуждение является одним из способов совершения преступлений. С помощью принуждения жертву могут также заставить совершить деяние, предусмотренное уголовным законом, при обстоятельствах, указанных в ч. 1 или 2 ст. 40 УК РФ. Следовательно, принуждение может стать причиной не только абсолютно вынужденного причинения вреда принуждаемым в состоянии непреодолимой силы, но и относительно свободного поведения последнего в состоянии крайней необходимости.

Не исключатся также возможность того, что физическое принуждение, носящее характер нападения, способно стать при определенных обстоятельствах основанием акта необходимой обороны . Поскольку в ч. 2 ст. 40 УК РФ о таких случаях ничего не говорится, вопрос об уголовной ответственности принуждаемого в состоянии необходимой обороны решается с учетом положений ст. 37 УК РФ.

По существу лишь физическое принуждение, вызывающее состояние непреодолимой силы, является самостоятельным обстоятельством, исключающим преступность деяния , которое предусматривается в ч. 1 ст. 40 УК РФ.

В ч. 2 ст. 40 УК РФ говорится о физическом и психическом принуждении, которое может стать основанием акта крайней необходимости, поскольку не лишает лицо возможности руководить своими действиями, позволяющим выбирать между угрожаемым последствием и тем вредом, который необходимо причинить для устранения угрожающей опасности. Таким принуждением может стать физическое воздействие в виде побоев, истязания и т.п.; физиологическое воздействие путем лишения пищи, сна, воздействия светом, холодом и т.п.; психическое воздействие посредством угрозы применения физического или физиологического воздействия и т.п.

Нередко принуждающий осуществляет прямое воздействие на психику принуждаемого путем использования наркотических средств или психотропных веществ, гипноза, высокочастотных генераторов и т.п., стремясь направить психическую деятельность и поведение последнего в нужном ему (принуждающему) направлении. В указанных случаях причинитель вреда может утратить способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и (или) руководить ими под влиянием психического принуждения. Постороннее воздействие на психику лица может вызвать у него состояние невменяемости, исключающее уголовную ответственность за содеянное в соответствии со ст. 21 УК РФ. Психическое принуждение способно вызвать психическое расстройство у принуждаемого, которое лишает его способности к сознательно-волевому поведению. Этот вид неосознанного импульсивного поведения, возникающего под влиянием непреодолимого психического принуждения, следовало бы предусмотреть непосредственно в ч. 1 ст. 40 УК РФ наряду с физическим принуждением как специфическим обстоятельством, исключающим преступность деяния.

Принудительное поведение причинителя вреда, о котором говорится в ч. 2 ст. 40 УК РФ, представляет собой общественно опасное, но невиновное деяние. При этом лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий, но, желая их ненаступления, вынуждено действовать так, чтобы они наступили вследствие физического или психического принуждения, исключающего возможность руководить своим поведением. В поведении такого лица отсутствует волевой элемент вины, подавляемый внешним физическим или психическим воздействием. Отсутствие признака виновности исключает преступность этого объективно общественно опасного и противоправного деяния. В таких случаях следовало бы проводить судебно-психологическую или комплексную психологопсихиатрическую экспертизу принуждаемого лица.

Если принуждаемый, способный руководить своими действиями, превышает пределы крайней необходимости и при этом умышленно причиняет вред правоохраняемым интересам, такое деяние рассматривается как преступление, совершенное при смягчающих обстоятельствах, предусмотренных п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ. В тех же случаях, когда состояние крайней необходимости не усматривается, физическое или психическое принуждение, примененное к причинителю вреда может рассматриваться как смягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «е» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Лицо, принуждающее других к совершению преступления, согласно смыслу УК РФ, должно нести уголовную ответственность как в случае физического, так и психического принуждения независимо от того, сохранялась ли у принуждаемого способность руководить своими действиями. Сказанное относится и к уголовно-правовой характеристике психического принуждения, состоящей в угрозе причинения существенного вреда правоохраняемым интересам принуждаемого или его близких. Сама по себе подобная угроза способна причинить вред психическому здоровью человека и нанести различные психические травмы, что является основанием для признания ее общественно опасной и уголовно наказуемой.

Если принуждаемый лишен способности руководить своими действиями (бездействием), то содеянное должно квалифицироваться как посредственное исполнение преступления (ч. 2 ст. 33 УК РФ).

Если принуждаемый способен руководить своим поведением, квалификация принуждения должна основываться на общих предписаниях, образующих институт соучастия: либо как подстрекательство к совершению преступления при наличии в действиях принуждаемого состава преступления , либо как исполнение преступления, если принуждаемый не подлежит уголовной ответственности в силу обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Лицо, принуждающее к совершению преступления со специальным субъектом, не может нести ответственность как исполнитель. Поэтому оно может подлежать уголовной ответственности только по нормам об уголовно-наказуемом принуждении (угроза убийством и др.) и о посредственном причинении вреда, если содеянное принуждаемым образует состав преступления с общим субъектом.

Учитывая дискуссионный характер затронутых вопросов, полагаем, что было бы целесообразным включить правила уголовно-правовой квалификации принуждения в УК РФ.

Обоснованный риск

При обоснованном риске лицо должно быть уверено, что оно способно предотвратить вред охраняемым уголовным законом интересам и что общественно полезная цель не может быть достигнута не связанными с риском действиями. Эту уверенность могут питать хорошее знание предмета деятельности и глубокое изучение будущего процесса совершения рискованных действий в складывающейся экстремальной ситуации.

Таким образом, лицо, стремящееся совершить действия для достижения определенной общественно полезной цели, имеет право на риск, если:

1. указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями;
2. имеется реальная возможность предотвратить вред правоохраняемым интересам при совершении рискованных действий.

Названные обстоятельства являются объективными основаниями обоснованного риска. Отсутствие хотя бы одного из этих оснований означает отсутствие обоснованного риска как обстоятельства, исключающего преступность деяния.

Так, возможность реализовать общественно полезную цель иными, нерискованными способами и средствами исключает обоснованность, а значит, и правомерность риска, превращает его в общественно опасное действие (бездействие). Если такая возможность существовала, а лицо предпочло рискованные действия, причинив при этом вред правоохраняемым интересам, оно подлежит ответственности на общих основания. В том, что без допущения риска поставленная цель не может быть достигнута, как раз и проявляется безысходность ситуации обоснованного риска, исключающей выбор иного варианта поведения, не связанного с риском. Ситуация в таких случаях показывает высшую степень вероятности достижения социально полезного результата путем рискованных действий.

Рисковать - значит «действовать, зная об имеющемся риске, опасности», «подвергаться риску, ставить себя перед возможной неприятностью». Учитывая это, законодатель обязан обезопасить от преследования тех, кто рискует ради общественной пользы. Нельзя наказывать за неудачу, если риск был оправдан, если он был вызван желанием достижения социально полезного результата. Но важно, чтобы инициатива была ответственной, добросовестной, а не авантюрной.

Возможность причинения вреда при риске является лишь вероятностной. Риск - всегда ожидание неожиданного, возможность ошибок и непредсказуемых последствий. Однако социально полезный характер обоснованного риска предполагает недопущение даже заведомо ожидаемого вреда правоохраняемым интересам, принятие необходимых и достаточных мер предосторожности, способных предотвратить или максимально уменьшить угрозу его наступления. Суммарное стечение обстоятельств ситуации, а также разумное и ответственное отношение рискующего к своим действиям должны свидетельствовать о том, что наступление вредных последствий предельно маловероятно, а вероятность достижения общественно полезной цели, наоборот, выражена предельно отчетливо. Только при наличии реальной возможности достижения общественно полезной цели при максимально возможном снижении вероятности наступления вредного результата риск может считаться обоснованным и оправданным. Оптимальным является достижение того, чтобы при минимальном риске получить максимальный положительный результат. Вместе с тем из смысла ст. 41 УК РФ не вытекает требование того, чтобы при правомерных рискованных действиях причиняемый вред был наименьшим, если обстановка позволяет делать выбор.

Вредные последствия при обоснованном риске осознаются рискующим как возможный, но не осуществимый, по его мнению, в данной конкретной ситуации вариант его действий (бездействия). Это мнение основывается на знаниях и умениях, личном и профессиональном опыте лица, допустившего риск, глубоком анализе им рискованной ситуации, т.е. на достаточных данных, позволяющих реально рассчитывать на предотвращение вредных последствий рискованных действий, совершенных при необходимой внимательности и предусмотрительности данного лица. Рискованные действия - правомерные, поскольку они не виновные.

Обоснованный риск связан с невиновным причинением уголовнонаказуемого вреда. Однако недостаточно продуманный, легкомысленный подход к совершению рискованных действий (бездействию), несущих опасность причинения вреда правоохраняемым интересам, не может быть оправдан даже тем, что они были совершены ради достижения общественно полезной цели. Уголовный закон призван обеспечить защиту от преступной неосторожности особенно в тех случаях, которые представляют повышенную общественную опасность.

Недобросовестность и безответственность, проявленные в рискованной ситуации, должны быть уголовно-наказуемы.

Лицо, допускающее риск, может отвечать за неосторожное причинение такого вреда, который по обстоятельствам рискованной ситуации не прогнозировался, но в действительности наступил. Например, эксперимент с изъятием стержней из активной зоны реактора Чернобыльской АЭС, который привел к экологической катастрофе. Превышение критического числа изымаемых стержней вызвало непредвиденные последствия. Подобного эксперимента с ядерным топливом нигде не проводилось, поэтому лица, допустившие риск, при необходимой внимательности и предусмотрительности, должны были и могли предвидеть наступление известной катастрофы и не отклоняться от устоявшихся требований безопасности в таких чрезвычайных и непредсказуемых условиях.

Осознание угрозы экологической катастрофы, общественного бедствия или опасности для жизни многих людей исключает признание его действий (бездействия) обоснованными. Осознание же угрозы иных вредных последствий, дополненное принятием лицом, допускающим риск, достаточных мер для предотвращения этих последствий правоохраняемым интересам, не исключает возможность признания его обоснованным. Ситуация обоснованного риска характеризуется именно тем, что даже при всех принятых мерах возможность причинения любого вреда, за исключением недопустимого по закону (ч. 3 ст. 41 УК РФ), сохраняется, требуя от рискующего максимальной мобилизации сознания и воли для предотвращения создаваемой им опасности с одной стороны, и достижения общественно полезной цели - с другой.

Лицо, действующее рискованно, может ошибаться относительно возможности достижения поставленной общественно полезной цели не связанными с риском действиями. При добросовестном заблуждении относительно наличия этого основания обоснованного риска «мнимо рискующий» должен признаваться как бы действующим при обоснованном риске. В противном случае содеянное при такой фактической ошибке должно рассматриваться как обычное преступление, совершенное по неосторожнности.

Рискованное деяние может быть признано обоснованным и тогда, когда общественно полезная цель не была достигнута, а вредные последствия наступили. Риск, результатом которого, несмотря на принятые лицом меры и вопреки его обоснованным расчетам, являлось наступление менее значительного вреда, чем ожидаемый социально полезный результат, нельзя признать необоснованным и тогда, когда поставленная цель не была достигнута. Такая оценка содеянного может быть верной лишь в случае, если рискующим были соблюдены все необходимые по закону (ст. 41 УК РФ) требования и не было допущено превышения пределов обоснованного риска.

3. Превышение пределов обоснованного риска. Оно непосредственно вытекает из соотношения возможного причинения вреда, источником которого становится лицо, допускающее риск, и вреда, предотвращаемого в результате достижения общественно полезной цели или получаемого при этом позитивного эффекта, а также с необходимостью достижения такой цели. Это случаи, когда лицо ставит в опасность причинения правоохраняемым интересам заведомо более значительного вреда, чем мог бы быть причинен при совершении им действий (бездействия), не связанных с риском, или причинения указанным интересам явно чрезмерного, в данной обстановке не вызываемого необходимостью достижения поставленной общественно полезной цели вреда.

Вред, причиненный при обоснованном риске, может быть и большим, чем предотвращенный. Однако при этом лицо, допускающее риск, должно быть убеждено в том, что иного варианта достижения общественно полезной цели в данной обстановке не существует, что возможное причинение вреда правоохраняемым интересам продиктовано необходимостью достижения общественно полезной цели и что им приняты достаточные меры для предотвращения такого вреда.

Именно превышение пределов обоснованного риска рассматривается как обстоятельство, смягчающее наказание , а не любое «нарушение условий правомерности обоснованного риска», как об этом говорится в п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Источником опасности, непосредственно угрожающей охраняемым уголовным законом интересам, при обоснованном риске является сам рискующий, поэтому вопрос об уголовной ответственности лица, превысившего пределы обоснованного риска, может возникнуть, как нам представляется, при наличии у него вины в форме умысла или неосторожности. При этом лицо как минимум могло предвидеть возможность наступления заведомо более значительного вреда, чем мог быть причинен при совершении действий (бездействия), не связанных с риском, или явно чрезмерного, не вызываемого необходимостью достижения поставленной цели, и имело возможность предпринять достаточные меры для предотвращения такого вреда или отказаться от рискованного варианта достижения поставленной цели перед лицом возможной опасности, недопустимой по смыслу ст. 41 УК РФ.

Законодатель должен более четко определить социально-правовую природу деяния, совершаемого при обоснованном риске, как правомерного, социально полезного поведения, дать законодательную конструкцию превышения пределов обоснованного риска как обстоятельства, смягчающего наказание.

Представляется целесообразным пересмотреть положение, предусмотренное ч. 3 ст. 41 УК РФ, согласно которому риск не признается обоснованным, а значит, невозможно и превышение его пределов, если он сопряжен с угрозой для жизни многих людей. В таких областях, как медицина, спорт, военное дело, любое проявление риска представляет опасность для жизни и здоровья многих людей. Стало быть, в этих сферах деятельности людей риск всегда будет носить характер необоснованного (неправомерного), недопустимого.

Обоснованный риск - право любого гражданина, которое он может осуществлять как нравственный или служебный долг в экстремальных ситуациях, возникающих в сфере быта или досуга и при осуществлении своих служебных или иных профессиональных обязанностей (функций), т.е. в любой сфере деятельности людей.

Исполнение приказа или распоряжения

В ст. 42 УК РФ впервые в отечественном уголовном законодательстве, не считая не вступивших в силу Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., получило свою регламентацию новое обстоятельство, исключающее преступность деяния - исполнение приказа или распоряжения. Согласно ч. 1 ст. 42 УК РФ «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконный приказ или распоряжение».

Объективным основанием причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам в ситуации, предусмотренной данной уголовноправовой нормой, являются приказ или распоряжение.

Приказ или распоряжение означают «официальное указание, подлежащее неукоснительному исполнению». Это требование, предъявленное начальником к подчиненному. Законодатель указывает на обязательность такого требования.

Обязательность, неукоснительность исполнения приказа или распоряжения свидетельствуют о необходимости действий подчиненного во исполнение требований начальника даже в тех случаях, когда их совершение сопряжено с причинением вреда правоохраняемым интересам. В первую очередь это касается военнослужащих , сотрудников органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности , федеральных органов государственной охраны, налоговой полиции, таможенной службы и некоторых других категорий государственных служащих . Однако обязательные приказы и распоряжения могут отдаваться и соответственно исполняться, причиняя вред правоохраняемым интересам, не только в системе государственной службы , но и в системе службы в коммерческих и иных организациях.

Во всех указанных случаях требование начальника должно находиться в рамках его полномочий. Приказ или распоряжение должны быть основаны на нормативно-правовых предписаниях, регламентирующих соответствующую профессиональную деятельность. Они отдаются в рамках профессиональных функций, но призваны решать частичные задачи, непосредственно, может быть, и не вытекающие из служебных обязанностей работника.

В последние годы в связи с обострением социальной ситуации в стране, распространившимися в обществе проявлениями недоверия к власти , правовым нигилизмом и резким понижением нравственнокультурного уровня населения участились случаи массовых беспорядков, групповых хулиганств, захвата заложников, неповиновения законным требованиям должностных лиц. В п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 сказано, что «правомерные действия должностных лиц, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей, даже если они сопряжены с причинением вреда или угрозой его применения, состояния необходимой обороны не образуют (применение в установленных законом случаях силы сотрудниками правоохранительных органов при обеспечении общественной безопасности и общественного порядка и др.)». В таких случаях должностное лицо действует в правовом поле и причиняет вред при исполнении обязательного для него и законного приказа или распоряжения либо при исполнении непосредственно возложенных на него служебных обязанностей. Если оно при этом даже лишает жизни, скажем, террориста или участника массового беспорядка с целью прекращения его противоправного деяния, пытаясь принудить его к повиновению или желая предотвратить его общественно опасное посягательство, такие действия являются правомерными при условии, что ими не были превышены полномочия должностного лица.

Исполнение должностным лицом заведомо незаконного приказа или распоряжения либо исполнения не свойственных ему служебных обязанностей или их осуществление вопреки интересам службы, сопровождающееся убийством , следует оценивать как должностное преступление (злоупотребление должностными полномочиями или их превышение) и убийство. Заведомо незаконные действия должностных лиц должны оцениваться при этом как общественно опасное посягательство, являющееся основанием для необходимой обороны.

Исполнение обязательного приказа или распоряжения - акт, юридическая сила которого является большей, чем иное исполнительское действие, вытекающее из общих профессиональных обязанностей исполнителя. Поэтому неисполнение законных приказа или распоряжения недопустимо и может послужить основанием для уголовной ответственности лица, отказывающегося от их исполнения. Например, военнослужащий, не исполнивший приказ начальника, может быть привлечен к ответственности по ст. 332 УК РФ. Более того, правомерным остается исполнение даже незаконного приказа или распоряжения, если они отданы в установленном законом порядке.

Уголовную ответственность за причинение вреда правоохранительным интересам несет в таких случаях лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

Незаконность приказа или распоряжения может проявляться в том, что они по своему содержанию противоречат требованиям действующих законов и иных подзаконных актов или при этом не была соблюдена форма отдачи этих официальных указаний, если она является обязательной (например, в письменной форме). О том, что установленный порядок отдачи приказа имеет существенное значение для признания его законным, вытекает, в частности, из смысла ч. 1 ст. 332 УК РФ.

В ч. 1 ст. 286.1 УК РФ требуется, чтобы приказ начальника сотруднику органа внутренних дел был отдан в установленном законом порядке и не противоречил закону. Наоборот, умышленное неисполнение сотрудником органа внутренних дел приказа начальника, отданного в установленном порядке и не противоречащего закону (законного приказа), в предусмотренных ст. 286.1 УК РФ случаях предполагает уголовную ответственность.

Учитывая наличие в Особенной части УК РФ положений, предусмотренных ст. 286.1 и 332, целесообразно было бы ч. 2 ст. 42 дополнить предложением следующего содержания: «За неисполнение заведомо законных приказа или распоряжения подчиненное лицо несет уголовную ответственность в предусмотренных Особенной частью настоящего Кодекса случаях».

Более того, в Особенной части УК РФ, полагаем, столь же целесообразно предусмотреть уголовную ответственность за неисполнение заведомо законного приказа начальника не только военнослужащим и сотрудником органа внутренних дел, но и сотрудником федеральной службы безопасности, таможенной службы или любым другим сотрудником.

Незаконные приказ или распоряжение исполнению не подлежат.

Однако в тех случаях, когда они все же исполняются, уголовную ответственность за причинение вреда при их исполнении исполнитель, как отмечалось, не несет. Полагаем, что правомерность действий (бездействия) исполнителя в таких ситуациях не означает дозволения законодателя на их совершение. Речь может идти лишь об ошибочном восприятии (понимании) подчиненным отданных ему начальником приказа или распоряжения как законных и обязательных для исполнения. Из смысла ст. 42 УК РФ вытекает, что даже тогда, когда исполнитель незаконных приказа или распоряжения при необходимой внимательности и предусмотрительности мог бы понять (осознать) незаконность (преступность) исполняемого им официального указания, уголовная ответственность последнего за причинение вреда исключается. Законодатель, очевидно, признает такие деяния как бы совершенными при исполнении законных приказа или распоряжения.

Но при добросовестном заблуждении относительно законности приказа или распоряжения лицо действует невиновно в ситуации «мнимого» исполнения этих указаний. При наличии возможности осознания их незаконными оно действует неосторожно, совершая во всех указанных случаях общественно опасное деяние. К сожалению, у законодателя нет достаточно четкого решения затронутых вопросов, что существенно затрудняет применение рассматриваемой уголовно-правовой нормы и не позволяет однозначно определить социально-правовую природу причинения вреда правоохраняемым интересам при исполнении приказа или распоряжения.

Отсутствие у исполнителя сознания необязательности и незаконности приказа или распоряжения - необходимое условие правомерности его действий (бездействия), совершаемых при их исполнении.

Только умышленное причинение вреда правоохраняемым интересам во исполнение заведомо незаконных, а значит, и необязательных приказа или распоряжения может влечь уголовную ответственность.

Согласно ч. 2 ст. 42 УК РФ «лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях». В таких случаях имеет место сложное соучастие в преступлении : подчиненный выступает в качестве его исполнителя (ч. 2 ст. 33 УК РФ), а начальник - организатора (ч. 3 ст. 33 УК РФ).

Начальник, отдавший заведомо незаконные (преступные) приказ или распоряжение, может действовать вопреки интересам службы.

Если в этих действиях содержатся все признаки состава преступления , предусмотренного ст. 285 или ст. 201 УК РФ, то он должен отвечать также и за злоупотребление должностными полномочиями или соответственно за злоупотребление полномочиями.

Приказ или распоряжение - официальные указания, которые должны неукоснительно исполняться, если они осознаются исполнителем как обязательные и законные акты. В противном случае над лицом нависают угрозы: либо принуждения к действиям (бездействию) во исполнение этих указаний - случаи, решаемые с учетом положений ст. 40 УК РФ, либо ответственность за их неисполнение - случаи, решаемые по правилам, предусмотренным ст. 42 УК РФ. Согласно ч. 2 ст. 42 УК РФ «неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».

Правомерное применение силы должностными лицами при обеспечении общественной безопасности и общественного порядка предусматривается специальными законами, хотя, безусловно, в рамках уголовного закона должно оцениваться по правилам, предусмотренным, скажем, ст. 42 УК РФ. В случаях, когда, например, сотрудник правоохранительного органа пресекает или предотвращает конкретное общественно опасное посягательство или задерживает лицо, совершившее преступление, исполняя свои служебные обязанности, его действия должны подчиняться помимо специальных законов, регулирующих их служебную деятельность, правилам, предусмотренным ст. 37 или 38 УК РФ. Если в результате превышения пределов необходимой обороны или мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступления, сотрудник правоохранительного органа или военнослужащий, принимающий участие в пресечении общественно опасного посягательства или в задержании преступника, совершает убийство, содеянное, при наличии всех признаков состава преступления, подлежит квалификации по ст. 108 УК РФ. Они не подлежат уголовной ответственности, если действовали в соответствии с требованиями законов, уставов и иных нормативных правовых актов , предусматривающих основания и порядок применения оружия , специальных средств, боевой и специальной техники, а также физической силы. Эти акты устанавливают условия, при соблюдении которых соответствующие лица признаются действующими в состоянии необходимой обороны, в ситуации необходимости задержания преступника, при исполнении приказа или распоряжения либо при других обстоятельствах, исключающих оценку их действий как преступных.

Лицо, исполняющее приказ или распоряжение, действует в интересах службы, а если указания начальника основаны на законе, то и во имя закона. Оно стремится к достижению общественно полезной цели, которая направляет действия (бездействие) исполнителя законного приказа или распоряжения. Наличие общественно полезной цели является субъективным основанием правомерности причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения.

Превышение пределов исполнения приказа или распоряжения. Исполнение незаконного приказа или распоряжения должно быть соразмерным той законной цели, которую нужно достичь путем исполнительских действий (бездействия). Применение мер, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных приказом или распоряжением и заведомо несоразмерных законной цели, которую необходимо было достичь, образует превышение пределов необходимости исполнения приказа или распоряжения. Деяние, совершенное при превышении пределов необходимости исполнения приказа или распоряжения, признается преступлением, совершенным при смягчающих обстоятельствах. Именно нарушение этого условия правомерности исполнения приказа или распоряжения рассматривается законодателем (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ) в качестве обстоятельства, смягчающего наказание .

В порядке совершенствования уголовного законодательства целесообразно было бы дать определение понятия «превышение пределов необходимости исполнения приказа или распоряжения» в ст. 42 УК РФ и прямо указать его в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, в ст. 61 УК РФ.

Из сказанного вытекают следующие выводы.

1. Исполнение приказа или распоряжения начальника является профессиональной обязанностью подчиненного, которая подлежит неукоснительному исполнению даже в тех случаях, когда это причиняет вред охраняемым уголовным законом интересам и когда исполняются незаконные приказ или распоряжение, незаконность которых неочевидна, т.е. не осознается исполнителем. Уголовную ответственность в последнем случае несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

2. Неисполнение приказа или распоряжения, законность которых вполне очевидна, может вызвать необходимость привлечения лица, не исполняющего эти указания, к уголовной или иной ответственности, либо принуждения его к их исполнению, которое рассматривается по правилам, предусмотренным ст. 40 УК РФ.

3. Неисполнению подлежат лишь заведомо незаконные приказ или распоряжение. Неисполнение таких указаний начальника исключает уголовную ответственность подчиненного.

4. Исполнение заведомо незаконных (преступных) приказа или распоряжения образует сложное соучастие в преступлении, в котором подчиненный выступает в качестве исполнителя, а начальник, отдавший такие указания, - в качестве организатора. При этом лицо, отдавшее заведомо незаконные (преступные) приказ или распоряжение, может быть привлечено к уголовной ответственности также за злоупотребление должностными полномочиями или злоупотребление полномочиями, если в его действиях содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного соответственно ст. 285 или ст. 201 УК РФ.

5. Причинение уголовно-наказуемого вреда при исполнении приказа или распоряжения, законность которых не осознается исполнителем, образует «мнимое» исполнение приказа или распоряжения, которое должно оцениваться по правилам о фактической ошибке.

6. Приказ или распоряжение являются объективным основанием необходимости причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение этих указаний.

7. В качестве необходимых условий правомерности действий исполнителя во исполнение приказа или распоряжения, характеризующих их как основания причинения вреда правоохраняемым интересам, законодатель называет их обязательность и законность.

8. Субъективным основанием необходимости причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения является общественно полезная цель, достижения которой следует исполнитель законных указаний начальника.

9. К необходимым условиям правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, характеризующим причинение уголовно-наказуемого вреда во исполнение этих указаний, относятся осознание им законности, а значит, и обязательности приказа или распоряжения или по крайней мере неосознание их незаконности и необязательности, если они таковыми являются, а также соразмерность этих действий (бездействия) законной цели, которую он стремится достичь путем их совершения.

10. Применение мер, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных приказом или распоряжением и заведомо несоразмерных законной цели совершения действий по их исполнению, составляет превышение необходимости исполнения приказа или распоряжения, которое следует рассматривать как обстоятельство, смягчающее наказание, в случаях умышленного причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

В реальной действительности существуют ситуации, когда деяние внешне, формально подпадает под признаки конкретных преступлений, но на самом деле оно лишено признака общественной опасности. Более того, зачастую оно является общественно полезным. Как видно, в этом случае отсутствует важнейший признак преступления – общественная опасность, поэтому никак нельзя говорить о преступности деяния.

К числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, относят:

1) необходимую оборону;

2) крайнюю необходимость;

3) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление;

4) обоснованный риск;

5) физическое или психическое принуждение;

6) исполнение приказа или распоряжения. Необходимо отметить, что осуществление обстоятельств, исключающих преступность деяния, – это право, но не обязан-

Рис. 13.7. Условия правомерности необходимой обороны

§ 5 Обстоятельства, исключающие преступность деяния591

ность граждан. Поэтому отказ от них не влечет правовую ответственность граждан.

I . Необходимая оборона – это защита личности или прав обороняющегося или другого лица, интересов общества или государства от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны.

1. Необходимая оборона возможна только против общественно опасного, преступного посягательства. Это означает, что:

необходимая оборона возможна как против действия, так и бездействия (например, стрелочник не перевел стрелку, что может повлечь крушение поезда);

необходимая оборона возможна как против умышленного, так и против неосторожного посягательства;

необходимая оборона возможна и против явно незаконных действий должностных лиц, воинских начальников и т. д.;

необходимая оборона возможна только против деяний, предусмотренных УК РФ; такие деяния, в том числе, могут совершаться малолетними и невменяемыми, но в этом случае у обороняющегося появляется моральная обязанность причинить на-

592Глава XIII Уголовное право

падающему как можно меньший вред, так как тот не знает, что творит;

возможно осуществление необходимой обороны третьим лицом в интересах лица, подвергшегося нападению, общества, государства – так, действия молодого человека, защищающего свою девушку на улице от посягательства путем причинения вреда нападающему, являются правомерными;

недопустима необходимая оборона от правомерных действий (например, при задержании преступника);

отсутствует необходимость в обороне в случае, если провоцируется нападение для расправы с нападающим под видом необходимой обороны;

из сущности необходимой обороны следует, что она возможна лишь от тех посягательств, которые можно предотвратить путем физического воздействия на нападающего. Поэтому, например, сложно представить себе необходимую оборону при злостном уклонении от уплаты алиментов.

2. Необходимая оборона возможна только против наличного, действительного посягательства, т. е. такого посягательства, которое началось, действительно причиняет вред и еще не закончилось или существует непосредственная и реальная угроза причинения такого вреда уже в следующий момент. Поэтому нет необходимости ждать первого удара, но, с другой стороны, нельзя обороняться, когда нет реальной угрозы сиюминутного начала посягательства.

Недопустима необходимая оборона и после окончания посягательства, когда:

преступник достиг своей цели; например, наступила смерть жертвы, и оборона ей уже не поможет;

обороняющийся заведомо предотвратил посягательство, отпала угроза правоохраняемым интересам; эту ситуацию нужно отличать от другой, когда обороняющемуся не ясен момент окончания нападения, хотя объективно нападающий уже не опасен.

Рассмотрим пример. К, защищаясь от Р., нанес ему огнестрельное ранение, отчего тот упал и не мог подняться. Однако К. стал добивать раненого прикладом, пока тот окончательно не затих. В этом случае К. будет нести уголовную ответственность за действия, совершенные им с момента прекращения нападения, т. е. с момента, когда Р. упал.

3. Необходимая оборона предполагает причинение вреда посягающему, но не третьим лицам. Причинение вреда третьим

§ 5 Обстоятельства, исключающие преступность деяния593

лицам в данной ситуации возможно только по правилам о крайней необходимости.

4. При необходимой обороне не должно быть допущено превышение пределов необходимой обороны, т. е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства:

оценочное понятие «явное» не предполагает пропорциональности, соразмерности между вредом, причиненным в процессе необходимой обороны, и угрожаемым вредом: соответствия между орудиями и средствами нападения и защиты может и не быть. Недопустимо лишь причинение излишне тяжкого вреда, который со всей очевидностью не вызывался необходимостью. Вопрос об очевидности несоответствия защиты и нападения в каждом конкретном случае решает суд, причем он анализирует все обстоятельства инцидента в совокупности: серьезность возможного вреда, реальность угрозы, орудия посягательства и защиты, интенсивность посягательства, обстановка, время суток посягательства, пол, возраст, физическая сила, число посягавших и обороняющихся, их психическое состояние. При определенных условиях правомерными будут действия девушки, подвергшейся попытке изнасилования, результатом которых стала смерть посягавшего;

действия, явно не соответствующие нападению, должны быть умышленными. Причинение тяжкого вреда при защите малоценных благ рассматривается как обычное преступление, а не превышение пределов необходимой обороны. Так, например, К., преследуя двух подростков, забравшихся в его сад, нанес одному из них тяжелой палкой несколько ударов по голове. Через несколько часов потерпевший скончался. К. был осужден за умышленное убийство;

использование защитных механизмов и приспособлений, а также животных для предотвращения общественно опасных посягательств допустимо, только если исключена возможность причинения вреда невиновным лицам и причинения чрезмерного вреда виновным. Таким образом, минирование садовых участков, использование колючей проволоки с высоким напряжением, самостреляющих устройств, отравленных спиртных напитков в случае причинения вреда повлечет уголовную ответственность лица, их установившего.

II . Крайняя необходимость. Не считается преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью УК, но совершенное в состоянии крайней

594Глава XIII . Уголовное право

необходимости, т. е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

Нормы о крайней необходимости применяются при столкновении двух правоохраняемых интересов или двух обязанностей, одновременное существование которых невозможно. Таким образом, необходимо из двух зол выбрать меньшее и пожертвовать менее значимым интересом. Например, для того чтобы предотвратить прорыв плотины, расположенной рядом с населенным пунктом, приходится для укрепления плотины использовать щебенку, песок, рельсы, предназначенные для строительства железной дороги.

Состояние крайней необходимости может быть признано при наличии нескольких условий.

1. Существует опасность для правоохраняемых интересов, которая может исходить от стихийных сил природы, неисправности машин, болезни животного, физиологических процессов человека, общественно опасного посягательства какого-либо лица. В ситуации, когда лицо само создает угрозу правоохраняемым интересам и само же ее устраняет, оно будет нести ответственность только в случае провокации крайней необходимости, с целью причинить вред другим правоохраняемым интересам.

2. Наличие опасности, которая угрожает причинить вред уже в следующий момент. Если наступление опасности возможно только в будущем, допустимы лишь предупредительные меры, не связанные с причинением ущерба (например, купить огнетушитель, чтобы погасить возможный в будущем пожар). Не может являться основанием для осуществления акта крайней необходимости и миновавшая опасность, когда правоохраняемое благо безвозвратно утрачено.

3. Устранение опасности невозможно другими средствами, кроме как путем причинения вреда отношениям, охраняемым уголовным правом. Если же возможны другие способы, помимо совершения деяний, предусмотренных УК РФ, не исключена и уголовная ответственность.

4. При причинении правомерного вреда в рамках крайней необходимости не должно быть допущено превышение пределов край-

§ 5. Обстоятельства, исключающие преступность деяния595

ней необходимости. Это означает, что причиненный вред должен быть меньше предотвращенного. Не признается актом крайней необходимости причинение вреда, равного по тяжести вреду предотвращенному. Поэтому, например, не может быть признано правомерным спасение своей жизни за счет жизни другого человека.

Только в исключительных случаях, когда путем причинения смерти одному человеку сохраняется жизнь многим, это можно признать актом крайней необходимости.

Машинист электропоезда Б., следуя между двумя станциями, заметил в 40–50 м от переезда легковую машину, пересекающую переезд. Автомашина появилась неожиданно из-за путевой будки. Поезд следовал со скоростью 70 км в час. Машинист решил не применять экстренного торможения, так как оно могло вызвать крушение поезда, переполненного пассажирами. Для того чтобы смягчить удар, Б. применил простое торможение. В результате водитель был убит, пассажир получил ранение. Техническая экспертиза подтвердила правильность действий Б. Суд признал, что Б. действовал в состоянии крайней необходимости, в связи с чем он был оправдан.

Когда лицо искренне заблуждается относительно соразмерности вреда, оно, конечно, объективно совершает общественно опасное деяние, за которое будет нести ответственность при условии наличия вины в неправильном представлении о причиненном и предотвращенном вреде. Но если лицо, допустившее подобную ошибку, не предвидело и не могло предвидеть подлинного соотношения причиненного и предотвращенного вреда, например, вследствие сильного душевного волнения, оно ввиду отсутствия вины не может быть привлечено к уголовной ответственности. Таким же образом регулируется ситуация, когда лицу, причинившему вред ради спасения какого-либо другого, более ценного блага, не удалось достичь желаемого, т. е. оно несет ответственность лишь при наличии вины.

III . Задержание лица, совершившего преступление. Не является преступлением действие хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но направленное на задержание лица в связи с совершением им преступления, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени совершенного задерживаемым преступления и обстоятельствам задержания.

596Глава XIII . Уголовное право

Практика показывает, что примерно в 52% случаев преступник задерживается потерпевшим, а в 40% – посторонними лицами, и лишь в 6,2% – правоохранительными органами. Поэтому институт задержания преступника имеет важное значение как для освобождения задерживающих от ответственности, так и для гарантии прав задерживаемых.

Однако не всякий акт задержания преступника является правомерным. Для этого он должен удовлетворять нескольким условиям.

1. Лицо совершило оконченное преступление или часть объективной стороны преступления и пытается скрыться, в противном случае был бы применим институт необходимой обороны. Однако практика показывает, что основанием для насильственного задержания может быть не всякое преступление, озлишь умышленное и представляющее большую общественную опасность неосторожное преступление.

2. Рядовые граждане имеют право на задержание преступника только во время совершения или непосредственно после совершения преступления. В других случаях это могут делать только правоохранительные органы.

3. Задерживающие преступника должны быть точно уверены, что именно это лицо совершило преступление, т. е.:

когда лицо застигнуто на месте преступления;

когда очевидцы прямо укажут на данное лицо, как на совершившее преступление;

когда на подозреваемом, на его одежде, при нем, в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

4. У задерживающих допустимы только две цели – доставление подозреваемого в правоохранительные органы и пресечение возможности совершения им новых преступлений. Нельзя использовать институт задержания преступника в целях расправы над ним. Также недопустимо причинение смерти задерживаемому.

5. Задержание с причинением вреда правомерно, только если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным.

6. Не допускается явное несоответствие вреда, причиненного задерживаемому:

тяжести преступления – так, лицу, совершившему карманную кражу на небольшую сумму, неправомерно причинить тяжкие телесные повреждения;

§ 5. Обстоятельства, исключающие преступность деяния.597

характеру оказываемого им сопротивления – сопротивление есть активное поведение, его нужно отличать от неповиновения, пассивного поведения (например, отказ лица следовать в органы милиции); когда преступник не уклоняется от ответственности, известна его личность, место жительства, нет никаких оснований для причинения ему вреда;

личности задерживаемого – при задержании особо опасного рецидивиста допустимо причинение более тяжкого вреда, чем при задержании лица, впервые совершившего преступление; большое значение имеют также число правонарушителей, их пол, возраст;

обстановке задержания – военное время, чрезвычайное положение позволяют применять более суровые средства.

Таким образом, вред, причиняемый задерживаемому, должен быть минимальным. Он применяется лишь в случаях, когда иными, не сопряженными с вредом мерами осуществить задержание невозможно. Превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. Например, К., совершившего карманную кражу, преследовала группа очевидцев и потерпевший Б. Спасаясь от преследователей, К. вбежал в подъезд дома и стал подниматься по лестнице на верхний этаж. В это время Б. выстрелил и ранил его. В подобной ситуации необходимости в ранении не было, так как, во-первых, совершенное преступление не представляет большой общественной опасности, а, во-вторых, преступник не мог уже уклониться от задержания. Б. был признан виновным в причинении тяжких телесных повреждений.

IV . Обоснованный риск. Не является преступлением действие хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но представляющее собой обоснованный риск для достижения общественно полезной цели.

1. Закон требует, чтобы риск соответствовал современным научно-техническим знаниям и опыту. Конечно, риск обязательно связан с выходом за границы неизвестного, иначе это будет уже не риск. Но тем не менее он должен быть обоснован, небеспочвенен, не должен противоречить знаниям и опыту. Не считается оправданным риск человека, полагающегося на авось.

2. Целью риска должно быть достижение какого-либо общественного блага.

598Глава XIII . Уголовное право

3. Общественно полезная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием). Кроме того, средства должны быть соразмерны цели, т. е. для достижения незначительной цели недопустим серьезный риск. В любом случае должен выбираться наименее опасный путь. Если при этом создается угроза жизни человека, то, как правило, требуется согласие этого человека.

4. Лицо приняло все меры, чтобы избежать неблагоприятных последствий, имеет серьезные основания надеяться на лучший исход. Нельзя считать оправданным такой риск, который заведомо был сопряжен с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия, угрозой для жизни многих людей.

15 декабря 1938 г. во время испытательного полета на истребителе И-180 Поликарпова разбился В. Чкалов. Выяснилось следующее. Система охлаждения мотора была смонтирована не полностью. Во время полета он перегрелся и заглох. Шасси были смонтированы без расчета на их уборку, что также способствовало перегреву мотора и препятствовало планированию самолета на аэродром, недалеко от которого и разбился В. Чкалов. Начальник летно-испытательных работ направил директору авиационного завода докладную записку, в которой отмечал недопустимость полетов в таких условиях. Однако конструктор самолета Н. Поликарпов настоял на вылете . В рассматриваемом случае имело место превышение обоснованного риска, что привело к гибели летчика.

V . Физическое или психическое принуждение. Лицо только тогда может быть привлечено к уголовной ответственности, когда в деянии проявились его сознание и воля. Если же его воля была парализована и у него не оставалось выбора между преступным и правомерным поведением, то подвергать его уголовному преследованию было бы несправедливо.

Принуждение лица к причинению вреда правоохраняемым интересам заключается в применении по отношению к нему методов физического или психического воздействия. Такое принуждение может выражаться как в физическом насилии (побои, пытки, причинение телесных повреждений, незаконное лишение свободы и др.), так и в психическом воздействии (угрозы, объектом которых могут стать безопасность жизни, здоровья, честь, достоинство, имущественные интересы и др.)

§ 5. Обстоятельства, исключающие преступность деяния599

Причинение вреда охраняемым законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями, не является преступлением. Таким образом, если в результате физического принуждения воля лица была полностью парализована, оно действовало под влиянием непреодолимой силы, что исключает его уголовную ответственность.

Психическое принуждение не лишает полностью возможности руководства своими действиями, поэтому по отношению к данному случаю, а также по отношению к ситуации физического принуждения, полностью не парализовавшего волю причинителя вреда, применяются другие правила – правила о крайней необходимости. Если путем причинения вреда правоохраняемым интересам избегается непосредственная угроза причинения более существенного вреда, то такое причинение вреда не является преступлением.

VI . Исполнение приказа или распоряжения. Под приказом (распоряжением) понимается обязательное для исполнения требование, предъявляемое начальником к подчиненному. Такое требование может быть как устным, так и письменным.

Приказ или распоряжение – это прежде всего проявление воли начальника. Значимость воли исполнителя приказа, а следовательно, ее соотношение с волей начальника и возможность привлечения исполнителя к уголовной ответственности определяются такими факторами, как степень обязательности приказа (распоряжения) (сравним, например, приказ командира в Вооруженных Силах и распоряжение начальника на гражданской службе), а также осведомленность подчиненного о противоправности приказа (распоряжения). Понятно, что при убежденности подчиненного в их законности у него не возникает и мысли об их неисполнении. Поэтому за исполнение такого приказа лицо не несет уголовной ответственности, а уголовному преследованию подвергается начальник, отдавший преступный приказ.

Другое дело, когда исполнитель был осведомлен о преступности приказа и совершил преступление во исполнение данного приказа. Такие лица несут ответственность на общих основаниях. Правда, в зависимости от значимости возможных санкций за неисполнение приказа к ним могут быть применены нормы о психическом принуждении и крайней необходимости.

600Глава XIII . Уголовное право

§ 6. Понятие и цепи наказания

Понятие наказания. Многие ученые считают наказуемость одним из обязательных признаков преступления. В самом деле, за каждое преступление, предусмотренное Особенной частью УК, определено наказание. Нет преступления без наказания, равно как без преступления нет наказания. В этом находит свое отражение принцип неотвратимости ответственности за каждое совершенное преступление.

Наказание – это мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в предусмотренном законом лишении или ограничении прав и свобод осужденного.

1. Наказание – это мера принуждения. В этом состоит карательная сущность любого уголовного наказания. Она выражается в лишении или ограничении личных, трудовых, имущественных прав преступника, естественно, вне зависимости от его личного к этому отношения.

2. Наказание – это мера государственного принуждения. Мера ответственности устанавливается приговором государственного института – суда в соответствии с нормами Уголовного Кодекса РФ, акта, принятого высшим законодательным органом государства. Никакой другой орган (кроме суда) не может назначить уголовное наказание, равно как никакой другой орган, кроме Федерального Собрания, не может устанавливать уголовное наказание за общественно.опасное деяние. Исполнение наказания также обеспечивается карательным аппаратом государства.

3. Только преступление является основанием установления и применения наказания.

4. Уголовное наказание в целом более сурово, более репрессивно, оно более, чем другие виды юридической ответственности, ущемляет права граждан. Только в рамках уголовной ответственности возможны применение смертной казни, лишение свободы. Те виды наказаний, которые применяются в рамках разных видов ответственности, в уголовном праве тяжелее по срокам и размерам.

§ 6. Понятие и цели наказания601

5. Система наказаний обширнее и разнообразнее, чем в иных отраслях права.

6. Только уголовное наказание влечет такое правовое последствие, как судимость.

7. Уголовное наказание устанавливается законом, применяется только судом.

8. Уголовному наказанию свойствен особый порядок его вынесения, определяемый уголовно-процессуальным правом.

Цели наказания. Любое разумное действие человека обязательно должно преследовать определенную цель, в противном случае его можно назвать бессмысленным. Цели во многом определяют пути, методы и средства их достижения. Данные положения целиком относятся и к целям уголовного наказания, которые оказывают сильное, зачастую определяющее влияние на все уголовное право. Так, если основная задача наказания – объявить кару, возмездие за преступление, то, соответственно, самой популярной санкцией должна стать смертная казнь. Отомрут за ненадобностью такие институты, как условное осуждение, давность привлечения к уголовной ответственности, освобождение от уголовной ответственности и наказание и т. д.

Основными целями в отечественном уголовном праве являются предупреждение совершения преступлений со стороны осужденного (специальная превенция) и иных лиц (общая превенция).

1. Восстановление социальной справедливости. Оно осуществляется как применительно к обществу в целом, так и к потерпевшему в частности: государство частично возмещает причиненный ущерб за счет штрафа, конфискации имущества, исправительных работ и др.; граждане убеждаются в том, что государственные органы способны обеспечить наказание преступника и наказывают его в соответствии с законом, исходя из рациональных и социопсихологических соображений, т. е. учитывая начала эффективности, соразмерности, гуманизма. Применительно к потерпевшему социальная справедливость восстанавливается путем защиты законных интересов и прав, нарушенных преступлением. Реализуя эту цель, наказание должно обеспечить и возможность возмещения причиненного вреда и в возможных пределах – предусматривается соразмерность лишения или ограничения прав и свобод осужденного страданиям потерпевшего.

2. Специальная превенция. Ее адресатом является лицо, осужденное за преступление. Сам факт совершения преступления

602Глава XIII . Уголовное право

свидетельствует о наличии криминогенных свойств личности и характера преступника, а значит, велика вероятность совершения им в будущем новых преступлений. Понятно, что государство не может относиться к такой ситуации безразлично. Оно стремится хотя бы к исправлению преступника, к замещению отрицательных установок личности преступника на положительные. Таким образом, целью наказания является исправление осужденного, воспитание его как непреступника, т. е. лица, не совершающего преступления хотя бы из страха наказания.

3. Общая превенция, т. е. предупреждение совершения преступлений иными лицами. Дело в том, что среди законопослушных граждан обязательно есть такая категория лиц, которые хотя и не совершили еще преступления, но своим антиобщественным поведением в виде административных, дисциплинарных, просто аморальных проступков демонстрируют возможность и способность совершить также и преступление. В случае гласности судебных процессов, доступности для общества судебных приговоров, свидетельствующих о неотвратимости наказания, такие лица, возможно, не один раз подумают, прежде чем взять в руки нож или отмычку.

4. Кара возмездия. Эта цель внутренне присуща любому наказанию. В самом деле, суть любого наказания заключается в ограничении или лишении прав, т. е. изменении привычных условий существования в сторону ужесточения. Такой переход с необходимостью вызывает страдания, ощущение наступившего возмездия. Таким образом, элемент кары обязательно присущ уголовному наказанию. Доктрина отечественного уголовного права определяет, что кара, однако, является не самоцелью, а лишь средством достижения цели исправления осужденных посредством устрашения. К сожалению, далеко не всегда уголовное право последовательно придерживается этого принципа, о чем свидетельствует наличие такого вида наказания, как смертная казнь. Понятно, что в этом случае на первый план выходит цель возмездия за преступление, а об исправлении, естественно, речь уже не идет.

§ 7. Система наказаний

Уголовный кодекс устанавливает исчерпывающий и обязательный для судов перечень видов наказаний, расположенных в определенном порядке, от более сурового к более легкому. Это:

§ 7. Система наказаний603

2) лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;

3) лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина или государственных наград;

4) обязательные работы;

5) исправительные работы;

6) ограничение по военной службе;

7) конфискация имущества;

8) ограничение свободы;

11) лишение свободы на определенный срок;

12) пожизненное лишение свободы;

13) смертная казнь.

По характеру причиняемых осужденному лишений виды наказания можно разделить на следующие группы:

а) виды наказания, связанные главным образом с моральным воздействием на осужденного (лишение воинского или специального звания);

б) виды наказания, связанные в основном с ограничением прав осужденного (лишение права занимать определенные должности);

в) виды наказания, связанные в основном с материальными лишениями (исправительные работы, штраф, конфискация имущества);

г) виды наказания, связанные в основном с ограничением или лишением свободы осужденного (лишение свободы, направление в дисциплинарный батальон и др.).

Кроме того, существует иная классификация наказаний:

а) основные наказания – это те наказания, которые могут назначаться лишь как самостоятельные виды и которые нельзя присоединять в дополнение к другим (смертная казнь, лишение свободы на определенный срок, пожизненное лишение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части, арест, ограничение свободы, ограничение по военной службе, исправительные работы, обязательные работы);

б) дополнительные наказания – это такие наказания, которые носят вспомогательный характер по отношению к основному наказанию для обеспечения целей наказания. Они не могут назначаться самостоятельно, а только присоединяются к основным видам наказания (лишение воинского, специального или почетно-

604Глава XIII . Уголовное право

го звания, классного чина и государственных наград и конфискация имущества);

в) наказания, которые могут быть как основными, так и дополнительными , т. е. данные наказания можно не только назначать самостоятельно, но и присоединять к другим видам наказания в случаях, установленных законом (штраф, лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью).

Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает обстоятельства, исключающие преступность деяния. К ним относятся деяния, которые хотя и имеют внешнее сходство с признаками состава преступления, однако причинение вреда ими признаётся общественно полезным и правомерным (при соблюдении указанных в законе условий). Глава 8 УК Российской Федерации закрепляет следующие обстоятельства, исключающие преступность деяния:

1) необходимая оборона (статья 37);

2) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (статья 38);

3) крайняя необходимость (статья 39);

4) физическое лил психическое принуждение (статья 40);

5) обоснованный риск (статья 41);

6) исполнение приказа или распоряжения (статья 42).

Сущность необходимой обороны состоит в осуществлении лицом своего права на защиту от общественно опасного посягательства путём причинения вреда посягающему.

Если вред посягавшему лицу причинён при защите от общественно опасного посягательства, сопряжённого с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица либо с угрозой такого насилия, это не является преступлением. Также признаётся правомерной защита от иного рода посягательств, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны. Есть несколько условий правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству и защите. К ним относятся:

Общественная опасность посягательства – нападающий должен причинять вред или создавать угрозу его причинения охраняемым законом интересам (личности, собственности, общественному порядку и т.д.);

Посягательство должно исходить от человека (исключение – животные, техника, направляемые человеком, являющимся их собственником, тогда защита от них также оценивается по правилам необходимой обороны);

Наличность посягательства (т. е. оно уже началось, но ещё не закончилось либо существует его непосредственная угроза);

Действительность посягательства (оно должно быть реальным, а не существовать в воображении лица).

Превышением пределов необходимой обороны признаётся умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если оно вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

Правом на необходимую оборону обладают все люди независимо от их профессиональной подготовки или служебного положения, а также независимо от возможности избежать нападения или обратиться за помощью к другим лицам.

Уголовный закон предусматривает ответственность за убийство или умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны (часть 1 статьи 108 и часть 1 стасть 114 УК Российской Федерации).

Условия правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, характеризуются следующими признаками:

Лицо, которому причиняется вред, должно совершить именно преступление, т. е. деяние, предусмотренное Уголовным кодексом Российской Федерации;

Оно уклоняется от задержания и может скрыться;

Задержание осуществляется с целью передачи задержанного органам власти;

Вред причиняется в момент пресечения преступления;

Вред причиняется в определённых законом рамках.

Превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, признаётся их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершённого задерживаемым преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Умышленное причинение смерти или тяжкого или средней тяжести вреда здоровью задерживаемого при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, влечёт уголовную ответственность (часть 2 статьи 108 и часть 2 статьи 114 УК Российской Федерации).

Действуя в состоянии крайней необходимости , лицо вынуждено для предотвращения значительного вреда одним охраняемым законом интересам причинять менее значительный вред другим охраняемым законом интересам. Например, водитель загоревшейся автомашины с горюче-смазочным материалом в кузове сталкивает её с обрыва, уничтожая таким образом имущество предприятия, но устраняя угрозу взрыва на оживлённой дороге. Некоторые условия правомерности крайней необходимости сходны с условиями правомерности необходимой обороны, такие как наличность и реальность опасности. Для уяснения сущности крайней необходимости следует подчеркнуть особенности, отличающие её от необходимой обороны. Различие проводится:

По источнику опасности: при необходимой обороне им является только общественно опасное посягательство человека, а при крайней необходимости – и другие факторы, например, физиологические (жажда, голод), стихийные силы природы (наводнение, гроза, землетрясение), технические средства (автомобиль, потерявший управление), животные (дикие, бешеные);

По направленности причиняемого вреда: при необходимой обороне вред причиняется посягающему, при крайней необходимости – лицам, не создававшим опасности, так называемым третьим лицам;

По обязательности причинения вреда: при необходимой обороне причинение вреда не обязательно, защищающийся может уклониться от нападения, например, убежать от преследователей, в то время как при крайней необходимости защищающийся такой возможности не имеет, вред причиняется вынужденно;

По характеру и размеру причиняемого вреда: при необходимой обороне характер и размер причиняемого вреда не имеют значения, если только не были превышены пределы необходимой обороны. При крайней необходимости параметры причиняемого вреда имеют значение – он должен быть меньшим по сравнению угрожавшими последствиями (правомерно причинить вред здоровью, чтобы избежать смерти).

Превышение пределов крайней необходимости влечёт уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда, что предполагает сопоставление лицом ценности защищаемых интересов с теми, которым причиняется вред.

Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения , если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (например, связанный сторож не может оказать сопротивления грабителям). Под физическим принуждением понимается прямое физическое воздействие (удары, удушение, связывание, применение оружия), а также средства физиологического воздействия (лишение сна, пищи).

Под психическим принуждением следует понимать реальную угрозу причинения физического вреда либо материального ущерба. Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда в результате психического или физического принуждения, когда лицо сохраняло возможность руководить своими действиями, решается по правилам крайней необходимости.

Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели. Значение этого обстоятельства, исключающего преступность деяния, достаточно велико – оно позволяет людям совершать эксперименты, зачастую связанные с угрозой причинения имущественного ущерба, а иногда и вреда жизни и здоровью, без которых невозможно развитие цивилизации.

Сфера рискованной деятельности многообразна. Это может быть: производственная деятельность (переход к выпуску новой продукции), медицинская (внедрение новых препаратов и методик лечения), техническая (испытание новых технических систем).

Риск не признаётся правомерным, если он заведомо сопряжён с угрозой создания общественного бедствия, экологической катастрофы либо с угрозой для жизни многих людей. В этих случаях ответственность наступает на общих основаниях, а факт наличия риска смягчает наказание (пункт «ж» части 1 статьи 61 УК Российской Федерации).

Не является преступлением и причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения . Под приказом или распоряжением понимается обязательное для исполнения требование, предъявляемое начальником к своему подчинённому. Требование может быть устным или письменным, переданным с помощью технических средств либо через другое лицо. Уголовную ответственность за причинение вреда в этом случае несёт лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, несёт ответственность на общих основаниях (как исполнитель, а лицо, отдавшее приказ – как организатор). При этом следует установить факт осознанности заведомой незаконности приказа или распоряжения.

Неисполнение лицом заведомонезаконного приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.